О цензуре
Появился странный вопрос, хотелось бы им поделиться. Он, может быть, и банальный, но мне всё же хотелось бы его сформулировать.
Это связано с недавней записью о мизантропии. А предлог к этой записи - вот такой текст: https://vk.com/wall445766791_142
Дело в том, что посреди общественных институтов есть и школы (в широком смысле слова). В циническом, недоверчивом отношении к обучению нет ничего хорошего, и я думаю, что не всякая школа даже и теперь его заслуживает: не все идолы достойны пренебрежительного осмеяния. Но мне не хотелось бы говорить именно о нынешнем времени, о нынешних обстоятельствах. Вопрос более общий. Он о том, как отличить, когда надо верить, а когда не надо.
Как бы ни было устроено общество - а мизантропии, как мне кажется, заслуживало бы даже и самое лучшее общественное устройство, - всегда среди преподавателей есть разброс. Одни люди говорят ценные вещи, продуманные вещи. Другие люди отвечают на вопросы и дают советы в меру своей глупости и ограниченности. Внешне это никак не отличается - я сразу отбрасываю тот случай, когда преподаватель очевидным образом отлынивает от занятий: либо бегством в формализм, глухим повторением заученного без единого слова от себя, за которое потребовалось бы лично отвечать, либо, наоборот, лёгонькой неформальностью, когда он только о себе и говорит. Человек одолел вступительные барьеры, он стал преподавателем - но из этого ничего нельзя понять о его личности. А из чего - можно?.. Ведь ошибиться нельзя ни в ту, ни в другую сторону. Если ученик потратит жизнь на лёгенький цинизм, презирая все святыни и всех учителей как таковых, то он потеряет свою жизнь, и новой ему не дадут. Наказание за недоверчивость - это наступающая в жизни бессмыслица; в жизни обязательно что-то наступает рано или поздно - либо смысл, либо бессмыслица. Зато если ученик склонится перед общественными святынями (академическая значимость!.. профессионализм!.. призвание!..) и будет верить каждому слову всякой посредственности, то он опять же поломает себе жизнь - во всяком случае, в духовном плане (в материальном - вопрос намного проще, и если преподаватель одолел какие-то формальные барьеры, то он, вероятно, поможет достичь материального достатка своему ученику, но это уже совсем другие отношения: не ученичество, а торговля навыками).
Дело в том, что в преподавании есть специфика. Если человек учится, то он должен верить на слово, даже и против очевидности. Обучение - в высшем смысле - в этом и состоит: человек меняет свои очевидности. Так что никак нельзя опираться на обычный совет: слушай, если говорят дело, а иначе не слушай. Ученик заведомо не знает, говорят ли ему дело. В этом-то и суть: он хочет узнать. Сейчас, а не в отдалении, когда он переменит себя по чужому слову и сможет добраться до следствий и выводов…
Итак, на свой опыт и свои знания ученик опираться не может. На видимости он опираться тоже не может - достойный учитель и старательный, требовательный подражатель выглядят совершенно одинаково: они дают задания, проверяют работу, делают упор на тех или иных пунктах - рутина. Не может он опираться и на общественные институты - потому что их действие во многом случайно, всегда появляется сильный разброс. На что же тогда он может рассчитывать?
Очевидно, что самостоятельно ученик не может справиться с этой задачей - разобраться, кому надо верить, а кому не надо. Ему нужен посторонний совет. Но не об изучаемом предмете, а о чём-то другом… Цензура прежде была всегда основана на социальных институтах, а потому представляла собой идолопоклонство: предполагалось, что нужно слепо верить, например, царю или "государству", которые её осуществляют (у Шукшина был забавный рассказ на эту последнюю тему - "Штрихи к портрету"). И, наверное, появляется вопрос о том, какими средствами можно выстраивать не общественную, а личную цензуру - но не с тем, чтобы оградить себя от всего нового и неизвестного, а с тем, чтобы двигаться в верном направлении. Мне бы это виделось как своего рода инсайт в устройство окружающего общества - но не резолютивный, когда сразу изрекают приговор о том, кого слушать, а кого нет, а содержательный: о том, кто куда идёт, кому что оказывается важным и направляющим…
Я думаю, это совсем другой вопрос, чем то, что иногда спрашивают об "источниках информации"; потому что речь идёт не об "информации", в которой ведь нет ничего существенно нового, а об образе мышления, действования, жизнеощущения…
Это связано с недавней записью о мизантропии. А предлог к этой записи - вот такой текст: https://vk.com/wall445766791_142
Дело в том, что посреди общественных институтов есть и школы (в широком смысле слова). В циническом, недоверчивом отношении к обучению нет ничего хорошего, и я думаю, что не всякая школа даже и теперь его заслуживает: не все идолы достойны пренебрежительного осмеяния. Но мне не хотелось бы говорить именно о нынешнем времени, о нынешних обстоятельствах. Вопрос более общий. Он о том, как отличить, когда надо верить, а когда не надо.
