M(asculin) / F(emminine) не по Годару
Это первое предупреждение, во избежание разочарований. То есть любовная лирика программой не предусматривается. Разве что вы сами ее отыщете там, где ее нет, - это право остается за вами, лишь бы не превращалось в цель.
Задача: сконструировать относительно правдоподобную ситуацию, в которой бы ваши герои могли вступить в диалог и высказать свою точку зрения на какую-то актуальную тему (тему и ситуацию вы находите сами). Для вспоможения ведущие могут дать маленькую схемку аль чертеж, если оные кому потребуются. Все это - не забывая о личностных чертах своих героев, т.е. о психологии, речи, воспитании, возрасте и т.д.
Более обстоятельно об условиях игры.
.
ЧТО из ЭТОГО ВЫШЛО...
Прохладный солнечный день, столь редкий для поздней осени. Сад Тюильри. Хорошо одетая тридцатилетняя женщина задумчиво наблюдает, как белокурый розовощекий мальчик лет четырех усердно разрывает грядку маленьким заступом. Публика, гуляющая в саду, почтительно кланяется ей, предпочитая, однако, обходить стороной. Молодой человек аристократической наружности подходит ближе, и в его поклоне одновременно с почтительностью можно заметить привычную легкую небрежность.
IL. Ах, Мадам! Этот убор, этот осенний день - и Париж вокруг! - все это так к лицу Вам! И я вижу, Мадам, что Луи-Шарль совсем освоился на новом месте, и очень доволен! Выглядит он чудесно, и какой пример для народа!
ELLE (оглядывая его с удивлением, настороженностью, любопытством и некоторой радостью, впрочем, искусно скрываемой). Я очень рада, сударь, что вы не забыли о нас. Ваше посещение доставило мне искреннюю радость. Ах, как же немного поводов для радости осталось у нас в это страшное время! К счастью, Луи-Шарль еще слишком мал, чтобы полностью осознавать обстоятельства, которыми был вызван наш переезд. (Немного с горечью.) Испуг, который он испытал той ужасной ночью, представляется ему чем-то вроде дурного сна. Мне очень хотелось бы надеяться, что мой сын уже полностью оправился. Он весел и доволен, но иногда спрашивает, когда же мы вернемся домой.
IL. О да, конечно, это не Версаль, и не Трианон! Но дети так быстро привыкают ко всему новому! (С несколько демонстративным восхищением оглядывается вокруг.) И посмотрите, как хорош этот сад, - даже осенью, и этот пруд с утками, которые никуда отсюда не улетают от Ваших милостей!
ELLE. Чтобы оценить его красоту, необходимы покой и уединение, а мы не имеем ни того, ни другого. Здесь всегда столько народу! Эти люди повсюду, они навязчивы и бесцеремонны. Временами их поведение просто непозволительно: недавно бедняжка Бабетт была ужасно напугана, когда в ее комнату буквально ворвались какие-то люди. Конечно, она не пожелала больше оставаться там, и ее пришлось переселить в другие покои.
IL. Бедняжка Бабетт! Всегда такая робкая! А где же теперь ее покои? - мне хотелось бы ее утешить! - Впрочем, вон идет ее камеристка! - надеюсь, Сюзетт не получила приказа никуда меня не пускать! - А, впрочем…
ELLE. Я не уверена, сударь, что вас захотят видеть после известных событий, но могу сказать вам, что покои Бабетты теперь в павильоне Флоры. Ах, я так расстроена, ее соседство радовало меня, и к тому же я все время думаю - окна моей комнаты расположены не выше!
IL. Вы полагаете, не захочет? - а если попробовать! - А Ваши покои - разве их недостаточно надежно охраняют здесь в Париже? - Вокруг Вас всегда столько верных Вам людей…
ELLE. А кого-нибудь из слуг просто невозможно дозваться! На днях я была вынуждена сама искать своего парикмахера, и нашла его болтающим с… каким-то типом, по-моему, газетчиком. Он просто позабыл ко мне явиться! Это просто неслыханно!
IL. Вы правы, Мадам, они, должно быть, совсем обились от рук! В Версале я никогда не замечал, как они приходят и уходят, нужный человек всегда был под рукой! И не обращал внимания, что их так много! Вы знаете, сколько народу пришлось выселить перед вашим приездом! - Несколько актеров Французского театра все еще живут у меня!
ELLE (с иронией, которая быстро становится сарказмом). Как, сударь, Вы считаете это приличным? Конечно, это очень благородно, но стоило ли идти на такие жертвы? Вероятно, вас это очень обременяет.
IL (с извиняющейся улыбкой, за которой легко угадать иронию). Не стану же я выставлять на улицу хорошеньких женщин!
ELLE (еще более зло и саркастически). Мне кажется, мадемуазель сумели бы быстро подыскать себе новое жилье.
