Тёрнер в музее им. Пушкина
Я был там дважды. Первый - на каникулах выбрал день - специально самый лютый - надеясь, что мороз отшибет массовое желание приобщиться к высокому искусству. Какое там! Массы стояли, притоптывая и пуская ртом пар, очередь заворачивалась за угол и тянулась обратно ровно два часа.
Ввалился я тогда внутрь уже когда стемнело совершенно обалдевший от холода и от напряжения последних минут - проскочу с очередной партией или еще полчаса мерзнуть? Пока согрелся, пока начал понимать, что вокруг развешано, попросили на выход.
Во второй раз всё было значительно культурней. Нашу организованную на работе группу, к которой ловко присоединилась Аня, впустили со служебного входа, и залы по случаю понедельника были пусты.
Сын парикмахера.
Начать нужно с того, что отец художника - добродушный толстяк, которого знакомые и постоянные клиенты называли не иначе как «папаша Тёрнер», держал парикмахерский салон в знаменитом лондонском районе Ковент Гарден. Он не уставал поражаться выходившими из-под карандаша своего сына Уильяма рисунками. Однажды папаша Тернер словно услышал глас Небес, прогремевший одно слово: «Рекламируй!»
Немного подумав, что бы это могло означать, Тёрнер-старший решительно сгреб рисунки сына в папку, принес в свою парикмахерскую и развесил в её окнах, устроив Билли первую персональную выставку. Поначалу он даже выходил и сам долго стоял возле картинок, «создавая толпу».
Это дало результат! Местная художественная братия, подвязавшаяся на оформлении театральных подмостков и раскрашивании декораций, стала ангажировать способного паренька на время авралов, которые случались регулярно.
И вообще новые богемные знакомые ввели его в курс дела, чиркнули адрес классов при Королевской Академии художеств, куда Уильям и поступил. Как итог - Тёрнер в 27 лет стал самым молодым членом Академии художеств за всю её историю. Первая его картина маслом - «Рыбаки в море» - представлена на выставке рядом с автопортретом художника в молодости.
Большая картина
В том же 1802 году жадный до новых впечатлений Тёрнер ринулся в Европу, пока там было объявлено перемирие. Картины, которые он смог увидеть в Лувре, потрясли его. Он вдруг понял, что до сих пор занимался не тем! Сельские и городские виды, руины древних замков, несчастные рыбаки - всё это было не то, мелко. Огромные полотна континентальных художников на мифологические или исторические темы отныне стали для Тёрнера путеводным маяком и идеей фикс.
Вернувшись в Лондон, он с жаром окунулся в работу. А когда из неё вынырнул, пожалел, что не утонул. У него не получилось! Не получилось, как у тех, великих. Но на самом деле - это удивительные полотна. На выставке они представлены очень широко.
Вот «Регул». Известный полулегендарный сюжет из Римской истории. Римский военачальник 3-го века до Н.Э. Марк Атиллий был захвачен в плен карфагенянами и затем отправлен в Рим для ведения мирных переговоров. Однако вместо переговоров он стал убеждать Сенат продолжить войну. Высказавшись, он вернулся в Карфаген, поскольку был отпущен под честное слово. Там его бросили в темницу. То есть в прямом смысле - куда не попадал ни один луч света. Потом вырвали веки и вывели в полдень на африканский солнцепёк.
Тернер изобразил момент пытки солнцем. На картине мы видим набережную, по краям - монументальные античные строения, прорисованные с выдающейся тщательностью, там и сям маленькие нелепые фигурки древних жителей Карфагена, выявить из которых Регула практически невозможно. Но всё это неважно, потому что основное в картине это солнце, вернее поток света, который бьет в глаза зрителю с такой силой, что он - зритель - невольно хочет зажмуриться и в этот момент понимает, каково пришлось Регулу с его вырванными веками! По-моему гениально.
Вот «Ночь после Ватерлоо».
