Летчик-сталинец. Часть №1

[colonelcassad]

Ранее все урывками да урывками читал куски да выжимки из мемуаров маршала Голованова, на сей раз добрался до них целиком. Книга просто замечательная, читается одним залпом, засим думаю в парочку постов оформлю особо понравившиеся моменты, хотя конечно же рекомендую читать ее целиком - написана она хорошим языком удачно совмещающим описание различных жизненных ситуаций и военно-технических подробностей. По качеству написания это безусловно один из лучших образцов советской мемуарной литературы.

Сам маршал, был одним из тех немногих, кто при Хрущеве не стал порочить Сталина. Для тех, кто слабо знаком с личностью Голованова, рекомендую почитать для ознакомления
www.stoletie.ru/territoriya_istorii/ego_boyalos_ljuftvaffe.htm
lib.metromir.ru/book23713



Жуков и Голованов.

Что сказать, как цельное произведение книга определенно внушает.
В брежневские времена, прославленному летчику, пришлось униженно отчитываться за "хвалебные отзывы" в адрес Сталина и объяснять, почему правдивые факты о Сталине в брежневские времена считались "восхвалениями".



Брежнев и Косыгин

Письмо А. Е. Голованова в ЦК КПСС Л. И. Брежневу и в Совет Министров СССР А. Н. Косыгину

В этих дополнительных замечаниях, которых ранее не было, говорится уже о том, что в книге неправомерно много пишется о Сталине, что автор делает чрезмерный акцент на Верховного Главнокомандующего, что он не только рассказывает о своих многочисленных встречах с И. В. Сталиным, его указаниях по АДД, но он приводит множество фактов и оценок Сталина, не имеющих отношения к развитию боевых действий АДД, и в то же самое время командиры, политработники, летчики остаются, в какой-то мере, на заднем плане, что, показывая в основном лишь единоличные решения Сталина по АДД, автор тем самым умаляет роль ГКО, Ставки Верховного Главнокомандования, Наркомата обороны, Военного совета АДД в создании, обеспечении и руководстве действиями Авиации дальнего действия. И, наконец, что в мемуарах А. Е. Голованова И. В. Сталин изображается в хвалебном тоне, в них многократно подчеркивается его дальновидность, прозорливость, безупречный стиль работы, чуткость и внимательность к людям и т.д. Причем эти оценки не всегда достаточно объективны... Далее идут конкретные предложения: что убрать из книги, что сократить, где изменить формулировки, итак далее. Вот, собственно говоря, суть дополнительных, предъявленных мне замечаний.

...Действительно, о Сталине в книге говорится больше, чем у других авторов, и это совершенно естественно, потому что у меня не было никаких иных руководителей или начальников, которым бы я подчинялся, кроме Сталина. Ни Генеральный штаб, ни руководство Наркомата обороны, ни заместители Верховного Главнокомандующего никакого отношения к боевой деятельности и развитию АДД не имели. Все руководство боевыми действиями и развитием АДД шло только через Сталина и только по его личным указаниям. Никто, кроме него, касательства к Авиации дальнего действия не имел.

Что касается деятельности Сталина, его стиля работы, общения с людьми - то, что написано в книге, является безусловной правдой, а не каким-то восхвалением. В книге приведены лишь некоторые из многочисленных фактов и эпизодов, известных мне, которые я счел возможным привести в ней и которые уже опубликованы в журнале «Октябрь». Никто ранее не опровергал написанного и не возражал против их опубликования. Русское же слово «восхваление» имеет определенное значение - приписывание той или иной личности того, что этой личности не принадлежит, не соответствует ее деятельности, является неправдой.
Наша партия дала оценку деятельности И. В. Сталина, указав на позитивные и негативные стороны этой деятельности. В период минувшей войны деятельность И. В. Сталина оценивается нашей партией как деятельность положительная, позитивная. Об этом периоде и написана книга, поэтому, когда о Сталине говорится там что-то положительное, это вовсе не является каким-либо восхвалением. Однако ввиду полученных мной дополнительных замечаний я написал предисловие, где указано, почему книга написана именно так, а не по-другому.

Я прошу вас также ответить мне, правильны ли действия товарищей, которые понуждают меня переделывать, по их усмотрению, уже написанное и опубликованное в журналах, ссылаясь на то, что написанное в журналах не может быть опубликовано в книгах, многие месяцы задерживают книгу и выход ее ставят в зависимость от выполнения их требований.



