Сталкер. Хроника Ташкалинского периода. 2/7
Часть вторая, глава седьмая.
Третья, немного охнув при соприкосновении с землёй, разорвалась противным, чавкающим звуком… Она легла немного прицельнее, и даже посекла осколками ствол клёна. Но Господь сегодня был всё же на нашей стороне и не дал случится самому страшному. Ещё пара разрывов раздалась намного левее нас, ближе к Катаяме. Потом наступила тишина, звенящая тишина. Но звенела она недолго с минуту, не больше. Потому как прикинув, что скорее всего обстрел на этом закончен, мы рванули до дому, до хаты. На тот момент на всей земле быстрее нас была только пара млекопитающих, это гепард, и Михаэль Шумахер.
На углу 8-ой Линии тревожно толпились несколько человек из оставшихся жить в пятиэтажках. Никому и в голову не пришло бежать смотреть что с нами и как… Всё потому, что неделей раньше, случился один эпизод который многим стал уроком. На перекрёстке 8-ой Линии и Нефтяной частенько происходили падения мин, как бы не пойми откуда. Осознание того, что по этой развилке пристреливались миномётчики пришло лишь тогда, когда в один из дней, несколько человек встретившись и остановившись стали «мишенью с продолжением»: первая мина легла намного правее от них, практически в поле. Все кроме одного мужчины ринулись под защиту этажек, а он остался. Вторая мина пришлась практически рядом с ним, но его не убило, а крепко ранило. Он упал. После этого опять всё стихло, и народ, какой был поблизости, кинулся поднимать его, и пытаться перевязать. Вот тут то по скоплению живой силы (как сказал бы военный язык сводок и донесений) и был нанесён следующий выстрел из миномёта. Были ранены ещё трое.
После этого случая, никто не бросался на помощь сразу… Выжидали некоторое время. Живой - вернешься сам, ранили - подашь голос, убили - помогать уж нечем… Похороним… Позже…
Читатель, ты вправе размышлять как угодно, но замечу только одно - фатализма или там обречённости какой, не было. Не было и веры в какое-то завершение всего происходящего…
Ибо как можно верить в то, чего не знаешь… Было только ощущение происходящего с тобой, но в ином измерении. Время то замедляло свой бег, то ускоряло. Но всегда по своему усмотрению, и как-то отрешённо от нас.
Так вот, отдышавшись, и удостоверившись, что всё в порядке и все как минимум целы, и как бы даже невредимы. Мы, помня о том, что на поляне остался лежать спиленный клён, решили подождать. Возвращаться тот час не имело смысла. Но возвращаться домой без источника тепла не имело смысла. Поэтому, немного погодя, мы, не торопясь, готовые в любой момент сорваться с места и бросится бежать, все-таки вернулись на место рубки, и быстро ухватив конец верёвки которой валили, клён при окончании подпила, по возможности быстро затрусили в сторону спасительных домов. Спиной ожидая резкого свиста мины или неслышного (свою пулю не услышишь) удара «снайперки», что к тому времени в центре города было уже не новостью… Да и у нас стали поговаривать о таких убийствах, исподтишка…
Одна интересная деталь, когда мы мчались с поля после обстрела, каждый крепко сжимал инструмент. Почему? Не знаю. Подсознательно, схватили, то, чем работали… Может психологи это как то и объяснят, я нет.
С тех пор страх перестал чувствоваться остро и болезненно. Он, страх, стал другим, стал боязнью оставить родных и близких людей без себя.
Третья, немного охнув при соприкосновении с землёй, разорвалась противным, чавкающим звуком… Она легла немного прицельнее, и даже посекла осколками ствол клёна. Но Господь сегодня был всё же на нашей стороне и не дал случится самому страшному. Ещё пара разрывов раздалась намного левее нас, ближе к Катаяме. Потом наступила тишина, звенящая тишина. Но звенела она недолго с минуту, не больше. Потому как прикинув, что скорее всего обстрел на этом закончен, мы рванули до дому, до хаты. На тот момент на всей земле быстрее нас была только пара млекопитающих, это гепард, и Михаэль Шумахер.
На углу 8-ой Линии тревожно толпились несколько человек из оставшихся жить в пятиэтажках. Никому и в голову не пришло бежать смотреть что с нами и как… Всё потому, что неделей раньше, случился один эпизод который многим стал уроком. На перекрёстке 8-ой Линии и Нефтяной частенько происходили падения мин, как бы не пойми откуда. Осознание того, что по этой развилке пристреливались миномётчики пришло лишь тогда, когда в один из дней, несколько человек встретившись и остановившись стали «мишенью с продолжением»: первая мина легла намного правее от них, практически в поле. Все кроме одного мужчины ринулись под защиту этажек, а он остался. Вторая мина пришлась практически рядом с ним, но его не убило, а крепко ранило. Он упал. После этого опять всё стихло, и народ, какой был поблизости, кинулся поднимать его, и пытаться перевязать. Вот тут то по скоплению живой силы (как сказал бы военный язык сводок и донесений) и был нанесён следующий выстрел из миномёта. Были ранены ещё трое.
После этого случая, никто не бросался на помощь сразу… Выжидали некоторое время. Живой - вернешься сам, ранили - подашь голос, убили - помогать уж нечем… Похороним… Позже…
Читатель, ты вправе размышлять как угодно, но замечу только одно - фатализма или там обречённости какой, не было. Не было и веры в какое-то завершение всего происходящего…
Ибо как можно верить в то, чего не знаешь… Было только ощущение происходящего с тобой, но в ином измерении. Время то замедляло свой бег, то ускоряло. Но всегда по своему усмотрению, и как-то отрешённо от нас.
Так вот, отдышавшись, и удостоверившись, что всё в порядке и все как минимум целы, и как бы даже невредимы. Мы, помня о том, что на поляне остался лежать спиленный клён, решили подождать. Возвращаться тот час не имело смысла. Но возвращаться домой без источника тепла не имело смысла. Поэтому, немного погодя, мы, не торопясь, готовые в любой момент сорваться с места и бросится бежать, все-таки вернулись на место рубки, и быстро ухватив конец верёвки которой валили, клён при окончании подпила, по возможности быстро затрусили в сторону спасительных домов. Спиной ожидая резкого свиста мины или неслышного (свою пулю не услышишь) удара «снайперки», что к тому времени в центре города было уже не новостью… Да и у нас стали поговаривать о таких убийствах, исподтишка…
Одна интересная деталь, когда мы мчались с поля после обстрела, каждый крепко сжимал инструмент. Почему? Не знаю. Подсознательно, схватили, то, чем работали… Может психологи это как то и объяснят, я нет.
С тех пор страх перестал чувствоваться остро и болезненно. Он, страх, стал другим, стал боязнью оставить родных и близких людей без себя.