Овраг, где в несколько слоев лежат трупы английских и французских - вперемешку - солдат. На переднем плане женщины, заламывающие руки, с младенцем на руках, разыскивающие среди погибших своих мужей. Сцена освещена фонарем, отсветом пожара на бастионе справа и луной, пробивающейся сквозь тучи. Надо сказать, что люди здесь прорисованы более тщательно, чем в Регуле, но всё равно они у него какие-то странные, больше похожие на кукол, условные. Но искать нужно не здесь!
Если отойти на значительное расстояние (это Аня заметила), то становится понятен замысел художника. Издалека видно, как ручейки света из центра картины перетекают вверх, к белому светящемуся шару, который мы вначале приняли просто за луну, хотя на самом деле - это души умерших на пути в мир иной.
«Когда я не рисую, я… рисую»
После Тёрнера остались шкафы и антресоли альбомов и папок с рисунками, эскизами, набросками. Он использовал малейшую возможность для рисования. В начале своих путешествий он делал зарисовки акварелью, но это показалось ему долго, столько остается не зачепятленным! И он стал запечатлевать карандашом, проставляя буквами цвета, чтобы не забыть. Производительность выросла в 10 раз!
Он вообще был человек-опыт, человек-прорыв. Для большей выразительности, яркости изображения отказывается от традиционного грунта коричневых оттенков и использует белый грунт, похожий на основу для акварели. Много позже его опыт выбеливания переняли импрессионисты.
Как только появились синтетические, более яркие краски, он тут же их применил. Новый желтый пигмент привел его в восторг. Очевидцы говорят, что работа Тёрнера, выставленная в одном ряду с картинами его современников, выглядит как открытое окно в солнечный день на фоне темных обоев.
Тернер постоянно находил новые способы самовыражения на бумаге, не забывая и об интересе материальном. На выставке представлены его гравюры, он наладил выпуск специальных альбомов с видами Британии, да и книжной иллюстрации не был чужд, следуя девизу - чем лучше меня будут знать как художника, тем больше купят гравюр. Чем больше купят гравюр, тем лучше будут знать как художника. Художественная пылкость удивительным образом сочеталась в нем с прагматичностью делового человека.
Рассказывают, что однажды его увидели стоящим перед руинам старинного замка на берегу живописной реки. Пожилой художник кланялся в пояс полуразвалившимся стенам и башням.
- Что вызвало Ваше благоговение, сэр Уильям? - спросили его.
- Как же мне не благоговеть? - ответствовал живописец. - Тридцать лет назад я впервые начал делать зарисовки этих развалин, и до сих пор они прекрасно продаются!
Свет вечности
Творчество Тёрнера трудно разделить на периоды. В одно и то же время он трудился над большими полотнами на исторические темы и рисовал совершенно иного рода картины, откуда постепенно уходят не только подробности и детали, но даже и сама форма предметов лишь угадывается в бушующем потоке света либо сгустившемся тумане. Свет, его игра, его отблески и переливы становятся главными героями картин Тёрнера, вызывая в зрителе те или иные чувства - боль, восторг, скорбь, благоговение, страх, тихую радость и так далее.
Но те, кто считает Тёрнера родоначальником абстрактной живописи, по словам нашего экскурсовода, ошибается. Тёрнер всё же всегда имел в виду нечто конкретное, когда брался рисовать. А как же вот это, стали спрашивать мы, указуя на полотно под названием «Восход солнца. Морские чудовища», где никаких чудовищ и солнца не наблюдается, а налицо лишь цветные, расплывающиеся полосы.
- А эта картина осталась неоконченной, - сообщила экскурсовод.
- Надо же! А мне она больше всего понравилась! - сказала Аня. - Блестящим завершением творческого пути художника стали его незавершенные работы!
Вот краткий видеорассказ о выставке.
А у добрейшей ne_capisco можно увидеть виртуальную репродукцию картины Тёрнера с видом Венеции, видом совершенно чудесным.
