Дорожный. Местами асфальт.
Пока Кумбха Мела варится где-то в недрах моей чукоцкой башки, я продолжу раздавать долги. Вам, себе, Ладакху в конце концов... Ладак и его жители всегда давали себя сфотографировать, я же должен теперь чем-то заплатить в ответ. Денег у меня всё равно нет и не будет, а болтовни и пикселей на несколько постов... И Ладак стоит того, чтобы отдать ему эти посты. А там и все забудут про Кумбха Мелу... А я уже буду где-нибудь ещё.
Ранним утром 7 мая прошлого года, свежим и бодрящим, я угрюмо топтал тополиный пух на опустевшей такси стэнд в Шринагаре, угрюмея с каждым часом. Надежда удрать в это романтическое утро из города Шринагара повернулась ко мне своим задом и не обращала на меня никакого внимания. В городе начались выборы. Кашмирцы выбирали своё будущее... Бред, ага... Но они ещё и делали всё это по-кашмирски - бастовали, не ездили автобусами, перекрыв все въезды-выезды из города, не пуская попутки.
Я был почти одинок (ну не считая трёх индусиков), желая покинуть это место на джипе. До Ле 16 часов езды, где-то 440 км и 10500 за семиместный джип. Зоджи Ла вроде бы открыт. Не хватает ровно трёх человечков, и, наверное, уже не хватит. Индусики хитро молчат, рассчитывая, что я поеду за 6000... Братья, да за эти деньги отсюда летают.
И вот когда время мне показало 11 утра, а надежда неприличный жест, на горизонте замаячили, огибая чинары, три фигуры, одетые в рюкзаки... Одна высокая, шагающая, и две маленькие, семенящие по бокам. Все они были польского происхождения и звались красиво, вот так: Бартек, Анна и Кашка. Не стоит говорить, что нас сразу стало четверо, потому что собирались они туда же куда и я, проездом, хм, из Непала. Но только четверо, а не семеро, потому что остальные, эти резиденты великой Индии, видя такой поворот вдруг решают ехать за 1000. Каждый. "Или мы поедем завтра автобусом". Звучало как ультиматум Пакистану...)
За 1800 рупий мы вчетвером домчали до Сонамарга, просто взяв обычное такси. По дороге хотелось петь что-нибудь походное и радостное, совершенно чукоцкое, но вместо этого я снимал остатки Кашмира:
Долина всё поднималась и сужалась,
...Ладак там, где долгожданный снег и небо. Хотя, ну кто это снимает через лобовое стекло?
Сонамарг, последний крупный населённый пункт перед Зоджи Ла, выглядел затоптанным отступающими и беженцами. Сплошное облако шума и пыли, ревущие грузовики, сигналящие автобусы, всё толпится у шлагбаума с невозмутимым усатым военным, вооружённым свистком. Им он неплохо отбивает атаки грузовиков, пропуская только автобусы.
Вот из облака выныривает довольный Бартек...
- Прыгае вон в тот автобус. Нас берут в кабину до Каргила.
В кабине куры и поросята нас четверо, водитель, кондуктор и вот эта бабушка-мама-дочка. Все счастливы. Трогаем.
Подъём к Зоджи Ла, перевалу, охраняющему Ладак от Кашмира, идёт по вертикальной стене высотой не меньше километра, которой заканчивается ущелье Сонамарга. Автобусы и грузовики, надрываясь и задыхаясь, карабкаются по ней... Ступенька за ступенькой, виток за витком, за поворотом обязательно увидишь следующий...
Вот автобус не выдерживает, и вздрогнув всем своим железным организмом, замолкает, останавливаясь на подъёме. Не дожидаясь команды все выкатываются наружу, толкают, ещё и ещё...
Выкатываюсь и я, подставить плечико, ага... Блин, но где же воздух? Неужели мои лёгкие меня обманывают, говоря, что в них пусто... Я ведь делаю вдох. И не один. И часто. Всё чаще...
Это горняшечка, девочка с железными пальчиками взяла меня за виски и шепчет в затылок... "А ты куда, милый... Ты поднялся за три часа на два километра, и забыл обо мне? Иди-ка ты в автобус."
К слову сказать, второй раз мы с ней встретились только через неделю. На Чанг Ла. Это 5289 метров.
И снег. Сначала наглыми языками сползающий на дорогу, он постепенно захватывает её всю, и вот в конце концов встаёт стеной. Стеной, в которой прорублен тоннель. Гор не видно, ущелья не видно. Мы едем по узкой тропе между двух снежных стен. Они закрывают нам солнечный свет.
Показывая эту фотографию я вам беспощадно вру. Она сделана спустя ДВЕ недели, на обратном пути, когда я возвращался из Ладакха.
Снимаю свою бандану перед этими парнями. Жаль только, что на участке Манали-Ле работают не они. Или Ротанг завален в это время снегом ещё больше...
И вот уже первый чек пойнт после перевала, заполняем исторически важные документы. Тема сухих и чистых носков прослеживается и на этой фотографии тоже.
Драсс. Первая большая остановка. Чай и булки за 5 рупий. Мне здесь нравится. Таких брутальных чуваков я не видел больше нигде в Индии.
Сразу хочется здесь задержаться, пожить, поучиться уму-разуму.
А это мои поляки, Анна...
...и Бартек с Кашкой, брутально поедающей булку.
Был ещё вечерний Париж Каргил, и лёгкий шарм его кондитерских.
Была ещё попытка женить меня на маленькой Фатиме прямо в автобусе, но я оставил себя в Ламаюру, о котором уже вздыхал вам несколько постов тому назад.
И лишь на следующий день я стартовал в Ле...
...забыв про все приличия и снова втыкая дорогу через лобовое стекло на ходу.
И пусть фотогуру, наткнувшись вдруг на эти снимки, соберут свои лбы в морщины и скажут, что это так снимать нельзя... Знаю. Можно только чукчам. Потому что они не умеют не снимать, если им сильно этого хочется.
Кто-нибудь ещё помнит про Кумбха Мелу?