Мемуары моей бабушки. Лили.
Карлсбад. Мне 4 года. Здесь мы втроём - бабушка, мама и я. По утрам мама и бабушка идут на водные процедуры, и пить карлсбадскую целебную воду. Иногда и меня берут с собой. А чаще меня оставляют во дворе отеля. Это тихий просторный дворик, устланный гравием. В утренние часы тут почти никого нет, все на водах. Я с увлечением перебираю камушки гравия. Особенно мне нравятся гладкие сырые гальки с причудливыми белыми узорами. Я их собираю в кармашек передничка, а в комнате за шкафом у меня целая коробка отобранных самых красивых образцов.
По дорожке, скрипя гравием, идёт господин. Я его уже приветила, и терпеть не могу. Он всегда проходит мимо нас, смотрит на маму и глупо улыбается.
Сейчас он подходит ко мне и спрашивает:
Я очень хорошо говорю по-французски, и меня коробит, когда искажают слова, а в устах этого господина особенно противно. Я отвечаю, как воспитанная девочка, но с издевательскими нотками в голосе:
И делаю ударение на
Он криво улыбается и идёт дальше к дверям отеля.
Мне делается скучно и я подхожу к живой изгороди отеля, отделяющей двор от улицы. Улица узкая, тихая, тенистая. Напротив, через листву видны окна и зелёные ставни небольшого, вроде нашего отеля. Во дворе с обручем в руках стоит девочка. Я уже видела её несколько раз и знаю, что она Француженка и зовут её Лили. Она верно на год полтора старше меня. Мне нравится, что она носит матроску (моя мечта иметь матросский костюм), что ее тёмные волосы красиво подстрижены, гладкой чёлкой лежат на лбу к красиво обрамляют голову. А у меня висят мои редкие распущенные волосы с бантом на макушке. Наверное, я улыбнулась ей, потому что девочка заговорила со мной. А потом я пошла в их двор и через полчаса мы уже были друзьями.
Но вот на тихой улице зазвенели бубенчики, раздался легкий стук копыт. Перед входом во двор остановился маленький шарабанчик с запряженным в него осликом. Подросток погонщик весело предложил нам: « Садитесь, я вас покатаю"
Ослик спокойно водил ушами, мальчик улыбается и мы сели. Мальчик дал вожжи Лиле, а сам шёл рядом с осликом, изредка понукая его. Потом и мы расхрабрились и тоже стали покрикивать:
От этого ослик не ускорял шаг, но нам было весело. Потом мы вспомнили, что у каждой из нас в кармане есть бутылочка, черная с этикеткой, как у бутылки от шампанского, величиной с осьмушку и, если подуть в горлышко, получался вполне солидный трубный звук. Мы ехали по тихим сонным улицам, погоняли ослика и с упоением трубили.
По-видимому, здесь так случалось не часто, потому что стали открываться ставни, а кой где и окна и из них высовывались головы женщин. Одни смотрели с любопытством, некоторые даже улыбались нам, но большинство что-то сердито выкрикивали и грозили нам пальцем. Мальчику видно нравилось это и было весело и он продолжал вышагивать рядом с осликом и поглядывал на нас подмигивая.
Потом вожжи перешли ко мне и, продолжая трубить, мы подъехали к нашим отелям. Там стояли наши обе мамы и взволнованно советовались, где нас искать.
Они видно хорошо заплатили мальчику, потому что он снял свою шляпу, поклонился, улыбнулся нам дружески и поехал дальше.
Он отлично знал, что этот день принесет ему удачу. Он видел, с какой завистью во многих дверях и раскрытых окнах смотрели на
Мы стали неразлучными и, если искали меня, то находили у Лили. Если искали Лили, то знали, что она у меня. Очень коротко курортное лето. Через месяц мы расстались. Но в каком-то уголке памяти сохранился образ хорошенькой француженки в темно-синей матроске и самостоятельная поездка на ослике по сонным улицам маленького курортного городка.
проезжающих девочек и понимал, что сегодня не один из этих малышей выпросит у родителей 15 пфеннигов, чтобы тоже усесться в маленький экипаж и погонять его ослика. Он знал, что недостатка в клиентах у него сегодня не будет.
