V. Курс психоистории России. Модуль 4. Россия как часть европейского концерта
Является ли Россия европейской страной, азиатской страной, или некой особой цивилизацией - этот вопрос мы оставим тем, кого наука интересует меньше, чем идеология.
Психоисторическая истина состоит в том, что во второй половине XVIII века российское мышление приобретает привычку видеть себя в европейском контексте, сравнивать себя с Европой, или Европу с собой. Этот формат российской мысли, первые признаки которого уходят еще к балтийским корням Руси, восстановленный при Петре I и укрепившийся в правление Екатерины II, неоднократно менялся как по содержанию, так и по знаку. Попытки подражания сменялись всплесками враждебного отношения или российской опеки над Европой, но, меняясь, эта траектория аттрактора не только была ответственна за важнейшие повороты отечественной истории XIX - XX вв., но сохранилась до наших дней и продолжает формировать актуальную повестку дня в политике, экономике, технологическом и культурном строительстве.
Лекции
15. Интуит на троне. Правление Павла I
Головоломки российской политики: как не стать жертвой немецких союзников после исчезновения Польши, европейские союзы - с Англией или против Англии, вольности дворянские или вольности крестьянские; о просвещенном пензенском помещике Н. Е. Струйском; характеристика интуитивного психотипа; индийский поход - план глупца или гения?
Политические шаги Павла I предпринимались в контексте, сложившемся при его матери Екатерине, и, одновременно, взрывали этот контекст. Его решения воспринимались современниками как безумства, но пройдет всего лишь сто - сто пятьдесят лет, и государственные деятели России будут вынуждены поступать так, как планировал делать Павел, будь то крестьянская реформа, или «большая игра» против Великобритании, или Антанта с Францией, или войны с Германией. Недолгие годы правления Павла I, помимо их политических уроков, дают возможность исследовать плюсы и минусы интуитивного мышления в качестве главенствующего, что случается крайне редко: за всю российскую историю интуиты лишь дважды достигали самого высокого положения в государстве. Между тем, в противоречие с гомеопатическими дозами интуиции, которыми в норме располагает любая организация, от современных лидеров как само собой разумеющегося ждут «прорывов», «видения», «управления переменами», то есть ждут от них поведения интуитов. Психоисторический анализ правления Павла I заставляет исследователя задуматься: не строятся ли подобные расчеты на песке? Возможно, интуитивная способность слишком редка для сотворения чудес в ежедневном режиме. Но стоит ли об этом горевать? Ведь та же функция психики склонна не замечать того, что творится у нее под носом, видеть в каждой открытой двери закрытую, взрывать то, что еще не отжило, и заводить организации, а то и целые народы в «индийские» болота.
16. Интеллектуальные искания первой половина XIX века: Карамзин, Сперанский и мистики
О сочетании Монтескье и спасительной царской власти; конституция Сперанского; «и дешево, и сердито»: военные поселения; «считая битье какою-то необходимою наукою»; лишить университет яда вольнодумства; Библейское общество.
Правление Александра I можно одной строкой охарактеризовать как возврат к реализму после пугающих «прорывов» Павла I. Под реализмом, однако, понимались пожелания заказчика, которому были в равной степени близки идеи свободы, палочная дисциплина, и, наконец, рассуждения немецких мистиков о мессианском значении русского православия. На долю преемника «русского сфинкса», как называли Александра I современники, изумленные нескончаемыми проявлениями царского «реализма», осталось выбрать какую-то одну из накопившихся «наработок» и превратить ее в систему.
17. Декабристы и система Николая I
Секретные комитеты и тайные общества; олигархическая республика по версии Пестеля; возвращение Сперанского; наилучшие практики как свод законов; крестьянские реформы П. Д. Киселева; развитие чиновной системы; право крестьянского чина жаловаться на помещика в МВД.
Всеобъемлющая реформа государственного управления, предпринятая Николаем I, стала ярким проявлением «особого российского пути»: вместо наделения гражданскими правами, всех жителей России сделали чиновниками. Не теряя своего крепостного состояния, крестьяне стали чем-то вроде низшего чина в министерстве внутренних дел и в таком качестве получили право жаловаться на помещика вышестоящему начальству. В оригинальности мышления николаевской администрации трудно отказать, но приобрела ли Россия в итоге долго вызревавшей реформы ту динамику, которого потребовало новое противостояние с Европой и чего уже давно требовали выросшие в самой России интеллектуальные круги, не совпадавшие с официальной мыслью? Достигнув наилучших результатов в сфере полицейского надзора, правительство Николая I стало, пожалуй, наименее популярной самодержавной администрацией со времен Бирона: даже славянофилы желали царю поражения в Крымской войне.
