Дело Морелли
Случился небольшой прорыв по наиболее загадочной родословной линии - Морелли.
На самом раннем этапе наших исследований было известно, что нашего 4-жды прадеда звали Франц Морелли и был он коллежским асессором. (До сих пор не знаю, как правильно называть прапрапрапрапрадеда - 4-жды прадедом, 5-жды дедом или как ещё). И то, это было известно из фразы в одном документе: «Прасковья Францева де Морелли, дочь к.а.» Да, ещё было известно, что она родилась в Санкт-Петербурге около 1796 г. Вот, собственно, и всё.
Начались поиски. Больше года мы шли по ложному следу - занимались «разработкой» Франца Морелли, танцора и балетмейстера. Уж больно он подходил по годам жизни, по перемещениям по России-матушке, не говоря уже, об имени. Но кое что не сходилось - чин был не тот, да и сведений о детях не имелось. Наконец, мы наткнулись на истинного предка - нашлись метрические записи о рождении детей Франца (Франческо) Морелли, включая и Прасковью. Всё встало на свои места. И пошёл распутываться клубок, как это обычно делается в генеалогических поисках: слово за слово и т.п.
Результат всего этого исследования можно прочитать, как обычно у нас на сайте.
Там помимо объёмной статьи непосредственно по Францу, есть два побочных материала: вширь и вглубь.
Вширь - это обзор встреченных нами Морелли, имеющих отношение к России во второй половине XVIII - начале XIX веков. Не пропадать же добру, которое нажито в результате поисков.
А в глубь - это статья «Дело Морелли 1801-1806». В ней речь идёт о нелицеприятном эпизоде из жизни Франца, которая в духе ЛайфНьюс могла бы называться так:
Итальянец начальник петербургского РУВД запытал до смерти русского гончара
Утрировано, конечно, но это же ЛайфНьюс.
Если перейти на официальный, почти энциклопедический язык, то аннотация к этой статье могла быть такой
Частный пристав Франц Морелли 3 года и 8 месяцев находился под судом как обвиняемый в принуждении к даче ложных показаний в деле о краже денег у английского купца Камерона. Он признал факт «посадки в стул» и «лёгкого» связывания рук за спиной подозреваемого, но утверждал, что делал это ради пользы допрашиваемого: дабы тот не учинил над собой какого-нибудь увечья. Сей факт не был засчитан как пытка или принуждение, и Морелли был оправдан Сенатом. Тем не менее, ещё в начале судебного разбирательства он вынужден был уйти в отставку без права занимать должности без высочайшего разрешения. Оного не последовало, но Его Императорское Величество Александр I пожаловал отставнику пожизненную пенсию в 600 рублей в год.
А вообще, Франц оказался пассионарной личностью, типичной для смены эпох после французской революции. Закат времени авантюристов.
Итальянский дворянин, католик, поступил на российскую службу в 1790 г. Сначала 7 лет был сенатским курьером (типа фельдъегерем), а затем стал полицейским - квартальным поручиком. После воцарения Павла I попал в адъютанты к военному губернатору Петербурга Фон дер Палену, с кем участвовал в дворцовом перевороте. Кровью руки не запачкал, но от нового Государя получил в награду табакерку (надеюсь, не ту, которой Павла в висок тюкнули).
Пошёл на повышение - стал частным приставом Литейной части (по нашему - примерно начальником УМВД Центрального района Санкт-Петербурга). Но был им недолго - погорел на заурядном вышеупомянутом уголовном деле, превысив служебные полномочия. У Александра I случился краткий период «либерального затмения»: решил смягчить пенитенциарную систему в России. Заодно он отправил патрона нашего Франца, Палена, в отставку. В результате Морелли из следователя превратился в обвиняемого. Пришлось и ему уйти в отставку, а потом и вовсе оказаться под судом.
Наконец, либерализм Императора угас, и Франца оправдали. Правда, карьера оказалась загубленной и он доживал пенсионером - отставным коллежским асессором, владея парой домиков вблизи Смольного собора.
Из этого дела Морелли нелишне будет извлечь «уроки истории», дабы изыскания не пропали втуне. Применительно к России, естественно.
- Государство всегда право.
- Некоторая справедливость возможна только в краткие либеральные периоды. Ключевое слово: краткие.
- Русская Православная Церковь всегда на стороне власти. А если иногда последняя пытается укоротить действия зарвавшихся попов, то те немедленно прикрываются фразой об отделении церкви от государства - типа, не лезьте в наш монастырь.
- Коррупция власти всесильна, а более конкретно - коррупция и пытки в полиции неизбывны.
- Во всей этом мазохистской российской мутной воде, удачливыми рыбаками (если повезёт) становятся ловкие иностранцы. В данном случае речь идёт не о нашем предке - он-то, как раз, обмишурился, а об английском купце, который в пресловутом уголовном деле единственный получил выгоду.
- За двести лет ничего не изменилось. Отсюда вытекает, что нет причин для положительных изменений в будущем. Это, впрочем, не означает, что следует оставить попытки работать на эти измения.