скажи мне, что читаешь ты, и я скажу, кто ты

[caffe_junot]

.

У нас с друзьями такая традиция каждый год 31-го декабря… - время от времени проводить игры.
На сей раз игра получилась из разряда «психологические этюды», то есть небольшие монологи, диалоги, сценки или что-нибудь в эпистолярном жанре (жестко не ограничивали), в которых загаданные персонажи раскрывали свое отношение к Книге и по возможности повествовали о своих личных библиотеках.
Идея принадлежит joachim_murat и приурочена ко дню рождения Наполеона Бонапарта. Персонажи привлекаются, как всегда, достаточно известные. На сей раз играли только французы. А период, который им ограничили (это понятно, поскольку и у одного и того же персонажа библиотека с интервалом в 15 лет могла быть не одна и та же. Но все-таки, поскольку игра есть игра, легкие анахронизмы могут встречаться), - 1769-1800 годы (это не границы рождения-ухода, это период, в который мог бы иметь место данный монолог!).

1
За чашкой ароматного кофе, вальяжно закинув ногу на ногу, поправив непослушный локон, который посмел покинуть своих собратьев, с легкой улыбкой в красивых, немного лукавых глазах.
- Библиотека? О, в самом деле, я, к счастью, не среди тех, кто становится рабом своих книг. Книги, в сущности, нужны только для того, чтобы мы находили в них то, что желаем найти. Мы читаем только то, что желаем, не глядя на то, что тот, кто называет себя автором, хотел написать. Сейчас, право, я собрал библиотеку, которой может позавидовать любой, но, увы, я не имею времени… Ну, если предположить, что когда-нибудь, на склоне лет, я вернусь к книгам, оставив свое поприще, в котором нахожу больше удовольствия… Потому лишь, что вижу все, о чем раньше читал, воочию. В самом деле, это весьма забавно. Наблюдать слабости, интриги, характеры такими, какими они есть… Произнесенные слова, все равно, что увядший цветок. Они ничего не стоят. А вот то, о чем мы молчим - это сокровище. Берегите тайны… Болтуны - это те несчастные, которые доверяю своему языку больше, чем своему рассудку. Впрочем, книги… Я всегда любил древних историков. Пример Алекивиада говорит нам, что щепетильность - то качество, которое не красит Государя. Угождать всем, не меняясь самому, - вот поведение истинного политика. Да, да, никто не может отказать себе в удовольствии читать о других. Возьмите биографию. Любую - поэта, государственного деятеля, моралиста… Вы найдете в этих людях все слабости, присущие вам. А так приятно, когда мнение автора совпадает с твоим. Если же нет, то спор не стоит продолжать. Прав все равно окажется тот, кто имеет более власти. То есть тот, кто закроет книгу, едва она покажется ему неугодной. И, уверяю вас, во всех спорах такого рода прав оказывался всегда я. Что еще? О, путешествия. Это сказка моей юности! Уверяю, я совершил не менее десятка кругосветных путешествий, не выпуская из рук переплета. Я повидал множество стран, кораблекрушений, бедствий, даже переворотов… Человек слаб. Он любит находить в книге то, что никогда бы не желал найти в собственной жизни. Если бы судьба сделала меня мореходом, я бы не был ей благодарен. При всем моем почтении к этой уважаемой даме. Но любить путешествия, в которых ты никогда не примешь участия - это естественно. Путешественники любят немного преувеличить. Если слог хорош, то этот недостаток можно простить. Если рассказ чересчур драматичен, почему бы и нет? Сравните эти беды с теми, которые Вас огорчают… Если сравнение окажется не в вашу пользу, уверяю Вас, Вы получите истинное удовольствие. Я советую не пренебрегать библиотекой. Никогда. Какое бы настроение у вас не было, если ваша библиотека хороша, она сослужит вам хорошую службу…
Красивые, лукавые глаза вновь улыбнулись.

