IV. Курс психоистории России. 3. От Петра I до Пугачева. Плюсы и минусы российского западничества
Начиная с Петра и до нашего времени бесконечные российские реформы преследовали только одну цель: научиться создавать техносферу не хуже западной. Но западное лидерство в технической культуре отражает особенности западного ума - а эти то особенности российскому уму никак не удается постичь в полной мере. И, прежде всего, российское мышление до сих пор не смогло ухватить суть западных социальных установлений.
«По-видимому, у Петра не было ни охоты, ни досуга всматриваться в политический и общественный порядок Западной Европы, в отношения и понятия людей западного мира», - писал о Петре I В. О. Ключевский. Но разве только одному Петру может быть брошен такой упрек? «Всем нам не хватает какой-то устойчивости, какой-то последовательности в уме, какой-то логики», - писал о русской умственной модернизации П. Я. Чаадаев.
Та же самая проблема у нас обнаруживается и с объяснением особого русского пути, который так и остался необъясненным. Вряд ли есть что-то странное в том, что мы не понимаем чужое. Но почему мы не понимаем самих себя?
Лекции
11. Русские немцы и Великое Посольство в Европу
Наследник не первой очереди; конкуренция Милославских и Нарышкиных; роль приказа тайных дел и немецкой слободы в воспитании царевича Петра; переориентация российской дипломатии с южного направления на северное; царские университеты, потешные войны и строительство кораблей; странный маршрут «капитана бомбардира»: в Воронеж через Ригу, в Австрию через Голландию и Англию.
Приобретение высшими слоями российского общества привычки к европейской культуре, что обычно приписывают инициативе Петра, в действительности не было одной из петровских реформ. Но эта привычка, сложившаяся в царствование его отца, а также интересы многочисленного и влиятельного иностранного сообщества, тесно связанного с дипломатическими и разведывательными службами допетровской России, во многом стали основой будущего реформаторства. Подготовка к открытию «окна в Европу» началась еще до рождения Петра I, но вряд ли русские военные, дипломаты и «немцы» могли предположить, насколько судьбоносным окажется возврат России к ее полузабытым балтийским корням.
12. Царь строит заводы
Противоречие между реформаторскими амбициями верхов и производительными возможностями низов; не быть, но слыть «европейцами» за счет рабского труда; крепостная промышленность и государственный заказ; смещение центра власти из гражданского приказа на плац.
Начиная с Петра в России сформировалось своеобразное «военно-полевое» представление о прогрессе как о способе превзойти Запад в средствах разрушения. Из реформ Петра во многом берут начало современные беды России: недостаток предпринимательской свободы и свободы вообще; школа как придаток полицейского государства, техническая наука как придаток армии, университет без права свободы научного поиска также могут считаться продуктами петровской России. Реформы Петра затормозили процессы капиталистической трансформации и, в итоге, не приблизили Россию к Европе, но отдалили от нее.
13. Борьба за петровское наследство
Переворот А. Меньшикова; заговор старых родов против «птенцов гнезда петрова»; глубинное государство берет власть в свои руки; «кондиции» Дмитрия Голицина как образец просвещенной российской мысли своего времени; опять несостоявшийся парламент: разрыв кондиций Анной Иоанновной; жестокая расплата русской партии за «синицу в руках».
Теория российской хозяйственной системы Л. Милова утверждает, что низкая продуктивность нашего земледелия не давала простора независимой хозяйственной инициативе «этажами выше». Англичане после аграрной революции XVIII в. смогли кормить многочисленную корпорацию юристов-практиков, иные из которых обеспечивали себе безбедное существование, занимаясь делами одной-двух состоятельных семей. Эти семьи могли не чувствовать себя обязанными казне, за исключением уплаты налогов. С другой стороны, казна с общегосударственными задачами и без них справлялась.
В распоряжении российских верхов имелся значительно меньший прибавочный продукт. Это порождало необходимость в объединении ресурсов всех властных семей в одной государственной корпорации. С задачей изъятия прибавочного продукта у не включенных в корпорацию слоев общества российская власть справлялась хорошо. Но внутри самой власти постоянно существовал и существует конфликтный потенциал, связанный с претензиями на единоначалие и преимущественный доступ к корпоративным ресурсам. Военный фильтр этой корпорации допускал в нее лишь представителей «незнающих» психотипов, из века в век культивировавших в себе недоверие к формальному знанию о человеке, обществе, государстве. Выдающиеся интеллектуалы, вроде князя Дмитрия Михайловича Голицина, даже если их проекты были объективно выгодны правящему слою, сходили в могилу, не оставив политического наследства. Итогом мышления этих одиночек оставались огромные библиотеки прочитанных ими европейских книг о свободе.
