Танцуют ли самбуру самбу?
Национальный парк Самбуру. Кемпинг внутри. Добрейшеее африканское утро вокруг.
- Джон, ты не видел, куда делась палка сырокопчёной колбасы "Останкинская Пикантная"... Я оставил её вчера вечером в углу, в пакете.
Вбегает Джон.
- Ребят, слушайте, ну нас тут охраняют люди самбуру... Кражи быть не может. Это собаки, я уверен.
Ладно, расколбасы на завтрак - это не спортивно. Шуршу пакетом дальше.
- Джон! Но здесь лежали два здоровенных авокадо! Где они? Тоже собаки?
В ответ чуть смущённое:
- Ребят, вы может быть не знаете, но местные собаки, и даже кошки, просто обожают авокадо! Нет, это точно не самбуру.
.......
- Джон!!! Но с каких пор ваши кошки лакают тичерс из стальных стаканчиков?!! Вчера здесь стояла пол-литровая бутылка! А вместо четырёх стаканчиков осталось два! Или это всё-таки были собаки, а не кошки?
Думаю, на Джона было бы жалко смотреть в тот момент.
Но никто даже и не посмотрел в его сторону, забыв про кошек, авокадо и даже тичерс. Потому что у ворот кемпа призывно толпилась груда женщин, роскошных, как бразильский карнавал в беспокойных снах подростка. На лицах дам разборчивым почерком читалось приглашение на танец.
Вот они, все тут, во всём своём боевом распорядке. Яркие как бабочки, могучие как баобабовы кущи, неотвратимые как последний день у Помпеи. И необходимые... ни справа, ни слева, ага.
Трескучие хлопки ладонями мозолью о мозоль.
Там-тамы отсутствуют. Там-дамы тоже. Все необходимые дамы тут.
Народная песня, разудалая и звонкая. Красивые слова самбуру... Одно вдаётся в слабеющую память особенно глубоко - вантаузендшилинс, вантаузендшилинс...
Девочки взяли меня в плен. Девочки уверены, что я не убегу. И мои шиллинги тоже.
Уходя, последняя мысль похлопала меня по плечу: "Главное, держись, и не падай в транс. Ибо потом не встанешь."
Да только куда там, без трансу-то...
Девки в пляс, мысли в расколбас вдребезги... Завертелась песня хороводом:
- Здорово, Кострома! - Здоровенько! - Что вы делаете? - А прядиво, милая, мнем - Ну мните, мните...
И слова-то я эти знаю... Вот только вот откуда? Эх-х!...
- Здорово, Кострома! - Здоровенько! - Что вы делаете? - А мы выткали, обедаем. - Ну Бог вам на помощь
И с выходом:
Пошла плясать - сноха и золовка - сноха пляшет хорошо - а золовка ловко.
И в два притопа, только красная пыль облачком:
Я и маленькая - я и тоненькая - как надену пару юбок - буду ровненькая.
Тонко, звонко, задиристо:
Упрекал меня милой - что намазалась золой - что за преступление - ведь это удобрение.
И совсем глюкабельное:
До чего ж порой суровы хромосомные дела: вон, супруга у Петрова негритенка родила!
Ну а теперь здравствуйте, мои дорогие...)
Пролистывая как-то свои африканские записи, я нашёл покрытые оленьим мхом обещания рассказать вам не только о племенах туркана и эль моло, но и о великом кенийском народе самбуру. А обещания должны выполняться, даже такие, совсем чукоцкие на вид, иначе век мне жежешечки не видать...
Так что добро пожаловать в Самбуру-ленд, из бесплодных нагорий которой, как утверждают источники, однажды вышла человеческая цивилизация, неуклюжей походкой австралопитека. Верить источникам или нет - ваше дело. Но по-моему, вышла она надолго и возвращаться не торопится.
Ещё алчные английские колонизаторы сразу же оценили центральные нагорья Кении как более плодородные. Оценили вместе с живущими на них масаями, причесав тем в конце концов их до-блеска-стриженные головы, оставив сверху только пучок воинственного имиджу, да ещё непроходимые колючки буша вместо свободы и роскошных пастбищ. А вот ближайшие же родственники масаев - самбуру - так и остались нетронутыми, находясь под защитой собственной территории от прихода чуть повзрослевшей цивилизации.
Судите сами, вот это, например, максимально плодородные земли в районе нацпарка Самбуру. Но колбаса на деревьях так и остаётся лишь жалким зелёным подобием дажененадкусанной останкинской-пикантной...
