Моё Заречье. 1953 год. Дом
Моё Заречье. Часть 1. 1952 год. Предки.
Моё Заречье. Часть 2. 1953 год. Дом.
Дом, в котором я родился, находился по адресу: улица Тагильская, 50. Но до войны адрес у него был другой: ул. Тагильская, 29, так как нумерация шла не как сейчас с севера на юг, а от реки Миасс, с юга на север. Когда был построен дом, я точно не знаю. Возможно, что ещё в конце XIX века. И построен он был на улице Ивановской (ныне ул. Труда) где-то примерно в районе здания ЦНТИ. Место было болотистое, поэтому мой прадед при первой же возможности перебрался на более сухое место, на Семёновскую горку в Заречье. Тогда это место называлось Дешёвой Семёновской слободой. Первое упоминание в архивных документах о нашем доме я нашёл в раскладочной ведомости за 1908 год. В документах 1907 года записи об этом доме нет. Вероятно, в конце 1907 г. или в начале 1908 г. мой прадед разобрал дом на Ивановской и перевёз его в Заречье. По крайней мере, так рассказывала моя бабушка. Она ещё добавляла, что трава на улице была выше её головы. А было ей тогда примерно 3-4 года.
Рядом с домом моего прадеда был дом его брата Михайлова Ефима Александровича. Дом у того был побольше и оценивался в два раза дороже. Дом Ефима Александровича находился на углу улиц Тагильской и Семёновской (ныне ул. Работниц). Вот ещё одна запись из раскладочной ведомости по налогам на недвижимое имущество за 1911 год.
Дом моего прадеда был небольшой, зато участок был приличный. Вот примерно такой, как на этой схеме.
Дом состоял из двух помещений: кухни (1) и комнаты (2). Посредине была большая русская печь, которую мой дед в начале 1960-х гг. разобрал и сложил более компактную печь (3). На старой печи можно было спать. Кроме того, вверху были полати, которые дед разобрал, когда перекладывали печь. У новой печи плита и топка находились с севера. Между стеной и печкой можно было поставить табуретку. Зимой я очень любил там читать книги и журналы и готовить уроки. При этом, попутно на плите поджаривал кругляшки картофеля.
К дому были пристроены сени (4) с кладовкой (5). Под домом был подпол, в котором хранили картошку. С западной стороны была ещё одна неотапливаемая пристройка (6) с ледником. На западной стороне участка был большой сарай (7), к которому с севера примыкал курятник (8). Под номером (9) - уборная. Я ещё помню, что в начале 1950-х она находилась западнее, а потом дед построил новую, довольную уютную уборную. Около сарая была конура (10), в котором до войны жила овчарка, потом моя любимая собака Пальма, похожая на лису, а затем большой чёрный дворняга Джек, очень злющий. Дом возвышался на высоком фундаменте, поэтому в сени поднимались по крыльцу (11). В глубине сада, в юго-восточном углу примерно в 1960-м году я построил из старых досок небольшой домик (12), в котором мы часто собирались с друзьями. Была на южной стороне сада и помойная яма (13), в которую дед регулярно закидывал хлорку. Юго-западную часть участка занимал огород (14). Помню, что выращивали там огурцы, помидоры, редьку, редис и что-то ещё. По краям огорода рос паслён, который мы называли "бздикой". Около калитки в сад находилась цветочная клумба (15). Напротив клумбы - бочка с водой (25) для полива. "Сад" представлял собой несколько кустов сирени (16) и акации (17). В этом тенистом уголке (27) ставили стол, за которым иногда обедали летом. Но для частых гостей, как правило, устанавливали летом несколько столов во дворе (26). В северной части участка росла огромная яблоня (18) с крупными ранетками, из которых бабушка варила вкусное варенье. Там же были кусты крыжовника (19) и красной смородины (20). В северо-восточной части был огромный малинник (17). В этом малиннике лучше всего было собирать малину снизу, что я и делал, залезая под куста. А сверху ягоды собирала бабушка. Иногда она часть малины продавала знакомым соседкам. Мама почему-то осуждала её за это.