IL (неопределенно пожимает плечами, делая вид, что не замечает, с каким выражением произнесены эти слова).
Медленно идут рядом, обходя пруд, она привычно опирается на его руку, другою рассеянно бросая корм уткам…
ELLE. Ах, вам известно, сударь, что более всего я люблю простоту и покой. Моя семья была бы счастлива и в крестьянской хижине, лишь бы вокруг было меньше шума и суматохи. Но как раз этого мы и лишены здесь. (Сменив тон на сентиментально-ностальгический.) Вы помните, как хорошо было осенью в Трианоне! Трава, еще не успевшая пожухнуть, была похожа на восточный ковер, всякий раз искушавший гуляющих расположится на нем. Шаги были не слышны совершенно, было тихо, и эта тишина успокаивала и радовала одновременно. А когда раздавался чей-то смех, он звучал по всему парку. Какой хохотушкой была ваша милая кузина! Это было совсем недавно… Вы помните, сударь?
IL (с легкой усмешкой). Ах, кузина, кузина! (Как будто спохватившись.) Да! у меня ведь от нее к Вам поручение: через верного человека она сообщила, что благополучно добралась до Швейцарии, и наказала передать, что известные Вам бумаги (смотрит на нее с видом человека совершенно неосведомленного) в надежных руках…
ELLE (неестественно живо и небрежно). Мне не совсем понятно, о каких именно бумагах речь, но мне очень приятно слышать, что с дорогой Иоландой все в порядке. У меня сердце разрывалось, когда она уезжала, более всего на свете мне хотелось удержать ее… Знаю, скажи я тогда одно лишь слово - и она бы осталась! Но я не могла просить ее об этом… Как же все это тяжело!
IL. Ах, отъезд их был столь (с легким нажимом) поспешен, что я даже не успел повидаться с нею, когда они проезжали Париж. (Уголком глаза наблюдает ее реакцию.) Зато теперь я имею счастье лицезреть в Париже Вас! (Галантный поклон.)
ELLE (изо всех сил пытаясь сменить тему разговора). Люди, пожелавшие приезда нашей семьи в Тюильри, не пожелали побеспокоиться насчет тех простейших удобств, которых желает всякий человек для себя и своих детей.
IL. Ваш переезд произошел слишком быстро, за несколько часов дворец просто не успели полностью подготовить!
ELLE. Вы полагаете, это стремительный переезд! Шесть часов карета протискивалась через огромную толпу. Затем эта бессмысленная задержка у ратуши… мне казалось, над нами намеренно глумятся, препятствуя переезду, на котором сами и настаивали! Когда мы, наконец, приехали, было уже почти темно. Возможно, это было благом, иначе то, что мы увидели бы… Было от чего прийти в отчаяние! Сударь, я опасалась, что ночевать нам придется просто на соломе!
IL. О! Мне кажется, теперь дворец совсем уже обустроен! (Многозначительно.) Внутри мне, правда, побывать пока не довелось…
ELLE. Что вы, работы еще очень много! Мне кажется, это никогда не кончится! Повсюду грязь, какие-то люди, все в пыли и стружках, ходят повсюду, иногда прямо через наши покои. (Капризно.) Побыть наедине стало и вовсе невозможным. Днем все время стучат молотки, ужасно действуя на нервы, а по ночам мы просто не знаем куда деваться от запаха лака, который преследует нас постоянно. Служанки изводят столько благовоний, но истребить его невозможно. Дети жалуются на этот ужасный запах, а несколько дней назад малыш Луи-Шарль проплакал почти всю ночь, потому что у него болела голова. Пришлось выносить его на воздух, а ночи уже холодные, и я опасаюсь, что он мог простудиться.
IL. Надеюсь все же, воздух Парижа пойдет ему на пользу! - смотрите, какие у него румяные щечки! Он так и пышет здоровьем! И где еще он мог бы лучше познать любовь своего народа!
ELLE (безапелляционным тоном). Полагаю, моему сыну было бы лучше в Версале, как, впрочем, и нам самим. Есть лишь одна причина согласиться с этим переездом - малыш был так потрясен, когда толпа ворвалась во дворец! Его надо было увезти оттуда. И вести себя с ним так, будто ничего не произошло… (Почти со слезами в голосе, отворачивается, чтобы скрыть чувства.) Но ведь нельзя отрицать то, что случилось! Я вспоминаю о наших верных гвардейцах, мне говорили, растерзанных в клочья только за то, что они пытались защитить нас! Я боюсь думать о том, что могло произойти той ночью. Та разъяренная толпа, эти люди, их лица… Ах, если бы вы видели, сколько было в них злобы и ненависти! Те женщины были фуриями, в которых не было ничего от женщин, - Вы позволите им избегнуть кары? Они должны быть наказаны со всей строгостью, это будет более чем справедливо.
