Конкурс зарисовка-мини
Занял шестое метсо где-то из шестидесяти участников. Очень необычный формат... но мне понравилось...
Здесь уже финалисты, моя - Отец и сын (2).
Отец и сын
Дербер постоял минуту в нерешительности перед домом Старосты, ощущая как течение судьбы раздваивается. Точка выбора - его жизнь или жизнь отца.
Тяжело вздохнул. Он в прошлом году попался, когда воровал яблоки из деревенского сада. Расплата была короткой и мучительной. Сейчас его разбирала досада. Если бы не это, отца можно было однозначно спасти. Но, где-то в глубине души, вертелась червячком гадкая мыслишка, надежда, что Староста не согласится. Мама утром посмотрела на него. Её вечно жизнерадостные глаза превратились в два высохших мёртвых колодца, и, впервые за всё время ночного совета, она сказала, обращаясь только к нему:
- В твоих руках, сынок, жизнь всей нашей семьи. Тебе решать, кто будет жить, а кто нет …
Дербер постучал. За дверью послышались тяжёлые шаги и дверь распахнулась. Староста посмотрел на него, тихо сквозь зубы выругался.
- Я же сказал твоей матери, цена этому - десять!
- У меня есть девять - прошептал Дербер, и протянул к старосте дрожащие ладони. Не хватало только мизинца - расплата за ворованные яблоки. Староста долго, казалось целую вечность, смотрел на пацана. Дербер тихо затараторил, не выдержав:
- У Эрика десять, но ему нет ещё четырнадцати. У всех остальных и половины не наберётся. Девять. Только у меня девять. Только у меня…
Староста посмотрел с тоской мимо Дербера, вздохнул и сказал:
- Десять. Закон есть закон. Чтобы отпустить твоего отца надо десять пальцев.
И захлопнул дверь. Дербер обессилено сел на крыльцо и заплакал. То ли от горя, то ли от радости.
Здесь уже финалисты, моя - Отец и сын (2).
Отец и сын
Дербер постоял минуту в нерешительности перед домом Старосты, ощущая как течение судьбы раздваивается. Точка выбора - его жизнь или жизнь отца.
Тяжело вздохнул. Он в прошлом году попался, когда воровал яблоки из деревенского сада. Расплата была короткой и мучительной. Сейчас его разбирала досада. Если бы не это, отца можно было однозначно спасти. Но, где-то в глубине души, вертелась червячком гадкая мыслишка, надежда, что Староста не согласится. Мама утром посмотрела на него. Её вечно жизнерадостные глаза превратились в два высохших мёртвых колодца, и, впервые за всё время ночного совета, она сказала, обращаясь только к нему:
- В твоих руках, сынок, жизнь всей нашей семьи. Тебе решать, кто будет жить, а кто нет …
Дербер постучал. За дверью послышались тяжёлые шаги и дверь распахнулась. Староста посмотрел на него, тихо сквозь зубы выругался.
- Я же сказал твоей матери, цена этому - десять!
- У меня есть девять - прошептал Дербер, и протянул к старосте дрожащие ладони. Не хватало только мизинца - расплата за ворованные яблоки. Староста долго, казалось целую вечность, смотрел на пацана. Дербер тихо затараторил, не выдержав:
- У Эрика десять, но ему нет ещё четырнадцати. У всех остальных и половины не наберётся. Девять. Только у меня девять. Только у меня…
Староста посмотрел с тоской мимо Дербера, вздохнул и сказал:
- Десять. Закон есть закон. Чтобы отпустить твоего отца надо десять пальцев.
И захлопнул дверь. Дербер обессилено сел на крыльцо и заплакал. То ли от горя, то ли от радости.