Мемуары моей бабушки. С чего начинается Родина
С чего начинается Родина
Мне кажется она начинается на той солнечной площадке перед домом, где в углу большая куча песку, в котором можно играть целый день и с восторгом выбивать из ярких пасочников разной формы бабки, а чуть позже она уже в обширном дворе за калиткой сада, покрытой густой зеленью, с колодцем в глубине, куда запрещено подходить одной….
Еще позже там за воротами двора, где пылятся улицы, уводящие дальше в мир.
И ещё Родина, это, когда в темные осенние вечера ветер хлещет голыми ветками по стеклам окон, а вкомнате тепло, светло и уютно и вся семья сидит за столом…
Но самое острое, самое сильное чувство Родины возникает в момент, когда разлучаешься с ней и на минуты не покидает до тех пор, пока снова вернешься домой.
Оригинал
(2384×950)
Мне было 12 лет. Мы уезжали на два года с мамой в Берлин на лечение.
Было уже темно, когда мы вошли в вагон. Кроме нас в вагоне был молодой студент. Папа разместил наш багаж и прощаясь с нами, поручил нас молодому человеку. Он прелставился - студент Льежского у-та. Он пообещал, что будет нас оберегать от всех превратностей путешествия и постарается, чтобы дорогой мы не скучали в его обществе.
Папа вышел. Зазвонил 3-й звонок к отправке, загудел паровоз и поезд медленно тронулся. Купе чуть освещала вставленная в фонарь свечка. Мама и Ц.Ф. - моя воспитательница - перебрасывались замечаниями с нашим спутником.
Я смотрела в темное окно вагона.
Исчезли огни города. Только пролетали и гасли искры из паровозной трубы.
Поезд набирал скорость. Время от времени пронзительно гудел паровоз и мимо окон мелькали огни пригородных станций. Вот Боярка. Сюда мы не раз ездили к друзьям на дачу, вот Малютенка. Потом лес исчезает.
Вот станция Васильков откуда летом летом раза два привозили необычайно дешевые вишни и груши.
Вот Мотовиловка, тут мы обычно сходили, когда ездили в Звонковую.
Потом долго только чернота за окнами. И вот замелькал свет.
Поезд остановился на несколько минут. Станция Фастов. Туда, как-то в детстве я ездила к маминой тете-бабе Оле на дачу. Вспомнился запах свежих досок пола и стен, три высокие сосны под окнами, лес вдали…
Всё. Мы едем дальше. Но это уже чужое. Это уже за границей привычных мест, хоть еще не чужая страна. Заныло в груди. Боль разлуки с очень дорогим, что остается тут во тьме осенней ночи и от чего мы оторваны надолго.
На следующее утро мы уже ехали по полям Польши, с редкими убогими деревушками.
Наш спутник действительно оказался интересным собеседником. Он рассказывал забавные истории из жизни бельгийских обывателей и студенческие приключения. Говорил по-французски, легко, живо, красиво.
Расстались мы с ним Берлине уже совсем подружившись. Маму он называл «Chere maman», меня - серый кот.
Все два года, что мы провели в Берлине он слал нам интересные письма, очень удачные фотографии с видами и типами Льежа.
800 × 595 ◘
Оригинал
(1024×762)
800 × 595 ◘
Оригинал
(1024×762)
Особенно первое время мы всегда были очень рады, заставая у наших приборов открытки из Бельгии, обязательно каждой в отдельности.