IL. Фурии! По всей строгости! Помилуйте, какая же фурия эта крошка Пьеретта - та, что упала в обморок на руки короля? Или цветочница Франсуаза - вот, кстати, извольте принять от нее невинное подношение, этот букетик последних цветов, он очень пойдет к Вашему платью!
ELLE (стремительным движением швыряет букетик в пруд и, сама не осознавая этого, вытирает руку о платье). А этим мегерам очень подошла бы веревка и кандалы! Не говорите мне о них так, будто они невинные овечки, робко пришедшие молить своего короля о милости!
IL. Бедняжка Франсуаза! Она ведь от чистого сердца! И даже те рыбные торговки Луизон и Розали - они всего лишь добрые матери семейств, озабоченные, как накормить своих детей… Когда они пошли в Версаль, намерения у большинства были самые мирные, они лишь хотели просить у Вас хлеба!
ELLE. И они не придумали ничего лучше, чем врываться ночью во дворец! Вы умиляетесь крошке Пьеретте, малышке Франсуазе - а я не могу забыть искаженные от ярости лица этих пьяных каналий, которые желали убить меня, и несомненно преуспели бы в этом, если бы не гвардеец, своим криком предупредивший нас… бедняга поплатился жизнью за свою преданность.
IL. Мадам, свидетели, которых мы успели допросить - а среди них люди весьма уважаемые, - сходятся, что это действия Вашей охраны возбудили толпу голодных и замерзших людей! Поверьте, я видел вблизи, как это бывает!
ELLE. Оказывается, виновны были гвардейцы! Те, кто не колеблясь защищал нас ценой своей жизни! Кстати, сударь, а при каких обстоятельствах Вы видели, как это бывает? Что Вас привело туда? Меня удивляет и огорчает то, что человек Вашего положения и воспитания ввязывается в такие… авантюры.
IL (с некоторым вызовом). Ах, Мадам, Вы когда-то доставили мне должность в Шатле - чтобы я не сбежал в Америку вслед за Лафайетом! Он вернулся оттуда со славой - и ведь эта слава позволила ему спасти Вас в тот день. - Так не мог же я упустить свой шанс - да еще когда из карет на меня смотрят глаза стольких хорошеньких женщин!
ELLE. Господин Лафайет в погоне за сомнительной популярностью покрыл себя позором. Мое «спасение» было только жалкой попыткой вернуть то, что он проспал накануне. Самым большим оскорблением, которому я подверглась в тот день, было его покровительство.
IL. Но, Мадам, теперь он представляет силы, с которыми Вы не можете не считаться! И ведь он истинно предан Вам!
ELLE. Ах, одни жертвуют своими жизнями за нас, тогда как другие, так много говорящие о доброжелательности и верности, потворствуют мятежникам! Не сомневаюсь, что чья-то рука руководила толпой - иначе как же те, кто никогда не был в Версале, сумели отыскать самый короткий и верный путь к нашим покоям? Уверяю вас, сударь, Вы должны найти тех, кто более всего виновен, тех, кто, возможно, желал нашей гибели!
IL. Найти зачинщиков? А вы не боитесь, что они окажутся ближе, чем вы предполагаете! - среди тех, к чьим советам вы прислушиваетесь, кто хотел бы, чтобы король применил силу против своего народа, для того чтобы…
ELLE. Что вы желаете сказать, сударь? Не хотите ли вы обвинить кого-то из наших добрых друзей? Я не поверю ни единому слову, порочащему их! Настоящие друзья во всякое время были редки. Но только в моменты, когда даже самой жизни угрожает опасность, проявляется истинная ценность преданности и дружбы.
IL. А кто же еще может так хорошо знать покои дворца, как Вы говорите! Ведь не подозреваете же Вы в этом, например, меня!
ELLE (слегка насмешливо). Вас? Ах нет, не Вас, сударь. Есть особы, имеющие гораздо больше причин и возможностей осуществить подобную подлость. Я очень надеюсь, что расследование откроет нам истину, и вы приложите к этому все усилия.
IL. Суд Шатле (легкий поклон) - приложит, разумеется! - но что если результаты расследования Вас разочаруют? Устремления Филиппа слишком откровенны! - Но ведь есть и другие, те, кто подталкивает Его Величество каждый раз после шага навстречу Собранию - идти на попятный!.. (Остановился, неожиданно даже для самого себя став серьезным.) Сегодня Собрание приняло очень важный декрет, и если…
ELLE (резковато). Сегодняшний день на века покрыл Францию позором. Как ведь только этим безбожникам хватило дерзости посягнуть на то, на что даже монархи посягнуть не решались! Разрушая сами основы законности и порядка, они желают ввергнуть государство в ужасы смуты и анархии, да еще смеют называть это свободой! Существует два столпа, сударь, на которых покоится благосостояние всякого государства, и сегодня один из них был обрушен негодяями и честолюбцами.
