увиденное
Никогда не видела этого прежде так ясно. Что жизнь это выбор. И этот выбор - постоянный. Я совершаю его, оказывается, каждое мгновение. Действую ли я сейчас из жизни, делюсь ли жизнью или смертью, питаю или уничтожаю, это выбор. И, оказывается, невозможно сделать его раз и навсегда. Нужно подтверждаться, усиливаться постоянно. И теперь, когда я увидела это, много ненависти к себе поднимается. Раньше можно было действовать просто, например, сослаться на обстоятельства, на усталость, на отсутствие сил или тяжелый день, на детей опять же. А сейчас уже нельзя. Сейчас я уже вижу, что только я решаю, жить или не жить. И если сил нет, значит, приняла решение не жить, значит, где-то вошла в жертву, примерла, действую стереотипами, отказываюсь определяться на жизнь. Нет никаких обстоятельств. Вернее, они есть, когда я решаю, что обстоятельства живут мою жизнь. Когда решаю сама жить свою жизнь, видеть показы, просматривать свою жизнь через все, тогда нет обстоятельств. Увидела, что ничто не мешает мне жить свою жизнь. Просто не может. Это всегда мое и только мое решение. А теперь, когда ошибаюсь, я вижу, что ошибаюсь, я вижу, что убиваю, уничтожаю, перекрываю силу. И от этого поднимается ненависть к себе. Но ненависть к себе это тоже ловушка, освобождение от ответственности, ненависть к себе это полное бездействие, то есть смерть. Эта ненависть была во мне всегда. Просто сейчас я начинаю ее видеть. Оценка, постоянная оценка, сравнение себя с другими, стремление к идеалу, недовольство собой - это все убивание самой себя, это все иллюзия действия, то есть бездействие. Я могу только признать ошибку. И я имею право на ошибку. Когда я признаю свою ошибку, я могу ее исправить. Когда я ненавижу себя, я ничего не могу. Я знаю, что я сильнее всего. Даже несмотря на то, что постоянно об этом забываю, я все-таки продолжаю это знать. И сколько всего внутри, что тянет в умирание, в бездействие, в это болото, и каждый день столько соблазнов признать свое бессилие, свою немощность, замереть под одеялом и больше не двигаться, вообще. И так легко плыть по течению (теперь я знаю, кто плывет по течению, по течению плывет говно, всегда ровно по течению), отдаться этим рефлексиям, копанию в боли, страданию, этим “оставьте меня все” и, кажется, что действовать невозможно, просто невозможно. И это действительно невозможно, когда я Пытаюсь действовать, и это абсолютно легко и естественно, когда я, блин, прекращаю пытаться, а просто встаю и начинаю действовать. И когда я действую, все что угодно, посуду мою, очищаю свой дом, но делаю это осознанно, из состояния себя-живущей-свою-жизнь, то все раскрывается, не в ту же секунду, а в то же мгновение просто, и силы приходят, и легкость, и радость, и жизнь. Чтобы жить, не нужно стараться, нужно просто действовать и все. Действовать. Зависания, оправдания, просить прощение, обвинять - это все мертвое, это все лишено жизни вообще. И я и сейчас делаю все это, просто уже очень ясно вижу, Что я в этот момент делаю. Кого я сейчас убиваю. И поразительно, как Дети видят это. Любое примирание, если я его не вижу, все, они уже тут. И начинают показывать. Чё происходит-то, собственно. Типа, мама, оживай, алё, есть кто живой? Они лучше меня знают то, насколько я живая, на самом деле. Так странно сейчас видеть, как я воспитывала их, бросалась разнимать, вместо того, чтобы посмотреть просто, что внутри сейчас, что я сейчас делаю, и поправиться. Сколько силы идет, сколько силы есть, на самом деле, и я сама, только я сама, отказываюсь брать ее. Отказываюсь жить вообще. Это мое “ненавижу” это об этом. Ненавижу, то есть не хочу видеть. Не хочу видеть того, сколько этой мертвечины во мне, боюсь этого, и от нежелания видеть это, умираю. Легко и ежедневно. А сейчас я говорю: я вижу, вижу это. Я это вижу. И только в этот момент, когда я вижу это, когда вижу всю эту темноту, только в этот момент я начинаю видеть свет. И пока внутри меня война. Она была там всегда, но сейчас я вижу это ясно: я живу в войне. И я знаю, что эта война иллюзия. И я знаю, что смогу ее преодолеть.