На улицу выход был через калитку (21). Рядом - ворота (22). Участки с посадками были отделены от двора заборами с калитками (23). Это для защиты растений от кур. Собачка Пальма, хотя и сидела на цепи, пока гуляли куры, но иногда ухитрялась придушить цыплёнка, а то и взрослую курицу. Недаром, она очень смахивала на лису. Однажды к нам наведались собачники. Оказывается, собака было без прививок. В результате, её забрали навсегда. Помню, как я рыдал.
Около сарая было место для заготовления дров (24). В первую половину 1950-х годов там стоял "Москвич" дедушкино племянника. Ещё два важных объекта: почтовый ящик (28) и песочница (29).
Довоенных фотографий дома в наших семейных альбомах нет. Самая древняя - 1945-го года.
Вот ещё вид с улицы. Фото примерно 1962-1963 гг. Сидит мой дед Стариков Иван Васильевич, а рядом я приткнулся.
Забор 1960-х годов отличается от забора 1940-х, как на этой фотографии 1946 год. У калитки стоят справа налево: Геннадий Иванович Стариков, мой дядя; моя мама Старикова Вера Ивановна и их двоюродный брат Анатолий Александрович Ширяев.
Во второй половине дед поставил новый забор, не сам, а нанимал плотников.
Вот на этой фотографии, тоже 1946 года, моя прабабушка спускается по крыльцу. Скорее всего, это ноябрьские праздники. Дед всегда в праздники вывешивал красный флаг. Кстати, единственное, что я помню из 1953 года - это смерть Сталина. В эти дни дед повесил красный флаг с траурными чёрными полосками по бокам. Кроме того, все ходили с траурными красно-чёрными повязками. В это же год в день рождения Сталина дед снова вывесил траурный флаг.
На празднование 29-й годовщины Великого Октября собираются гости - родственники, которых на крыльце встречает мой дед.
Там, где ствол побелённого дерева, в 1950-е годы дедушка для меня устроил песочницу. Каждую весну он заказывал машину с песком. А в начале 1960 года он залил двор - организовал каток. Я нацепил мамины старые коньки, вышел во двор и грохнулся на спину. Да так сильно, что все зимние каникулы пролежал в больнице с сотрясением мозга. Вот почему у меня плохая память. Так я больше никогда на коньках и не катался.
В начале 1950-х годов крыльцо немного изменилось: на каменные ступени положили доски. Это я читаю "Пионерскую правду". Фото 1962-1963 гг.
Фотография 1954 года. Я на своём любимом трёхколесном велосипеде. На заднем плане - моя бабушка Фаина Николаевна. Хотя ей при рождении дали имя Афанасия, но все и всегда её называли только, как Фаина, Фаина Николаевна.
Опять 1946 год. Мой дядя у калитки. На заднем плане - Семёновская церковь.
Дядя со своим двоюродным братом развлекаются во дворе. 1946 год.
Мама, дядя и их двоюродный брат решили споить птичек. 1946 год.
1961 год. У забора в сад. Справа налево: дядя Лёня (мамин двоюродный брат, он умер в 1965 году), мой дядя Геннадий Иванович (приехал в отпуск из Польши), Валерий, муж моей троюродной сестры Маргариты.
1961 год. Южный участок сада-огорода. У бочки для полива воды моя мама. Раньше воду для полива возили из водопроводной будки, которая находилась на углу улиц Работниц и Кыштымской, к востоку от церковной оград. Возили в бочке, которую ставили на большую тележку с плоской поверхностью. В конце 1950-х годов водопроводную будку ликвидировали, на улицах Заречья появилось несколько колонок. Одна из них на углу улиц Тагильской и Работниц. Мой дед организовал проведение водопровода от этой колонки до нашего дома и дома соседа-священника. Священник финансировал проект, а дед, как бывший снабженец (он уже был на пенсии) добыл материалы и организовал земляные и прочие работы. Траншею от колонки до нашего дома и дома священника вырыли роторным экскаватором, а небольшой, но трудный участок от траншеи до дома вырыл дедушкин брат Афанасий. В подполе поставили водосчётчик, по которому дед оплачивал воду.
