Царевна-лягушка
у rualev в Заповденике Сказок очердной тур посвящен сказкам про лягушек. надо дать ссылку на свой журнал. а я не помню: вывешивала-не вывешивала, а если вывешивала- то когда?
так что кто читал - извините.
Счастье-то какое, какое счастье, тишина-покой, счастье, неужели это мне одной - тень густая, пруд зеленый, прохладный, лилия водяная - нимфея, красавица, прямо передо мной - белая, чистая, не гордится, мы с ней - сестры, обе одинокие, влажные, только я - зеленая, и это хорошо, лягушка и должна быть зеленой. Быть зеленой - и сочинять стихи. Сочинять стихи - и в голос, в голос! Кто сказал, что квакают лишь самцы, да и то лишь в брачный период? Послушали бы вы меня, одинокую лягушку! Нет, не надо, пусть никто не слушает - мне уединение нужно, прохлада, снизу мокро, сверху капает, нет, не может быть, чтоб это надолго! Точно кто-нибудь припрется, все разрушит, все испоганит - и не до стихов будет, не до стихов.
Я умная, не один облом в жизни, кому как не мне знать, что страх притягивает неприятности. Кто рожден для счастья, как квакша для болота, - тот о нем не думает, пребывает внутри. Быстро пребываем внутри, пока не началось! Не знаю, что конкретно, но ведь начнется, начнется... Это у меня душевный склад такой - депрессивный, объективно-то все хорошо. Хорошо, хорошо, прекрасно... Комары - тучами, ешь - не хочу! Но ведь комары тоже должны кого-то есть? Ведь они тут не для того только, чтобы я ими закусывала, сочиняя стихи, распластавши брюшко на плотной округлой, замечательно влажной темно-зеленой ладони сестры моей, белой лилии, нимфеи? Долой дурные мысли, долой, нужно петь - петь, и все будет хорошо.
Лягушка, пой! Ля, ля, ля - это капель звучанье, гу-гу-гу - это вздохи пруда, ш-ш-ш -
камышинок шуршанье, ш-ш-ш - тишина навсегда. Нет, я все-таки довольно талантлива. И удивительно хороша собой.
Люди, глупые люди, путают жабу и лягушку. Говорят, у лягушек - бородавки. Чушь! Это жабы - бородавчатые. Серые, бородавчатые жабы, обитательницы огородов, охотницы на слизней. Впрочем, и в этом не вижу ничего дурного, но мы, лягушки, квакши, - гладенькие, словно нефритовые, сияющие зеленой кожей под дождем. Как я люблю дождь! Как я люблю свою прохладную лягушачью кожу!
О брат мой, дождь! ... Досочинять не вышло.
Дз-з-зынь! Шмякнулась прямо передо мной - длинная, острая, золотая, пестро оперенная. Стрела. Не иначе - царская. Кому, как ни царям, в голову взбредет - по болоту с золотыми стрелами шастать. Теперь понятно, кем тут комары питаются - царскими детками, шляются, недоумки, по болотам, золотыми стрелами разбрасываются, охотнички. Сейчас искать ее примется, все перетопчет, осоку переломает, воду замутит, нимфею, сестру мою, сорвет, полюбуется - и под ноги бросит, надо ему эту стрелу под нос подсунуть, фу, какая гадость, золотая стрела - во рту, немножко, немножко потерпим, пусть заберет, ведь увидит сразу, это же ему, небось, по приколу, - лягушка со стрелой, и опять - тишина, влажно, стихи, счастье...
Куда, куда, куда? Нет, ну точно, недоумок, жениться! Жениться он собрался на лягушке! Да я же этих царевичей-королевичей на дух не переношу! А палаты царские? Окошечки слюдяные, крохотные, ковры тяжелые, пыльные, дышать нечем. Кухней пахнет! Цветы - и те регулярно поливать забывают.
Идиот, идиот - положит на подушку и будет Манечкой называть! Зоофил. В клинику бы его, там, говорят, один рыжий доктор холодными обливаниями лечит. Умница. Вот я всю жизнь в воде - и нормальна на редкость.
Что бы ему сделать, чтобы отпустил? Пирог испечь - да подавись ты, вот тебе пирог и тридцать три церкви на корочке, с колоколами и колокольнями! Мне это просто - как икры наметать. Рубашку - да на тебе рубашку! На твоему царю-батюшке рубашку с вышивкой - где он на троне, а вокруг бояре, да челядь, да народ восторженный, слюни пускает.
На тебе, что хошь, только отпусти, отпусти меня в мой пруд зеленый, потаенный, прохладный... Сад-виноград, пруд-изумруд. На фига у них в спальнях топят - даже летом?
Красавицу ему подавай, красавицу, из левого рукава - лебеди, из правого... И чтоб плясала-вертелась, вертелась-плясала. Как дура какая-то.
Заездили, припахали... Пропала я. Попала. Пруд мой, прудик, зеленый, тенистый, влажный... Прощай, прощай, прощай...