IL (запальчиво). Ах, Мадам, монархи-то как раз покушались, и не однажды! - когда это было выгодно им! - Чтобы завладеть богатствами Церкви, и просто по собственной прихоти, они попирали основы Святой Веры! - Вспомните Генриха Четвертого, который несколько раз менял свою веру! Вспомните Генриха Английского, который разрушил основы церкви только для того чтобы узаконить прелюбодейную связь с Анной Болейн! - Между тем наши законодатели на основы Веры не покушаются и лишь возвращают Церкви ее целомудрие! И что может быть благороднее тех целей, на которые будут употреблены ее богатства, - поддержать честь Государя, уплатив долги государства!
ELLE. А вы не боитесь, сударь, что подобное благое намерение может послужить поводом для самых низких злоупотреблений? Все истинные католики в ужасе, лишь безбожники ликуют! Подобные законы могут лишь поколебать авторитет Церкви в глазах простого народа, ничего не дав взамен. Поверьте, это принесет гораздо более бед, чем пользы.
IL. Все истинные католики? Уж не полагаете же Вы вероотступником монсеньера епископа Отенского! - Ведь это была его идея! И очень многие служители Церкви его поддержали. (Невольно воодушевляясь.) Пожертвовав земными благами, Церковь только еще более возвысится, а ее богатства послужат еще большему сплочению нации вокруг государя и восстановлению доверия…
ELLE. Поверьте, сударь, всеми этими людьми движет не забота о процветании государства и народном благополучии, а лишь о собственном тщеславии. И от этого чувствуешь еще большую горечь, понимая, что те немногие достойные люди, находящиеся среди этих мошенников, позволяют себе так жестоко обманываться. Чем скорее они смогут освободиться от влияния дурных людей и дурных идей, тем лучше для них самих и для Франции.
IL. Я знаю очень многих в этом Собрании - людей действительно достойных. И с тех пор как Его Величество признал за ними право разработать Конституцию, их действия приобрели законный характер. Но когда он отказывается подписать те новые законы, которые они предлагают, - верх в Собрании берут сторонники мер куда более радикальных. Поверьте, было бы разумнее согласиться, чтобы сохранить и упрочить ту власть, которая у короля еще есть, чтобы не потерять больше…
ELLE (стремительно схватив его за руку выше запястья, с яростью, которую при всей ее недавней сдержанности было невозможно ожидать). Власть Его Величества дана ему Божьей милостью, и никто, слышите, никто, никакая горстка крикунов и шарлатанов, никакие бунты и прокламации, никакие пьяные толпы и грязные газетенки не имеют НИКАКОГО права покушаться на власть монарха, освященную Богом и закрепленную столетиями в наших законах!
IL (останавливается от неожиданности, и до неприличия пристально смотрит ей в глаза - никогда прежде он не замечал за ней сколь-нибудь серьезного отношения к государственным делам, - а тут такая горячность! - и все же пытается использовать еще один аргумент). А ведь они апеллировали к праву еще более древнему, к праву, восходящему к Карлу Великому - который на Майских полях держал совет со своим народом.
ELLE. По-моему, Генеральные штаты и были созваны для этих целей. Но вместо того, чтобы исполнить свой долг, некоторые посчитали необходимым устроить бунт и, поправ все законы, пытаться диктовать свои условия их королю!
IL. Они хотели лишь помочь королю в управлении страной - чтобы не допускать бунтов. Ведь народ, Ваши подданные - это Ваши дети, и как дети, они нуждаются в том, чтобы ими хорошо управляли, - и бунтуют, когда управляют дурно… И Собрание, настояв на Вашем переезде, подало добрый совет - ведь с этого времени в Париже и в самом деле появился хлеб, и люди успокоились! - Но мало накормить Париж, нужно еще, чтобы в этом деле была видна рука короля! Нужна его добрая воля!
ELLE. Сударь, неужели вы действительно полагаете, что это безумие будет продолжаться вечно? Люди опомнятся, поймут, что их дурачит шайка смутьянов, и тогда они покинут своих мнимых предводителей, чтобы возвратится к порядку и благоденствию.
Некоторое время они идут молча, разговор явно окончен - но укорененные в нем представления об учтивости не позволяют просто откланяться.
IL (прерывая затянувшееся молчание). А день сегодня и в самом деле чудесный - нечасто в начале ноября бывает столь солнечная погода… И я до сих пор не сказал Вам то, с чего мне следовало начать, то, ради чего я и посмел сегодня явиться перед Вами! (С церемонным поклоном.) Примите, Мадам, мои самые искренние поздравления в день Вашего рождения!
ELLE (немного поколебавшись, все-таки протягивает ему руку для поцелуя). Прощайте, сударь. (Холодновато.) Была рада нашей встрече.
IL (почтительно-небрежно склоняется к ее руке). До свидания, Мадам!
