Нам пишут из Донбасса. Руины и боль села Никишино
Больше года прошло с тех пор, как село Никишино Шахтерского района ДНР было освобождено от украинской оккупации в рамках операции по ликвидации дебальцевского котла, в результате которой десятитысячная группировка ВСУ была окружена и разгромлена.
С сентября 2014 года прямо по селу Никишино проходила линия фронта, в селе украинцы устроили свой опорный пункт и укрепились в домах и дворах местных жителей, где были оборудованы огневые точки и размещена бронетехника. Около четырех месяцев ожесточенные бои шли непосредственно в черте поселка, не прекращаясь ни на день.
ВСУ вели беспрерывный массированный обстрел как позиций ополченцев, вклинившихся в украинскую оборону, так и жилого сектора, где в подвалах прятались не успевшие эвакуироваться люди. Огненный вал минометных мин, ракет реактивной артиллерии и снарядов разных калибров обрушился на Никишино, убивая людей и превращая их дома в пыль и пепел. Небольшое село, где проживало менее тысячи человек, оказалось в эпицентре боевых действий по воле украинской власти и армии, решивших огнем и мечом подавить инакомыслие и сопротивление Донбасса.
Весна 2016 года для жителей освобожденного Никишино не стала символом надежды. Она не принесла ни окончательной победы над противником, ни победы над разрухой. Вдоль дорог, изрытых ямами от снарядов, стоят разбитые дома и домики. От одних осталась лишь каменная стена, другие смотрят на тебя обугленными проломами, третьи стоят обезглавленные, без крыш и окон, четвертые лежат, разнесенные в пыль. До войны Никишино было чистым, обустроенным поселком, люди честно работали и заботливо возводили свой очаг: растили детей и внуков, занимались хозяйством, бережно откладывали каждую копеечку на «черный день». Копеечка добывалась тяжелым трудом на соседних шахтах или в копанках, которых после распада Союза на территории Шахтерского района расплодилось во множестве. А «черные дни» пришли вместе с украинской армией, установившей в Никишино оккупационный режим и начавшей крупномасштабную общевойсковую операцию против донбассовцев.
Жительницы Никишино Любовь и Оксана (фамилии не назвали, так как имеют родственников на пока еще оккупированных территориях) говорят на характерном для аграрных районов Донбасса русско-украинском суржике. Вот их рассказ об участи родного села:
- Кем и где вы работали до войны?
- Я была дояркою. Всю жизнь, вот мои руки, посмотрите на них. Пенсия моя сейчас - две тысячи пятьсот рублей. Живи, якщо можешь.
- А я работала на железной дороге, потом на хлебозаводе в Дебальцево, а в последнее время - в нашем ДК. Помню те первые, кошмарные дни, когда их армия к нам явилась. Мужчина выехал со двора, а жена закрывала ворота. Тут их и застрелили. Молодые еще были.
- Не таки вжэ й молоди. Та хиба цэ мае значення - молодые-немолодые, - вбили людей ни за що.
- И сами же украинцы признали, что убили, поэтому и хоронили сами. Объяснили: неумелое обращение с оружием, случайно убили.
- Цих людей сами застрелыли, сами й поховалы. А вже потом тилькы вбывалы.
- У нас в селе украинские солдаты перестреляли почти всех собак, чтобы те не лаяли. А ночью широкие сельские улицы простреливались насквозь из стрелкового оружия или из орудий БМП. Так погиб Николай Ившин, вышедший на улицу просто закрыть калитку...
- Как вам жилось под обстрелами?
- Страшно было.
- Ой, страшно. Як почнут стрелять, ховаемся по подвалах. А огороды вбирать надо? Надо. Вот трошки попрятались - и знову на огород. Зима спытает, де летом ховався.
- На нашем краю мы украинских солдат мало видели. Мы и кукурузу ломали, и семечки били - они проходили мимо, но не трогали нас. Мы, конечно, боялись их. Воны, мабудь, тоже боялись - ходили только гуртом. По хатах у нас не стояли. В основном ездили на БТРах, пьяными тоже ездили. Проедут на своих БТРах на край, постреляют и повертаются назад.
