Если враг называет себя «правозащитником», он не перестает быть врагом
Не важно, как они себя называют. Важно - что они делают
Организацию Льва Пономарева «За права человека» на днях выселили из помещения в центре Москвы по адресу Малый Кисловский переулок, дом 7. Выселили потому, что официально закончился срок аренды, а продлять его город не захотел. По понятным причинам. Вопрос о том, законно выселили организацию или незаконно, - для юристов, у которых, как известно, на двух собравшихся три мнения. Неважно и то, кого на самом деле выселяли: член Совета по правам человека при президенте РФ Игорь Борисов, например, рассказал «Взгляду», что на самом деле речь шла о возглавляемой тем же самым Пономаревым региональной организации «Горячая линия».
--------------------------------------------
Все это - детали. Важнее то, что в центре столицы нашей страны располагалась и действовала организация, действовавшая во вред стране и против страны, поддерживавшаяся и финансировавшаяся, по используемому сегодня выражению, ее «конкурентами».
Пономарев - не самый отпетый из правозащитников. Он действительно сохранил остатки интеллигентности и порядочности. Его сотрудники - другие. Они прямо говорят, что считают главным злом в мире Россию. И когда их спрашивают, почему они из нее не уезжают, отвечают: «А зачем? Нам хорошо! За то, за что нас преследовали в СССР, нам теперь дают гранты! Мы разрушили Союз, и мы не успокоимся, пока не разрушим эту цитадель векового зла - Россию!»
Они доносили на СССР в 70-е и 80-е годы враждебным ему международным структурам, они доносили на Россию в 1990-2000-е. Они ведут против нее борьбу, работают на срыв ее международных контактов, добиваются антироссийских решений мировых центров власти.
Ненормально, когда посаженный и оплачиваемый твоими конкурентами соглядатай спокойно работает в твоей ставке. Ненормально, когда он занимает офис в элитном районе города. Ненормально, когда он публично отправляется на доклады в правительство другой, конкурирующей великой державы и дает там оценки действий страны, в которой обладает гражданством.
Дело даже не в том, где теперь будет располагаться информационный центр Льва Пономарева. Михаил Прохоров уже пообещал нанять их на работу и решить проблемы с помещением. Дело в том, что их выселение было необходимо с моральной точки зрения. Пока они располагались в элитном квартале и в помещении, принадлежащем городу, они выглядели легализованной и разрешенной в ее враждебной деятельности структурой, а власть выглядела не властью, а порученцем при их реальных хозяевах.
То, что их выселили, важно потому, что показало обществу: время их диктата и попустительства по отношению к ним закончилось. Они отныне лишены неприкасаемости. Они здесь чужие. Им лучше менять место жительства.
Общество недружелюбно по отношению к тем, кто называет себя «правозащитниками», и ему неинтересна их судьба. Ситуация противоречивая: люди как будто бы защищают права человека, то есть права каждого гражданина. То есть они - нечто вроде чуть ли не врачей или профсоюзов. А граждане их не ценят. Парадокс?
Правы граждане или неправы, но почему-то они не видят в правозащитниках защитников каждого из граждан, то есть тех, кем те себя объявляют. Очень может быть, потому что не чувствуют этой защиты.
Если попытаться понять, что же на самом деле защищают правозащитники, то получится, что в основе своей это что-то предельно далекое от реальной повседневной жизни основной массы граждан.
С одной стороны, они ассоциируются с выражением «любитель права качать», что само по себе носит иронически-пренебрежительный характер. С другой - права они защищают какие-то странные, мало волнующие граждан: то права гомосексуалистов, то права заподозренных в симпатиях к боевикам, то права солдат, подвергшихся дисциплинарным взысканиям, то права самих себя (то есть правозащитников), то права олигархов...
То есть, может быть, они, конечно, защищают и чьи-нибудь другие права, только обычно об этом не слышно, а слышно о защите тех, кому общество явно не симпатизирует.
Вот ничего не было слышно о том, чтобы правозащитники защищали права русских, изгнанных из Чечни дудаевцами. Не слышно было и об их заботе о правах российских солдат, попавших в плен и обращенных в рабство в той же Чечне. Не слышно и о том, чтобы они защищали права работников, увольнявшихся с предприятий и фирм во время кризиса. Не слышно об акциях протеста, проводимых ими против задержки зарплат. И так далее.