Оставь мне мою кожу, оставь! Так и полыхнула в камине. Ладно, царевич, поплатишься ты у меня...
так что кто читал - извините.
Счастье-то какое, какое счастье, тишина-покой, счастье, неужели это мне одной - тень густая, пруд зеленый, прохладный, лилия водяная - нимфея, красавица, прямо передо мной - белая, чистая, не гордится, мы с ней - сестры, обе одинокие, влажные, только я - зеленая, и это хорошо, лягушка и должна быть зеленой. Быть зеленой - и сочинять стихи. Сочинять стихи - и в голос, в голос! Кто сказал, что квакают лишь самцы, да и то лишь в брачный период? Послушали бы вы меня, одинокую лягушку! Нет, не надо, пусть никто не слушает - мне уединение нужно, прохлада, снизу мокро, сверху капает, нет, не может быть, чтоб это надолго! Точно кто-нибудь припрется, все разрушит, все испоганит - и не до стихов будет, не до стихов.
Я умная, не один облом в жизни, кому как не мне знать, что страх притягивает неприятности. Кто рожден для счастья, как квакша для болота, - тот о нем не думает, пребывает внутри. Быстро пребываем внутри, пока не началось! Не знаю, что конкретно, но ведь начнется, начнется... Это у меня душевный склад такой - депрессивный, объективно-то все хорошо. Хорошо, хорошо, прекрасно... Комары - тучами, ешь - не хочу! Но ведь комары тоже должны кого-то есть? Ведь они тут не для того только, чтобы я ими закусывала, сочиняя стихи, распластавши брюшко на плотной округлой, замечательно влажной темно-зеленой ладони сестры моей, белой лилии, нимфеи? Долой дурные мысли, долой, нужно петь - петь, и все будет хорошо.
Лягушка, пой! Ля, ля, ля - это капель звучанье, гу-гу-гу - это вздохи пруда, ш-ш-ш -
камышинок шуршанье, ш-ш-ш - тишина навсегда. Нет, я все-таки довольно талантлива. И удивительно хороша собой.
Люди, глупые люди, путают жабу и лягушку. Говорят, у лягушек - бородавки. Чушь! Это жабы - бородавчатые. Серые, бородавчатые жабы, обитательницы огородов, охотницы на слизней. Впрочем, и в этом не вижу ничего дурного, но мы, лягушки, квакши, - гладенькие, словно нефритовые, сияющие зеленой кожей под дождем. Как я люблю дождь! Как я люблю свою прохладную лягушачью кожу!
О брат мой, дождь! ... Досочинять не вышло.
Дз-з-зынь! Шмякнулась прямо передо мной - длинная, острая, золотая, пестро оперенная. Стрела. Не иначе - царская. Кому, как ни царям, в голову взбредет - по болоту с золотыми стрелами шастать. Теперь понятно, кем тут комары питаются - царскими детками, шляются, недоумки, по болотам, золотыми стрелами разбрасываются, охотнички. Сейчас искать ее примется, все перетопчет, осоку переломает, воду замутит, нимфею, сестру мою, сорвет, полюбуется - и под ноги бросит, надо ему эту стрелу под нос подсунуть, фу, какая гадость, золотая стрела - во рту, немножко, немножко потерпим, пусть заберет, ведь увидит сразу, это же ему, небось, по приколу, - лягушка со стрелой, и опять - тишина, влажно, стихи, счастье...
Куда, куда, куда? Нет, ну точно, недоумок, жениться! Жениться он собрался на лягушке! Да я же этих царевичей-королевичей на дух не переношу! А палаты царские? Окошечки слюдяные, крохотные, ковры тяжелые, пыльные, дышать нечем. Кухней пахнет! Цветы - и те регулярно поливать забывают.
Идиот, идиот - положит на подушку и будет Манечкой называть! Зоофил. В клинику бы его, там, говорят, один рыжий доктор холодными обливаниями лечит. Умница. Вот я всю жизнь в воде - и нормальна на редкость.
Что бы ему сделать, чтобы отпустил? Пирог испечь - да подавись ты, вот тебе пирог и тридцать три церкви на корочке, с колоколами и колокольнями! Мне это просто - как икры наметать. Рубашку - да на тебе рубашку! На твоему царю-батюшке рубашку с вышивкой - где он на троне, а вокруг бояре, да челядь, да народ восторженный, слюни пускает.
На тебе, что хошь, только отпусти, отпусти меня в мой пруд зеленый, потаенный, прохладный... Сад-виноград, пруд-изумруд. На фига у них в спальнях топят - даже летом?
Красавицу ему подавай, красавицу, из левого рукава - лебеди, из правого... И чтоб плясала-вертелась, вертелась-плясала. Как дура какая-то.
Заездили, припахали... Пропала я. Попала. Пруд мой, прудик, зеленый, тенистый, влажный... Прощай, прощай, прощай...
Оставь мне мою кожу, оставь! Так и полыхнула в камине. Ладно, царевич, поплатишься ты у меня...