Проблемы раздела имущества после расторжения брака
Казалось бы, довольно типичная ситуация раздела имущества после расторжения брака не должна вызывать особых теоретических сложностей за исключением процесса доказывания, однако на практике выявляются все новые трактовки семейно-гражданского законодательства, которые суды в различных субъектах РФ решают по-разному.
Инициатором первой правовой проблемы стал Верховвный Суд Российской Федерации, который своим Постановлением Пленума ввел в гражданский оборот "мину замедленного дейтсвия" и нарушив понятие правовой определенности для покупателей недвижимости.
Если в п.7 ст. 38 Семейного кодекса Российской Федерации четко было определено законодателем, что к требованиям супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, применяется трехлетний срок исковой давности, то Верховный Суд РФ вложил в эту четкую и определенную правовую норму абсолютно новый смысл. Так в п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.11.1998 N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака" указано, что течение трехлетнего срока исковой давности для требований о разделе имущества, являющегося общей совместной собственностью супругов, брак которых расторгнут (п. 7 ст. 38 СК РФ), следует исчислять не со времени прекращения брака (дня государственной регистрации расторжения брака в книге регистрации актов гражданского состояния при расторжении брака в органах записи актов гражданского состояния, а при расторжении брака в суде - дня вступления в законную силу решения), а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 ГК РФ).
При такой трактовке состояние правовой неопределенности когда лицо узнала или должно было узнать становится для оборота купли-продажи недвижимости абсолютно хаотичным и правопритязания бывших супругов всплывают и через 5 и чрез 10 и чрез 15 и более лет, когда вдруг бывший супруг узнает, что его квартиру приобретенную в расторгнутом браке продали или только собираются продать.
Конечно, для коммерческой составляющей юридической профессии это выгодно, так как большие шансы выиграть спор об оспаривании сделки купли-продажи с таким плавающим сроком исковой давности, но фундаментально для гражданского оборота это плохо так как такую квартиру покупателю придется возвращать обратно, а вот получить обратно деньги с недобросовестного продавца получить удается не всегда, учитывая введенный институт личного банкротства.
Полагаю, что эту правовую проблему необходимо решить либо на законодательном уровне добавив в п. 7 ст. 39 СК РФ слова он начале срока исковой давности со времени прекращения брака (дня государственной регистрации расторжения брака в книге регистрации актов гражданского состояния при расторжении брака в органах записи актов гражданского состояния, а при расторжении брака в суде - дня вступления в законную силу решения), либо исключить довольно неадекватный с точки зрения правовой стабильности и предсказуемости п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.11.1998 N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака".
Как я упоминал выше о "разнобое" практике в судах разных субъектов РФ , нашел интересное решениие Воронежского областного суда, которое пытается решить вышеописанную проблему с получением согласия бывшего супруга на распоряжением недвижимыми имуществом и прелоджениме бремени риска с покупателя на разборки между супругами.
Вот это обоснование. Согласно п. 3 ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.
Абзацем 2 п. 3 ст. 35 СК РФ предусмотрено, что супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.
Вместе с тем, в случае, если имущество, нажитое в браке, отчуждено после расторжения брака, то такие правоотношения подлежат урегулированию в рамках гражданского законодательства, поскольку предметом регулирования семейного законодательства являются, в том числе имущественные отношения между членами семьи - супругами, другими родственниками и иными лицами. Семейное законодательство не регулирует отношения, возникающие между участниками гражданского оборота, не относящимися к членам семьи.
В соответствии с п. 1 ст. 253 ГК РФ участники совместной собственности, если иное не предусмотрено соглашением между ними, сообща владеют и пользуются общим имуществом.
Распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом (п. 2 ст. 253 ГК РФ).
Каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом (п. 3 ст. 253 ГК РФ).
Исходя из положений вышеприведенных правовых норм, при разрешении спора о признании недействительной сделки по распоряжению общим имуществом, совершенной одним из участников совместной собственности, суду надлежит установить наличие или отсутствие полномочий у участника совместной собственности на совершение сделки по распоряжению общим имуществом, которые возникают у этого участника в случае согласия остальных участников совместной собственности на совершение такой сделки.
Также суду следует установить наличие или отсутствие осведомленности другой стороны по сделке об отсутствии у участника совместной собственности полномочий на совершение сделки по распоряжению общим имуществом, и обстоятельства, с учетом которых другая сторона по сделке должна была знать о неправомерности действий участника совместной собственности.
Согласно п. п. 1, 2 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.
Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.
Пункт 1 ст. 167 ГК РФ предусматривал, что недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно.
Как следует из материалов дела, К.П. и Л.Н. на момент совершения сделки 10.05.2017 года не состояли в зарегистрированном браке, исходя из пояснений сторон, в том числе Л.Н., данных ею в рамках рассмотрения дела о расторжении соглашения об алиментах, следует, что каких-либо притязаний ею относительно жилого дома по ул. Багрицкого с момента прекращения ведения общего хозяйства и после расторжения брака в органах ЗАГС не заявлялось, в связи с этим, суд пришел к правильному выводу, что К.А., проживающая в спорном доме с 2012 года, не могла быть осведомлена о несогласии бывшей супруги на отчуждение недвижимого имущества и отсутствии полномочий у К.П. на его отчуждение как совместного.
Как правильно указал суд, отказ в удовлетворении исковых требований по настоящему делу не препятствует Л.Н. обратиться с самостоятельным иском о взыскании с К.П. денежной компенсации отчужденного без ее согласия общего имущества супругов.
Таким образом риск остаться без квартиры и без денег снимается с покупателя и приходит на супруга, чье согласие не было получено.