Характерно, что обычно можно услышать о защите ими людей вполне определенных политических взглядов: недаром в массе своей во главе правозащитников стоят бывшие активисты почившей в бозе «Демократической России». И как-то так получается, что всегда под их покровительством оказывается тот или иной персонаж, демонстрирующий негативное отношение к России. И никак не удается услышать ни о защите русскоязычного населения Прибалтики, ни о протестах против захватов представителями татарской диаспоры земли в Крыму.
И всюду у них получается, что во всем виноваты Россия и российская власть (конечно же, далеко не безупречная), причем виновата именно в тех случаях, когда она как раз пытается навести хоть какой-то порядок. А вот когда проводилась либерализация цен и миллионы граждан были ограблены властью и новоявленными нуворишами - голоса правозащитников услышать не удавалось. Не удавалось их услышать и во время проведения залоговых аукционов, и во время расстрела парламента осенью 1993 года.
Они постоянно протестуют против того, что считают фальсификациями на выборах в пользу Путина. Но кто-нибудь слышал, чтобы они протестовали против фальсификаций в пользу Ельцина?
Они декларируют себя в качестве защитников прав «человека вообще» - но получается, что защищают они эти права очень выборочно. Либо своих, либо тех, на защите которых можно нанести ущерб тому, кого они не любят.
И в значительном числе случаев защита эта несколько странная - как бы заведомо направленная не на то, чтобы решить стоящую проблему, а на то, чтобы ее «глобализировать», добиться максимального политического, точнее, пропагандистского эффекта.
Шум и скандал - вот их задача. Вся их деятельность (во всяком случае, публичная) заставляет предположить, что для них не публичный скандал является инструментом решения проблемы, а наоборот, наличие проблемы есть средство разжечь скандал и обратить на себя внимание. Нарушения прав человека (хотя, опять же, что иметь в виду под ними: представления правозащитников и представления основной массы населения в этом вопросе очень и очень расходятся) - это не то, что они хотели бы устранить. Это то, что необходимо им для обеспечения их деятельности.
Скандал - их хлеб, их стихия. Это повод для проявления истеричности, ну и для саморекламы.
При этом их деятельность носит по большей части имитационный характер. Им нужен даже не просто скандал, а некое его воспроизведение. Не решить проблему, не устранить нарушение, а вызвать нервную реакцию власти. В этом отношении формула их деятельности: «скандал - реакция власти - скандал». Формула, напоминающая формулу капитала. Расширенное воспроизводство скандала - как расширенное воспроизводство специфического общественного капитала.
При этом расчет делается на два обстоятельства. Первый: что власть окажется нервной, сорвется, допустит промах. И тогда можно будет воспроизвести и расширить скандал, все больше и больше привлекая к себе внимание. Второй: что власть окажется к тому же еще нерешительной и трусливой и не будет в полную силу реагировать на провокацию.
За время общения с советской властью периода горбачевщины и ранней российской властью 90-х гг. они привыкли к атмосфере «войны имитаций», «войны намеков». Они как будто бы «протестуют», власть как будто бы им «противостоит», но исключительно по тем правилам, которые сами они для нее установили. Всё не по-настоящему, всё в рамках «игрового» протеста.
Собственно, вся их мерзость заключается в том, что они хотят принять на себя роль «борцов» и все выгоды этой роли, но риски на себя брать не хотят. Поэтому они хотят иметь право дразнить власть, но не признают за ней права реагировать на них в рамках живой, а не имитационной политики.
А как только власть начинает реагировать на них «по-взрослому», от них начинает исходить нечто, напоминающее вой, визг и заглушенные истерикой причитания: «Чур меня, я так играть не буду, мы так не договаривались!» Это и лишает их уважения общества.
Наши современные «правозащитники» - продукт постмодерна, продукт имитационности и подмены действия намеками. Чувствуя это, общество их не уважает и за них не вступается. И самое большее, чего они боятся и к чему они не готовы, - что с ними начнут играть не по выдуманным ими имитационным правилам, а всерьез.
Они защищали Подрабинека, когда тот подвергся общественной обструкции. Они выступали против решения московских властей о размещении в городе в период празднования 65-летия Победы портретов Верховного главнокомандующего. Они призывали к принятию «списка Магнитского»… Они всегда там, где можно в чем-либо обвинить Россию и прикрыть это заявлением о «защите прав ее граждан».
Похоже, им пора выселяться не только из центра столицы…
И мы всегда должны помнить о них одно: не важно, как они себя называют, важно - что они делают.
http://nnm2.com/blogs/OlDi/esli-vrag-nazyvaet-sebya-pravozashitnikom-on-ne-perestaet-byt-vragom/