2
3.1 и 3.2
Кто, как, зачем и почему
ПОЛНЫЙ СВЕТ!
еще из обсуждения
Задача: сконструировать относительно правдоподобную ситуацию, в которой бы ваши герои могли вступить в диалог и высказать свою точку зрения на какую-то актуальную тему (тему и ситуацию вы находите сами). Для вспоможения ведущие могут дать маленькую схемку аль чертеж, если оные кому потребуются. Все это - не забывая о личностных чертах своих героев, т.е. о психологии, речи, воспитании, возрасте и т.д.
Более обстоятельно об условиях игры.
.
ЧТО из ЭТОГО ВЫШЛО...
Прохладный солнечный день, столь редкий для поздней осени. Сад Тюильри. Хорошо одетая тридцатилетняя женщина задумчиво наблюдает, как белокурый розовощекий мальчик лет четырех усердно разрывает грядку маленьким заступом. Публика, гуляющая в саду, почтительно кланяется ей, предпочитая, однако, обходить стороной. Молодой человек аристократической наружности подходит ближе, и в его поклоне одновременно с почтительностью можно заметить привычную легкую небрежность.
IL. Ах, Мадам! Этот убор, этот осенний день - и Париж вокруг! - все это так к лицу Вам! И я вижу, Мадам, что Луи-Шарль совсем освоился на новом месте, и очень доволен! Выглядит он чудесно, и какой пример для народа!
ELLE (оглядывая его с удивлением, настороженностью, любопытством и некоторой радостью, впрочем, искусно скрываемой). Я очень рада, сударь, что вы не забыли о нас. Ваше посещение доставило мне искреннюю радость. Ах, как же немного поводов для радости осталось у нас в это страшное время! К счастью, Луи-Шарль еще слишком мал, чтобы полностью осознавать обстоятельства, которыми был вызван наш переезд. (Немного с горечью.) Испуг, который он испытал той ужасной ночью, представляется ему чем-то вроде дурного сна. Мне очень хотелось бы надеяться, что мой сын уже полностью оправился. Он весел и доволен, но иногда спрашивает, когда же мы вернемся домой.
IL. О да, конечно, это не Версаль, и не Трианон! Но дети так быстро привыкают ко всему новому! (С несколько демонстративным восхищением оглядывается вокруг.) И посмотрите, как хорош этот сад, - даже осенью, и этот пруд с утками, которые никуда отсюда не улетают от Ваших милостей!
ELLE. Чтобы оценить его красоту, необходимы покой и уединение, а мы не имеем ни того, ни другого. Здесь всегда столько народу! Эти люди повсюду, они навязчивы и бесцеремонны. Временами их поведение просто непозволительно: недавно бедняжка Бабетт была ужасно напугана, когда в ее комнату буквально ворвались какие-то люди. Конечно, она не пожелала больше оставаться там, и ее пришлось переселить в другие покои.
IL. Бедняжка Бабетт! Всегда такая робкая! А где же теперь ее покои? - мне хотелось бы ее утешить! - Впрочем, вон идет ее камеристка! - надеюсь, Сюзетт не получила приказа никуда меня не пускать! - А, впрочем…
ELLE. Я не уверена, сударь, что вас захотят видеть после известных событий, но могу сказать вам, что покои Бабетты теперь в павильоне Флоры. Ах, я так расстроена, ее соседство радовало меня, и к тому же я все время думаю - окна моей комнаты расположены не выше!
IL. Вы полагаете, не захочет? - а если попробовать! - А Ваши покои - разве их недостаточно надежно охраняют здесь в Париже? - Вокруг Вас всегда столько верных Вам людей…
ELLE. А кого-нибудь из слуг просто невозможно дозваться! На днях я была вынуждена сама искать своего парикмахера, и нашла его болтающим с… каким-то типом, по-моему, газетчиком. Он просто позабыл ко мне явиться! Это просто неслыханно!
IL. Вы правы, Мадам, они, должно быть, совсем обились от рук! В Версале я никогда не замечал, как они приходят и уходят, нужный человек всегда был под рукой! И не обращал внимания, что их так много! Вы знаете, сколько народу пришлось выселить перед вашим приездом! - Несколько актеров Французского театра все еще живут у меня!
ELLE (с иронией, которая быстро становится сарказмом). Как, сударь, Вы считаете это приличным? Конечно, это очень благородно, но стоило ли идти на такие жертвы? Вероятно, вас это очень обременяет.
IL (с извиняющейся улыбкой, за которой легко угадать иронию). Не стану же я выставлять на улицу хорошеньких женщин!
ELLE (еще более зло и саркастически). Мне кажется, мадемуазель сумели бы быстро подыскать себе новое жилье.
IL (неопределенно пожимает плечами, делая вид, что не замечает, с каким выражением произнесены эти слова).
