Агент
Я был без работы. В Америке это называется «между работами». Знакомая американка дала мне адрес компании, где работал её брат - им нужен был программист для работы с базами данных.
Посмотрев моё резюме (липовое, но внушительное), интервьюер радостно сообщил, что они как раз ищут людей, которыe перевели бы всю их бумажную систему в компьютерную, но пока не готовы, а чтоб я не сидел без дела, не поработать ли мне для начала страховым агентом, разобраться в устройстве их бизнеса? Они меня научат и уже будут платить зарплату, вернее, комиссионные; вы знаете, сколько делают наши агенты? Заработки звучали внушительно, а программистом я назвался только потому, что им такой был нужен, - отчего не попробовать?
[ПОПРОБУЕМ!]
Так я стал стажёром и уже на следующий день прикатил в Вашингтон, чтобы смешаться с бодрой толпой служащих.
Рабочий день начался общим собранием. Подвели итоги вчерашнего дня - похвалили передовиков, подбодрили отстающих, раздали агентам адреса возможных клиентов - «проспекты», потом специальный человек психологически настраивал коллектив на плодотворную работу.
Если вам никогда не промывали мозги и вам интересно, как это делается, - сходите в любую церковь Объединённых Методистов в районе почернее и послушайте пастора в оранжевом двубортном костюме и голубой рубашке, который взывает и низвергает так, что его слышно на седьмом небе, приплясывает, брызжет слюной и несёт околесицу, как надышавшийся дурного газа оракул. Судя по тому, как истово поёт, приплясывает и падает в обморок паства, слова его не пропадают втуне.
Нацеленные на победу агенты сели на коней и со святым именем компании на бортах машин пустились в путь.
Фирма, которая меня приютила, - посредник между клиентом и страховой компанией. Идеальный клиент - живущая в полутрущобе испитая мать-одиночка с шестью дебильными детьми, никогда не имевшая мужа, но продолжающая размножаться. Найти такую, неохваченную всесторонней помощью штата, нелегко, вот и шныряют агенты по «плохим районам» в поисках тех, кто не преуспел в материальной жизни, и потому «право имеет».
Мой ментор Пол - сорокалетний чёрный с хорошими манерами. Он вводит меня в курс дела, щедро делясь опытом. Жаль, что я не понимаю его английский, но если кто-то и узнает, что я не секу туземной речи, то не от меня. Говорю я достаточно свободно, а кивки и понимающая усмешка скрывают бедность моего словаря.
В чудесном месте меж рукавов реки Потапско, в районе, заваленном мусором, Пол находит дом, указанный в списке, проезжает мимо и останавливает машину на другой стороне улицы метрах в 30 от цели. Наблюдает за домом, включает рацию (сотовых телефонов ещё не было), докладывает: «Подъехали к дому - адрес. На улице спокойно. Через пять минут выйдем из машины». Диспетчер повторяет адрес, фиксирует время и желает доброй охоты.
Идём. Меня так и тянет делать это короткими перебежками с резкой сменой направлений, но Пол говорит, что это лишнее. Стучит в дверь. Ждём. Стучит в дверь. Ждём. Стучит в дверь. В окна Пол не заглядывает. Стучит в дверь. Уходим. В машине Пол включает рацию и докладывает обстановку. Мы уезжаем, чтобы вернуться позже.
Следующий адрес приносит удачу. Дверь открывает опрятная белая старушка. Пол представляется, показывает бумаги, нас впускают внутрь. Крупный старик сидит в коляске у чёрно-белого телевизора. Благородная бедность, всё старенькое, но чистое, кружевные занавески на окнах, фотографии детей и внуков на стенах, бумажные цветы на столе. Машинально смотрю по углам, выискивая божницу, но домик американский и живут в нём американцы-протестанты - иконам здесь не место.
Пол объясняет хозяевам, как страховка работает: «Вы только соглашаетесь, а мы берём на себя все формальности. Платить ничего не надо ни сейчас, ни потом, ни когда-либо. За всё будет платить штат». Пол достаёт бланки и зачитывает список болезней: сердечно-сосудистых, лёгочных, желудочных, кожных - у стариков богатый выбор. Они щедро кивают - это есть, это тоже, и это, и ещё. Список огромен и Пол с удовольствием замазывает кружочки в опроснике. Он подготовит документы и привезёт их на подпись через несколько дней. Хозяева ничего не имеют против. Мы раскланиваемся и уходим.
В машине Пол докладывает об успешном посещении и сообщает, куда мы направляемся теперь. Я спрашиваю, почему он не закончил все дела сразу. - Потому, что старики могли уже застраховаться через других посредников, а дважды за одни болячки штат платить не станет. Надо всё проверить. - Мы благополучно уезжаем.
Следующего адреса не существует. То ли дом снесли, то ли улицу переименовали. Зато у гаража сидит дед во сто лет и Пол проверяет свою удачу на нём. Дедуля непрочь застраховаться, особенно, если мы купим у него парочку пакетиков с белым порошком. Такой расход фирмой не предусмотрен и мы, доложившись, едем разыскивать следующего по списку.
