Справка о состоянии Осиновского отделения Сиблага ОГПУ от 4 сентября 1933 г. и нормы питания
Представляю Вашему вниманию примечательный сразу в нескольких отношениях документ: Справку о состоянии Осиновского отделения Сибирского исправительно-трудового лагеря(Сиблага) ОГПУ от 4 сентября 1933 г из Государственного архива Новосибирской области с моим комментарием, который я счел нужным дать в меру компетенции. Документ полностью никогда нигде не публиковался, в сети публикуется также впервые.
Чем данный документ интересен? Прежде всего: он очень рельефно и четко обозначает краеугольную институциональную специфику ГУЛАГа как системы эксплуатации(и даже
сверхэксплуатации) подневольного труда периода 1930-1934 гг. на микроуровне: на примере отдельного лагеря. Далее, в нем содержаться очень полезные и показательные данные о реальной выдачи продовольствия - что важно- с оценкой калорийности(в лагерных документах подобные данные встречаются редко), очень четко иллюстрирующие специфические нюансы(кардинально отличающие ГУЛАГ от той же царской каторги или современных ему тюремных систем) в формировании пайкового довольствия в эру так называемого "классического ГУЛАГа"(после 1930 г.)
Документ позволяет пристально взглянуть на "дифференцированное" питание("шкалу" или метод Френкеля), в условиях 1932-1933 гг. провоцировавшего быструю деградацию организма заключенного.
Также документ содержит показательные данные о характерном для "раннего ГУЛАГа" абсолютно катастрофическом положении с одеждой(вещевым довольствием) контингента заключенных в тяжелых климатических условиях Сибири- массовые репрессии периода коллективизации в кратчайшие сроки переполнили тюремную систему СССР выше ее инфраструктурных мощностей в несколько раз. Хаотичный приток следственных и срочных арестантов совпал с развалом текстильной промышленности- в систему поступали все новые и новые арестанты, а легкая промышленность была не в состоянии обеспечить контингенты заключенных даже необходимым минимумом. Негативную роль в обеспечении заключенных вещевым довольствием играло невыгодное положение социальной группы зк/зк на самой нижней ступеньке иерархии централизованного распределения материальных благ в советском обществе начала 1930-х. Москва на заключенных постоянно экономила и вообще в основу советской пенитенциарной системы был заложен принцип самоокупаемости, причем в очень крайней форме.
Среднестатистический советский лагерный заключенный попадал в в 1932-1933 гг. в патовую ситуацию, испытывая на себе сразу несколько объективных и трагических противоречий:
1.В 1933 году ГУЛАГом официально была снижены до катастрофических пределов нормы довольствия заключенных- калорийность среднерасчетной нормы определялась в 2196 кал. Но как видно из документа, даже и эта норма в реальности в Осиновском отделении Сиблага не выдерживалась для некоторых видов пайков.
2. Заключенный был слишком ослаблен и истощен, чтобы выполнить норму, но в случае невыполнения нормы, в соответствии с основным принципом "шкалы дифференцированного питания", ему урезалась бесценная пайка, от которой в прямом смысле зависели его шансы на жизнь.
3.Очень часто в этот период заключенные пребывали в лагеря в уже истощенном состоянии, а администрация лагерей, имея на руках производственный план, который нужно было выполнить любыми способами, гнала на тяжелую не механизированную работу инвалидов и больных.
Как итог: в соответствии с отчетами Санчасти лагеря, официальный коэффициент смертности в Сибирском ИТЛ составил в 1933 г. 16%, фактически, за год погиб каждый шестой заключенный от среднесписочного среднегодового состава.
Более подробно о нормах довольствия для лагерей ГУЛАГа ОГПУ в более широком контексте в период 1930-1934 гг. я уже писал вот в этих двух заметках:
Подраздел "Движение контингента лагерников" интересен сразу двумя моментами. Довольно откровенной и резкой формулировкой:"Исключительно плохие жилищно-бытовые условия лагеря грозят имеющемуся наличию трудоспособных лагерников в короткий срок превратить их в больных и инвалидов."