Медленно идут рядом, обходя пруд, она привычно опирается на его руку, другою рассеянно бросая корм уткам…
ELLE. Ах, вам известно, сударь, что более всего я люблю простоту и покой. Моя семья была бы счастлива и в крестьянской хижине, лишь бы вокруг было меньше шума и суматохи. Но как раз этого мы и лишены здесь. (Сменив тон на сентиментально-ностальгический.) Вы помните, как хорошо было осенью в Трианоне! Трава, еще не успевшая пожухнуть, была похожа на восточный ковер, всякий раз искушавший гуляющих расположится на нем. Шаги были не слышны совершенно, было тихо, и эта тишина успокаивала и радовала одновременно. А когда раздавался чей-то смех, он звучал по всему парку. Какой хохотушкой была ваша милая кузина! Это было совсем недавно… Вы помните, сударь?
IL (с легкой усмешкой). Ах, кузина, кузина! (Как будто спохватившись.) Да! у меня ведь от нее к Вам поручение: через верного человека она сообщила, что благополучно добралась до Швейцарии, и наказала передать, что известные Вам бумаги (смотрит на нее с видом человека совершенно неосведомленного) в надежных руках…
ELLE (неестественно живо и небрежно). Мне не совсем понятно, о каких именно бумагах речь, но мне очень приятно слышать, что с дорогой Иоландой все в порядке. У меня сердце разрывалось, когда она уезжала, более всего на свете мне хотелось удержать ее… Знаю, скажи я тогда одно лишь слово - и она бы осталась! Но я не могла просить ее об этом… Как же все это тяжело!
IL. Ах, отъезд их был столь (с легким нажимом) поспешен, что я даже не успел повидаться с нею, когда они проезжали Париж. (Уголком глаза наблюдает ее реакцию.) Зато теперь я имею счастье лицезреть в Париже Вас! (Галантный поклон.)
ELLE (изо всех сил пытаясь сменить тему разговора). Люди, пожелавшие приезда нашей семьи в Тюильри, не пожелали побеспокоиться насчет тех простейших удобств, которых желает всякий человек для себя и своих детей.
IL. Ваш переезд произошел слишком быстро, за несколько часов дворец просто не успели полностью подготовить!
ELLE. Вы полагаете, это стремительный переезд! Шесть часов карета протискивалась через огромную толпу. Затем эта бессмысленная задержка у ратуши… мне казалось, над нами намеренно глумятся, препятствуя переезду, на котором сами и настаивали! Когда мы, наконец, приехали, было уже почти темно. Возможно, это было благом, иначе то, что мы увидели бы… Было от чего прийти в отчаяние! Сударь, я опасалась, что ночевать нам придется просто на соломе!
IL. О! Мне кажется, теперь дворец совсем уже обустроен! (Многозначительно.) Внутри мне, правда, побывать пока не довелось…
ELLE. Что вы, работы еще очень много! Мне кажется, это никогда не кончится! Повсюду грязь, какие-то люди, все в пыли и стружках, ходят повсюду, иногда прямо через наши покои. (Капризно.) Побыть наедине стало и вовсе невозможным. Днем все время стучат молотки, ужасно действуя на нервы, а по ночам мы просто не знаем куда деваться от запаха лака, который преследует нас постоянно. Служанки изводят столько благовоний, но истребить его невозможно. Дети жалуются на этот ужасный запах, а несколько дней назад малыш Луи-Шарль проплакал почти всю ночь, потому что у него болела голова. Пришлось выносить его на воздух, а ночи уже холодные, и я опасаюсь, что он мог простудиться.
IL. Надеюсь все же, воздух Парижа пойдет ему на пользу! - смотрите, какие у него румяные щечки! Он так и пышет здоровьем! И где еще он мог бы лучше познать любовь своего народа!
ELLE (безапелляционным тоном). Полагаю, моему сыну было бы лучше в Версале, как, впрочем, и нам самим. Есть лишь одна причина согласиться с этим переездом - малыш был так потрясен, когда толпа ворвалась во дворец! Его надо было увезти оттуда. И вести себя с ним так, будто ничего не произошло… (Почти со слезами в голосе, отворачивается, чтобы скрыть чувства.) Но ведь нельзя отрицать то, что случилось! Я вспоминаю о наших верных гвардейцах, мне говорили, растерзанных в клочья только за то, что они пытались защитить нас! Я боюсь думать о том, что могло произойти той ночью. Та разъяренная толпа, эти люди, их лица… Ах, если бы вы видели, сколько было в них злобы и ненависти! Те женщины были фуриями, в которых не было ничего от женщин, - Вы позволите им избегнуть кары? Они должны быть наказаны со всей строгостью, это будет более чем справедливо.
IL. Фурии! По всей строгости! Помилуйте, какая же фурия эта крошка Пьеретта - та, что упала в обморок на руки короля? Или цветочница Франсуаза - вот, кстати, извольте принять от нее невинное подношение, этот букетик последних цветов, он очень пойдет к Вашему платью!
