Мартовское волшебство
***
Мальчик жил в замке (семь этажей или девять), в замковом парке неспешно росли цветы.
В графском пруду бултыхалась царевна-лебедь и не стеснялась царственной наготы:
Попой торчала кверху в водице темной, кушала водоросль и дураков-мальков…
Речь не о ней.
Мальчик жил и обедал дома, в парке играл, тискал в конюшне щенков.
Рыжий щенок, смешной, лопоухий, шалый, бегал как ветер, и мальчик носился с ним -
Так, что огненным взрывом листва шуршала и над ручьем вставал бирюзовый дым.
Мальчик был чуточку самую, но волшебник, в детстве волшебники все, невзирая на.
Мок за поленницей новый совсем учебник, двери распахивала сказочная страна.
В травах гнездились гномы, на буках - феи, эльфы ночами пели, венки плели.
Мальчик бродил по длинным живым аллеям и слушал шепот камня, воды, земли.
Утром туманным ему исполнилось девять, добрый отец ему первый меч подарил.
Мальчик не знал, куда эту игрушку денет, только отец был конкретен и объяснил.
От объяснений, конечно, не стало лучше, надо учиться сражаться - ну так и быть.
Хмуро ходили над замком толстые тучи, мальчик узнал, кого он должен убить.
Это, отец сказал, император драконов, он - вечный враг и пламя (во тьме горит),
Смерть его - высшая честь и предел законов рыцарской доблести, что тверда, как гранит.
Глаз у дракона алый, как сто рубинов, пламя в его крови, чешуя в огне.
В общем, сказал отец, его зарубить бы, сразу бы счастье настало тебе и мне.
Мальчик вдруг понял, что он настоящий рыцарь, и воткнул в шапку ангельское перо.
Впрочем, болтали, перо из лебедь-царицы, но уже было неважно. Мурлыкал гром.
Мальчик учился колоть, и рубить, и резать, ловко метал отточенные ножи.
Стрелы из лука, бывало, кололи небо, небо чесалось, пугались во сне ежи.
Феи боялись теперь подбираться близко, гномы ушли в подлесок, щенок - во псы.
Эльфы печально роняли с березок листья, капли росы стали просто капли росы.
Мальчик шептал про себя простую считалку: раз-два, дракон, я тебя все равно убью.
Феям бывало мальчика очень жалко, утром летали жаловаться ручью.
Мальчик стал сильным, рослым и очень ловким, но не таким же ловким, как раньше был.
Он превратился в рыцаря и уловки по убиенью драконов теперь твердил.
Что же, сказал отец, ты моя надежда, вот твой доспех и конь, поезжай, скорей.
Рыцарь надел кольчугу, как майку прежде, сел на коня и верхом пересек ручей.
Он проезжал поля, города, дороги и, наконец, приехал в волшебный лес.
Смутно вставали туманные гор отроги, ели росли исключительно до небес.
Ухал в чащобе сиплый и дряхлый филин, живность попряталась, ветер улегся в сон.
Как они все без рыцаря здесь прожили - было неясно. Дракон он и есть дракон.
Жил он, дракон, в громадной такой пещере. Рядом обуглено все, хоть иди, хоть стой.
Рыцарь сошел с коня, он изрядно верил, что победит. Сказал: выходи на бой!
Пламя плеснулось по каменным всем по жилам, и император драконов шагнул на свет.
Рыцарь сдержал всю подлую дрожь поджилок, напоминая себе, что бессмертных нет.
Он поднимал глаза и пытался мерить, где бы к дракону, с какой стороны зайти.
Гномы, испуганно пискнув, закрыли двери. Эльфы, смущаясь, заклятье пекли в горсти.
Рыцарь стоял. Стоял император драконов, по золотой чешуе пробегала дрожь,
Мягкий рисунок на крыльях бил перезвоном диких бубенчиков - как метательный нож.
Бархатный взгляд обманчиво был недвижим, в черных зрачках агатовый мялся день.
Рыцарь подумал: когда я еще увижу черное пламя, живущее в темноте?..
Руны на стали горели слепым убийством, рыцарь молчал, а дракон не мог говорить.
Падали с кленов золотом, медью листья, рыцарь считалку начал: ну, раз-два-три…
В губы вплеталась старая полупесня, шорох ручья и мокрая шерсть щенка.
Старый дракон улыбнулся, поклон отвесил. Рыцарь все руны бумагой измял в руках.
Феи молчали. Молчало семейство гномов. Филин в дупле молчал - да он был глухим.
Рыцарь стоял. Стоял император драконов.
Мальчик, зажмурясь, дракону читал стихи.