А также крайне важным свидетельством о массовой "разгрузке" Сиблага этого периода от "балласта"(используя чекистский жаргонизм). За несколько месяцев было освобождено 681 инвалидов, которые очень часто умирали прямо на пороге лагеря, но не портили "официальную санитарную отчетность по линии санчасти". Правда, ситуация со смертностью в Сиблаге в 1933 была настолько экстремальной, что "актирования" помогали приукрасить индексы смертности лишь номинально. Сама изначальная система координат ГУЛАГа 1933 года была настолько негативной, что снижать смертность пришлось до 160 pro mille. Любой человек знакомый с медицинской статистикой и демографией должен оценить этот индекс по достоинству. Достаточно сказать, что, даже несмотря на голод, нигде в Сибири 1932-1933 гг. вы не найдете административно-территориальный субъект, где коэффициент смертности взрослых мужчин от 20 до 40 лет(а именно они и составляли основное количество заключенных лагерей, колоний и тюрем) поднялся бы до 15-16%. Соответственно, в лагерях существовали некие особые специфические условия, вызывающие такую экстремально-высокую смертность. Попытаемся понять ее причины.
На мой взгляд, полураздетые, истощенные и больные лагерники отчаянно "заряжали туфту", чтобы выбить с лагеря хоть какое-то довольствие.
Источник: ГАНО. Поскольку я планирую использовать документ в печатной публикации о питании в ГУЛАГе, пока не сообщаю точный шифр.
Призываю читателей сопоставить данные о калорийности лагерного довольствия Осиновского отделения Сиблага 1933 г. с данными ниже.
Центральный институт питания Наркомздрава СССР в лице зав. отделом физиологии профессора Молчановой 6 ноября 1942 г. дал следующее заключение о рационе питания военнопленных по существующим нормам и его влиянии на организм работающего:
«Такая калорийность (1945 кал.) может покрыть траты человека, находящегося в полном покое...
В настоящее время уже имеется достаточное количество клинических наблюдений, показывающих, что при длительном питании рационом с низким каллоражем возникает заболевание, получившее название алиментарной дистрофии...
Предлагаемый набор продуктов беден не только углеводами и жирами, но и витамином А, что может привести к поражениям слизистых дыхательных путей и к развитию куриной слепоты...
При тяжелой физической работе расстройство наступает значительно быстрее и часто бывает невозможно уловить те границы, при переходе через которые процесс становится необратимым.
Как минимум калорийности при тяжелой физической работе все же следует считать 3000 калорий, при легкой - 2400 и при так называемом комнатном покое - 2000 калорий».- См.: ЦХИДК. Ф. 1/п, оп. 23а, д. 13, л. 84-85.
Заслуженный врач Российской Федерации и кандидат медицинских наук Б.А. Нахапетов сообщает следующую информацию об энергазотратах: «Как установили отечественные ученые-гигиенисты, суточные энергозатраты шахтеров, лесорубов, землекопов, каменотесов и других представителей очень тяжелого, не механизированного труда составляют не менее 4500 ккал».
А теперь для начала проанализируем калорийность официальных норм довольствия. Подчеркиваю, именно официальных утвержденных "сверху" норм для Сиблага.
Не "расхищенных коррупционерами на местах", которых "справедливо карали", а именно вот те самые раскладки, которые легально полагалась горнякам и производственникам Сибирского ИТЛ.
Ключевым моментом здесь, с моей точки зрения, является водораздел между двумя категориями "выполнил норму/не выполнил норму". Совсем красивой выглядит так называемая "норма ударников" из котла горняков в 4265 кал, которая вместе со второй нормой(для выполняющих план от 90% до 100%) могла хотя бы относительно покрыть энергозатраты горняков(в теории) и не допустить постепенной деградации организма и голодного вымирания. Естественно, ее получало подавляющее меньшинство контингента и по факту(из-за хищений и недодачи продуктов) она составляла 3600 кал.
Можно спорить покрывала ли норма в 3600 ккал реальные энергозатраты горняков, но все-таки эта норма выглядит самой приличной.
Далее следовала норма для выполняющих производственные задания от 90% до 100%- 3395 кал. Ее выдавали почти полностью в соответствии с нормой- 3314 кал. И вот теперь принципиально важное: те из горняков, кто норму не выполнял, официально получали 1942 кал(в реальности чуть меньше).