Зачем и почему мы всё время связываемся с диспетчером? Работа, оказывается, не совсем безопасна, а компания несёт за нас ответственность и должна в любой момент знать, где мы и что делаем, чтобы вызвать полицию, если мы не выйдем на связь в расчётное время.
- А что, Пол, были случаи?
- O-o! Ты не хочешь о них знать!
Пожалуй, что и не хочу. Будут - увижу, а пока меня интересуют комиссионные.
Пора закусить - сказал мой ментор и мы заехали в «KFC»*. На цыплят и послеобеденный отдых мы потратили 1,5 часа, дав диспетчеру записать только 30 минут.
Следующие потенциальные клиенты - мамаша лет 30 и её трое детей. Пол читал свой «laundry list»** болячек, мама отвечала. Пол замазывал кружочки, я учился. Шустрые детки выглядели вполне здоровыми, но многие нервные и психические болезни из списка у них наличествовали. Спрашивалось также об отношениях с другими детьми, с учителями, о приводах в полицию. Yes, yes, yes, yes. Не вязалось это всё ни с обстановкой в доме, вполне приличной, ни с тем, как женщина выглядела, но я не стал просить у Пола объяснений. «Вырастешь, Ваня, узнаешь».
Мы съездили ещё раз по адресу, где нам не открыли, потом по адресу, где нашли заколоченный дом, смахивающий на дачную халабуду, и «назвали это днём»***. Две сделки за день - это вполне удачно. Пол доложил о местонахождении и покатил в фирму. Ему нужно было ещё сдать бумаги, а мне - пересесть в свою машину и час ехать до дома.
Я потратил на такие поездки ещё два дня, с другим ментором - двадцатилетним белым хулиганом, - из разговоров с коллегами вывел, что никакая компьютеризация фирмой не планировалась, и бросил это дело, не получив, конечно, ни цента.
Через пару месяцев я услышал по радио, что верхушка фирмы арестована за незаконное выкачивание денег из штата. Говорилось о сговоре с аптеками, подкупе сенаторов штата и сошки помельче - обычные дела. Фирма кончилась, но я уже работал в другой и таки-программистом.
* Kentucky Fried Chicken - цепь ресторанов
** А laundry list - список белья, сдаваемого в прачечную. Так же называют и список продуктов, которые нужно купить в супермаркете, и предписанный порядок действий, например, проверку работоспособности всех агрегатов самолёта к вылету. Выражение вошло в обиход во времена Гражданской войны.
*** «Let’s call it а day» - хватит на сегодня!
Copyright 2011 © by Bob May
Посмотрев моё резюме (липовое, но внушительное), интервьюер радостно сообщил, что они как раз ищут людей, которыe перевели бы всю их бумажную систему в компьютерную, но пока не готовы, а чтоб я не сидел без дела, не поработать ли мне для начала страховым агентом, разобраться в устройстве их бизнеса? Они меня научат и уже будут платить зарплату, вернее, комиссионные; вы знаете, сколько делают наши агенты? Заработки звучали внушительно, а программистом я назвался только потому, что им такой был нужен, - отчего не попробовать?
[ПОПРОБУЕМ!]
Так я стал стажёром и уже на следующий день прикатил в Вашингтон, чтобы смешаться с бодрой толпой служащих.
Рабочий день начался общим собранием. Подвели итоги вчерашнего дня - похвалили передовиков, подбодрили отстающих, раздали агентам адреса возможных клиентов - «проспекты», потом специальный человек психологически настраивал коллектив на плодотворную работу.
Если вам никогда не промывали мозги и вам интересно, как это делается, - сходите в любую церковь Объединённых Методистов в районе почернее и послушайте пастора в оранжевом двубортном костюме и голубой рубашке, который взывает и низвергает так, что его слышно на седьмом небе, приплясывает, брызжет слюной и несёт околесицу, как надышавшийся дурного газа оракул. Судя по тому, как истово поёт, приплясывает и падает в обморок паства, слова его не пропадают втуне.
Нацеленные на победу агенты сели на коней и со святым именем компании на бортах машин пустились в путь.
Фирма, которая меня приютила, - посредник между клиентом и страховой компанией. Идеальный клиент - живущая в полутрущобе испитая мать-одиночка с шестью дебильными детьми, никогда не имевшая мужа, но продолжающая размножаться. Найти такую, неохваченную всесторонней помощью штата, нелегко, вот и шныряют агенты по «плохим районам» в поисках тех, кто не преуспел в материальной жизни, и потому «право имеет».
Мой ментор Пол - сорокалетний чёрный с хорошими манерами. Он вводит меня в курс дела, щедро делясь опытом. Жаль, что я не понимаю его английский, но если кто-то и узнает, что я не секу туземной речи, то не от меня. Говорю я достаточно свободно, а кивки и понимающая усмешка скрывают бедность моего словаря.