...а кофейный Эвасо Нгиро это не название вечернего коктейля на веранде Серена Лодж - это здешняя, на-четыре-месяца-в-году речка.
Дальше на север местность окончательно становится сухой, жилистой и несъедобной, как здешняя петушатина после трёхчасовой варки.
Очаровательные лавовые поверхности юго-восточного побережья Туркана я вам уже показывал во всех геологических подробностях.
Но дабы не выглядеть поверхностно одними своими пейзажиками, устремлю ваше драгоценное внимание на нравы, обычаи и прочий произвол.
Самбуру, так же как и остальные племена нилотов когда-то пришедшие с севера, со Среднего Нила, действительно являются ближайшими родственниками масаев, деля с ними прежде всего словарный запас, процентов на 90 общий... Этимология слова "самбуру" принадлежит кожаной через-плечо-сумке "самбурр", в которой мораны держат запас мяса-мёда-молока во время своих долгих переходов. Соседи же самбуру - покот, туркана и другие - называют их людьми-бабочками. Но бабочки до сих пор предпочитают кровь, мясо и молоко угнанных у этих соседей коров, не интересуясь ни цветами, ни фруктами, и наполняя работу кенийской полиции романтикой и поэзией бессонных ночей. И всякий раз героями письменного полицейского фольклора становятся они - МОРАНЫ.
Как и всякий незамеченный марксом-энгельсом случай, самбуру никак не сортируются по классовым признакам. Вместо этого социальное устройство народа самбуру очень чётко раскладывается по возрастным и гендерным полкам. И перепутать их невозможно.
Мораны - одна из них.
Для того, чтобы стать мораном самбуру нужно родиться в этом племени (а раньше и быть украденным из соседнего!), получить достаточно поручений и подзатыльников от старших и всё время быть готовым к получению новых. Поэтому для мальчишки-олайони день, когда коротким взмахом грязного ножа он будет обрезан от своего детства - это долгожданный день.
После этого он родится снова. Он станет мораном.
Это может произойти с ним в 13 лет. А может и в 23... Одному Энк-Аи известно, в какую из лунных ночей мальчиков племени сделают мужчинами. И лишь обрезанному по самые бубенчики, парню из племени самбуру становится можно три главных мужских счастья - счастье любить женщину не будучи женатым на ней, счастье ни-фига-не-делать, и счастье при этом иметь много красивых безделушек (браслеты, копья, АК-47, etc.) с возможностью ими похвастать. Так и быть, расшифрую...
Первое. Став мораном, юноша самбуру имеет полное право выбрать себе невесту и вступить с нею в прямые добрачные отношения. Важно, чтобы девушка не принадлежала к одному с ним клану и не была при этом чьей-нибудь невестой ещё. Жениться и заводить детей моран при этом не должен ещё лет этак пятнадцать, пока в возрасте слегка-за-тридцать не выйдет в отставку и не станет ой... ойибуном, младшим. Нежелательная беременность, ушедшие молодые девичьи годы, слёзы-в-подушку и прочие досадные тонкости быта не должны при этом туманить разум настоящего морана - война и рыцаря. Это проблемы невесты.
Второе. Я немножечко слукавил, сказав, что главное занятие морана - ничегонеделать. Нет. Настоящий моран всё время занят. Он ищет подвиги. Он постоянно ищет подвиги. Убить насовсем какого-нибудь льва, например. Вообще-то самым детским и невинным из подвигов считается угон коров у соседа, в то время как убийство этого самого соседа сразу покрывает морана толстым несмываемым слоем славы. Казалось бы, при наличии на руках всё большего количества автоматического скорострельного оружия подвиги должны расти и умножаться. Но только вот полиции поблизости становится всё больше и больше, а львов всё меньше и меньше. Да и хороших пастбищ тоже.
И вот уже, проезжая через земли самбуру, можно за сотню-полторы километров от ближайшей деревни встретить стадо коров, которое гонит не мальчишка-олайони с хворостиной, а пара красавцев в оранжевых тогах, слишком коротких (выше колена), чтобы быть буддийскими санга. Нет, это точно не монахи. А Кения это точно не Тай.
Это мораны. Головы густо покрыты охрой и косичками, руки в бесчисленных браслетах, в руках копьё, в глазах дерзость и желание подраться. И кстати, автоматы Калашникова вместо копий довольно убедительно вписываются в такой этнофестивальный прикид. Внимание, которое уделяют эти парни своей внешности и оружию, будет третьим, и последним штрихом, дорисовывающим картину.