Маршал авиации Новиков и генерал Голованов

Эпиграф.
Указание Сталина - это приказ, подлежащий немедленному, безоговорочному исполнению. (с) А.Е.Голованов

О роли Сталина в организации Авиации Дальнего Действия.



Не дождавшись от меня ответа, Сталин, обращаясь к присутствующим, спросил:
- Ну, как будем решать вопрос?
Не помню точно, кто именно из присутствовавших предложил организовать армию, другой товарищ внес предложение начинать дело с корпуса. Сталин внимательно слушал и продолжал ходить. Наконец, подойдя ко мне, он спросил:
- Вы гордый человек? 
Не поняв смысла вопроса, я ответил, что в обиду себя не дам. Это были первые слова, которые я, в конце концов, произнес.
- Я не об этом вас спрашиваю, - улыбнулся Сталин. - Армия или корпус, - сказал он, обращаясь к присутствовавшим, - задавят человека портянками и всякими видами обеспечения и снабжения, а нам нужны люди, организованные в части и соединения, способные летать в любых условиях. И сразу армию или корпус не создашь. Видимо, было бы целесообразнее начинать с малого, например с полка, но не отдавать его на откуп в состав округа или дивизии. Его нужно непосредственно подчинить центру, внимательно следить за его деятельностью и помогать ему.
Я с удивлением и радостью слушал, что говорит Сталин. Он высказал и предложил то лучшее, до чего я сам, может быть, не додумался бы, а если бы и додумался, то едва ли высказал, потому что это были действительно особые условия, претендовать на которые я бы никогда не посмел.
Поглядев на меня, Сталин опять улыбнулся: мой явно радостный вид, который я не мог скрыть, говорил сам за себя.
- В этом полку нужно сосредоточить хорошие кадры и примерно через полгода развернуть его в дивизию, а через год - в корпус, через два - в армию. Ну а вы как, согласны с этим? - подходя ко мне, спросил Сталин.
- Полностью, товарищ Сталин!
- Ну вот вы и заговорили, - он опять улыбнулся. - Кончайте ваше вольное казачество, бросайте ваши полеты, займитесь организацией, дайте нам ваши предложения, и побыстрее. Мы вас скоро вызовем. До свидания.
Ушел я от Сталина как во сне. Все решилось так быстро и так просто.

О репрессиях.



Я пытался разобраться в своих противоречивых чувствах к Сталину. В моем воображении он был воистину стальным человеком, без души и сердца, который, не останавливаясь ни перед чем, проводил политику индустриализации и коллективизации.  И меня окрыляло радостное чувство, что наша страна скоро догонит и перегонит передовые капиталистические страны по техническому оснащению и производству многих видов продукции. Вместе с тем мне казалось, что, сметая с нашего пути все мешающее и сопротивляющееся, Сталин не замечает, как при этом страдает много и таких людей, в верности которых нельзя было сомневаться.

Нити всех бед, как я тогда считал, тянулись к Сталину... Сейчас же я увидел человека, который совсем не соответствовал моему представлению о нем. Наоборот, мне показалось, что это человек, с которым можно говорить, который интересуется твоим мнением, а главное, думает о том же, о чем думаешь и ты, и сам помогает некоторым, вроде меня, выйти из, казалось бы, безвыходного положения, сам подсказывает тебе мысли, которые ты ищешь и не можешь найти. Больше всего меня поразила его осведомленность в вопросах авиации. Понял я и то, что мысли его сосредоточены на неминуемой грядущей войне с фашистской Германией, что пакт пактом, а мы готовимся к обороне... Все это было для меня открытием.

PS. Обратите внимание на важное свидетельство относительно войны с Германией, такой себе дополнительный гвоздик в крышку гроба мифа "Сталин верил Гитлеру и не верил, что он нападет". Ну и к вопросу о "союзниках".

О собственном мнении.