18. Реформы Александра II
Политические причины «великих реформ»: обнищание дворянства и потребность в «мобилизационном» резерве для развития промышленности и войн с Европой; интеллектуальная причина реформ: просветительская деятельность великой княгини Елены Павловны и ее кружка; «Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости»; выкупная операция; земская и судебная реформы; почему всё пошло не так, как в Англии: «раскрестьянивание» как одна из причин аграрного кризиса, порожденного «великими реформами». Но было ли бедственное положение низов главной причиной социальной нестабильности?
Великие реформы изменили Россию почти в такой же степени, как октябрьская революция 1917 года, в которой можно увидеть одно из следствий модернизационных усилий. Трезво оценивая масштаб задачи, либеральные реформаторы не ожидали полного или быстрого успеха. Скорее ими двигало желание отменить прошлое сверху, прежде чем оно само себя отменит снизу. Авторы реформы - великая княгиня Елена Павловна, «дядька» царя граф Киселев и его родственники братья Милютины были далеки от того, чтобы руководствоваться сугубо рациональными расчетами. В их мышлении сочетались как западнические, так и славянофильские мотивы. Они стремились исполнить моральный долг перед Россией и преподнести урок Западу. Их либерализм был густо замешан на православном мессианстве, а почвеннические задачи реформ в их представлении были неразрывно связаны с империалистическими целями России.
19. Внешняя политика России после поражения в Крымской войне
Парижский мир 1856 г. и «крымская система»; «коварный план» русских: «они истратят необходимое количество средств на железные дороги и на армию вне зависимости от того, имеют они их или нет»; инвестиционная сделка с Пруссией; Бисмарк: «сделать Германию снова великой»; realpolitik: все, что угодно, только не война с Россией; ошибки прусской и русской дипломатии; Н. П. Игнатьев и особая позиция Азиатского департамента МИД: экспансия в южном направлении «ради отвлечения внимания от Польши»; подковерная битва российских финансистов и дипломатов по поводу Средней Азии и Балкан; неожиданное завоевание Средней Азии; нуждается ли единая Германия в России?
Завоевание Польши, а затем и крымская война 1856 г. разрушили многолетнюю систему союзов России с немецкими государствами и положили начало гораздо более противоречивому «германскому вопросу» российской политики. Дважды в своей истории Россия способствовала объединению Германии ради союза с ней, и обе попытки завершились неудачей, хотя, казалось бы, такой союз отвечал взаимным интересам. Дипломатия Александра II также обнаружила, что инициатива посягательств на западе все больше исходила не столько от немцев, сколько от «всемирных завоевателей» - британцев. В качестве «предупредительного выстрела» в адрес нарушителей, дипломаты предложили развернуть ответные меры в южном направлении, вместо западного. Но как далеко простираются интересы и возможности России на юге?
«Куда отдвинем строй твердынь?» Так сформулировал основной вопрос дипломатии Александр Пушкин. Для страны 90% элиты которой принадлежало к военной касте, чей исторический опыт из поколения в поколение был связан с войнами против сильных соперников, способных добраться до сердца государства, вопрос о выгодных границах никогда не был просто «дипломатическим вопросом».
20. Хозяин будущего. Психоисторический портрет революционной интеллигенции
Последовательность смены психотипов в истории; интуиция - последний этап истории аттрактора перед сменой знака; нигилизм как конкретная историческая форма интуиции; признаки интуитивного мышления российской интеллигенции; «Русская Папуасия» Миклухо-Маклая; хождение интеллигенции в народ и процесс 193-х; «Народная воля» и убийство Александра II 1 марта 1881 года.
Хотя слово «нигилизм» у Хайдеггера изначально относилось к «основополагающему движению Запада», неверно думать о нигилизме как об исключительно западном явлении. Любой психоисторический аттрактор приходит к моменту нигилизма в силу того, что роль ведущей функции в любом аттракторе переходит от одного психотипа к другому и когда-то в конце, после логики, сенсорики и этики, бразды правления переходят к интуиции. Ведущая роль интуиции - это то, что стоит за нигилизмом. Объединяющей стороной мышления «басманного» философа П. Я. Чаадаева, героев Чернышевского и Тургенева, героев процесса 193-х, агентов устрашающей «Народной воли» и активистов комичной «Русской Папуасии» было их стремление жить не в настоящем, а в будущем. В этом пункте психоистория снова расходится с выводами академической истории о материальных причинах революционного движения в России. С нашей точки зрения, издержки российской модернизации были вторичными в сравнении с численным ростом носителей интуитивной функции в российской обществе.
Лекции курса читаются один раз в неделю по скайпу. Для записи: milutinev@rambler.ru Или через личные сообщения в ЖЖ или Фейсбуке.
Об авторе: Евгений Владимирович Милютин, российский дипломат (в прошлом), историк, востоковед, писатель, автор книги «Психоистория. Экспедиции в неведомое известное». Вы можете комментировать эту и другие мои статьи в группе любителей психоистории «Зеленая Лампа» в Фейсбук.