- А вот с этой стороны, с поля, они били по нашим страшно.
- Да со стороны совхоза стреляли сильно, без разбора. Многие прятались в подвалах, а я все больше в хате ховалась. А под конец и хату мою разбили.
- За водой никишинцы обычно ходили к старому колодцу, так тропинку к нему украинцы простреливали насквозь, и людей там убивали и ранили. Вообще же, ужас начался, когда в село зашли боевики карательных батальонов. Перед началом боев они вламывались в дома и выгоняли оттуда местных, чтобы обустроить свои позиции, кричали: "Или ты, бабка, вылезешь из подвала сама, или нам проще сюда гранату бросить". Один такой, страшного вида, заросший и грязный, к моей калитке однажды подошел и стал допытываться, где ему «светку взять, а то он три месяца без бабы». Я после этого вообще на улицу боялась даже нос высунуть. Минировали все подряд. И в домах, и в развалинах, и в поле до сих пор осталось много растяжек, мин, неразорвавшихся снарядов. Так, на днях собирали мусор и наводили порядок, а в кучу сжигаемой листвы попал какой-то небольшой боеприпас, который взорвался. Мы чудом выжили, но так бахнуло сильно! Несколько недель назад сосед с параллельной улицы подорвался на противопехотной мине где-то в поле, знаю еще о взрыве легковой машины, попавшей на противотанковую мину, родители погибли, а двое деток остались сиротами.
- А мы во время обстрелов прятались какое-то время в подвале школы, а потом вывезли и нас. В селе в то время осталось человек десять. Мы потом уже узнали, что Никишино оказалось южной частью Дебальцевского котла, поэтому здесь и шли страшные бои и обстрелы. Пойдемте с нами, покажем, что осталось от домов.
- Тут в огород упали мины, тут на дороге, а вот в окно попала, а здесь - во дворе.
- От войны соседей погибло восемь человек, тех, кого я знаю. А сколько умерло не от снарядов и осколков, но тоже от войны - от стрессов, от нервов, - попробуй, посчитай. О многих, кто пропал или уехал, мы даже и не знаем.
- Насколько сильно пострадало село?
- От села осталось десять процентов. 90 процентов села не просто разрушено - сожжено. Полностью сожжена улица Мира, что возле школы. От единственной школы осталась одна стена, а от церкви - только фундамент. Сидели при обстрелах без света, воды, без денег. Все, что у нас было, сгорело и исчезло в одночасье. Мой дом превратился в решето от упавших рядом снарядов. В соседнем доме пол усыпан слоем гильз. Гильзы из-под снарядов используются в хозяйстве как колышки или подпорки уцелевших стен.
- Попало ли Никишино в государственную программу ДНР по восстановлению разрушенного жилья?
- Мы не знаем. Документы собрали, сделали фотографии разрушений, все сдали в сельсовет. Что дальше - не знаем.
- Помогает ли вам местная власть выжить в это трудное время?
- Помогает. Нам дают «гуманитарку». У нас кушать есть что, и картошка своя есть, с голоду не помираем. А вот хата - то боль моя. С улицы вроде бы стоит хата, а внутри - все разбито. Шесть мин попало. Плохо, что заработать негде, дома разбиты, школы нет, и некуда возвращаться нашим детям, уехавшим от войны. Детки полгода в школу не ходили, пока война шла, а теперь школьный автобус сломался, пешком детей одних за много километров в школу соседнего города не отправишь.
- И мени так хочеться, щоб внучки мои вернулись, играли во дворе, звонко смеялись, як це раньше було, до войны этой клятой.
- Сколько жителей сейчас в селе?
- Двести сорок человек.
- Как идет восстановление?