14. Правление двух хороших императриц, завершившееся народным восстанием
«Не будучи сыном России, он стал одним из ее отцов»; усталость от тайной полиции и заговор Миниха; цесаревна-гренадер Елизавета Петровна; продуктивные балы веселой императрицы; русская сенсорика вытесняет немецкую, но не немцев; воспитание Екатерины Великой; русская немка как «мать Отечества»; «отдельные недостатки», которыми слишком долго не занимались: помещица Дарья Салтыкова; бегство крестьян и помещиков; Екатерина не понимает, почему крестьян ссылают в Сибирь, а работать некому; Уложенная комиссия: очередная попытка выяснить, «что делать, и кто виноват»; немецкие лекции по русскому праву, прочитанные три раза подряд, но безуспешно; «Всякая всячина»: попытка императрицы разбудить общество; «пугачевский бунт»: новый Батый или всеобщая война низов против верхов.
«Общий письменный канон и нормы поведения, оформленные в этом каноне, служат, вероятно, основой того, что мы понимаем под цивилизацией. Высший класс, воспитанный в духе уважения к великим книгам, где указано, как должно вести себя людям, - вот слой, который в действительности определяет цивилизацию», - писал американский историк Уильям Мак-Нил, автор нашумевшей книги «Восхождение Запада». Если великолепная интриганка Елизавета Петровна сумела по-женски навести порядок в доме и подготовить к службе Отечеству великую преемницу, то Екатерина стала той революционеркой на троне, кто впервые заставил российское общество задуматься об отсутствии в России цивилизационного канона: учения о человеке и его месте в обществе, всеобъемлющей теории политики. Или, говоря языком современной политической риторики, задуматься «о скрепах». Не меньшим учителем стал и «новый Батый» Емельян Пугачев, показавший, что дальше так жить нельзя. Революция сверху и революция снизу запустили длительный процесс социальной модернизации России, которую можно назвать «екатерининской», по аналогии с технической модернизацией, ассоциируемой с именем Петра I.
Лекции курса читаются один раз в неделю по скайпу. Для записи: milutinev@rambler.ru Или через личные сообщения в ЖЖ или Фейсбуке.
Об авторе: Евгений Владимирович Милютин, российский дипломат (в прошлом), историк, востоковед, писатель, автор книги «Психоистория. Экспедиции в неведомое известное». Вы можете комментировать эту и другие мои статьи в группе любителей психоистории «Зеленая Лампа» в Фейсбук.
«По-видимому, у Петра не было ни охоты, ни досуга всматриваться в политический и общественный порядок Западной Европы, в отношения и понятия людей западного мира», - писал о Петре I В. О. Ключевский. Но разве только одному Петру может быть брошен такой упрек? «Всем нам не хватает какой-то устойчивости, какой-то последовательности в уме, какой-то логики», - писал о русской умственной модернизации П. Я. Чаадаев.
Та же самая проблема у нас обнаруживается и с объяснением особого русского пути, который так и остался необъясненным. Вряд ли есть что-то странное в том, что мы не понимаем чужое. Но почему мы не понимаем самих себя?
Лекции
11. Русские немцы и Великое Посольство в Европу
Наследник не первой очереди; конкуренция Милославских и Нарышкиных; роль приказа тайных дел и немецкой слободы в воспитании царевича Петра; переориентация российской дипломатии с южного направления на северное; царские университеты, потешные войны и строительство кораблей; странный маршрут «капитана бомбардира»: в Воронеж через Ригу, в Австрию через Голландию и Англию.
Приобретение высшими слоями российского общества привычки к европейской культуре, что обычно приписывают инициативе Петра, в действительности не было одной из петровских реформ. Но эта привычка, сложившаяся в царствование его отца, а также интересы многочисленного и влиятельного иностранного сообщества, тесно связанного с дипломатическими и разведывательными службами допетровской России, во многом стали основой будущего реформаторства. Подготовка к открытию «окна в Европу» началась еще до рождения Петра I, но вряд ли русские военные, дипломаты и «немцы» могли предположить, насколько судьбоносным окажется возврат России к ее полузабытым балтийским корням.
12. Царь строит заводы
Противоречие между реформаторскими амбициями верхов и производительными возможностями низов; не быть, но слыть «европейцами» за счет рабского труда; крепостная промышленность и государственный заказ; смещение центра власти из гражданского приказа на плац.