Как бы ни было устроено общество - а мизантропии, как мне кажется, заслуживало бы даже и самое лучшее общественное устройство, - всегда среди преподавателей есть разброс. Одни люди говорят ценные вещи, продуманные вещи. Другие люди отвечают на вопросы и дают советы в меру своей глупости и ограниченности. Внешне это никак не отличается - я сразу отбрасываю тот случай, когда преподаватель очевидным образом отлынивает от занятий: либо бегством в формализм, глухим повторением заученного без единого слова от себя, за которое потребовалось бы лично отвечать, либо, наоборот, лёгонькой неформальностью, когда он только о себе и говорит. Человек одолел вступительные барьеры, он стал преподавателем - но из этого ничего нельзя понять о его личности. А из чего - можно?.. Ведь ошибиться нельзя ни в ту, ни в другую сторону. Если ученик потратит жизнь на лёгенький цинизм, презирая все святыни и всех учителей как таковых, то он потеряет свою жизнь, и новой ему не дадут. Наказание за недоверчивость - это наступающая в жизни бессмыслица; в жизни обязательно что-то наступает рано или поздно - либо смысл, либо бессмыслица. Зато если ученик склонится перед общественными святынями (академическая значимость!.. профессионализм!.. призвание!..) и будет верить каждому слову всякой посредственности, то он опять же поломает себе жизнь - во всяком случае, в духовном плане (в материальном - вопрос намного проще, и если преподаватель одолел какие-то формальные барьеры, то он, вероятно, поможет достичь материального достатка своему ученику, но это уже совсем другие отношения: не ученичество, а торговля навыками).
Дело в том, что в преподавании есть специфика. Если человек учится, то он должен верить на слово, даже и против очевидности. Обучение - в высшем смысле - в этом и состоит: человек меняет свои очевидности. Так что никак нельзя опираться на обычный совет: слушай, если говорят дело, а иначе не слушай. Ученик заведомо не знает, говорят ли ему дело. В этом-то и суть: он хочет узнать. Сейчас, а не в отдалении, когда он переменит себя по чужому слову и сможет добраться до следствий и выводов…
Итак, на свой опыт и свои знания ученик опираться не может. На видимости он опираться тоже не может - достойный учитель и старательный, требовательный подражатель выглядят совершенно одинаково: они дают задания, проверяют работу, делают упор на тех или иных пунктах - рутина. Не может он опираться и на общественные институты - потому что их действие во многом случайно, всегда появляется сильный разброс. На что же тогда он может рассчитывать?
Очевидно, что самостоятельно ученик не может справиться с этой задачей - разобраться, кому надо верить, а кому не надо. Ему нужен посторонний совет. Но не об изучаемом предмете, а о чём-то другом… Цензура прежде была всегда основана на социальных институтах, а потому представляла собой идолопоклонство: предполагалось, что нужно слепо верить, например, царю или "государству", которые её осуществляют (у Шукшина был забавный рассказ на эту последнюю тему - "Штрихи к портрету"). И, наверное, появляется вопрос о том, какими средствами можно выстраивать не общественную, а личную цензуру - но не с тем, чтобы оградить себя от всего нового и неизвестного, а с тем, чтобы двигаться в верном направлении. Мне бы это виделось как своего рода инсайт в устройство окружающего общества - но не резолютивный, когда сразу изрекают приговор о том, кого слушать, а кого нет, а содержательный: о том, кто куда идёт, кому что оказывается важным и направляющим…
Я думаю, это совсем другой вопрос, чем то, что иногда спрашивают об "источниках информации"; потому что речь идёт не об "информации", в которой ведь нет ничего существенно нового, а об образе мышления, действования, жизнеощущения…