2
Мой дорогой Никола,
с радостью пользуюсь представившейся оказией и свидетельствую Вам свое неизменное расположение.
Мои обязанности отнимают у меня львиную долю времени, и, признаюсь Вам, что и в краткие часы досуга мысли об этом не оставляют меня. Здешнее общество не слишком располагает к светским беседам, я изъясняюсь преимущественно языком приказов и докладов. Ко мне прислушиваются, но постоянное почтительное внимание хочется порой сменить непринужденным разговором. Я сожалею о том, что лишен моей привычной обстановки. Вы знаете мою библиотеку в Э., и Вы недоумевали (да-да, не предупреждал ли я Вас, что от меня трудно скрыть непроизвольные чувства?), к чему мне, адвокату, столько книг по математике и естественной истории. Если Вы приписали это моему тщеславию ревностного собирателя редкостей - разуверьтесь. Когда-нибудь я расскажу Вам историю их появления на полках в Э. Присутствие их есть источник смутной надежды, и тем более необходимо мне, чем дальше от меня надежда…
Но я не так эгоистичен, чтобы в часы общественного бедствия занимать людей и подводы доставкой моих книг в Ш.; мои желания скромны; всего несколько любимых авторов, чьи страницы я мысленно повторяю наизусть, скрасили бы мое пребывание здесь.
писал ли я Вам, что открыл давний приют великого Жан-Жака? Я распорядился почтить его память мемориальной таблицей.
У меня два издания «Прогулок…»*, одно - простое, в осьмую листа, с тиснением, - удобно носить с собою. Словно безмолвный спутник сопровождает тебя… Замечали ли Вы, дорогой Никола, что иногда молчание возможно сказать больше, чем словами? Есть книги, до того мной залистанные, что я могу их читать, закрыв глаза, только кончиками пальцев. Это похоже на дружеское рукопожатие. Книга послушно раскрывается или, напротив, упруго неподатлива, как и те мысли, которым особенно противится мое «я»…
«Для того чтобы мы были счастливы,
нашему счастью должно всегда чего-нибудь не хватать».**
«Мы никогда не ограничиваемся настоящим. То мы желаем, чтобы поскорее наступило будущее и сожалеем, что оно как будто медленно приближается к нам; а то вспоминаем прошедшее, хотим удержать его, а оно быстро от нас убегает. Мы так неразумны, что блуждаем во временах, нам не принадлежащих, не думая о том, которое дано нам. Все наши мысли могут принадлежать времени, которое давно ушло в прошлое, и поэтому мы без размышления упускаем настоящее.
«Оба проводника истины, разум и чувства, помимо присущего обоим недостатка правдивости, еще и злоупотребляют друг другом. Чувства обманывают рассудок ложными внешними признаками. Разум тоже не остается в долгу: душевные страсти помрачают чувства и направляют их по ложному пути.»***
Но… сказать ли? Я ощущаю, что здесь, когда мне удается поднять взгляд от повседневности к сверкающим вдали шапкам снегов, с которых взирает на нас сама вечность, мое сердце и разум приходят в равновесие друг с другом…
Вестовой явился за пакетом, и я вынужден прервать сам себя.
Обнимаю Вас, дорогой мой, /и проч./
ХХ февраля 1793 года, департамент М******
Примечания издателя:
1) адресат - лицо реальное,
2) ситуация - тоже реальная,
3) все упоминаемые имена собственные, названия мест и городов - реальные,
4) эпистолярный жанр обусловливает несколько сумбурное изложение и небрежность. Отправитель знает, что адресату известны авторы и книги, им упоминаемые.
Итак, любимые книги:
* - "Прогулки одинокого мечтателя" Жан-Жака Руссо,
** - поэма Клода-Адриана Гельвеция "О счастье",
*** - Блэз Паскаль, "Мысли".

3
Вечером 3 марта 1794 года на палубе торгового судна, следующего в Новый свет, стояли два скромно, но прилично одетых господина, оба средних лет. Довольно долго они молчали, не отрывая глаз от удаляющегося берега. Наконец, один из путешественников заговорил:
- Как странно устроен человек. Я расстаюсь со всем тем, что составляло доныне мое окружение, мои привязанности, наполняло мою жизнь - и не испытываю тоски. Только сожалею…
- О чем же? - рассеянно поинтересовался спутник.
Наш герой немного переменил позу, покрепче ухватившись за рейвера и перенеся центр тяжести на другую ногу, но сделал это с безупречным изяществом.
- За годы учебы я так пристрастился к чтению, что, едва обрел некоторое положение и средства, поспешил обзавестись библиотекой. Поначалу это выглядело, словно неискушенный и к тому же долго голодавший человек хватается то за одно блюдо, то за другое без разбора, ради самого процесса еды. Мой кабинет оказался забит книгами по истории, романами, трактатами о религии и военном деле. Мне нравилось любоваться разноцветными корешками, проводить пальцами по обрезу книги, перелистывать страницы. И я давал себе слово, что прочитаю все, и выписывал и выписывал книги, обогащая издателей. Со временем голод притупился, а вкус мой сделался тоньше. Я стал ценить книгу не только за ее содержимое, но и за качество бумаги, печати и переплета, а также за славу. Ведь так мы оцениваем и вИна. К тому же, не стоит забывать, что обладание редким вином, породистой лошадью и ценным изданием помогают нам укрепиться в мнении общества… - он снова повернул голову в сторону берега, - Впрочем, это оказалось не так уж важно, в конечном счете. Но я сожалею о своей библиотеке, собираемой сначала с энтузиазмом, затем с тщанием уважающего себя коллекционера, и хранимой столько лет с нежностью, не меньшей, чем хранят любовные письма. Мой забавный милый Дефо с превосходными гравюрами, мой немногословный Тацит, мой дерзкий, хотя, в сущности, робкий, Маккиавелли… К чему я вовсе не имел склонности, так это к поэзии, но сейчас мне был бы мил томик Овидия - и наивный перевод Филиппа де Витри…
Установилось молчание, которое нарушил первый путешественник.
- Я распорядился перевезти самую ценную часть библиотеки к моему постоянному поставщику, - сказал он тоном, почти обыденным. - Что-то мне говорит - я вернусь туда.