Начиная с Петра в России сформировалось своеобразное «военно-полевое» представление о прогрессе как о способе превзойти Запад в средствах разрушения. Из реформ Петра во многом берут начало современные беды России: недостаток предпринимательской свободы и свободы вообще; школа как придаток полицейского государства, техническая наука как придаток армии, университет без права свободы научного поиска также могут считаться продуктами петровской России. Реформы Петра затормозили процессы капиталистической трансформации и, в итоге, не приблизили Россию к Европе, но отдалили от нее.
13. Борьба за петровское наследство
Переворот А. Меньшикова; заговор старых родов против «птенцов гнезда петрова»; глубинное государство берет власть в свои руки; «кондиции» Дмитрия Голицина как образец просвещенной российской мысли своего времени; опять несостоявшийся парламент: разрыв кондиций Анной Иоанновной; жестокая расплата русской партии за «синицу в руках».
Теория российской хозяйственной системы Л. Милова утверждает, что низкая продуктивность нашего земледелия не давала простора независимой хозяйственной инициативе «этажами выше». Англичане после аграрной революции XVIII в. смогли кормить многочисленную корпорацию юристов-практиков, иные из которых обеспечивали себе безбедное существование, занимаясь делами одной-двух состоятельных семей. Эти семьи могли не чувствовать себя обязанными казне, за исключением уплаты налогов. С другой стороны, казна с общегосударственными задачами и без них справлялась.
В распоряжении российских верхов имелся значительно меньший прибавочный продукт. Это порождало необходимость в объединении ресурсов всех властных семей в одной государственной корпорации. С задачей изъятия прибавочного продукта у не включенных в корпорацию слоев общества российская власть справлялась хорошо. Но внутри самой власти постоянно существовал и существует конфликтный потенциал, связанный с претензиями на единоначалие и преимущественный доступ к корпоративным ресурсам. Военный фильтр этой корпорации допускал в нее лишь представителей «незнающих» психотипов, из века в век культивировавших в себе недоверие к формальному знанию о человеке, обществе, государстве. Выдающиеся интеллектуалы, вроде князя Дмитрия Михайловича Голицина, даже если их проекты были объективно выгодны правящему слою, сходили в могилу, не оставив политического наследства. Итогом мышления этих одиночек оставались огромные библиотеки прочитанных ими европейских книг о свободе.
14. Правление двух хороших императриц, завершившееся народным восстанием
«Не будучи сыном России, он стал одним из ее отцов»; усталость от тайной полиции и заговор Миниха; цесаревна-гренадер Елизавета Петровна; продуктивные балы веселой императрицы; русская сенсорика вытесняет немецкую, но не немцев; воспитание Екатерины Великой; русская немка как «мать Отечества»; «отдельные недостатки», которыми слишком долго не занимались: помещица Дарья Салтыкова; бегство крестьян и помещиков; Екатерина не понимает, почему крестьян ссылают в Сибирь, а работать некому; Уложенная комиссия: очередная попытка выяснить, «что делать, и кто виноват»; немецкие лекции по русскому праву, прочитанные три раза подряд, но безуспешно; «Всякая всячина»: попытка императрицы разбудить общество; «пугачевский бунт»: новый Батый или всеобщая война низов против верхов.
«Общий письменный канон и нормы поведения, оформленные в этом каноне, служат, вероятно, основой того, что мы понимаем под цивилизацией. Высший класс, воспитанный в духе уважения к великим книгам, где указано, как должно вести себя людям, - вот слой, который в действительности определяет цивилизацию», - писал американский историк Уильям Мак-Нил, автор нашумевшей книги «Восхождение Запада». Если великолепная интриганка Елизавета Петровна сумела по-женски навести порядок в доме и подготовить к службе Отечеству великую преемницу, то Екатерина стала той революционеркой на троне, кто впервые заставил российское общество задуматься об отсутствии в России цивилизационного канона: учения о человеке и его месте в обществе, всеобъемлющей теории политики. Или, говоря языком современной политической риторики, задуматься «о скрепах». Не меньшим учителем стал и «новый Батый» Емельян Пугачев, показавший, что дальше так жить нельзя. Революция сверху и революция снизу запустили длительный процесс социальной модернизации России, которую можно назвать «екатерининской», по аналогии с технической модернизацией, ассоциируемой с именем Петра I.
Лекции курса читаются один раз в неделю по скайпу. Для записи: milutinev@rambler.ru Или через личные сообщения в ЖЖ или Фейсбуке.
Об авторе: Евгений Владимирович Милютин, российский дипломат (в прошлом), историк, востоковед, писатель, автор книги «Психоистория. Экспедиции в неведомое известное». Вы можете комментировать эту и другие мои статьи в группе любителей психоистории «Зеленая Лампа» в Фейсбук.