А теперь стоп. Призадумаемся. 1942 ккал- с точки зрения научно обоснованных медицинских энергозатрат это норма комнатного покоя, но лагерников, не выполнивших нормы, с таким вот "пиршеством" отправляли на горные тяжелые не механизированные работы, где калорий требуется 3-4 тыс как минимум. Потом лагерники возвращались в бараки, где зимой температура опускалась до -15(а это существенно повышало энергозатраты, не говоря уже о том, что люди в таких условиях будут страдать от переохлаждения и неизбежных болезней с ним связанных, см.статистику заболеваемости и смертности на листе 1), а потом их с утра гнали на работы в шахты. И так по кругу. Ну и надо, безусловно, учитывать безобразную ситуацию с обеспечением вещевым довольствием на зимний период : на 7 тыс. контингента Осиновского отделения Сибирского ИТЛ в сентябре 1933 года было всего 2745 ношеных валенков, 2592 полупальто, 763 телогрейки, 2106 шаровар, 22 зимних портянок, 436 полушубков. Едем далее.
Котел производственников представляет из себе еще больший парадокс. Производственник(на основных общих работах) выполняющий норму на 100% должен был получать 2182 ккал(в реальности им выдавали продовольствия на 2127 кал). А вот не выполняющий норму- внимание- официально 1935 кал- в реальности 1445 кал.
Наконец, нормой голодного умирания является штрафной паек в 1203 и 1084 кал, соответственно.
Для того, чтобы понять что эти цифры значили в сравнительном аспекте можно упомянуть о том, что ирландские нищие потребляли примерно такое же количество калорий(2075 ккал) как выполняющий норму на 100% производственник Сиблага сразу же после Великого картофельного голода[iii]. Китайские крестьяне в преддверье и сразу после великого китайского голода 1960-1962 годов потребляли в день 1700-1800 калорий[iv].
Для адекватной оценки энергозатрат заключенных лагерей в этот период, необходимо принять в расчет ряд факторов: прежде всего, характер работ, их продолжительность, а также степень механизации труда. Также на энергозатраты влияли климатические условия. В условиях холодных зим калорий требовалось еще больше. Учитывая промышленный профиль СИБЛАГа, сибирский климат и тяжелый не механизированный труд в шахтах, можно примерно оценить уровень энергозатрат. На косьбе затраты энергии для взрослого мужчины в день достигали 7300 калорий, у пахаря плугом - 5242 калорий, на вязке снопов - 4957 калорий. У трактористов и комбайнеров затраты энергии определяются, примерно, в 3,2 тыс. - 3,5 тыс. калорий в сутки[v].
В лагерях практиковался десятичасовой рабочий день в промышленных отраслях и двенадцатичасовой рабочий день для сельскохозяйственных отраслей. Официально. Однако, в документах часто встречаются упоминания, что заключенных заставляли работать больше положенного; до 14-16 часов в день.
Следовательно, у лагерных заключенных наблюдался очевидный дефицит калорий, особенно тяжелый - в 1933 году.
Абсолютно оправданным выглядит утверждение из справки :"Для поддержания лагерников в состоянии работоспособности необходимо улучшение как за счет доведения до норм, а также общего улучшения котлового довольствия, ибо суточное довольствие порядка от 1445 до 3000 калорий является недостаточным и влечет за собой фактическое истощение лагерников."
Очень ярко процесс деградации организма из-за "шкалы" описан в неоднократно цитировавшихся мною мемуарах М.Е.Соллертинского. В современном российском обществе лагерным мемуарам не верят, их объявляют конъюктурными, однако, несмотря на то, что мемуары, как и любой другой исторический источник, действительно, порой содержат искажения и нуждаются в критическом анализе, воспоминания лагерников остаются ценнейшим источником по советской пенитенциарной системе и при должном критическом подходе могут содержать массу интересных сведений. Тем интереснее, когда и мемуары и официальные документы ревизий ГУЛАГа примерно говорят об одном и том же.