Психоисторическая истина состоит в том, что во второй половине XVIII века российское мышление приобретает привычку видеть себя в европейском контексте, сравнивать себя с Европой, или Европу с собой. Этот формат российской мысли, первые признаки которого уходят еще к балтийским корням Руси, восстановленный при Петре I и укрепившийся в правление Екатерины II, неоднократно менялся как по содержанию, так и по знаку. Попытки подражания сменялись всплесками враждебного отношения или российской опеки над Европой, но, меняясь, эта траектория аттрактора не только была ответственна за важнейшие повороты отечественной истории XIX - XX вв., но сохранилась до наших дней и продолжает формировать актуальную повестку дня в политике, экономике, технологическом и культурном строительстве.
Лекции
15. Интуит на троне. Правление Павла I
Головоломки российской политики: как не стать жертвой немецких союзников после исчезновения Польши, европейские союзы - с Англией или против Англии, вольности дворянские или вольности крестьянские; о просвещенном пензенском помещике Н. Е. Струйском; характеристика интуитивного психотипа; индийский поход - план глупца или гения?
Политические шаги Павла I предпринимались в контексте, сложившемся при его матери Екатерине, и, одновременно, взрывали этот контекст. Его решения воспринимались современниками как безумства, но пройдет всего лишь сто - сто пятьдесят лет, и государственные деятели России будут вынуждены поступать так, как планировал делать Павел, будь то крестьянская реформа, или «большая игра» против Великобритании, или Антанта с Францией, или войны с Германией. Недолгие годы правления Павла I, помимо их политических уроков, дают возможность исследовать плюсы и минусы интуитивного мышления в качестве главенствующего, что случается крайне редко: за всю российскую историю интуиты лишь дважды достигали самого высокого положения в государстве. Между тем, в противоречие с гомеопатическими дозами интуиции, которыми в норме располагает любая организация, от современных лидеров как само собой разумеющегося ждут «прорывов», «видения», «управления переменами», то есть ждут от них поведения интуитов. Психоисторический анализ правления Павла I заставляет исследователя задуматься: не строятся ли подобные расчеты на песке? Возможно, интуитивная способность слишком редка для сотворения чудес в ежедневном режиме. Но стоит ли об этом горевать? Ведь та же функция психики склонна не замечать того, что творится у нее под носом, видеть в каждой открытой двери закрытую, взрывать то, что еще не отжило, и заводить организации, а то и целые народы в «индийские» болота.
16. Интеллектуальные искания первой половина XIX века: Карамзин, Сперанский и мистики
О сочетании Монтескье и спасительной царской власти; конституция Сперанского; «и дешево, и сердито»: военные поселения; «считая битье какою-то необходимою наукою»; лишить университет яда вольнодумства; Библейское общество.
Правление Александра I можно одной строкой охарактеризовать как возврат к реализму после пугающих «прорывов» Павла I. Под реализмом, однако, понимались пожелания заказчика, которому были в равной степени близки идеи свободы, палочная дисциплина, и, наконец, рассуждения немецких мистиков о мессианском значении русского православия. На долю преемника «русского сфинкса», как называли Александра I современники, изумленные нескончаемыми проявлениями царского «реализма», осталось выбрать какую-то одну из накопившихся «наработок» и превратить ее в систему.
17. Декабристы и система Николая I
Секретные комитеты и тайные общества; олигархическая республика по версии Пестеля; возвращение Сперанского; наилучшие практики как свод законов; крестьянские реформы П. Д. Киселева; развитие чиновной системы; право крестьянского чина жаловаться на помещика в МВД.
Всеобъемлющая реформа государственного управления, предпринятая Николаем I, стала ярким проявлением «особого российского пути»: вместо наделения гражданскими правами, всех жителей России сделали чиновниками. Не теряя своего крепостного состояния, крестьяне стали чем-то вроде низшего чина в министерстве внутренних дел и в таком качестве получили право жаловаться на помещика вышестоящему начальству. В оригинальности мышления николаевской администрации трудно отказать, но приобрела ли Россия в итоге долго вызревавшей реформы ту динамику, которого потребовало новое противостояние с Европой и чего уже давно требовали выросшие в самой России интеллектуальные круги, не совпадавшие с официальной мыслью? Достигнув наилучших результатов в сфере полицейского надзора, правительство Николая I стало, пожалуй, наименее популярной самодержавной администрацией со времен Бирона: даже славянофилы желали царю поражения в Крымской войне.