Если я так и не убедил вас в том, что Тёрнер - гений, а выставка - чудо, вы еще можете сами это проверить, только нужно поспешить, она работает до 15 февраля.
Ввалился я тогда внутрь уже когда стемнело совершенно обалдевший от холода и от напряжения последних минут - проскочу с очередной партией или еще полчаса мерзнуть? Пока согрелся, пока начал понимать, что вокруг развешано, попросили на выход.
Во второй раз всё было значительно культурней. Нашу организованную на работе группу, к которой ловко присоединилась Аня, впустили со служебного входа, и залы по случаю понедельника были пусты.
Сын парикмахера.
Начать нужно с того, что отец художника - добродушный толстяк, которого знакомые и постоянные клиенты называли не иначе как «папаша Тёрнер», держал парикмахерский салон в знаменитом лондонском районе Ковент Гарден. Он не уставал поражаться выходившими из-под карандаша своего сына Уильяма рисунками. Однажды папаша Тернер словно услышал глас Небес, прогремевший одно слово: «Рекламируй!»
Немного подумав, что бы это могло означать, Тёрнер-старший решительно сгреб рисунки сына в папку, принес в свою парикмахерскую и развесил в её окнах, устроив Билли первую персональную выставку. Поначалу он даже выходил и сам долго стоял возле картинок, «создавая толпу».
Это дало результат! Местная художественная братия, подвязавшаяся на оформлении театральных подмостков и раскрашивании декораций, стала ангажировать способного паренька на время авралов, которые случались регулярно.
И вообще новые богемные знакомые ввели его в курс дела, чиркнули адрес классов при Королевской Академии художеств, куда Уильям и поступил. Как итог - Тёрнер в 27 лет стал самым молодым членом Академии художеств за всю её историю. Первая его картина маслом - «Рыбаки в море» - представлена на выставке рядом с автопортретом художника в молодости.
Большая картина
В том же 1802 году жадный до новых впечатлений Тёрнер ринулся в Европу, пока там было объявлено перемирие. Картины, которые он смог увидеть в Лувре, потрясли его. Он вдруг понял, что до сих пор занимался не тем! Сельские и городские виды, руины древних замков, несчастные рыбаки - всё это было не то, мелко. Огромные полотна континентальных художников на мифологические или исторические темы отныне стали для Тёрнера путеводным маяком и идеей фикс.
Вернувшись в Лондон, он с жаром окунулся в работу. А когда из неё вынырнул, пожалел, что не утонул. У него не получилось! Не получилось, как у тех, великих. Но на самом деле - это удивительные полотна. На выставке они представлены очень широко.
Вот «Регул». Известный полулегендарный сюжет из Римской истории. Римский военачальник 3-го века до Н.Э. Марк Атиллий был захвачен в плен карфагенянами и затем отправлен в Рим для ведения мирных переговоров. Однако вместо переговоров он стал убеждать Сенат продолжить войну. Высказавшись, он вернулся в Карфаген, поскольку был отпущен под честное слово. Там его бросили в темницу. То есть в прямом смысле - куда не попадал ни один луч света. Потом вырвали веки и вывели в полдень на африканский солнцепёк.
Тернер изобразил момент пытки солнцем. На картине мы видим набережную, по краям - монументальные античные строения, прорисованные с выдающейся тщательностью, там и сям маленькие нелепые фигурки древних жителей Карфагена, выявить из которых Регула практически невозможно. Но всё это неважно, потому что основное в картине это солнце, вернее поток света, который бьет в глаза зрителю с такой силой, что он - зритель - невольно хочет зажмуриться и в этот момент понимает, каково пришлось Регулу с его вырванными веками! По-моему гениально.
Вот «Ночь после Ватерлоо».