"Рабочий день длился 10 часов, нормы выработки были установлены всесоюзные, но увеличенные на 25 % в соответствии с увеличенным рабочим днем. Копеечная плата зависела от выработки, но никого не интересовала; важнейшим был что от выработки зависело количество еды, которое причиталось получить завтра. За полную выработку выдавали 800 г хлеба, миску жидкой каши утром, баланду и кашу вечером, миску баланды днем. При невыполнении нормы количество еды существенно уменьшалось, доходя при 50 % выполнения нормы до 400 г хлеба и как-то урезанной нормы прочей еды, которая по своей питательности не многого стоила по сравнению с хлебом, бывшим главным, что могло поддержать силы. Все были ослаблены предыдущими испытаниями, не ели досыта уже давно, большинство (и я среди этого большинства) не были натренированы в физической работе. Поэтому выполняющих нормы были только единицы - те, кто был поздоровее и посильнее от природы. Для прочих началось низвержение в голодный Гольфстрим, стремительное для слабосильных, вроде меня, и более плавное для тех, кто покрепче. Сегодня не выкопал 1,5-2 куба грунта, не вывез на тачке по хлипким доскам на нужное место метров за 100 эти примерно 3 тонны - завтра получишь только столько еды, что едва сможешь сделать половину нормы, и количество еды еще уменьшится. Виток сделан, ты приблизился ко дну и, сколько витков тебе еще осталось, не знаешь. У героев Эдгара По под руками оказалось что-то, за что можно было уцепиться, у нас ничего не было: все вокруг были так же голодны и слабы. Дни проходили в тяжелейшей работе, от которой непрерывно болели все мускулы, ночи - в забытьи без сновидений, а чувство голода грозило стать единственным чувством - чувством, подавившим все остальные возможности эмоций."(Соллертинский В.Е.. «Куда Бог смотрит» - в 2-х частях. М/п копия 1984 г., Сосногорск, 243 стр.)
Выводы и итоги.
В документации ГУЛАГа одним из самых распространенных оправданий высокой смертности в 1932-1933 годах остается традиционная для советских ведомств попытка переложить основной груз ответственности с «больной головы на здоровую»: на Главное управление исправительно-трудовых учреждений, заведовавшее тюрьмами, домами заключения и колониями, находившееся в системе Наркомата юстиции.
Например, Ягода в докладной записке на имя Сталина отмечал: «Пополнения лагерей за счет крайне истощенных и нетрудоспособных заключенных из мест лишения свободы НКЮ в первые же месяцы 1933 года резко понизили санитарное состояние лагерей»[i]. Действительно, условия в системах НКЮ были еще более тяжелыми, чем в лагерях и заключенные в домзках и колониях страдали от голода и эпидемий. Однако, как часто бывает в любых ведомственных оправданиях, руководители ГУЛАГа сознательно не упоминали о роли лагерей в деградации физического состояния заключенных и, в конечном итоге - в их гибели.
В 1933 году ГУЛАГом официально была снижена норма пайкового довольствия. Калорийность среднерасчетной нормы в день на одного человека в 1933 году оценивалась в 2196 калорий[ii]. Совершенно очевидно, что данное снижение норм радикально ухудшило и без того тяжелое положение лагерных контингентов.
Пребывая в лагерь из домзаков наркоматов юстиции уже в критическом состоянии, среднестатистический заключенный в 1933 году попадал буквально в патовую ситуацию: вместо того, чтобы попасть в больницу для восстановления сил, его гнали на энергоемкую работу, а в больницу попадали уже совсем больные заключенные- администрации лагеря необходимо было выполнить план любыми способами даже с таким истощенным контингентом.
К тому же заключенный получал пайку, которая была совершенно недостаточна для восстановления энергозатрат, даже при условии ее выдачи в полном объеме. Однако, как видно по документы, положение узников ухудшалось в результате хищений и коррупции в администрации лагеря. И без того скудная официальная пайка(допустим, официальная норма для не выполняющих задания в 1900 кал для котла производственников выглядит очень низкой) в положенных нормах не доходила до заключенного- как мы можем видеть по документам проверки заключенный, не выполняющий норму выработки производственник получал 1445 кал- в условиях сверхэксплуатации и холодного климата(из-за холода организм требует значительно больше калорий), это смерть или по крайней мере инвалидность в течении нескольких месяцев . Именно поэтому за январь-август 1933 года в Осиновском отделении Сиблага "пришло в состояние инвалидности и было освобождено" 681 человек.