1961 год. Эта бочка использовалась также в качестве мини-бассейна. Я и мой двоюродный брат Серёга.
1954 год. Вокруг цветочной клумбы. Слева направо: я, дедушка, дядя Гена, бабушка, Рита (моя троюродная сестра), мама, тётя Надя (жена дяди Гены). В центре мой двоюродный брат Серёга.
1945-1946 гг. Дедушка с племянником Анатолием. На заднем плане сарай, в центре курятник. За девушками - конура. Справа - летняя пристройка с ледником. Весной дед намораживал лёд, прикрывая его опилками. Лёд там держался практически до сентября. Вот такой у нас был холодильник.
1953 год. Выезд в лес на "Москвиче", который хранился у нас во дворе.
В комнате нашего дома. 1947 год. Слева направо: прабабушка, дедушка, бабушка, тётя Нюся (жена маминого двоюродного брата Леонида), мой дед по отцу (Иван Иванович Латышев), дедушка Афоня (брат моего деда), вторая жена Иван Ивановича и вторая жена дедушки Афони (тётя Маруся). Первые жёны у них умерли до войны. Между окнами, выходящими на улицу висело зеркало, над ним репродуктор - такая чёрная тарелка. На северной стене (без окон) висел портрет Ленина, а напротив него, на южной стене около окна, выходящего во двор, - портрет Сталина. Мама рассказывала, что прабабушка Катя глядя на портрет Ленина горевала: "Что ж ты, миленький, так рано от нас ушёл?". Потом поворачивалась к портрету Сталина и грозила пальцем: "Ух ты, басурманин!".
Причина нелюбви к Сталину была веская. В 1938 году расстреляли её сына Владимира и её жену. Просто так, план выполняли. В середине 1950-х годов их реабилитировали.
Моё Заречье. Часть 2. 1953 год. Дом.
Дом, в котором я родился, находился по адресу: улица Тагильская, 50. Но до войны адрес у него был другой: ул. Тагильская, 29, так как нумерация шла не как сейчас с севера на юг, а от реки Миасс, с юга на север. Когда был построен дом, я точно не знаю. Возможно, что ещё в конце XIX века. И построен он был на улице Ивановской (ныне ул. Труда) где-то примерно в районе здания ЦНТИ. Место было болотистое, поэтому мой прадед при первой же возможности перебрался на более сухое место, на Семёновскую горку в Заречье. Тогда это место называлось Дешёвой Семёновской слободой. Первое упоминание в архивных документах о нашем доме я нашёл в раскладочной ведомости за 1908 год. В документах 1907 года записи об этом доме нет. Вероятно, в конце 1907 г. или в начале 1908 г. мой прадед разобрал дом на Ивановской и перевёз его в Заречье. По крайней мере, так рассказывала моя бабушка. Она ещё добавляла, что трава на улице была выше её головы. А было ей тогда примерно 3-4 года.
Рядом с домом моего прадеда был дом его брата Михайлова Ефима Александровича. Дом у того был побольше и оценивался в два раза дороже. Дом Ефима Александровича находился на углу улиц Тагильской и Семёновской (ныне ул. Работниц). Вот ещё одна запись из раскладочной ведомости по налогам на недвижимое имущество за 1911 год.
Дом моего прадеда был небольшой, зато участок был приличный. Вот примерно такой, как на этой схеме.
Дом состоял из двух помещений: кухни (1) и комнаты (2). Посредине была большая русская печь, которую мой дед в начале 1960-х гг. разобрал и сложил более компактную печь (3). На старой печи можно было спать. Кроме того, вверху были полати, которые дед разобрал, когда перекладывали печь. У новой печи плита и топка находились с севера. Между стеной и печкой можно было поставить табуретку. Зимой я очень любил там читать книги и журналы и готовить уроки. При этом, попутно на плите поджаривал кругляшки картофеля.