ELLE (стремительным движением швыряет букетик в пруд и, сама не осознавая этого, вытирает руку о платье). А этим мегерам очень подошла бы веревка и кандалы! Не говорите мне о них так, будто они невинные овечки, робко пришедшие молить своего короля о милости!
IL. Бедняжка Франсуаза! Она ведь от чистого сердца! И даже те рыбные торговки Луизон и Розали - они всего лишь добрые матери семейств, озабоченные, как накормить своих детей… Когда они пошли в Версаль, намерения у большинства были самые мирные, они лишь хотели просить у Вас хлеба!
ELLE. И они не придумали ничего лучше, чем врываться ночью во дворец! Вы умиляетесь крошке Пьеретте, малышке Франсуазе - а я не могу забыть искаженные от ярости лица этих пьяных каналий, которые желали убить меня, и несомненно преуспели бы в этом, если бы не гвардеец, своим криком предупредивший нас… бедняга поплатился жизнью за свою преданность.
IL. Мадам, свидетели, которых мы успели допросить - а среди них люди весьма уважаемые, - сходятся, что это действия Вашей охраны возбудили толпу голодных и замерзших людей! Поверьте, я видел вблизи, как это бывает!
ELLE. Оказывается, виновны были гвардейцы! Те, кто не колеблясь защищал нас ценой своей жизни! Кстати, сударь, а при каких обстоятельствах Вы видели, как это бывает? Что Вас привело туда? Меня удивляет и огорчает то, что человек Вашего положения и воспитания ввязывается в такие… авантюры.
IL (с некоторым вызовом). Ах, Мадам, Вы когда-то доставили мне должность в Шатле - чтобы я не сбежал в Америку вслед за Лафайетом! Он вернулся оттуда со славой - и ведь эта слава позволила ему спасти Вас в тот день. - Так не мог же я упустить свой шанс - да еще когда из карет на меня смотрят глаза стольких хорошеньких женщин!
ELLE. Господин Лафайет в погоне за сомнительной популярностью покрыл себя позором. Мое «спасение» было только жалкой попыткой вернуть то, что он проспал накануне. Самым большим оскорблением, которому я подверглась в тот день, было его покровительство.
IL. Но, Мадам, теперь он представляет силы, с которыми Вы не можете не считаться! И ведь он истинно предан Вам!
ELLE. Ах, одни жертвуют своими жизнями за нас, тогда как другие, так много говорящие о доброжелательности и верности, потворствуют мятежникам! Не сомневаюсь, что чья-то рука руководила толпой - иначе как же те, кто никогда не был в Версале, сумели отыскать самый короткий и верный путь к нашим покоям? Уверяю вас, сударь, Вы должны найти тех, кто более всего виновен, тех, кто, возможно, желал нашей гибели!
IL. Найти зачинщиков? А вы не боитесь, что они окажутся ближе, чем вы предполагаете! - среди тех, к чьим советам вы прислушиваетесь, кто хотел бы, чтобы король применил силу против своего народа, для того чтобы…
ELLE. Что вы желаете сказать, сударь? Не хотите ли вы обвинить кого-то из наших добрых друзей? Я не поверю ни единому слову, порочащему их! Настоящие друзья во всякое время были редки. Но только в моменты, когда даже самой жизни угрожает опасность, проявляется истинная ценность преданности и дружбы.
IL. А кто же еще может так хорошо знать покои дворца, как Вы говорите! Ведь не подозреваете же Вы в этом, например, меня!
ELLE (слегка насмешливо). Вас? Ах нет, не Вас, сударь. Есть особы, имеющие гораздо больше причин и возможностей осуществить подобную подлость. Я очень надеюсь, что расследование откроет нам истину, и вы приложите к этому все усилия.
IL. Суд Шатле (легкий поклон) - приложит, разумеется! - но что если результаты расследования Вас разочаруют? Устремления Филиппа слишком откровенны! - Но ведь есть и другие, те, кто подталкивает Его Величество каждый раз после шага навстречу Собранию - идти на попятный!.. (Остановился, неожиданно даже для самого себя став серьезным.) Сегодня Собрание приняло очень важный декрет, и если…
ELLE (резковато). Сегодняшний день на века покрыл Францию позором. Как ведь только этим безбожникам хватило дерзости посягнуть на то, на что даже монархи посягнуть не решались! Разрушая сами основы законности и порядка, они желают ввергнуть государство в ужасы смуты и анархии, да еще смеют называть это свободой! Существует два столпа, сударь, на которых покоится благосостояние всякого государства, и сегодня один из них был обрушен негодяями и честолюбцами.