И теперь тройку фактов из жизни моранов.
Несмотря на, казалось бы, бесконечную свободу, жизнь морана опутана колючей проволокой табу и запретов. Особенно много их касается еды и женщин.
Моран не может употреблять алкоголь. Пищей для морана может быть только кровь с молоком, мёд и реже мясо. Причём в один и тот же день моран не может употреблять в пищу и молоко, и мясо.
Находясь в отлучке, как правило далеко от родной деревни, моран не может иметь никаких отношений с женщинами. И это не то, о чём вы подумали. Морану нельзя даже находиться в одном помещении с женщиной, нельзя разговаривать с женщиной, нельзя принимать пищу из её рук и нельзя есть в присутствии женщины. При этом б́ольшую часть этого времени (а это может быть несколько месяцев) бедняжка проводит в компании своего друга и напарника.
Моран не покидает своего оружия. Если моран расстался со своим копьём - значит он либо мёртвый, либо наоборот - со своей невестой. Стоящее у входа в хижину-энкангу, оно означает, что хозяин сейчас очень занят и никого не принимает.
Итак. Моран - это особая возрастная социальная группа народа самбуру, состоящая из молодых мужчин в возрасте от 13 до 30 лет и призванная в первую очередь защищать имущество племени (скот) от посягательств извне. Ничто не должно отвлекать их от этого - ни работа, ни семейное положение.
Но что-то я всё буквами да буквами по вам излагал... Ну простите. Дело в том, что съёмка моранов - это пока ещё не для проезжающего мимо джипа с вазунгу... Впрочем, съёмка кого-бы-то-ни-было - это не для проезжающих мимо. Так вот, для того, чтобы приблизиться к морану самбуру на расстояние широкоугольного выстрела потребуется скорее много времени, нежели денег. Работа фотомоделями ещё не познала этих парней. Спросите у Сергея Кулика, он довольно подробно описал свой переговорный процесс, хотя даже в книге у него почему-то только фотографии моранов масаев, а не самбуру... Вот и Джон первым делом показал на разбегающиеся трещины на лобовом стекле: "Только не пытайтесь снимать моранов!"
Я же ограничу вас пока жанром "детское фото"...
Ну по крайней мере про обрезание я вам не соврал.
Олайони.
Чем гуще сопли, тем дальше тебе до морана, сынок...
Свой усыпанный подвигами жизненный путь настоящий моран обычно начинает на спине у сестрёнки...
...а точнее даже на шее.
Думаю, вы все наверное слегка заметили, что женская шея осёдлана мужчинами самбуру тщательно и со вкусом.
Ну что же, следует крутой поворот по теме...
Мы только что завернули за угол энканги, хижины из стекла и бетона какашек, глины и прутиков. Ниф-ниф и Нуф-нуф могли бы поучиться, ага. Шалашик так же, как в сказке, быстро строится, хорошо держит прохладу внутри и стены при этом не воняют.
Но... Из удобств - коровья шкура на полу. И всё.
Рекомендую картинку такого интерьера тем, кто хронически болеет недостатком комфорта у себя дома. Картинка лечит.
Это действительно традиционное жильё самбуру (да и других нилотов), используемое при частых перемещениях. Составленные в круг и обнесённые по периметру ветками сухих шипастых растений они составляют маньятту - небольшое, легко снимаемое поселение. Но всё меньше их остаётся, если честно. Всё больше и больше самбуру переезжает жить в бомы - посёлки с домами, электричеством и мобильной связью.
При этом женщины самбуру как-то успевают выглядеть внешне. Что, вы заметили это ещё во время танцев? Килограммы бус, серьги-браслеты, яркая одежда...
Только причёски подкачали. В отличии от туркана, женщины самбуру бреют головы совсем, то есть до полного блеска.
Слегка потрогав описанием внешность и быт женщин самбуру спешу огласить их семейный статус.
На самом деле он совершенно героический.
Вот перед вами картинка счастливой самбурской семьи... Ой, вы только не ругайтесь за качество изображения. Нет, и я не спёр фотографию у Сергея Кулика. Дело в том, что ещё три года назад я вовсю изображал действительность на плёнке. И вообще, та Африка была моим первым цифровым зеркальным опытом.
Так вот... На снимке вы можете разглядеть семью из трёх человек. Папа-самбуру, мама-самбуру и дочка-самбуру между ними... Дочка?! Не-е, моногамные мои, это вам не дочка, это ЖЕНА. Вторая впрочем. Неважно, что ей всего четырнадцать. Главное, что ойибун доволен.