К дому были пристроены сени (4) с кладовкой (5). Под домом был подпол, в котором хранили картошку. С западной стороны была ещё одна неотапливаемая пристройка (6) с ледником. На западной стороне участка был большой сарай (7), к которому с севера примыкал курятник (8). Под номером (9) - уборная. Я ещё помню, что в начале 1950-х она находилась западнее, а потом дед построил новую, довольную уютную уборную. Около сарая была конура (10), в котором до войны жила овчарка, потом моя любимая собака Пальма, похожая на лису, а затем большой чёрный дворняга Джек, очень злющий. Дом возвышался на высоком фундаменте, поэтому в сени поднимались по крыльцу (11). В глубине сада, в юго-восточном углу примерно в 1960-м году я построил из старых досок небольшой домик (12), в котором мы часто собирались с друзьями. Была на южной стороне сада и помойная яма (13), в которую дед регулярно закидывал хлорку. Юго-западную часть участка занимал огород (14). Помню, что выращивали там огурцы, помидоры, редьку, редис и что-то ещё. По краям огорода рос паслён, который мы называли "бздикой". Около калитки в сад находилась цветочная клумба (15). Напротив клумбы - бочка с водой (25) для полива. "Сад" представлял собой несколько кустов сирени (16) и акации (17). В этом тенистом уголке (27) ставили стол, за которым иногда обедали летом. Но для частых гостей, как правило, устанавливали летом несколько столов во дворе (26). В северной части участка росла огромная яблоня (18) с крупными ранетками, из которых бабушка варила вкусное варенье. Там же были кусты крыжовника (19) и красной смородины (20). В северо-восточной части был огромный малинник (17). В этом малиннике лучше всего было собирать малину снизу, что я и делал, залезая под куста. А сверху ягоды собирала бабушка. Иногда она часть малины продавала знакомым соседкам. Мама почему-то осуждала её за это.
На улицу выход был через калитку (21). Рядом - ворота (22). Участки с посадками были отделены от двора заборами с калитками (23). Это для защиты растений от кур. Собачка Пальма, хотя и сидела на цепи, пока гуляли куры, но иногда ухитрялась придушить цыплёнка, а то и взрослую курицу. Недаром, она очень смахивала на лису. Однажды к нам наведались собачники. Оказывается, собака было без прививок. В результате, её забрали навсегда. Помню, как я рыдал.
Около сарая было место для заготовления дров (24). В первую половину 1950-х годов там стоял "Москвич" дедушкино племянника. Ещё два важных объекта: почтовый ящик (28) и песочница (29).
Довоенных фотографий дома в наших семейных альбомах нет. Самая древняя - 1945-го года.
Вот ещё вид с улицы. Фото примерно 1962-1963 гг. Сидит мой дед Стариков Иван Васильевич, а рядом я приткнулся.
Забор 1960-х годов отличается от забора 1940-х, как на этой фотографии 1946 год. У калитки стоят справа налево: Геннадий Иванович Стариков, мой дядя; моя мама Старикова Вера Ивановна и их двоюродный брат Анатолий Александрович Ширяев.
Во второй половине дед поставил новый забор, не сам, а нанимал плотников.
Вот на этой фотографии, тоже 1946 года, моя прабабушка спускается по крыльцу. Скорее всего, это ноябрьские праздники. Дед всегда в праздники вывешивал красный флаг. Кстати, единственное, что я помню из 1953 года - это смерть Сталина. В эти дни дед повесил красный флаг с траурными чёрными полосками по бокам. Кроме того, все ходили с траурными красно-чёрными повязками. В это же год в день рождения Сталина дед снова вывесил траурный флаг.
На празднование 29-й годовщины Великого Октября собираются гости - родственники, которых на крыльце встречает мой дед.