IL (запальчиво). Ах, Мадам, монархи-то как раз покушались, и не однажды! - когда это было выгодно им! - Чтобы завладеть богатствами Церкви, и просто по собственной прихоти, они попирали основы Святой Веры! - Вспомните Генриха Четвертого, который несколько раз менял свою веру! Вспомните Генриха Английского, который разрушил основы церкви только для того чтобы узаконить прелюбодейную связь с Анной Болейн! - Между тем наши законодатели на основы Веры не покушаются и лишь возвращают Церкви ее целомудрие! И что может быть благороднее тех целей, на которые будут употреблены ее богатства, - поддержать честь Государя, уплатив долги государства!
ELLE. А вы не боитесь, сударь, что подобное благое намерение может послужить поводом для самых низких злоупотреблений? Все истинные католики в ужасе, лишь безбожники ликуют! Подобные законы могут лишь поколебать авторитет Церкви в глазах простого народа, ничего не дав взамен. Поверьте, это принесет гораздо более бед, чем пользы.
IL. Все истинные католики? Уж не полагаете же Вы вероотступником монсеньера епископа Отенского! - Ведь это была его идея! И очень многие служители Церкви его поддержали. (Невольно воодушевляясь.) Пожертвовав земными благами, Церковь только еще более возвысится, а ее богатства послужат еще большему сплочению нации вокруг государя и восстановлению доверия…
ELLE. Поверьте, сударь, всеми этими людьми движет не забота о процветании государства и народном благополучии, а лишь о собственном тщеславии. И от этого чувствуешь еще большую горечь, понимая, что те немногие достойные люди, находящиеся среди этих мошенников, позволяют себе так жестоко обманываться. Чем скорее они смогут освободиться от влияния дурных людей и дурных идей, тем лучше для них самих и для Франции.
IL. Я знаю очень многих в этом Собрании - людей действительно достойных. И с тех пор как Его Величество признал за ними право разработать Конституцию, их действия приобрели законный характер. Но когда он отказывается подписать те новые законы, которые они предлагают, - верх в Собрании берут сторонники мер куда более радикальных. Поверьте, было бы разумнее согласиться, чтобы сохранить и упрочить ту власть, которая у короля еще есть, чтобы не потерять больше…
ELLE (стремительно схватив его за руку выше запястья, с яростью, которую при всей ее недавней сдержанности было невозможно ожидать). Власть Его Величества дана ему Божьей милостью, и никто, слышите, никто, никакая горстка крикунов и шарлатанов, никакие бунты и прокламации, никакие пьяные толпы и грязные газетенки не имеют НИКАКОГО права покушаться на власть монарха, освященную Богом и закрепленную столетиями в наших законах!
IL (останавливается от неожиданности, и до неприличия пристально смотрит ей в глаза - никогда прежде он не замечал за ней сколь-нибудь серьезного отношения к государственным делам, - а тут такая горячность! - и все же пытается использовать еще один аргумент). А ведь они апеллировали к праву еще более древнему, к праву, восходящему к Карлу Великому - который на Майских полях держал совет со своим народом.
ELLE. По-моему, Генеральные штаты и были созваны для этих целей. Но вместо того, чтобы исполнить свой долг, некоторые посчитали необходимым устроить бунт и, поправ все законы, пытаться диктовать свои условия их королю!
IL. Они хотели лишь помочь королю в управлении страной - чтобы не допускать бунтов. Ведь народ, Ваши подданные - это Ваши дети, и как дети, они нуждаются в том, чтобы ими хорошо управляли, - и бунтуют, когда управляют дурно… И Собрание, настояв на Вашем переезде, подало добрый совет - ведь с этого времени в Париже и в самом деле появился хлеб, и люди успокоились! - Но мало накормить Париж, нужно еще, чтобы в этом деле была видна рука короля! Нужна его добрая воля!
ELLE. Сударь, неужели вы действительно полагаете, что это безумие будет продолжаться вечно? Люди опомнятся, поймут, что их дурачит шайка смутьянов, и тогда они покинут своих мнимых предводителей, чтобы возвратится к порядку и благоденствию.
Некоторое время они идут молча, разговор явно окончен - но укорененные в нем представления об учтивости не позволяют просто откланяться.
IL (прерывая затянувшееся молчание). А день сегодня и в самом деле чудесный - нечасто в начале ноября бывает столь солнечная погода… И я до сих пор не сказал Вам то, с чего мне следовало начать, то, ради чего я и посмел сегодня явиться перед Вами! (С церемонным поклоном.) Примите, Мадам, мои самые искренние поздравления в день Вашего рождения!
ELLE (немного поколебавшись, все-таки протягивает ему руку для поцелуя). Прощайте, сударь. (Холодновато.) Была рада нашей встрече.
IL (почтительно-небрежно склоняется к ее руке). До свидания, Мадам!
2
3.1 и 3.2
Кто, как, зачем и почему
ПОЛНЫЙ СВЕТ!
еще из обсуждения