В чудесном месте меж рукавов реки Потапско, в районе, заваленном мусором, Пол находит дом, указанный в списке, проезжает мимо и останавливает машину на другой стороне улицы метрах в 30 от цели. Наблюдает за домом, включает рацию (сотовых телефонов ещё не было), докладывает: «Подъехали к дому - адрес. На улице спокойно. Через пять минут выйдем из машины». Диспетчер повторяет адрес, фиксирует время и желает доброй охоты.
Идём. Меня так и тянет делать это короткими перебежками с резкой сменой направлений, но Пол говорит, что это лишнее. Стучит в дверь. Ждём. Стучит в дверь. Ждём. Стучит в дверь. В окна Пол не заглядывает. Стучит в дверь. Уходим. В машине Пол включает рацию и докладывает обстановку. Мы уезжаем, чтобы вернуться позже.
Следующий адрес приносит удачу. Дверь открывает опрятная белая старушка. Пол представляется, показывает бумаги, нас впускают внутрь. Крупный старик сидит в коляске у чёрно-белого телевизора. Благородная бедность, всё старенькое, но чистое, кружевные занавески на окнах, фотографии детей и внуков на стенах, бумажные цветы на столе. Машинально смотрю по углам, выискивая божницу, но домик американский и живут в нём американцы-протестанты - иконам здесь не место.
Пол объясняет хозяевам, как страховка работает: «Вы только соглашаетесь, а мы берём на себя все формальности. Платить ничего не надо ни сейчас, ни потом, ни когда-либо. За всё будет платить штат». Пол достаёт бланки и зачитывает список болезней: сердечно-сосудистых, лёгочных, желудочных, кожных - у стариков богатый выбор. Они щедро кивают - это есть, это тоже, и это, и ещё. Список огромен и Пол с удовольствием замазывает кружочки в опроснике. Он подготовит документы и привезёт их на подпись через несколько дней. Хозяева ничего не имеют против. Мы раскланиваемся и уходим.
В машине Пол докладывает об успешном посещении и сообщает, куда мы направляемся теперь. Я спрашиваю, почему он не закончил все дела сразу. - Потому, что старики могли уже застраховаться через других посредников, а дважды за одни болячки штат платить не станет. Надо всё проверить. - Мы благополучно уезжаем.
Следующего адреса не существует. То ли дом снесли, то ли улицу переименовали. Зато у гаража сидит дед во сто лет и Пол проверяет свою удачу на нём. Дедуля непрочь застраховаться, особенно, если мы купим у него парочку пакетиков с белым порошком. Такой расход фирмой не предусмотрен и мы, доложившись, едем разыскивать следующего по списку.
Зачем и почему мы всё время связываемся с диспетчером? Работа, оказывается, не совсем безопасна, а компания несёт за нас ответственность и должна в любой момент знать, где мы и что делаем, чтобы вызвать полицию, если мы не выйдем на связь в расчётное время.
- А что, Пол, были случаи?
- O-o! Ты не хочешь о них знать!
Пожалуй, что и не хочу. Будут - увижу, а пока меня интересуют комиссионные.
Пора закусить - сказал мой ментор и мы заехали в «KFC»*. На цыплят и послеобеденный отдых мы потратили 1,5 часа, дав диспетчеру записать только 30 минут.
Следующие потенциальные клиенты - мамаша лет 30 и её трое детей. Пол читал свой «laundry list»** болячек, мама отвечала. Пол замазывал кружочки, я учился. Шустрые детки выглядели вполне здоровыми, но многие нервные и психические болезни из списка у них наличествовали. Спрашивалось также об отношениях с другими детьми, с учителями, о приводах в полицию. Yes, yes, yes, yes. Не вязалось это всё ни с обстановкой в доме, вполне приличной, ни с тем, как женщина выглядела, но я не стал просить у Пола объяснений. «Вырастешь, Ваня, узнаешь».
Мы съездили ещё раз по адресу, где нам не открыли, потом по адресу, где нашли заколоченный дом, смахивающий на дачную халабуду, и «назвали это днём»***. Две сделки за день - это вполне удачно. Пол доложил о местонахождении и покатил в фирму. Ему нужно было ещё сдать бумаги, а мне - пересесть в свою машину и час ехать до дома.
Я потратил на такие поездки ещё два дня, с другим ментором - двадцатилетним белым хулиганом, - из разговоров с коллегами вывел, что никакая компьютеризация фирмой не планировалась, и бросил это дело, не получив, конечно, ни цента.
Через пару месяцев я услышал по радио, что верхушка фирмы арестована за незаконное выкачивание денег из штата. Говорилось о сговоре с аптеками, подкупе сенаторов штата и сошки помельче - обычные дела. Фирма кончилась, но я уже работал в другой и таки-программистом.
* Kentucky Fried Chicken - цепь ресторанов
** А laundry list - список белья, сдаваемого в прачечную. Так же называют и список продуктов, которые нужно купить в супермаркете, и предписанный порядок действий, например, проверку работоспособности всех агрегатов самолёта к вылету. Выражение вошло в обиход во времена Гражданской войны.
*** «Let’s call it а day» - хватит на сегодня!
Copyright 2011 © by Bob May