Мемуары моей бабушки. Огарок свечи
Оставался огарок свечи и мы решили его использовать.
Вырыли в склоне пещеру, обставили кругом камнями, внутри поставили свечку, сверху водрузили сделанный из щепочек крест.
Получилась церковь.
Коля и Сережа отлично знали все церковные обряды и песнопенья, поэтому покойником должна была быть я. Но я ни за что не хотела быть мертвой.
Мальчишки попробовали уговаривать меня и словами и даже пинками, но я оставалась непреклонной.
А свечка догорала. Тогда решили, что покойником будет Сережа, он же будет подпевать Коле, а я буду плакать и причитать.
Все получилось очень здорово. Мальчишки действительно пели очень здорово, т.ч. мне не составляло большого труда причитать и плакать. Но вот пришло время выноса. Коля взял Сережу под руки, я должна была тащить его за ноги. Но не удержала.
Наш мертвец воскрес и стал отплясывать вокруг церкви.
Потом было венчанье. Я завязала в узел верхнюю часть передника, а полы его развевались по плечам, как фата. Женихом был Сережа. Коля водил нас вокруг церкви - вместо аналоя - надевал на пальцы обручальные кольца, сплетенные из травинок. Потом я танцевала с женихом и попом по очереди. Пробовали кричать «Горько!», но ни я, ни Сережа целоваться не захотели.
Надо было использовать свечку до конца. Тогда я замотала обрубок дерева в тот же передник и началось крещенье. Купать моего новорожденного было не в чем. Вместо этого его обсыпали травой. И на этих крестинах я впервые узнала, что полагается плевать на нечистую силу, чтобы она не трогала ребенка. Это мы проделали с удовольствием. Дочь мою назвали Элеонорой. Почему - не знаю. Но так захотел кум - Сережа.
К обеду мы прибежали вовремя и на этот раз не очень грязными. Только руки пришлось помыть - на них осталась сажа.
В столовой я искоса поглядывала на судки. В одном из них флакон с оливковым маслом был наполнен до половины. Но этого, кажется, никто не заметил.
А вот расставалась я с этими мальчиками без особого сожаления. Это не были друзья. Это были товарищи по играм и все. И от них я всегда могла ждать какого-нибудь подвоха, особенно от Сережи.
Уж очень они чувствовали свое мальчишеское превосходство и неотъемлимые права командовать мной.
Я не раз вспоминала лето в Bürgenstock. Помнила всё чётко. А вот, как была фамилия адмиралов - не помнила и не старалась вспомнить. А вот сейчас, кончила писать и «отчетливо встало в памяти» Адмирал Бубнов.