Уроки немецкого: Луковая рыба
Редакторы и корректоры текстов - люди, которые после выхода печатных изданий часто остаются за кадром. Ведь хорошая редакторская работа такая же невидимая для читателя, как хороший шрифт: легко различимый, хорошо читабельный и элегантный он помогает сосредоточиться на главном - на содержании. Но что делать, когда у редактора уже накипело и нет сил молчать? Конечно же писать самому! А ещё лучше писать о наболевшем - о красоте языка.
Фото в доме-музее Максима Горького. Photo by Daria Kraplak on Unsplash
Поговори со мной, редактор
Когда я как автор получаю тексты своих книг с правками от редактора, то иногда начинаю хохотать. Порою к концу манускрипта некоторые из них постепенно теряют терпение. Они ведь не работали над книгой, скажем 6 лет, многократно переписывая, сокращая, дополняя, исправляя и так много, много раз.
Редактор читает манускрипт одним потоком, порою за один присест - как учитель сочинение двоечника с красной ручкой в руке. Поймите меня правильно, я не жалуюсь! Так и должно быть, чтобы выровнять все бугорки и камушки, а иногда и горы. Сделать текст красивым, понятным, льющимся.
Но иногда прямо чувствуется, как редактор закипает и начинает писать в комментариях к отдельным пассажам текста: «Да-да! Именно так это и называется, как уже было исправлено выше!», потому что правит одну и ту же ошибку в моём тексте в 10й раз и забывает, что у меня не было никакой возможности возразить или как следует поспорить в момент обнаружения первых недочётов :-)
Photo by Ben White on Unsplash
Видимо когда-то именно так накипело у известного редактора немецкого журнала Spiegel (рус. Зеркало) - Себастьяна Сика (нем. Bastian Sick), который прославился своей искромётной колонкой о красоте и курьёзном использовании немецкого языка в повседневной жизни под названием «Луковая рыба» (нем. Zwiebelfisch).
Кстати, позже она легла в основу прекрасной серии книг Себастьяна: «Der Dativ ist dem Genetiv sein Tod» (рус. «Дательный - верная смерть родительного»). Советую всем для углублённого изучения немецкого: с юмором о наболевшем в речевых ошибках.
Что за зверь луковая рыба?
Колонка возникла в результате работы Сика в качестве документалиста и корректора в редакционном отделе Spiegel Online, когда он писал памятки для других редакторов и корректоров об источниках ошибок. Бастьян - сокращённо от Себастьян - в чём-то современная Нора Галь мужского пола.
Название колонки - посыл к немецкому выражению «луковая рыба», которое пришло в повседневный обиход из типографского жаргона. А вот почему - это интересная история.
Во-первых, Zwiebelfisch - народное название рыбки Ukelei - уклейка или селявка. Такие мелкие карпики, которые шныряют на поверхности воды - общительные и в прямом смысле слова поверхностные. Водится в застойных и не слишком сильно текущих водах к северу от Альп. Часто её готовят в больших количествах с луком и маслом на закуску - селёдочка, ага.
Однако такие характеристики «луковой рыбы» как общительность, поверхностность, страх перед преградами и трудностями делали понятие лишь условно подходящим в качестве имени для сатирической колонки о языке.
«Луковой рыбой» называли куски текста, в которых появлялись отдельные буквы, набранные неправильным шрифтом, отличным от всего остального текста. В том числе и пассажи, в которых корректор вставлял знаки блокировки в случае пропуска букв (тоже смешное название - Fliegenkopf = Голова мухи).
Пример пляшущего текста, который типографы называли луковой рыбой
Причиной таких ошибок при наборе были свинцовые литеры из других шрифтовых семей, расположенные в наборном ящике или лотке типографа по недосмотру или, как упоминалось выше, чтобы пометить недочёты набора.
Подобные ошибки набора текста как раз назывались сначала просто рыбой - Fisch. Не путать: в русском типографском или дизайнерском жаргоне рыбой называют заготовку с уже обозначенными стилями текста, типичное оформление, например, макета книги. «Залить текст в рыбу» - разместить финальный текст в заготовленный макет.
Видимо однажды у кого-то возникла ассоциация, что куча перепутанных шрифтов похожа на стаи и косяки луковых рыбок. Поскольку язык наборщиков текстов очень любил образные выражения (см. ниже), термин «луковая рыба» вошёл в обиход и стал означать неправильно набранный шрифт. Колонка Бастьяна Сика была направлена на вымарывание неуместных слов в немецких текстах и речи, поэтому термин «Zwiebelfisch» пристал, как родной.
Photo by Ishaq Robin on Unsplash
Кстати о типографах
Вообще типографическая Германия как родина первопечатника Иоганна Гутенберга (нем. Johannes Gutenberg, 1400-1468) славится именно своими искромётными, дерзкими типографическими терминами. Но об этом в следующий раз. А пока вот самые известные на затравку.
Schusterjunge = Подмастерье, посыльный сапожника
одна строка абзаца в конце страницы, продолжение которой убежало в первую строку новой страницы или колонки.
Hurenkind = Cукин сын или сукин(ы) дет(ь)и
та самая убежавшая первая строка на новой странице, которая так и осталась одна.
Красная строка снизу слева означает: "Эта строчка - посыльный сапожника, но бывает и хуже..." далее строчка справа вверху "Эта строчка - сукин сын".
Чтобы запомнить смысл и название типичных ошибок текстового набора, немецкие типографы придумали так называемые
Eselsbrücken = Ослиные мосты
(мнемоника или мнемоническая схема вроде «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан»).
К таким фразам относятся следующие:
„Ein Hurenkind weiß nicht, wo es herkommt, ein Schusterjunge nicht, wo er hingeht.“ = Cукин сын не знает, откуда он взялся, посыльный сапожника не знает, куда он идёт.
И для тех, кто запоминает скорее визуально:
„Ein Schusterjunge muss unten im Keller arbeiten, ein Hurenkind steht oben verloren auf der Straße.“ = Посыльный сапожника вынужден работать в подвале, а сукин сын стоит сверху растерянно на улице.
Продолжение следует. Все «Уроки немецкого» здесь.
Photo by Angelina Litvin on Unsplash
---------------
Источники
Zwiebelfisch
Типографская литера
Нора Галь
Hurenkind und Schusterjunge
Was der Name Zwiebelfisch bedeutet