Павел Рычагов (расстрелян по мотивам приснопамятного эпизода "вы нас на гробах заставляете летать)

Он нажал кнопку - вошел А. Н. Поскребышев, как я узнал позже, один из преданнейших Сталину людей.
- Попросите, пожалуйста, приехать Молокова и Рычагова. Через несколько минут вошли начальник Главного управления ВВС генерал П. В. Рычагов{20}и начальник ГВФ В. С. Молоков. Очень кратко, буквально в нескольких словах (это мог делать только Сталин), он объяснил им причину их вызова. В заключение сказал: 
- Встретьтесь с Головановым, обсудите все подробно и дайте совместные предложения. Мы вас скоро вызовем.
Когда мы вышли в приемную, генерал Рычагов повернулся ко мне и с сердцем выпалил:
- Много вас тут шляется со всякими предложениями! То Коккинаки, то Голованов, обязательно еще кто-нибудь появится. Откажитесь, пока не поздно, от вашей дурацкой затеи. Все равно у вас ничего не выйдет.
Я понял, что Рычагов хорошо знаком с моей запиской, не согласен с ней, но своего мнения у Сталина не высказал. Почему? Может быть, он и прав. Ему, начальнику Главного управления Военно-Воздушных Сил страны, виднее, что возможно и что невозможно. Но почему он решил сорвать зло на человеке, которого не знает, и в то же время ничего не говорит об этом Сталину?! К сожалению, как мне пришлось убедиться в дальнейшем, Рычагов был не единственным человеком, который, имея свое мнение, может быть и правильное, молчал и согласно кивал головой или даже говорил «правильно». А сам был в корне не согласен... Почему?

NB!. Как я понимаю Голованова...

О деньгах.



Я облегченно вздохнул.
- А теперь у меня к вам вопрос, - подойдя, сказал Сталин. - Сколько жалованья вы получаете?
- Постановлением Совнаркома мне, как шеф-пилоту Аэрофлота, определено четыре тысячи рублей в месяц, - несколько озадаченно ответил я.
- А сколько получает командир авиационного полка? - спросил Сталин, обращаясь к наркому обороны Маршалу Советского Союза Тимощенко.
- У нас такого оклада и нарком не получает. Командир полка получает у нас тысячу шестьсот рублей, - ответил маршал Тимошенко.
Стало тихо.
- А сколько же вы вообще зарабатываете? - спросил Сталин. Разговор принимал неприятный для меня оборот.
- Товарищ Сталин, я за деньгами не гонялся и не гонюсь. Положено тысячу шестьсот рублей - буду получать такой оклад.
- А все-таки, сколько вы зарабатываете?
- Много, - ответил я несколько повышенным тоном и умолк.
Мне было неприятно и обидно, что столь хорошо начавшийся разговор об организации полка вдруг переключился на меркантильные, второстепенные, как я считал, вопросы.
Я почувствовал, что мой ответ воспринят присутствующими неблагожелательно. Сталин ходил молча, покуривая трубку. Поравнявшись со мной, он остановился и спокойно сказал:
- Ну вот что, вы, как командир полка, будете находиться на казенных харчах, вас будут задаром обувать и одевать, у вас будет казенная квартира. При всем этом, видимо, целесообразно оставить вам получаемое жалованье. Зачем обижать человека, если он идет на ответственную, серьезную работу? Как, товарищи? - обратился он к присутствующим.
Послышались голоса: «Правильно, правильно!»
- Вы удовлетворены? - спросил он, обращаясь ко мне.
- Конечно, вполне удовлетворен, товарищ Сталин.
- Ну вот и хорошо. Пора уже вам одеваться в военную форму и приступать к работе. Форму вам шьют?
- Наверное, скоро сошьют, - ответил я.

NB! Коварный Голованов повышает тон в компании Сталина...Почему не расстрелян? Да еще и оклад выше чем у наркома...Вот она ужасная большевистская уравниловка.

О коммунистах и зарплате.



Позже я узнал, что дело было не во мне, что у Сталина было в обычае не только спрашивать с людей, но и заботиться о них. Мне, например, пришлось быть свидетелем такого случая. В 1942 году промышленность перебазировалась на восток, но не все ладилось в ее организации. Плохо шли дела с программой на одном из танковых заводов. Обсуждался вопрос: что делать? Кто-то из товарищей предложил послать туда директором завода одного из замнарко-мов, сильного организатора, который сумеет выправить положение.
Сталин спросил:
- Сколько получает директор завода?
Ему назвали сумму.
- А замнаркома?
Оказалось, намного больше.
- Семья у него есть? Последовал утвердительный ответ.
- Как же вы его будете посылать директором завода и снижать его зарплату, если он хороший работник?
- Он коммунист и обязан выполнять решения.
- Мы все не эсеры, - заметил Сталин. - А со своей должностью он здесь справляется?
- Вполне.
- А вы говорили ему, что хотите рекомендовать его на должность директора завода?
- Нет.
Наступила длительная пауза. Наконец Сталин заговорил:
- Вот у нас есть некоторые господа коммунисты, которые решают вопросы так: раз ты коммунист, куда бы тебя ни посылали, что бы с тобой ни делали, кричи «ура» и голосуй за Советскую власть. Конечно, каждый коммунист выполнит любое решение партии и пойдет туда, куда его посылают. Но и партия должна поступать разумно. Вряд ли тот или иной коммунист будет кричать «ура», если вы бросите его на прорыв и за это сократите ему жалованье в два раза, хотя вам он об этом, возможно, ничего и не скажет. Откуда вы взяли, что мы имеем право так поступать с людьми? Видимо, если мы действительно хотим поправить дело, целесообразно все блага, которые он получает здесь, оставить его семье, а его послать на завод, и пусть там работает на жалованье директора завода. Поставит завод на ноги - вернется обратно. Думается, при таком решении и дело двинется, и энергии у человека будет больше.