4
Не старый еще мужчина сидит за письменным столом и ведет дневник. Отблески заката освещают его комнату. В ней много бумаг. Легкий бриз наполняет помещение приятной вечерней прохладой. Из его окна видно море.
Он покусывает кончик своего пера и смотрит вдаль. Множество листов уже исписаны, он явно ищет подходящее слово.
… В моей жизни было много моментов, которые заставляли меня страдать. Я терял дорогих мне людей, я жил с людьми, которых ненавижу… И всегда, всегда я находил успокоение в книге. И я помню книгу, которая поразила меня больше всего. Она пришла ко мне в тот момент, когда я потерял самое дорогое для меня живое существо. Мое горе было безбрежно. И вот, в библиотеке деда, я нашел ее. Старую, в простом переплете, без теснения.
Мне трудно сказать, что мне понравилось в ней. Весь мой дневник был изрисован портретами Санчо и его хозяина. Но для меня, для несчастного, стремление к подвигу значило столько же, сколько Декларация прав. Я видел в нем, старом идальго, ту идею, которой мы дышали! Да здравствует свобода! Да, я якобинец и я горжусь этим! Я якобинец, каким был Дон-Кихот - герой моей юности! Я дорожил его дружбой, я старался быть таким же, как он: честным героем. Потом я узнал другого, на этот раз - англичанина. И каждый раз, когда я вижу его пьесу, или читаю - сердце мое начинает трепетать. Сервантес и Шекспир - это вершина литературы. Я перелетная птица, мне негде держать большой библиотеки. Но Шекспир и Сервантес - они всегда со мной. Шекспир понимает человеческое сердце. Он показывает страсти, которыми мы живем, не желая, в наш век признаться себе в этом.
Я оглядываюсь теперь назад и понимаю, что всю свою жизнь я жил с книгами… Сервантес, или Дюбо. Я получил его книгу в награду. Помню, как будто это было вчера: "Критические размышления о поэзии и живописи". 1719 год. Эта книга отвечала моим душевным потребностям, которые мне самому были тогда не известны.
Конечно, я читал Руссо. Нет во Франции человека, который не читал великого Жан-Жака. Нет во Франции человека, который бы не читал Вольтера. Я не преклонялся перед ним, как мои родственники, но старик забавлял меня.
Я могу сказать, кого я не терплю. Мольер груб, Расин слащав. Корнель слишком прямолинеен. Его характеры слишком совершенны. Мы - люди. Мы имеем недостатки. Мы испытываем страх, желание, любовь… Но главное, это быть таким же, как Дон-Кихот: честным перед самим собой…

5
Записка г-на *** к книготорговцу г-ну Ш.П.
Париж, улица Черутти, ** сентября 179(нрзб.) года

Любезный П.!
(и проч., и проч.)
…и прошу у Вас в течение месяца прислать мне
«Портреты французских королей», соч. г.Мерсье
«Философскую историю» аббата Рейналя - я предпочел бы несброшюрованный экземпляр, какие Вы продаете обычно по 20 су, так как он удобнее для работы.
В июле с.г. Вы намеревались выписать сочинения гг.Алфьери и Винченцо Куоко. Удалось ли Вам осуществить это намерение? Все это время я ожидал известия от Вас с нетерпением.
Мне потребуется также одно из новых изданий «Ночей» Юнга и перевод, сделанный Летурнером.
Если у Вас сохранился хотя бы один экземпляр «Поля и Виргинии» г.Сен-Пьера, Вы приобрели бы в моем лице вечного должника. Только, пожалуйста, прошу Вас, не отправляйте мне издание 1790 года, в нем много опечаток и бумага совсем нехороша.
Благодарю Вас за хлопоты.
Сердечно Ваш (и проч.)
- - -
К записке приложена расписка о погашении долга и банковский билет на небольшую сумму.