Наконец, одна из важнейших причин деградации здоровья лагерников в этот период заключалась в специфической институциональной особенности в принципе формирования пайков в лагерях ОГПУ(до революции этого принципа не существовало): «шкала дифференцированного питания», «законный» способ сокращения и так недостаточного пайка, который играл крайне негативную роль для заключенного. Из-за принципа «дифференцированного питания» в условиях голодной катастрофы 1932-1933 годов истощенные заключенные не могли выполнять производственные нормы, переводились на еще более низкокалорийный паек, что в конечно итоге, приводило или к инвалидности или к гибели. Положение с питанием в лагерях продолжало оставаться напряженным почти все время на протяжении 1930-х годов из-за жестокой экономии на лагерном снабжении, ведь заключенные(вместе со спецпереселенцами) находились на низшей ступеньке иерархии советского общества 1930-х годов.
Более того, выполнение производственных плана у лагерных управленцев находилось практически всегда в абсолютном приоритете даже в условиях полноценной гуманитарной катастрофы- а ситуацию со смертностью в 160 pro mille по Сиблагу можно обоснованно назвать гуманитарной катастрофой.
В случае провала плана и производственного прорыва начальники лагеря могли сами попасть под репрессии и дисциплинарные взыскания. Как правило, здоровье лагерников интересовало администрацию лагерей лишь настолько насколько оно позволяло выполнять производственные и хозяйственные задачи: сверхциничный "индустриальный прагматизм"(термин д.и.н.Е.Осокиной) был вообще характерен для организации строек первых пятилеток, а в лагерном секторе экономики этот прагматизм приобретал совсем уродливые формы, выражаясь в экстремальной сверхсмертности истощенных лагерных заключенных и постоянном(иногда более, иногда менее интенсивным) процессом превращения части наиболее слабых контингентов лагерей в "доходяг" и "инвалидов" .
На примере "гулаговской" специфической методы- дифференцированной шкалы питания - можно очень четко зафиксировать процесс превращения еще не старых людей буквально за несколько месяцев в полных инвалидов, которые начинали умирать с беспрецедентной интенсивностью(15% в год) и ответить на вопрос почему "исключительно плохие жилищно-бытовые условия лагеря грозят имеющемуся наличию трудоспособных лагерников в короткий срок превратить их в больных и инвалидов(с)
Паек от 1400 до 3000 ккал(в редких случаях 3600), температура -15 в бараках зимой, крайняя скученность(1,25 кв.м на человека), тяжелый не механизированный труд в шахтах и на основных производственных работах- все перечисленные факторы в условиях развала снабжения 1932-1933 гг. спровоцировало катастрофу:в Сиблаге в 1933 г. погибло 7736 человек, каждый 6 заключенный от среднегодового среднесписочного состава(16%)[vi]. Чтобы оценить произошедшее в национальном контексте: во всех тюрьмах Российской Империи в 1912 г.(неурожайный и эпидемический год) с учетом Польши умерло 5962 человек, что составило 3,2% от среднегодового числа заключенных Империи[vii].
Закономерным будет вопрос- а как же обстояло дело в питание в другие "стабильные" годы 1930-х? Может, в 1934 г. приняли новые нормы и лагерники стали есть достаточно? На него я постараюсь ответить в следующих постах о питании в ГУЛАГе, которых(я надеюсь) будет еще много. Спасибо за внимание.
[i] История сталинского Гулага. Т. 3. С. 95.
[ii] Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 37837. Оп. 23. Д. 1. Л. 83.
[iii] Filtzer D. The Hazards of Urban Life in Late Stalinist Russia: Health, Hygiene, and Living Standards, 1943-1953. Cambridge University Press, 2010. P. 197.
[iv] Ibid. P. 200.
[v] Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 1562. Оп. 33. Д. 2313. Л. 164-185. Заверенная машинописная копия с визами сотрудников ЦСУ СССР. Опубликовано: Советская жизнь. 1945-1953 гг. М., 2003. С. 121.
[vi]Государственный архив Российской Федерации(ГА РФ).Ф.9414.Оп.1.Д.2740.Л.8-9.
[vii]Отчет по Главному тюремному управлению за 1912 г.Спб.1914.