PS. Ужас, "кровавый тиран" коварно заботится о благополучии "винтиков".

О доверчивом Сталине.



Немного походив, Сталин остановился возле меня и сказал:
- Вам, как и всякому военному, нужно твердо знать, для чего, для каких операций вы будете готовить кадры, поэтому я хочу кое-что вам сказать.
Он подошел к карте. Я последовал за ним.
- Вот видите, сколько тут наших противников, - указывая на западную часть карты, сказал Сталин. - Но нужно знать, кто из них на сегодня опаснее и с кем нам в первую очередь придется воевать. Обстановка такова, что ни Франция, ни Англия с нами сейчас воевать не будут. С нами будет воевать Германия, и это нужно твердо помнить. Поэтому всю подготовку вам следует сосредоточить на изучении военно-промышленных объектов и крупных баз, расположенных в Германии, - это будут главные объекты для вас. Это основная задача, которая сейчас перед вами ставится.
Уверенный, спокойный тон Сталина как бы подчеркивал, что будет именно так, а не иначе. О договоре, заключенном с Германией, не было сказано ни слова.

NB! Оцените в свете этих слов "правдивость" карикатуры.

О виновниках катастрофы лета 1941 года.



Командующий Западным Особым Военным Округом Павлов (расстрелян летом 1941 года по мотивам разгрома вверенных войск)

- Нет, товарищ Сталин, это неправда! Я только что вернулся с оборонительных рубежей. Никакого сосредоточения немецких войск на границе нет, а моя разведка работает хорошо. Я еще раз проверю, но считаю это просто провокацией. Хорошо, товарищ Сталин... А как насчет Голованова? Ясно. 
Он положил трубку.
- Не в духе хозяин. Какая-то сволочь пытается ему доказать, что немцы сосредоточивают войска на нашей границе.
Я выжидательно молчал.
- Не хочет хозяин подчинить вас мне. Своих, говорит, дел у вас много. А зря.
На этом мы и расстались. Кто из нас мог тогда подумать, что не пройдет и двух недель, как Гитлер обрушит свои главные силы как раз на тот участок, где во главе руководства войсками стоит Павлов? К этому времени и у нас в полку появились разведывательные данные, в которых прямо указывалось на сосредоточение немецких дивизий близ нашей границы. Но упоминалось, что немецкий генштаб объясняет это переброской войск на отдых в более спокойные места. Так обстояло дело в то время - так думал, в частности, и я.
Как мог Павлов, имея в своих руках разведку и предупреждения из Москвы, находиться в приятном заблуждении, остается тайной. Может быть, детально проведенный анализ оставшихся документов прольет свет на этот вопрос...
Почему войска не были приведены в боевую готовность, хотя уже накануне стало очевидно, что завтра может грянуть война и, как известно, были отданы на сей счет определенные указания? Кто виноват в том, что эти, хотя и запоздалые, указания, пусть оставлявшие на подготовку самые что ни на есть считанные часы, не были сразу доведены до войск? По укоренившейся за многие годы версии, все как будто упирается в Сталина, а так ли это?! Ведь, как известно, после полученных из Москвы распоряжений Военно-Морской Флот был приведен в боевую готовность до наступления регулярных войск фашистской Германии. Является ли один Сталин виной этой, надо прямо сказать, катастрофы?

NB!. Правильные, но очень провокационные вопросы ставит товарищ Голованов. А ведь в соседнем ПрибОВО приказы на приведение войск в боевую готовность отдавались не за считанные часы до начала войны, а еще 18 июня.
А можно вспомнить и про разоружение авиационных частей по указаниям Павлова и Копца 21 июня...