С этого дня я и Лили стали неразлучными. Ей было интересно, что она знакома с настоящей русской девочкой из далекой сказочной страны, где по улицам бродят белые медведи, я - гордилась дружбой с настоящей француженкой.
По дорожке, скрипя гравием, идёт господин. Я его уже приветила, и терпеть не могу. Он всегда проходит мимо нас, смотрит на маму и глупо улыбается.
Сейчас он подходит ко мне и спрашивает:
Я очень хорошо говорю по-французски, и меня коробит, когда искажают слова, а в устах этого господина особенно противно. Я отвечаю, как воспитанная девочка, но с издевательскими нотками в голосе:
И делаю ударение на
Он криво улыбается и идёт дальше к дверям отеля.
Мне делается скучно и я подхожу к живой изгороди отеля, отделяющей двор от улицы. Улица узкая, тихая, тенистая. Напротив, через листву видны окна и зелёные ставни небольшого, вроде нашего отеля. Во дворе с обручем в руках стоит девочка. Я уже видела её несколько раз и знаю, что она Француженка и зовут её Лили. Она верно на год полтора старше меня. Мне нравится, что она носит матроску (моя мечта иметь матросский костюм), что ее тёмные волосы красиво подстрижены, гладкой чёлкой лежат на лбу к красиво обрамляют голову. А у меня висят мои редкие распущенные волосы с бантом на макушке. Наверное, я улыбнулась ей, потому что девочка заговорила со мной. А потом я пошла в их двор и через полчаса мы уже были друзьями.
Но вот на тихой улице зазвенели бубенчики, раздался легкий стук копыт. Перед входом во двор остановился маленький шарабанчик с запряженным в него осликом. Подросток погонщик весело предложил нам: « Садитесь, я вас покатаю"
Ослик спокойно водил ушами, мальчик улыбается и мы сели. Мальчик дал вожжи Лиле, а сам шёл рядом с осликом, изредка понукая его. Потом и мы расхрабрились и тоже стали покрикивать:
От этого ослик не ускорял шаг, но нам было весело. Потом мы вспомнили, что у каждой из нас в кармане есть бутылочка, черная с этикеткой, как у бутылки от шампанского, величиной с осьмушку и, если подуть в горлышко, получался вполне солидный трубный звук. Мы ехали по тихим сонным улицам, погоняли ослика и с упоением трубили.
По-видимому, здесь так случалось не часто, потому что стали открываться ставни, а кой где и окна и из них высовывались головы женщин. Одни смотрели с любопытством, некоторые даже улыбались нам, но большинство что-то сердито выкрикивали и грозили нам пальцем. Мальчику видно нравилось это и было весело и он продолжал вышагивать рядом с осликом и поглядывал на нас подмигивая.
Потом вожжи перешли ко мне и, продолжая трубить, мы подъехали к нашим отелям. Там стояли наши обе мамы и взволнованно советовались, где нас искать.
Они видно хорошо заплатили мальчику, потому что он снял свою шляпу, поклонился, улыбнулся нам дружески и поехал дальше.
Он отлично знал, что этот день принесет ему удачу. Он видел, с какой завистью во многих дверях и раскрытых окнах смотрели на
Мы стали неразлучными и, если искали меня, то находили у Лили. Если искали Лили, то знали, что она у меня. Очень коротко курортное лето. Через месяц мы расстались. Но в каком-то уголке памяти сохранился образ хорошенькой француженки в темно-синей матроске и самостоятельная поездка на ослике по сонным улицам маленького курортного городка.
проезжающих девочек и понимал, что сегодня не один из этих малышей выпросит у родителей 15 пфеннигов, чтобы тоже усесться в маленький экипаж и погонять его ослика. Он знал, что недостатка в клиентах у него сегодня не будет.
С этого дня я и Лили стали неразлучными. Ей было интересно, что она знакома с настоящей русской девочкой из далекой сказочной страны, где по улицам бродят белые медведи, я - гордилась дружбой с настоящей француженкой.