Овраг, где в несколько слоев лежат трупы английских и французских - вперемешку - солдат. На переднем плане женщины, заламывающие руки, с младенцем на руках, разыскивающие среди погибших своих мужей. Сцена освещена фонарем, отсветом пожара на бастионе справа и луной, пробивающейся сквозь тучи. Надо сказать, что люди здесь прорисованы более тщательно, чем в Регуле, но всё равно они у него какие-то странные, больше похожие на кукол, условные. Но искать нужно не здесь!
Если отойти на значительное расстояние (это Аня заметила), то становится понятен замысел художника. Издалека видно, как ручейки света из центра картины перетекают вверх, к белому светящемуся шару, который мы вначале приняли просто за луну, хотя на самом деле - это души умерших на пути в мир иной.
«Когда я не рисую, я… рисую»
После Тёрнера остались шкафы и антресоли альбомов и папок с рисунками, эскизами, набросками. Он использовал малейшую возможность для рисования. В начале своих путешествий он делал зарисовки акварелью, но это показалось ему долго, столько остается не зачепятленным! И он стал запечатлевать карандашом, проставляя буквами цвета, чтобы не забыть. Производительность выросла в 10 раз!
Он вообще был человек-опыт, человек-прорыв. Для большей выразительности, яркости изображения отказывается от традиционного грунта коричневых оттенков и использует белый грунт, похожий на основу для акварели. Много позже его опыт выбеливания переняли импрессионисты.
Как только появились синтетические, более яркие краски, он тут же их применил. Новый желтый пигмент привел его в восторг. Очевидцы говорят, что работа Тёрнера, выставленная в одном ряду с картинами его современников, выглядит как открытое окно в солнечный день на фоне темных обоев.
Тернер постоянно находил новые способы самовыражения на бумаге, не забывая и об интересе материальном. На выставке представлены его гравюры, он наладил выпуск специальных альбомов с видами Британии, да и книжной иллюстрации не был чужд, следуя девизу - чем лучше меня будут знать как художника, тем больше купят гравюр. Чем больше купят гравюр, тем лучше будут знать как художника. Художественная пылкость удивительным образом сочеталась в нем с прагматичностью делового человека.
Рассказывают, что однажды его увидели стоящим перед руинам старинного замка на берегу живописной реки. Пожилой художник кланялся в пояс полуразвалившимся стенам и башням.
- Что вызвало Ваше благоговение, сэр Уильям? - спросили его.
- Как же мне не благоговеть? - ответствовал живописец. - Тридцать лет назад я впервые начал делать зарисовки этих развалин, и до сих пор они прекрасно продаются!
Свет вечности
Творчество Тёрнера трудно разделить на периоды. В одно и то же время он трудился над большими полотнами на исторические темы и рисовал совершенно иного рода картины, откуда постепенно уходят не только подробности и детали, но даже и сама форма предметов лишь угадывается в бушующем потоке света либо сгустившемся тумане. Свет, его игра, его отблески и переливы становятся главными героями картин Тёрнера, вызывая в зрителе те или иные чувства - боль, восторг, скорбь, благоговение, страх, тихую радость и так далее.
Но те, кто считает Тёрнера родоначальником абстрактной живописи, по словам нашего экскурсовода, ошибается. Тёрнер всё же всегда имел в виду нечто конкретное, когда брался рисовать. А как же вот это, стали спрашивать мы, указуя на полотно под названием «Восход солнца. Морские чудовища», где никаких чудовищ и солнца не наблюдается, а налицо лишь цветные, расплывающиеся полосы.
- А эта картина осталась неоконченной, - сообщила экскурсовод.
- Надо же! А мне она больше всего понравилась! - сказала Аня. - Блестящим завершением творческого пути художника стали его незавершенные работы!
Вот краткий видеорассказ о выставке.
А у добрейшей ne_capisco можно увидеть виртуальную репродукцию картины Тёрнера с видом Венеции, видом совершенно чудесным.
Если я так и не убедил вас в том, что Тёрнер - гений, а выставка - чудо, вы еще можете сами это проверить, только нужно поспешить, она работает до 15 февраля.