- Практически никак. Однажды получили по десять листов шифера, кому-то дали по два мешка цемента, кому-то немного другого стройматериала. Но завалы разбирать особо некому, а старики сами с этим и с ремонтом не справятся. Ребята из «Востока», которые приезжают сюда в свое свободное от службы время, - первые, кто пришел нам на помощь. Правда, у нас восстановили здание администрации, накрыли крыши у двух домов. Но это же капля в море. Очень надеемся, что «востоковцы» помогут поднять село. А из Донецка никто из начальства и не приезжает особо, забыто оказалось наше Никишино…
- Много ребят из села ушли в ополчение?
- Ушли. Сын нашей головы погиб. Наш зять воюет. Соседских ребят знаем, ушедших на фронт. Мой зять, который воюет, говорит: не бойтесь, у нас есть все, чтобы победить фашистов. И мы верим в это.
- И ждем победы, мира и тишины, потому что почти каждый день слышим, как украинская артиллерия убивает Горловку.
Пока в Донецке офисно-диванные мужичонки цепляют значочки, машут флажочками, участвуют в флешмобах, посещают ночные клубы и бутики, настоящие мужчины воюют и работают. В многострадальном Никишино познакомилась с парнем, Андреем Маликовым, простым рабочим енакиевского завода, который, отработав смену на заводе, по зову сердца отправился помогать людям разбитого поселка разбирать завалы и восстанавливать дома. Чтобы добраться до Никишино, ему приходится идти 10 км до места.
Без пафоса и рисовки Андрей сказал:
- Я не умею воевать. Но я умею трудиться и приехал, чтобы бескорыстно помочь людям, которые из-за возраста и здоровья не могут таскать камни, разбирать стены, выполнять тяжелую физическую работу. Моя цель - помогать людям отстраивать заново наш Донбасс.
- А как ты узнал, что Никишино терпит бедствие и нуждается в помощи?
- Через Интернет. Увидел призыв к добровольцам, а дальше дело несложное. Я уже давно решил, что, как только начнут восстанавливать Донбасс, не останусь в стороне. И вот приехал в Никишино. Моему родному Енакиево, конечно, тоже досталось от укров, но мой город живой. А это поселок-призрак, мертвый поселок.
- Как работается с ребятами? Трудовое братство сложилось?
- А как ему не сложиться? Все приехали добровольно. Каждый работает в меру сил, при этом никому не хочется, чтобы его мера была меньше, чем у других.
- Наверное, если бы донецкие молодые люди меньше сидели в ночных клубах, мы бы уже давно подняли из руин, например, Никишино?
- Если кому-то нравится просиживать свою жизнь в ночных клубах, - это их выбор. Я делаю то, что мне нравится. А нравится мне чувствовать свою мужскую силу в общем деле, в помощи людям, в восстановлении разрушенного. Хочу, чтобы Никишино стало живым и обязательно красивым.
Андрей берет тачку, груженную тяжелыми камнями, и везет ее к воротам. Воины бригады «Восток», влившейся в армию ДНР, и волонтеры общественного движения «Патриотические силы Донбасса» коротко и деловито обсуждают, где сделать душ, как обустроить палатку, в которой стоит буржуйка и многоярусные кровати, какой план работы по восстановлению домов предстоит выполнить завтра. Вскоре им предстоит отправиться на фронт, нести службу под артиллерийскими обстрелами и снайперским огнем, а в Никишино, на трудовом фронте, их сменят другие бойцы, для которых нет чужой беды, а есть одна, общая на всех, беда - это война и ее последствия. Жаль, что принцип взаимовыручки, боевого и рабочего братства, властью ДНР оказался загнан в глухой угол, а на первый план выдвинулись увеселительно-развлекательные мероприятия и торжественные шествия.
Именно стройбригады, мобилизационная экономика и всеобщий патриотический подъем людей после Великой Отечественной превратили руины в новые многоэтажки, а страну - в космическую державу. Никаких иных рецептов возрождения из пепла просто не существует. А жители Никишино, страдавшие в украинской оккупации, пережившие ад уличных боев , все еще надеются, что их поселок будет восстановлен, ведь вторая буква в аббревиатуре ДНР означает народная. А в Никишино живут люди.
