Про горку и любовь
Ребенок взял высоту. Сам скатился с горки. Горка немаленькая, на нее нужно сначала добираться по полосе препятствий - это он давно и запросто, хоть и с помощью. Со мной с этой горки он скатывался, а один - фиг. Ну, надо думать: дети его возраста туда вообще боятся забираться...
Стоял там на самом краешке, колыхался как одинокий флажок, и хотелось, и кололось, а страшно. Дети постарше, кто понаглей, его отталкивали, а кто поскромней - смотрели на меня удрученно, чтобы я как-нибудь его сманила скатиться. Минут через пять, когда за ним выстраивалась целая малышовая очередь, я начинала беситься, лезла на горку и спасала свой флажок.
А сегодня скатился. А знаете, с чего вдруг? Девочка! Она залезла с ним на горку - и он без разговоров сел, зажмурил глаза и съехал. А потом на радостях запнулся на ровном месте и разбил губу и нос. Горько-горько плакал, но напрочь отказался, чтобы я его жалела. Ну, понятное дело, там рядом Джорджия стояла и испуганно смотрела на капельки крови. Что он, не мужик?
Маленькая Джорджия его на полторы головы выше и на год старше. Это по малышовым меркам приличная разница, скажу я вам. Примерно как когда ей под сорокет, а ему около двадцати. Она ласково называет его Тими, гладит по голове, нежно обнимает и широко улыбается, когда Тимофей гордо въезжает на площадку в своей желтой коляске. Сама Джорджия уже давно обходится без коляски, вполне хорошо говорит и вообще довольно умная девочка.
А все началось с того, что Тимофей ее поцеловал. Они в первый раз друг друга увидели (на нашу площадку обычно ходят одни и те же дети, а Джорджия в первый раз пришла), рядом катались на маленькой карусельке - и он без всяких здрасте поцеловал ее в губы. Ну, как поцеловал. Как он обычно это делает с плюшевыми зайцами, бегемотиками и мной: коротко прижимается губами ко рту. Джорджия смутилась и опустила глазки. Тимофей спокойно слез с карусели и пошел в домик. Джорджия подумала немного и пошла за ним. Так с тех пор за ним и ходит.
Все просто, мальчики.
Стоял там на самом краешке, колыхался как одинокий флажок, и хотелось, и кололось, а страшно. Дети постарше, кто понаглей, его отталкивали, а кто поскромней - смотрели на меня удрученно, чтобы я как-нибудь его сманила скатиться. Минут через пять, когда за ним выстраивалась целая малышовая очередь, я начинала беситься, лезла на горку и спасала свой флажок.
А сегодня скатился. А знаете, с чего вдруг? Девочка! Она залезла с ним на горку - и он без разговоров сел, зажмурил глаза и съехал. А потом на радостях запнулся на ровном месте и разбил губу и нос. Горько-горько плакал, но напрочь отказался, чтобы я его жалела. Ну, понятное дело, там рядом Джорджия стояла и испуганно смотрела на капельки крови. Что он, не мужик?
Маленькая Джорджия его на полторы головы выше и на год старше. Это по малышовым меркам приличная разница, скажу я вам. Примерно как когда ей под сорокет, а ему около двадцати. Она ласково называет его Тими, гладит по голове, нежно обнимает и широко улыбается, когда Тимофей гордо въезжает на площадку в своей желтой коляске. Сама Джорджия уже давно обходится без коляски, вполне хорошо говорит и вообще довольно умная девочка.
А все началось с того, что Тимофей ее поцеловал. Они в первый раз друг друга увидели (на нашу площадку обычно ходят одни и те же дети, а Джорджия в первый раз пришла), рядом катались на маленькой карусельке - и он без всяких здрасте поцеловал ее в губы. Ну, как поцеловал. Как он обычно это делает с плюшевыми зайцами, бегемотиками и мной: коротко прижимается губами ко рту. Джорджия смутилась и опустила глазки. Тимофей спокойно слез с карусели и пошел в домик. Джорджия подумала немного и пошла за ним. Так с тех пор за ним и ходит.
Все просто, мальчики.