Там, где ствол побелённого дерева, в 1950-е годы дедушка для меня устроил песочницу. Каждую весну он заказывал машину с песком. А в начале 1960 года он залил двор - организовал каток. Я нацепил мамины старые коньки, вышел во двор и грохнулся на спину. Да так сильно, что все зимние каникулы пролежал в больнице с сотрясением мозга. Вот почему у меня плохая память. Так я больше никогда на коньках и не катался.
В начале 1950-х годов крыльцо немного изменилось: на каменные ступени положили доски. Это я читаю "Пионерскую правду". Фото 1962-1963 гг.
Фотография 1954 года. Я на своём любимом трёхколесном велосипеде. На заднем плане - моя бабушка Фаина Николаевна. Хотя ей при рождении дали имя Афанасия, но все и всегда её называли только, как Фаина, Фаина Николаевна.
Опять 1946 год. Мой дядя у калитки. На заднем плане - Семёновская церковь.
Дядя со своим двоюродным братом развлекаются во дворе. 1946 год.
Мама, дядя и их двоюродный брат решили споить птичек. 1946 год.
1961 год. У забора в сад. Справа налево: дядя Лёня (мамин двоюродный брат, он умер в 1965 году), мой дядя Геннадий Иванович (приехал в отпуск из Польши), Валерий, муж моей троюродной сестры Маргариты.
1961 год. Южный участок сада-огорода. У бочки для полива воды моя мама. Раньше воду для полива возили из водопроводной будки, которая находилась на углу улиц Работниц и Кыштымской, к востоку от церковной оград. Возили в бочке, которую ставили на большую тележку с плоской поверхностью. В конце 1950-х годов водопроводную будку ликвидировали, на улицах Заречья появилось несколько колонок. Одна из них на углу улиц Тагильской и Работниц. Мой дед организовал проведение водопровода от этой колонки до нашего дома и дома соседа-священника. Священник финансировал проект, а дед, как бывший снабженец (он уже был на пенсии) добыл материалы и организовал земляные и прочие работы. Траншею от колонки до нашего дома и дома священника вырыли роторным экскаватором, а небольшой, но трудный участок от траншеи до дома вырыл дедушкин брат Афанасий. В подполе поставили водосчётчик, по которому дед оплачивал воду.
1961 год. Эта бочка использовалась также в качестве мини-бассейна. Я и мой двоюродный брат Серёга.
1954 год. Вокруг цветочной клумбы. Слева направо: я, дедушка, дядя Гена, бабушка, Рита (моя троюродная сестра), мама, тётя Надя (жена дяди Гены). В центре мой двоюродный брат Серёга.
1945-1946 гг. Дедушка с племянником Анатолием. На заднем плане сарай, в центре курятник. За девушками - конура. Справа - летняя пристройка с ледником. Весной дед намораживал лёд, прикрывая его опилками. Лёд там держался практически до сентября. Вот такой у нас был холодильник.
1953 год. Выезд в лес на "Москвиче", который хранился у нас во дворе.
В комнате нашего дома. 1947 год. Слева направо: прабабушка, дедушка, бабушка, тётя Нюся (жена маминого двоюродного брата Леонида), мой дед по отцу (Иван Иванович Латышев), дедушка Афоня (брат моего деда), вторая жена Иван Ивановича и вторая жена дедушки Афони (тётя Маруся). Первые жёны у них умерли до войны. Между окнами, выходящими на улицу висело зеркало, над ним репродуктор - такая чёрная тарелка. На северной стене (без окон) висел портрет Ленина, а напротив него, на южной стене около окна, выходящего во двор, - портрет Сталина. Мама рассказывала, что прабабушка Катя глядя на портрет Ленина горевала: "Что ж ты, миленький, так рано от нас ушёл?". Потом поворачивалась к портрету Сталина и грозила пальцем: "Ух ты, басурманин!".
Причина нелюбви к Сталину была веская. В 1938 году расстреляли её сына Владимира и её жену. Просто так, план выполняли. В середине 1950-х годов их реабилитировали.