[Тынц]http://www.riata.ru/politika/item/17918-nam-pishut-iz-donbassa-ruiny-i-bol-sela-nikishino.html
С сентября 2014 года прямо по селу Никишино проходила линия фронта, в селе украинцы устроили свой опорный пункт и укрепились в домах и дворах местных жителей, где были оборудованы огневые точки и размещена бронетехника. Около четырех месяцев ожесточенные бои шли непосредственно в черте поселка, не прекращаясь ни на день.
ВСУ вели беспрерывный массированный обстрел как позиций ополченцев, вклинившихся в украинскую оборону, так и жилого сектора, где в подвалах прятались не успевшие эвакуироваться люди. Огненный вал минометных мин, ракет реактивной артиллерии и снарядов разных калибров обрушился на Никишино, убивая людей и превращая их дома в пыль и пепел. Небольшое село, где проживало менее тысячи человек, оказалось в эпицентре боевых действий по воле украинской власти и армии, решивших огнем и мечом подавить инакомыслие и сопротивление Донбасса.
Весна 2016 года для жителей освобожденного Никишино не стала символом надежды. Она не принесла ни окончательной победы над противником, ни победы над разрухой. Вдоль дорог, изрытых ямами от снарядов, стоят разбитые дома и домики. От одних осталась лишь каменная стена, другие смотрят на тебя обугленными проломами, третьи стоят обезглавленные, без крыш и окон, четвертые лежат, разнесенные в пыль. До войны Никишино было чистым, обустроенным поселком, люди честно работали и заботливо возводили свой очаг: растили детей и внуков, занимались хозяйством, бережно откладывали каждую копеечку на «черный день». Копеечка добывалась тяжелым трудом на соседних шахтах или в копанках, которых после распада Союза на территории Шахтерского района расплодилось во множестве. А «черные дни» пришли вместе с украинской армией, установившей в Никишино оккупационный режим и начавшей крупномасштабную общевойсковую операцию против донбассовцев.
Жительницы Никишино Любовь и Оксана (фамилии не назвали, так как имеют родственников на пока еще оккупированных территориях) говорят на характерном для аграрных районов Донбасса русско-украинском суржике. Вот их рассказ об участи родного села:
- Кем и где вы работали до войны?
- Я была дояркою. Всю жизнь, вот мои руки, посмотрите на них. Пенсия моя сейчас - две тысячи пятьсот рублей. Живи, якщо можешь.
- А я работала на железной дороге, потом на хлебозаводе в Дебальцево, а в последнее время - в нашем ДК. Помню те первые, кошмарные дни, когда их армия к нам явилась. Мужчина выехал со двора, а жена закрывала ворота. Тут их и застрелили. Молодые еще были.
- Не таки вжэ й молоди. Та хиба цэ мае значення - молодые-немолодые, - вбили людей ни за що.
- И сами же украинцы признали, что убили, поэтому и хоронили сами. Объяснили: неумелое обращение с оружием, случайно убили.
- Цих людей сами застрелыли, сами й поховалы. А вже потом тилькы вбывалы.
- У нас в селе украинские солдаты перестреляли почти всех собак, чтобы те не лаяли. А ночью широкие сельские улицы простреливались насквозь из стрелкового оружия или из орудий БМП. Так погиб Николай Ившин, вышедший на улицу просто закрыть калитку...
- Как вам жилось под обстрелами?
- Страшно было.
- Ой, страшно. Як почнут стрелять, ховаемся по подвалах. А огороды вбирать надо? Надо. Вот трошки попрятались - и знову на огород. Зима спытает, де летом ховався.
- На нашем краю мы украинских солдат мало видели. Мы и кукурузу ломали, и семечки били - они проходили мимо, но не трогали нас. Мы, конечно, боялись их. Воны, мабудь, тоже боялись - ходили только гуртом. По хатах у нас не стояли. В основном ездили на БТРах, пьяными тоже ездили. Проедут на своих БТРах на край, постреляют и повертаются назад.
