Жан Дювернуа. Религия катаров. Ч. II Р. VII. Cоциология. Продолжение 3
VII.1.2. МЕСТО В ЭКОНОМИКЕ.
Эти два аспекта - работа и богатство - позволяют судить о том, что катаризм сыграл определенную роль в экономической среде там, где к нему толерантно относились, а также, хоть очевидно и в меньшей степени, там, где ему удалось удержаться во времена репрессий. Но всякая оценка размеров этого явления, тем не менее, остается субъективной. У нас нет ни цифр, ни статистики. Наличие некоторых данных этого порядка, впрочем очень фрагментарные, касательно Лангедока и в меньшей степени Ломбардии, не позволяют делать каких-либо выводов. Тем более невозможно выдвигать гипотез в отношении остальных территорий, где был распространен катаризм - Рейнских земель, Фландрии, Шампани, Леона, Боснии, или же богомильство - Болгарии, Фракии, Малой Азии.
Н
ельзя ли, тем не менее, предположить взаимозависимость между экономической ситуацией и успехом катаризма в некоторых регионах? Не была ли среда каким-то фактором прогресса этого движения? Уже давно говорили об этом. Катаризм, который ассоциировали с ткачеством, должен был бы процветать в агломерациях, которые, благодаря его богатству, почерпнутому из шерсти, получали коммунальные свободы. Отсюда берется тезис о «шерстяной ереси», искусительный на первый взгляд, но не выдерживающий верификации. 1. Он оказался неспособен обосновать существование географической границы между катаризмом и вальдеизмом (например, того, что Пиринеи были катарскими, а Альпы и Юра - вальденские). Он полностью противоречит реальности регионов, в которых катаризм был наиболее укоренен. Сельское дворянство региона Лаурагэ, горного Арьежа - полностью катарское; Тулузы - в очень небольшой степени, а Нарбонны и Безье - практически нет. 2 Не располагая никакой валидной глобальной оценкой этого явления, мы можем изучать его только в микроскопических сообществах, там, где это позволяют источники.
Систематическое создание мастерских в небольших районах Лаурагэ, обучение, уделяемое в этих мастерских, то, что учеников посылали, к примеру, в Тулузу, чтобы они приобрели особые знания - все это являлось, несомненно, факторами, позитивно влияющими на количество и качество продукции 3.
Нельзя также не упомянуть об участии совершенных-женщин, которые как правило, происходили из «неработающих» сословий, в прядении льна и шерсти - а это весьма «узкое горло» текстильного производства.
Стоит также сказать о конкуренции и усовершенствовании технологии, вытекающих из самого факта, что представители правящих и образованных классов, «дамы и господа», занимались весьма скромными ремеслами. В целом это явление могло быть для ремесел тем, чем являлся вклад монастырей в предыдущие века в развитие сельского хозяйства.
Кроме того, в отличие от официальной Церкви, средства катарской Церкви были постоянно доступны на рынке, поскольку не были заморожены в приобретенных землях или предметах роскоши (скульптуры и росписи в храмах, драгоценные литургические предметы итд).
Даже если в самые мрачные периоды сокровище Церкви укрывалось в подземелье, все равно оно остается мобильным, и путем предоставления кредитов, участию в предпринимательстве, выкупах 4 и оплатах за услуги, играет значительную роль в местной экономике.
Кроме конкретных случаев одалживания денег или участия в деловых отношениях, наиболее важным был феномен депозита. Посредник, мирянин, которому доверяют, или банкир, занимающийся обменом валют, хранят деньги, по поводу которых Церковь, зависящий от обстоятельств, имеет только неопределенные верительные грамоты. Они пользуются беспроцентным кредитом, но часто крупные депозитарии в конце концов присваивают себе весь капитал, пользуясь которым, они давали деньги в рост.
Так что аргумент о том, что достаточно стать верующим, чтобы разбогатеть, был не только пропагандистским трюком.
Еще один экономический факт - такой же ясный, как и трудно поддающийся оценке: массовая миграция людей, талантов и богатств из Лангедока в Италию, в основном, в Ломбардию (Кунео, Чьери, Павия, Пьяченца) между взятием Монсегюра и неосторожным возвращением обратно, начиная с 1273 г., или еще позже, в последние годы столетия.
Из подробных и совпадающих между собою реляций нам известно о том, что верующих разных сословий превращали в деньги свое имущество, отправляясь в изгнание. Известно также, что они обнаружили гостеприимные города, где они беспрепятственно селились и с успехом работали в новых для себя отраслях 5. Так, один рыцарь из Лангедока сделался в Павии гражданским писарем, фабрикантом сундуков и ростовщиком 6. Эмигранты, которые почувствовали себя уверенней и почти как дома, стали заниматься международной торговлей, которая вначале служила им камуфляжем 7.
Можно попытаться увидеть в этом переносе ценностей явление, подобное тому, которое после отзыва Нантского эдикта проявилось в массовой эмиграции гугенотского дворянства и его вынужденным переходом к торговле и «механическим искусствам».
Но уже сами такие предположения достаточно рискованны: мы не можем измерить границы этого явления. Если бы даже удалось подтвердить конкретное улучшение экономической ситуации на катарской территории в середине XIII века, то трудно отличить в нем то, что являлось следствием общего развития Европы того времени, то, что было частью обычной послевоенной реакции, или даже то, что было частью морального порядка, принесенного завоевателями и навязанного Церковью-победительницей.
В любом случае, нам ясно, что катаризм не являлся фактором стагнации или рецессии. Целое столетие существования катаризма в Корд (Тарн) 8 не воспрепятствовало крепости Раймонда VII быть самым красивым, а возможно, и самым богатым городом Юга в XIV веке.
1 См. L. Zanoni, Gli Umiliati nei loro rapporti con l'eresia, l'industria :della lima ed i communi nei secoli XII e XIII, dans Bibliotheca historica Italica, Série 2, t. II, Milan 1911.
2См. по этому поводу уже цитированную Хронику Гийома Пельиссона и о Безье, L. Domairon, Rôle des heretiques de la ville de Beziers a l'epoque du desastre de 1209, в Le cabinet historique, 9 (1863), pp. 95-103.
3 По этому поводу см. supra, p. 198-199.
4Просматривая реестр инквизитора Каркассона Жана Галанда (1284- 1286), мы видим совершенных, возвращающихся из Ломбардии, которые, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь в Кабардес, подкупают именитых людей и клириков (или вынуждены платить им, подчиняясь шантажу) (См. Doat XXVI, ff°s 102 r°, 142 v°, 200 V , etc.).
5Краткий аналих этих фактов в J. Guiraud, Histoire de l'Inquisition au moyen age, t. II, Paris 1938, pp. 253 и следующие.
6Пьер де Польяк, militem, scriptorem, feneralorem et factorem archartim (Doat XXV, f 144 v ).
7См. supra, о продаже более 34000 игл, p. 201.
8Мы обнаруживаем там катарские мастерские в 1223 г., через год после основания города. (См. supra, p. 199, n. 173). В 1321 г. община покоряется инквизиторам и воссоединяется с Церковью.
(Limborch, op. cit., p. 277 и далее).