И продолжая также моногамно мыслить кто-то из вас посчитает это величайшим унижением женщины всех времён и народов.
Нет. Унижения только начинаются.
Рождённая в крепкой полукочевой семье, девочка самбуру с нежных детских лет ходит к репетитору по танцам, английскому и урокам быстрого чтения за скотиной, за дровами, за водой, умеет доить родителей коз и коров, ухаживает за бэбиборном младшими братишками-сестрёнками. Помогает маме. Не папе, потому что папа главный ойибун и вообще по дому делать ничего не должен. И к тому же папа спокоен. Он знает, что пройдёт совсем немного лет и за девочку ему пригонят 5 (пять) коров. По 500$ за каждую. Обеспеченная старость, ага...
А девочка растёт с полным пониманием того, что она в один какой-то-там день обеспечит старость своих родителей.
Но вы думаете, что это тоже уже всё?
Для того, чтобы за девочку точно отдали это маленькое стадо, она должна быть готова. Она должна быть обрезана. Как моран, по самые бубенчики.
А всякие там умеющие читать и писать могут быть взяты замуж вообще бесплатно.
Вот теперь всё.
И вот, даже в двенадцать лет, на плечи девочки могут упасть красные бусы, а на верх уха - серьги из бисера. Она помолвлена.
В Африке это значит - принадлежит.
В кемпе на Туркана у нас закончился хлеб. Совсем. Автолавка должна была быть только через два дня, в барах его не продают. В Лоянгалани все пекут его самостоятельно.
Пригласили и мы дам самбуру, испечь немного плюшек и для нас.
Пришли две. Деловитые. У одной вообще мобильник и лак ногтей.
Стали печь.
Для начала беспощадно испачкали дно и стенки тазика густым растительным маслом.
Руками, тёплого шоколадного цвета, тщательно замесили тесто.
Заполнили скатанным в "батоны" тестом дно тазика.
Вот так вот заполнили.
И прикрыв тонкой крышкой, засыпали сверху горячими углями. Лопатой и засыпали.
Через некоторое время получилось вот что... Килограмма четыре свежего хлеба.
А выпечка чего-нибудь вкусного иногда отгоняет слишком уж грустные мысли, не правда ли? :)
Но я всё-таки вернусь к предыдущей теме. Добью...
В жизни женщины самбуру мало сладкого, это верно...
Вот и танец с таким похожим на название сумки именем родился не здесь. Да и на самом деле нет у нилотов там-тамов, чтобы выбивать бешенный ритм самбы. Их придумали банту, эти презренные рабы огородов.
Просто ещё раз посмотрите на этих девочек.
Самбуру не нужна самба. Самбуру танцуют свой танец.
Я совершенно не пытаюсь как-то оправдать многожёнство, обрезание и прочее дикое на наш взгляд неравенство. Это невозможно. Я могу только объяснить это.
Милые мои, ведь даже если вы и успели в своей жизни встретить порядочную скотину, это не значит, что вы гуру кочевого или полукочевого скотоводства в условиях восточно-африканских нагорий. Подумайте, насколько суровы и зависимы-от-мужчин условия жизни у вас и у любой из этих девушек. Ни одна из них не смогла бы, да и не сможет даже сейчас, защитить и сохранить свой дом и своих детей самостоятельно. Отсюда полная зависимость от мужчин. Рабская зависимость, ага.
Времена меняются, но очень медленно. Проблема в том, что в этих краях женщине сложно найти занятие, позволяющее жить независимо от стада коров-зебу. Коровы растут здесь лучше всего.
Но, например, такое явление как обрезание (и мужское, и женское) хоть и нехотя, но потихоньку уходит. Виноваты в этом миссионеры и активная пропаганда защиты против СПИДа...)
И вот уже девочка на хорошем английском пишет письмо своей сестре в далёкий город Саратов.
Общежитие Саратовской медицинской академии.
Ни тебе моранов, ни ойибунов вокруг.
И кто знает, что впереди у этой девочки...
Пять коров и старый хромой козёл в заглавной роли?
Мне бы не хотелось. Честно.
В дощатом баре Умоджа-кемпа было только два предмета торговли - тёплый таскер по 100 шиллингов за бутылку и липкая ухмылка бармена. Скорее всего, это он вылакал наш виски.
А африканские кошки-собаки и вправду очень любят авокадо.
Проверено.