- А вот с этой стороны, с поля, они били по нашим страшно.
- Да со стороны совхоза стреляли сильно, без разбора. Многие прятались в подвалах, а я все больше в хате ховалась. А под конец и хату мою разбили.
- За водой никишинцы обычно ходили к старому колодцу, так тропинку к нему украинцы простреливали насквозь, и людей там убивали и ранили. Вообще же, ужас начался, когда в село зашли боевики карательных батальонов. Перед началом боев они вламывались в дома и выгоняли оттуда местных, чтобы обустроить свои позиции, кричали: "Или ты, бабка, вылезешь из подвала сама, или нам проще сюда гранату бросить". Один такой, страшного вида, заросший и грязный, к моей калитке однажды подошел и стал допытываться, где ему «светку взять, а то он три месяца без бабы». Я после этого вообще на улицу боялась даже нос высунуть. Минировали все подряд. И в домах, и в развалинах, и в поле до сих пор осталось много растяжек, мин, неразорвавшихся снарядов. Так, на днях собирали мусор и наводили порядок, а в кучу сжигаемой листвы попал какой-то небольшой боеприпас, который взорвался. Мы чудом выжили, но так бахнуло сильно! Несколько недель назад сосед с параллельной улицы подорвался на противопехотной мине где-то в поле, знаю еще о взрыве легковой машины, попавшей на противотанковую мину, родители погибли, а двое деток остались сиротами.
- А мы во время обстрелов прятались какое-то время в подвале школы, а потом вывезли и нас. В селе в то время осталось человек десять. Мы потом уже узнали, что Никишино оказалось южной частью Дебальцевского котла, поэтому здесь и шли страшные бои и обстрелы. Пойдемте с нами, покажем, что осталось от домов.
- Тут в огород упали мины, тут на дороге, а вот в окно попала, а здесь - во дворе.
- От войны соседей погибло восемь человек, тех, кого я знаю. А сколько умерло не от снарядов и осколков, но тоже от войны - от стрессов, от нервов, - попробуй, посчитай. О многих, кто пропал или уехал, мы даже и не знаем.
Click to view- Насколько сильно пострадало село?
- От села осталось десять процентов. 90 процентов села не просто разрушено - сожжено. Полностью сожжена улица Мира, что возле школы. От единственной школы осталась одна стена, а от церкви - только фундамент. Сидели при обстрелах без света, воды, без денег. Все, что у нас было, сгорело и исчезло в одночасье. Мой дом превратился в решето от упавших рядом снарядов. В соседнем доме пол усыпан слоем гильз. Гильзы из-под снарядов используются в хозяйстве как колышки или подпорки уцелевших стен.
- Попало ли Никишино в государственную программу ДНР по восстановлению разрушенного жилья?
- Мы не знаем. Документы собрали, сделали фотографии разрушений, все сдали в сельсовет. Что дальше - не знаем.
- Помогает ли вам местная власть выжить в это трудное время?
- Помогает. Нам дают «гуманитарку». У нас кушать есть что, и картошка своя есть, с голоду не помираем. А вот хата - то боль моя. С улицы вроде бы стоит хата, а внутри - все разбито. Шесть мин попало. Плохо, что заработать негде, дома разбиты, школы нет, и некуда возвращаться нашим детям, уехавшим от войны. Детки полгода в школу не ходили, пока война шла, а теперь школьный автобус сломался, пешком детей одних за много километров в школу соседнего города не отправишь.
- И мени так хочеться, щоб внучки мои вернулись, играли во дворе, звонко смеялись, як це раньше було, до войны этой клятой.
- Сколько жителей сейчас в селе?
- Двести сорок человек.
- Как идет восстановление?
- Практически никак. Однажды получили по десять листов шифера, кому-то дали по два мешка цемента, кому-то немного другого стройматериала. Но завалы разбирать особо некому, а старики сами с этим и с ремонтом не справятся. Ребята из «Востока», которые приезжают сюда в свое свободное от службы время, - первые, кто пришел нам на помощь. Правда, у нас восстановили здание администрации, накрыли крыши у двух домов. Но это же капля в море. Очень надеемся, что «востоковцы» помогут поднять село. А из Донецка никто из начальства и не приезжает особо, забыто оказалось наше Никишино…
- Много ребят из села ушли в ополчение?