Сталин опять заходил. Снова подойдя ко мне, он вдруг сказал: 
- Мы дали указание арестовать и доставить в Москву Павлова. - Голос его был тверд и решителен, но в нем не слышалось ни нотки возмущения, ни тени негодования...
Передо мной, как наяву, возник служебный кабинет в Минске и бритоголовый, с массивной фигурой человек, вызывающий по телефону Сталина, чтобы взять в свое подчинение наш полк, убеждающий его не верить сведениям о сосредоточении немцев на исходных рубежах у наших границ, не поддаваться на «провокации». Разговор этот, как помнит читатель, происходил в моем присутствии, и, видимо, Сталин, обладая феноменальной памятью и уверенный в том, что я все пойму, объявил мне об этом решении Государственного Комитета Обороны



Не явилось ли столь быстрое, я бы сказал, столь стремительное продвижение по службе и в то же самое время малая опытность, а вернее, отсутствие этого опыта в руководстве таким количеством соединений различных видов и родов войск причиной разразившейся катастрофы? Ведь преданность Павлова своему народу и своей Родине никаких сомнений не вызывает!
Думается, что занимать такой ответственный пост мог человек, который не только имел хорошую тактическую и оперативную подготовку, но также являлся зрелым политическим деятелем. Именно политическая образованность кроме безусловного знания военного дела обязательна для военных работников такого масштаба. Я думаю, что, говоря о политической образованности, читатель понимает: речь идет не об элементарных познаниях политграмоты, но о широте мышления и умении правильно и всесторонне оценить общую обстановку. Служба же, которую прошел Павлов, не дала, конечно, ему возможности ни освоиться как следует со своим положением, ни тем более охватить надлежащим образом огромный объем организаторской и оборонной работы, которую он взял на свои плечи.

Известно, что в то время новые рубежи, на новых границах нашего государства, готовы не были, старым же рубежам надлежащего значения уже не придавали. Если к этому прибавить, что полным ходом шло перевооружение нашей армии, то становится ясным, в какую сложную обстановку попал Павлов, не имея для этого надлежащей подготовки. Тут и опытнейшему военному с большим стажем руководящей работы было бы весьма и весьма сложно справиться с такой задачей.
Кто предложил кандидатуру Павлова на этот ответственнейший пост?! Ведь с присвоением воинского звания генерала армии к Павлову не пришел необходимый опыт и знания, нужные для руководства этой огромной военной организацией.Как было бы просто и хорошо, если бы с присвоением высших воинских званий приходил сам по себе и необходимый для таких званий опыт. Но, к сожалению, в жизни так не бывает, и высокие звания сами по себе человеку, кроме его личного и служебного положения, еще ничего не дают.
Видно, в назначении хотя и преданных Родине людей на большие руководящие военные посты что-то не было продумано до конца. 
Если занятие высокого поста в гражданских условиях относительно быстро определяет способности человека, скажем, того же директора крупного промышленного предприятия, то в военном деле качество и способности руководителя, занявшего тот или иной ответственный пост, определить куда труднее, ибо показателем является, как правило, учебная подготовка войск. Истинную же боевую подготовку войск, как и руководителя, стоящего во главе их, определяет только война.

NB! Последнее вообще прекрасно...Очень точно указано, что пиетет перед должностью базируется на ложных посылах. Сама по себе высокая должность ничего не дает.
Ну и правильно указано на косвенную ответственность Сталина за кадровую политику, точно так же как верно указаны и причины возможных кадровых ошибок. Как известно, война быстро выявила, кто толковый генерал, а кто нет.



Прославленные военноначальники - Тюленев, Жуков, Голованов, Конев

О Хрущеве.



Между прочим, за все время войны мне не доводилось видеть Хрущева в Ставке, тогда как В. М. Молотова, А. И. Микояна, А. А. Жданова, А. С. Щербакова, Н. А. Булганина и других я видел весьма часто, а некоторых из них постоянно. Меньше чем через год в битве под Сталинградом, Хрущев покажет полную свою несостоятельность...
 Сталин в битве за Москву