Мальчик жил в замке (семь этажей или девять), в замковом парке неспешно росли цветы.
В графском пруду бултыхалась царевна-лебедь и не стеснялась царственной наготы:
Попой торчала кверху в водице темной, кушала водоросль и дураков-мальков…
Речь не о ней.
Мальчик жил и обедал дома, в парке играл, тискал в конюшне щенков.
Рыжий щенок, смешной, лопоухий, шалый, бегал как ветер, и мальчик носился с ним -
Так, что огненным взрывом листва шуршала и над ручьем вставал бирюзовый дым.
Мальчик был чуточку самую, но волшебник, в детстве волшебники все, невзирая на.
Мок за поленницей новый совсем учебник, двери распахивала сказочная страна.
В травах гнездились гномы, на буках - феи, эльфы ночами пели, венки плели.
Мальчик бродил по длинным живым аллеям и слушал шепот камня, воды, земли.
Утром туманным ему исполнилось девять, добрый отец ему первый меч подарил.
Мальчик не знал, куда эту игрушку денет, только отец был конкретен и объяснил.
От объяснений, конечно, не стало лучше, надо учиться сражаться - ну так и быть.
Хмуро ходили над замком толстые тучи, мальчик узнал, кого он должен убить.
Это, отец сказал, император драконов, он - вечный враг и пламя (во тьме горит),
Смерть его - высшая честь и предел законов рыцарской доблести, что тверда, как гранит.
Глаз у дракона алый, как сто рубинов, пламя в его крови, чешуя в огне.
В общем, сказал отец, его зарубить бы, сразу бы счастье настало тебе и мне.
Мальчик вдруг понял, что он настоящий рыцарь, и воткнул в шапку ангельское перо.
Впрочем, болтали, перо из лебедь-царицы, но уже было неважно. Мурлыкал гром.
Мальчик учился колоть, и рубить, и резать, ловко метал отточенные ножи.
Стрелы из лука, бывало, кололи небо, небо чесалось, пугались во сне ежи.
Феи боялись теперь подбираться близко, гномы ушли в подлесок, щенок - во псы.
Эльфы печально роняли с березок листья, капли росы стали просто капли росы.
Мальчик шептал про себя простую считалку: раз-два, дракон, я тебя все равно убью.
Феям бывало мальчика очень жалко, утром летали жаловаться ручью.
Мальчик стал сильным, рослым и очень ловким, но не таким же ловким, как раньше был.
Он превратился в рыцаря и уловки по убиенью драконов теперь твердил.
Что же, сказал отец, ты моя надежда, вот твой доспех и конь, поезжай, скорей.
Рыцарь надел кольчугу, как майку прежде, сел на коня и верхом пересек ручей.
Он проезжал поля, города, дороги и, наконец, приехал в волшебный лес.
Смутно вставали туманные гор отроги, ели росли исключительно до небес.
Ухал в чащобе сиплый и дряхлый филин, живность попряталась, ветер улегся в сон.
Как они все без рыцаря здесь прожили - было неясно. Дракон он и есть дракон.
Жил он, дракон, в громадной такой пещере. Рядом обуглено все, хоть иди, хоть стой.
Рыцарь сошел с коня, он изрядно верил, что победит. Сказал: выходи на бой!
Пламя плеснулось по каменным всем по жилам, и император драконов шагнул на свет.
Рыцарь сдержал всю подлую дрожь поджилок, напоминая себе, что бессмертных нет.
Он поднимал глаза и пытался мерить, где бы к дракону, с какой стороны зайти.
Гномы, испуганно пискнув, закрыли двери. Эльфы, смущаясь, заклятье пекли в горсти.
Рыцарь стоял. Стоял император драконов, по золотой чешуе пробегала дрожь,
Мягкий рисунок на крыльях бил перезвоном диких бубенчиков - как метательный нож.
Бархатный взгляд обманчиво был недвижим, в черных зрачках агатовый мялся день.
Рыцарь подумал: когда я еще увижу черное пламя, живущее в темноте?..
Руны на стали горели слепым убийством, рыцарь молчал, а дракон не мог говорить.
Падали с кленов золотом, медью листья, рыцарь считалку начал: ну, раз-два-три…
В губы вплеталась старая полупесня, шорох ручья и мокрая шерсть щенка.
Старый дракон улыбнулся, поклон отвесил. Рыцарь все руны бумагой измял в руках.
Феи молчали. Молчало семейство гномов. Филин в дупле молчал - да он был глухим.
Рыцарь стоял. Стоял император драконов.
Мальчик, зажмурясь, дракону читал стихи.