18. Реформы Александра II
Политические причины «великих реформ»: обнищание дворянства и потребность в «мобилизационном» резерве для развития промышленности и войн с Европой; интеллектуальная причина реформ: просветительская деятельность великой княгини Елены Павловны и ее кружка; «Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости»; выкупная операция; земская и судебная реформы; почему всё пошло не так, как в Англии: «раскрестьянивание» как одна из причин аграрного кризиса, порожденного «великими реформами». Но было ли бедственное положение низов главной причиной социальной нестабильности?
Великие реформы изменили Россию почти в такой же степени, как октябрьская революция 1917 года, в которой можно увидеть одно из следствий модернизационных усилий. Трезво оценивая масштаб задачи, либеральные реформаторы не ожидали полного или быстрого успеха. Скорее ими двигало желание отменить прошлое сверху, прежде чем оно само себя отменит снизу. Авторы реформы - великая княгиня Елена Павловна, «дядька» царя граф Киселев и его родственники братья Милютины были далеки от того, чтобы руководствоваться сугубо рациональными расчетами. В их мышлении сочетались как западнические, так и славянофильские мотивы. Они стремились исполнить моральный долг перед Россией и преподнести урок Западу. Их либерализм был густо замешан на православном мессианстве, а почвеннические задачи реформ в их представлении были неразрывно связаны с империалистическими целями России.
19. Внешняя политика России после поражения в Крымской войне
Парижский мир 1856 г. и «крымская система»; «коварный план» русских: «они истратят необходимое количество средств на железные дороги и на армию вне зависимости от того, имеют они их или нет»; инвестиционная сделка с Пруссией; Бисмарк: «сделать Германию снова великой»; realpolitik: все, что угодно, только не война с Россией; ошибки прусской и русской дипломатии; Н. П. Игнатьев и особая позиция Азиатского департамента МИД: экспансия в южном направлении «ради отвлечения внимания от Польши»; подковерная битва российских финансистов и дипломатов по поводу Средней Азии и Балкан; неожиданное завоевание Средней Азии; нуждается ли единая Германия в России?
Завоевание Польши, а затем и крымская война 1856 г. разрушили многолетнюю систему союзов России с немецкими государствами и положили начало гораздо более противоречивому «германскому вопросу» российской политики. Дважды в своей истории Россия способствовала объединению Германии ради союза с ней, и обе попытки завершились неудачей, хотя, казалось бы, такой союз отвечал взаимным интересам. Дипломатия Александра II также обнаружила, что инициатива посягательств на западе все больше исходила не столько от немцев, сколько от «всемирных завоевателей» - британцев. В качестве «предупредительного выстрела» в адрес нарушителей, дипломаты предложили развернуть ответные меры в южном направлении, вместо западного. Но как далеко простираются интересы и возможности России на юге?
«Куда отдвинем строй твердынь?» Так сформулировал основной вопрос дипломатии Александр Пушкин. Для страны 90% элиты которой принадлежало к военной касте, чей исторический опыт из поколения в поколение был связан с войнами против сильных соперников, способных добраться до сердца государства, вопрос о выгодных границах никогда не был просто «дипломатическим вопросом».
20. Хозяин будущего. Психоисторический портрет революционной интеллигенции
Последовательность смены психотипов в истории; интуиция - последний этап истории аттрактора перед сменой знака; нигилизм как конкретная историческая форма интуиции; признаки интуитивного мышления российской интеллигенции; «Русская Папуасия» Миклухо-Маклая; хождение интеллигенции в народ и процесс 193-х; «Народная воля» и убийство Александра II 1 марта 1881 года.
Хотя слово «нигилизм» у Хайдеггера изначально относилось к «основополагающему движению Запада», неверно думать о нигилизме как об исключительно западном явлении. Любой психоисторический аттрактор приходит к моменту нигилизма в силу того, что роль ведущей функции в любом аттракторе переходит от одного психотипа к другому и когда-то в конце, после логики, сенсорики и этики, бразды правления переходят к интуиции. Ведущая роль интуиции - это то, что стоит за нигилизмом. Объединяющей стороной мышления «басманного» философа П. Я. Чаадаева, героев Чернышевского и Тургенева, героев процесса 193-х, агентов устрашающей «Народной воли» и активистов комичной «Русской Папуасии» было их стремление жить не в настоящем, а в будущем. В этом пункте психоистория снова расходится с выводами академической истории о материальных причинах революционного движения в России. С нашей точки зрения, издержки российской модернизации были вторичными в сравнении с численным ростом носителей интуитивной функции в российской обществе.
Лекции курса читаются один раз в неделю по скайпу. Для записи: milutinev@rambler.ru Или через личные сообщения в ЖЖ или Фейсбуке.
Об авторе: Евгений Владимирович Милютин, российский дипломат (в прошлом), историк, востоковед, писатель, автор книги «Психоистория. Экспедиции в неведомое известное». Вы можете комментировать эту и другие мои статьи в группе любителей психоистории «Зеленая Лампа» в Фейсбук.