академический обмен
МОЛЧАЛИ ЖЕЛТЫЕ И СИНИЕ
Дело было в середине 1950-х. Московский профессор прибыл в Алма-Ату с лекциями. И с супругой. И еще с одним студентом, который его сопровождал: такое этому студенту было поручение от деканата.
Они прилетели на самолете. В Алма-Ате профессор читал лекции и встречался с научной общественностью, а студент следил, чтобы машина Победа вовремя стояла у дверей университета и отвезла профессора в гостиницу. Чтоб был полный порядок с обедом и с вечерним посещением театра. Профессор был большой сибарит, ценил комфорт и предупредительность. Он был весьма благодарен студенту, который окружил его заботой и уважением.
Командировка закончилась, и студента послали купить билеты обратно в Москву. Но теперь уже на поезд. Потому что супруга профессора, как оказалось, плохо переносит самолет. Она первый раз в жизни летела на самолете, ей очень не понравилось, и обратно она пожелала ехать по железной дороге.
Студент сходил на вокзал, приобрел билеты.
Они чуть не опоздали на поезд. Несмотря на машину Победа, которая доставила их к вокзалу. Профессор, его супруга и студент вбежали на перрон и буквально в последнюю минуту вскочили в вагон.
Только тут выяснилось, что студент взял билеты не в купейный вагон, а в плацкартный.
Там ехали женщины с грудными детьми, молчаливые жесткоусые старики в лисьих шапках, веселые цыгане и еще более веселые освободившиеся зэки. А также солдаты и старшины. Люди, пили, играли в карты и пели под гармонь. Профессору предлагали пойти покурить, а его супруге - угоститься тутовым самогоном. Пахло махоркой, портянками и сортиром.
Дар речи вернулся к профессору примерно через сутки.
- Миша, - спросил он студента. - Зачем вы это сделали? Почему?
- Потому что если ехать в купе, то всю дорогу придется общаться, - ответил студент с верхней полки. - А так залез на свое место, и можно спокойно работать!
Он поправил очки и снова погрузился в чтение, делая пометки острым карандашом.
Справедливости ради надо отметить, что московский профессор-сибарит так и остался просто профессором. А этот студент стал академиком и вообще культовой фигурой.
Правда, тогда таких слов не знали. И ничего.
Дело было в середине 1950-х. Московский профессор прибыл в Алма-Ату с лекциями. И с супругой. И еще с одним студентом, который его сопровождал: такое этому студенту было поручение от деканата.
Они прилетели на самолете. В Алма-Ате профессор читал лекции и встречался с научной общественностью, а студент следил, чтобы машина Победа вовремя стояла у дверей университета и отвезла профессора в гостиницу. Чтоб был полный порядок с обедом и с вечерним посещением театра. Профессор был большой сибарит, ценил комфорт и предупредительность. Он был весьма благодарен студенту, который окружил его заботой и уважением.
Командировка закончилась, и студента послали купить билеты обратно в Москву. Но теперь уже на поезд. Потому что супруга профессора, как оказалось, плохо переносит самолет. Она первый раз в жизни летела на самолете, ей очень не понравилось, и обратно она пожелала ехать по железной дороге.
Студент сходил на вокзал, приобрел билеты.
Они чуть не опоздали на поезд. Несмотря на машину Победа, которая доставила их к вокзалу. Профессор, его супруга и студент вбежали на перрон и буквально в последнюю минуту вскочили в вагон.
Только тут выяснилось, что студент взял билеты не в купейный вагон, а в плацкартный.
Там ехали женщины с грудными детьми, молчаливые жесткоусые старики в лисьих шапках, веселые цыгане и еще более веселые освободившиеся зэки. А также солдаты и старшины. Люди, пили, играли в карты и пели под гармонь. Профессору предлагали пойти покурить, а его супруге - угоститься тутовым самогоном. Пахло махоркой, портянками и сортиром.
Дар речи вернулся к профессору примерно через сутки.
- Миша, - спросил он студента. - Зачем вы это сделали? Почему?
- Потому что если ехать в купе, то всю дорогу придется общаться, - ответил студент с верхней полки. - А так залез на свое место, и можно спокойно работать!
Он поправил очки и снова погрузился в чтение, делая пометки острым карандашом.
Справедливости ради надо отметить, что московский профессор-сибарит так и остался просто профессором. А этот студент стал академиком и вообще культовой фигурой.
Правда, тогда таких слов не знали. И ничего.