- Ушли. Сын нашей головы погиб. Наш зять воюет. Соседских ребят знаем, ушедших на фронт. Мой зять, который воюет, говорит: не бойтесь, у нас есть все, чтобы победить фашистов. И мы верим в это.
- И ждем победы, мира и тишины, потому что почти каждый день слышим, как украинская артиллерия убивает Горловку.
Пока в Донецке офисно-диванные мужичонки цепляют значочки, машут флажочками, участвуют в флешмобах, посещают ночные клубы и бутики, настоящие мужчины воюют и работают. В многострадальном Никишино познакомилась с парнем, Андреем Маликовым, простым рабочим енакиевского завода, который, отработав смену на заводе, по зову сердца отправился помогать людям разбитого поселка разбирать завалы и восстанавливать дома. Чтобы добраться до Никишино, ему приходится идти 10 км до места.
Без пафоса и рисовки Андрей сказал:
- Я не умею воевать. Но я умею трудиться и приехал, чтобы бескорыстно помочь людям, которые из-за возраста и здоровья не могут таскать камни, разбирать стены, выполнять тяжелую физическую работу. Моя цель - помогать людям отстраивать заново наш Донбасс.
- А как ты узнал, что Никишино терпит бедствие и нуждается в помощи?
- Через Интернет. Увидел призыв к добровольцам, а дальше дело несложное. Я уже давно решил, что, как только начнут восстанавливать Донбасс, не останусь в стороне. И вот приехал в Никишино. Моему родному Енакиево, конечно, тоже досталось от укров, но мой город живой. А это поселок-призрак, мертвый поселок.
- Как работается с ребятами? Трудовое братство сложилось?
- А как ему не сложиться? Все приехали добровольно. Каждый работает в меру сил, при этом никому не хочется, чтобы его мера была меньше, чем у других.
- Наверное, если бы донецкие молодые люди меньше сидели в ночных клубах, мы бы уже давно подняли из руин, например, Никишино?
- Если кому-то нравится просиживать свою жизнь в ночных клубах, - это их выбор. Я делаю то, что мне нравится. А нравится мне чувствовать свою мужскую силу в общем деле, в помощи людям, в восстановлении разрушенного. Хочу, чтобы Никишино стало живым и обязательно красивым.
Андрей берет тачку, груженную тяжелыми камнями, и везет ее к воротам. Воины бригады «Восток», влившейся в армию ДНР, и волонтеры общественного движения «Патриотические силы Донбасса» коротко и деловито обсуждают, где сделать душ, как обустроить палатку, в которой стоит буржуйка и многоярусные кровати, какой план работы по восстановлению домов предстоит выполнить завтра. Вскоре им предстоит отправиться на фронт, нести службу под артиллерийскими обстрелами и снайперским огнем, а в Никишино, на трудовом фронте, их сменят другие бойцы, для которых нет чужой беды, а есть одна, общая на всех, беда - это война и ее последствия. Жаль, что принцип взаимовыручки, боевого и рабочего братства, властью ДНР оказался загнан в глухой угол, а на первый план выдвинулись увеселительно-развлекательные мероприятия и торжественные шествия.
Именно стройбригады, мобилизационная экономика и всеобщий патриотический подъем людей после Великой Отечественной превратили руины в новые многоэтажки, а страну - в космическую державу. Никаких иных рецептов возрождения из пепла просто не существует. А жители Никишино, страдавшие в украинской оккупации, пережившие ад уличных боев , все еще надеются, что их поселок будет восстановлен, ведь вторая буква в аббревиатуре ДНР означает народная. А в Никишино живут люди.
[Тынц]http://www.riata.ru/politika/item/17918-nam-pishut-iz-donbassa-ruiny-i-bol-sela-nikishino.html