Судить о приоритетности этих рисков я не могу, поскольку считаю, что раздел имущества должен производиться исключительно при расторжении брака либо на основании брачного договора. Растягивать по времени процедуру раздела имущества опасно для стабильности гражданского оборона и предсказуемости проведения его участников.
Инициатором первой правовой проблемы стал Верховвный Суд Российской Федерации, который своим Постановлением Пленума ввел в гражданский оборот "мину замедленного дейтсвия" и нарушив понятие правовой определенности для покупателей недвижимости.
Если в п.7 ст. 38 Семейного кодекса Российской Федерации четко было определено законодателем, что к требованиям супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, применяется трехлетний срок исковой давности, то Верховный Суд РФ вложил в эту четкую и определенную правовую норму абсолютно новый смысл. Так в п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.11.1998 N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака" указано, что течение трехлетнего срока исковой давности для требований о разделе имущества, являющегося общей совместной собственностью супругов, брак которых расторгнут (п. 7 ст. 38 СК РФ), следует исчислять не со времени прекращения брака (дня государственной регистрации расторжения брака в книге регистрации актов гражданского состояния при расторжении брака в органах записи актов гражданского состояния, а при расторжении брака в суде - дня вступления в законную силу решения), а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 ГК РФ).
При такой трактовке состояние правовой неопределенности когда лицо узнала или должно было узнать становится для оборота купли-продажи недвижимости абсолютно хаотичным и правопритязания бывших супругов всплывают и через 5 и чрез 10 и чрез 15 и более лет, когда вдруг бывший супруг узнает, что его квартиру приобретенную в расторгнутом браке продали или только собираются продать.
Конечно, для коммерческой составляющей юридической профессии это выгодно, так как большие шансы выиграть спор об оспаривании сделки купли-продажи с таким плавающим сроком исковой давности, но фундаментально для гражданского оборота это плохо так как такую квартиру покупателю придется возвращать обратно, а вот получить обратно деньги с недобросовестного продавца получить удается не всегда, учитывая введенный институт личного банкротства.
Полагаю, что эту правовую проблему необходимо решить либо на законодательном уровне добавив в п. 7 ст. 39 СК РФ слова он начале срока исковой давности со времени прекращения брака (дня государственной регистрации расторжения брака в книге регистрации актов гражданского состояния при расторжении брака в органах записи актов гражданского состояния, а при расторжении брака в суде - дня вступления в законную силу решения), либо исключить довольно неадекватный с точки зрения правовой стабильности и предсказуемости п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.11.1998 N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака".
Как я упоминал выше о "разнобое" практике в судах разных субъектов РФ , нашел интересное решениие Воронежского областного суда, которое пытается решить вышеописанную проблему с получением согласия бывшего супруга на распоряжением недвижимыми имуществом и прелоджениме бремени риска с покупателя на разборки между супругами.
Вот это обоснование. Согласно п. 3 ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.
Абзацем 2 п. 3 ст. 35 СК РФ предусмотрено, что супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.
Вместе с тем, в случае, если имущество, нажитое в браке, отчуждено после расторжения брака, то такие правоотношения подлежат урегулированию в рамках гражданского законодательства, поскольку предметом регулирования семейного законодательства являются, в том числе имущественные отношения между членами семьи - супругами, другими родственниками и иными лицами. Семейное законодательство не регулирует отношения, возникающие между участниками гражданского оборота, не относящимися к членам семьи.
В соответствии с п. 1 ст. 253 ГК РФ участники совместной собственности, если иное не предусмотрено соглашением между ними, сообща владеют и пользуются общим имуществом.
Распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом (п. 2 ст. 253 ГК РФ).
Каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом (п. 3 ст. 253 ГК РФ).
Исходя из положений вышеприведенных правовых норм, при разрешении спора о признании недействительной сделки по распоряжению общим имуществом, совершенной одним из участников совместной собственности, суду надлежит установить наличие или отсутствие полномочий у участника совместной собственности на совершение сделки по распоряжению общим имуществом, которые возникают у этого участника в случае согласия остальных участников совместной собственности на совершение такой сделки.
Также суду следует установить наличие или отсутствие осведомленности другой стороны по сделке об отсутствии у участника совместной собственности полномочий на совершение сделки по распоряжению общим имуществом, и обстоятельства, с учетом которых другая сторона по сделке должна была знать о неправомерности действий участника совместной собственности.
Согласно п. п. 1, 2 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.
Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.
Пункт 1 ст. 167 ГК РФ предусматривал, что недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.
Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно.
Как следует из материалов дела, К.П. и Л.Н. на момент совершения сделки 10.05.2017 года не состояли в зарегистрированном браке, исходя из пояснений сторон, в том числе Л.Н., данных ею в рамках рассмотрения дела о расторжении соглашения об алиментах, следует, что каких-либо притязаний ею относительно жилого дома по ул. Багрицкого с момента прекращения ведения общего хозяйства и после расторжения брака в органах ЗАГС не заявлялось, в связи с этим, суд пришел к правильному выводу, что К.А., проживающая в спорном доме с 2012 года, не могла быть осведомлена о несогласии бывшей супруги на отчуждение недвижимого имущества и отсутствии полномочий у К.П. на его отчуждение как совместного.
Как правильно указал суд, отказ в удовлетворении исковых требований по настоящему делу не препятствует Л.Н. обратиться с самостоятельным иском о взыскании с К.П. денежной компенсации отчужденного без ее согласия общего имущества супругов.
Таким образом риск остаться без квартиры и без денег снимается с покупателя и приходит на супруга, чье согласие не было получено.
Судить о приоритетности этих рисков я не могу, поскольку считаю, что раздел имущества должен производиться исключительно при расторжении брака либо на основании брачного договора. Растягивать по времени процедуру раздела имущества опасно для стабильности гражданского оборона и предсказуемости проведения его участников.