История без конца

[chipka_ne]

Вообще-то в первый год моей работы Нава закончила рассказ о Зосе на апреле 1945 года, на освобождении Берген-Бельзена. И закончила очень невесело. Потому что перед этим они с Зосей поссорились. Даже хуже. «Поссорились» - это такое смешное девчачье понятие из прежней жизни, там всё куда серьёзнее было и горше. Поэтому Нава поставила на весне 45-го

Comments

[msdu_ne_beru]

[nitka_g]

Ох... Дважды покалеченную Зосю еще более жалко, чем Наву. Первый раз ее покалечили родители, отняв душу, второй раз фашисты. И, кажется, она так ничего и не поняла...

[chipka_ne]

Ей не под силу было все это осознать и пережить. Покрепче ее люди ломались. А она была всего-навсего слабым осиротевшим ребенком. Да еще и лишенным какой-либо внутренней опоры.

[nitka_g]

Понятно, что для осознания нужны душевные ресурсы, которых у нее, понятное дело, не было.
Но я читала о многих, которые в такой ситуации понимали, что в глазах гоев они ничем не отличаются от традиционных евреев, а она таки нет...

[chipka_ne]

Больно же очень. Вчера еще была любимая ученица и вдруг .. Людям свойственно отказываться понимать непостижимое. Знаете, как украинские бабушки, которых пытались выселить и чернобыльской зоны: а де вона та радіація?

[tandem_bike]

gospodi..

[yulen_ka]

Мне было 16 лет в 65-ом году, когда мы с родителями поехали летом в Закарпатье. В Мукачево мы снимали комнату у людей, переживших Освенцим и Дахау (из Освенцима их в 1945-ом перегнали в Дахау - знаменитые марши смерти).
Для обоих это была вторая семья, первые семьи с детьми погибли. Они нам рассказывали о пережитом, им не хватало русских слов (Закарпатье только после войны вошло в состав Союза, там еще в 65-ом разговорным языком был венгерский), и они, извиняясь, переходили на идиш. Я тогда впервые увидела номера на руках. Столько лет прошло, а я все это помню, в память врезалось намертво, впечатление было невероятное...

[chipka_ne]

У Навы тоже был этот номер.

[chipka_ne]

Мне - непонятно. Учительница, ведущая некогда любимую ученицу в гестапо? Офицер, бросивший девочку на растерзание уголовникам, а потом с улыбкой замечающий, что паненка не выспалась? Зося, проклинающая тех, кто ее спасает день за днем? Я могу это только пересказать, но не понять.

[_krishulya_]

Мне показалось, что офицер спрашивал саркастически - мол, ну что, паненка, приятно провели время ночью?..

[ioanna_poula]

Я тоже все время думаю об этом.
Нелюдей, эту учительницу и офицера, я понимать не хочу, даже и пытаться нечего.

А вот Зосю понять можно. Бедный, потрясенный, поруганный, растерзанный ребенок. У остальных была опора на Бога, на традицию жизни, на историю гонений, в конце концов. У нее этого ничего не было, все ее ориентиры были сорваны. Понимание в этом случае может прийти постепенно, на него тоже нужны силы. И время.
Я не удивлюсь, если она впоследствии стала очень верующей, и , возможно, стала исповедовать ортодоксальный иудаизм.
Чарна вызывает восхищение, конечно. И ее жизнь в лагере, и потом, после войны. Потрясающий человек.