Как-то в октябре, вызванный в Ставку, я застал Сталина в комнате одного. Он сидел на стуле, что было необычно, на столе стояла нетронутая остывшая еда. Сталин молчал. В том, что он слышал и видел, как я вошел, сомнений не было, напоминать о себе я счел бестактным. Мелькнула мысль: что-то случилось, страшное, непоправимое, но что? Таким Сталина мне видеть не доводилось. Тишина давила.
- У нас большая беда, большое горе, - услышал я наконец тихий, но четкий голос Сталина. - Немец прорвал оборону под Вязьмой, окружено шестнадцать наших дивизий.
После некоторой паузы, то ли спрашивая меня, то ли обращаясь к себе, Сталин также тихо сказал:
- Что будем делать? Что будем делать?!
Видимо, происшедшее ошеломило его.
Потом он поднял голову, посмотрел на меня. Никогда ни прежде, ни после этого мне не приходилось видеть человеческого лица с выражением такой страшной душевной муки. Мы встречались с ним и разговаривали не более двух дней тому назад, но за эти два дня он сильно осунулся.

NB!. Куда как более правдоподобный эпизод, нежели выдумки Хрущева про "прострацию Сталина" летом 1941, показывающий насколько угрожающей была ситуация в октябре 1941.



Маршал авиации Павел Жигарев

По приезде в штаб ВВС был вызван начальник штаба, чтобы срочно выделить полк истребителей для прикрытия выгрузки войск. Начальник штаба не сходя с места сказал: «Вы же, товарищ командующий, знаете, что истребителей у нас нет». Положение Жигарева оказалось не из легких... Раздался звонок по «кремлевке». Звонил Сталин, спрашивал - дано ли распоряжение о выделении истребителей. Что-то ответит Жигарев?! «Истребители, товарищ Сталин, выделены. С утра прикрытие выгрузки войск будет обеспечено». Посмотрев на начальника штаба, я встретил его изумленный взгляд. Мы с недоумением смотрели на Жигарева, который, как ни в чем не бывало, положил трубку и спросил меня, какие есть вопросы.
Доложив положение дел, я просил командующего каким-то образом отрегулировать постановку задач. Были вызваны оперативные работники, и командующий дал им указание, чтобы перед тем как ставить дивизии те или иные задачи, спрашивать - есть ли задания от Ставки. Задания Ставки выполнять немедленно, без предварительных докладов штабу ВВС, отмечая проделанную работу в боевых донесениях. Вопрос был решен. Мы распрощались. Для меня так и осталось неизвестным - как Жигарев, не имея истребителей, вышел тогда из положения?..

PS. Оцените мастерство Жигарева в деле выполнения невыполнимых приказов. Хм, даже интересно - как впоследствии выкрутился Жигарев, ведь Ставка вполне могла заинтересоваться результатами авиационной поддержки и особенно фактом ее отсутствия.



В один из тех дней в Ставке я стал свидетелем весьма знаменательного разговора, который ярко показывает роль Сталина в битве за Москву, в противовес злобным утверждениям Хрущева о малой значимости Верховного Главнокомандующего в годы войны.
Шло обсуждение дальнейшего боевого применения дивизии. Раздался телефонный звонок. Сталин, не торопясь, подошел к аппарату и поднял трубку. При разговоре он никогда не держал трубку близко к уху, а держал ее на расстоянии, так как громкость звука в аппарате была усиленная. Находящийся неподалеку человек свободно слышал разговор. Звонил корпусной комиссар Степанов - член Военного совета ВВС. Он доложил Сталину, что находится в Перхушково (здесь, немного западнее Москвы, находился штаб Западного фронта).
- Ну, как у вас там дела? - спросил Сталин.
- Командование ставит вопрос, что штаб фронта очень близок от переднего края обороны. Нужно штаб фронта вывести на восток за Москву, а КП организовать на восточной окраине Москвы!
Воцарилось довольно длительное молчание...
- Товарищ Степанов, спросите товарищей - лопаты у них есть? - спросил спокойно Сталин.
- Сейчас... - вновь последовала долгая пауза. - А какие лопаты, товарищ Сталин?
- Все равно какие.
- Сейчас... - Довольно быстро Степанов доложил: - Лопаты, товарищ Сталин, есть!
- Передайте товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Штаб фронта останется в Перхушково, а я останусь в Москве. До свидания.
Не торопясь, Сталин положил трубку. Он даже не спросил, какие товарищи, кто именно ставит эти вопросы. Сталин продолжил прерванный разговор. Эпизод весьма краткий, и вряд ли он требует дальнейших пояснений.

Часть №2
colonelcassad.livejournal.com/297099.html
Часть №3
colonelcassad.livejournal.com/297440.html

militera.lib.ru/memo/russian/golovanov_ae/index.html - читать мемуары Голованова