6
Заканчивался брюмер VIII года. Над департаментом Нор ветра задували уже совсем по-зимнему. Впрочем, во втором этаже дома на улице Сен-Поль в Ф. хорошо топили.
По всему было видно, что обитатели нескольких комнат - семейство местного нотариуса - не испытывают нужды. Обстановка была не нова, но опрятна, и чувствовался вкус и заботливая рука молодой хозяйки.
В этот полуденный час, казавшийся, из-за плотных сырых облаков, предвечерними сумерками, она занималась хозяйственными счетами, потом, развернув газету, отыскала раздел объявлений и начала выписывать крупным, округлым почерком названия книг, чтобы заказать книготорговцу в А*****.
Она выбрала описание путешествий Виван-Денона, переиздание сказок мадам Лафайетт, несколько книг по медицине, не слишком сложных. Все это время двери в смежную комнату были приоткрыты, и молодая женщина несколько раз выходила взглянуть на малыша, спящего в колыбели. Список продолжили педагогические сочинения, в том числе небезызвестной мадам Жанлис. Новые романы она пропустила, не задерживаясь на них, отметила переиздание «Методической энциклопедии», но это, как и другие книги об экономии, политике и праве оставила за мужем.
Она закрыла газету и собиралась отложить. И тут только увидела сообщение, которое для любой другой читатель наверняка заметил бы прежде всего.
Поднявшись было, она вновь опустилась на стул, вчитывалась в строки, в слова. «Сен-Клу… Совет… гусары… Гений республики…»
Во всем доме стояла обычная тишина, нарушаемая равномерным цоканьем маятника, шагами прохожих под окном или шумом проехавшего экипажа.
Подняв глаза от печатных листков, какое-то время молодая женщина смотрела за окно, не на улицу под слабо моросящим дождем - он все-таки начался, - а куда-то вверх, словно искала среди туч просвета чистого неба.
Медленно, как будто неуверенно, принесла из спальни шкатулку, поставила ее на стол. Откинула крышку и вынула хранившийся почти на самом дне ее томик Мольера в восьмую долю листа, в потертом недорогом переплете. Не раскрывая книги, она сжимала ее обеими руками. Лица ее не было видно за оборками домашнего чепца.
Часы пробили половину второго. Чуть вздрогнув, как если б этот бой доносился из другого мира, она положила книгу на прежнее место, унесла шкатулку, поправила сползшее одеяло на ножках спящего ребенка. Газету она оставила на видном месте в гостиной - и пошла в столовую, чтобы накрыть обед к приходу мужа.
- - -
За все несет ответственность издатель - эпизод из жизни персонажа реконструированный. Персонаж реальный.

7
- Гражданка, я прислан в Бордо от Конвента, чтобы следить, как исполняются тут декреты и законы Республики. Не успел я приехать, местное патриотическое общество подало на вас жалобу… Хм, то есть не жалобу, но… ваш муж значится в списках эмигрантов, а вы по этой причине являетесь подозрительной… Тиран?.. подали на развод?.. Это, конечно, существенно меняет дело. Но в городе говорят, что вы выставляете напоказ неподобающую в наше время роскошь и привечаете в вашем салоне… Вы не вполне меня поняли. Я не говорю, что ваш дом подлежит обыску. Вовсе нет!.. Осмотреть самому? Но это не входит в мои полномочия, гражданка. Но… может быть, вы и правы. Лучшее, что можно сделать, - убедиться собственными глазами. Тогда мое решение будет обоснованным, и в случае необходимости я смогу защитить достойную дочь Республики от злостной клеветы…
Это ваша библиотека?.. Но книги, наверное, выбирал ваш бывший супруг?.. Вы сами? Очень похвально. Вы даже подали проект воспитательного плана в правительство? Я не знал об этом. Да-да, я вижу теперь, что вы сочувствуете нашей революции…
«О воспитании»? «Новая Элоиза»?.. Конечно, гражданка, я искренний и горячий почитатель Руссо. Его гений ведет нас. И наши дети… Я хочу сказать: в будущем во Франции дети будут воспитываться только по этой, человечной и естественной системе, заменившей предрассудки Старого режима. Ограничение проявлений свободного духа и подавление природы в человеке безнравственно, что и доказывает история, поведанная Жан-Жаком. Вот и вы… ваша участь… Не плачьте, гражданка, право. Отныне чистые порывы любящих сердец не будут гибнуть под ледяным панцирем смешных условностей…
О, у вас ест и «Общественный договор»… А это что за книга? «Физиогномика»? Должно быть, какой-нибудь шарлатан вроде Калиостро написал ее?.. Нет? Настоящий философ? Тогда любопытно. Быть может, вы мне разъясните его теорию, как-нибудь, в свободное время?.. Да, хотя у меня его очень мало, но… Признаюсь вам, гражданка, я получил достаточное, однако скромное образование. И всегда хотел читать и знать гораздо больше… Хорошо говорю? Вы льстите мне. Это - это не от книг, а идет лишь от убежденности и от сердца.
Я собирал библиотеку. Поскольку я был помощником печатника, мне удавалось собирать несшитые книги. Конечно, у меня не такие богатые издания, как у вас, но я был и этим счастлив. Я собрал все повести и пьесы Вольтера. Я собрал несколько томов Энциклопедии. И Жан-Жака…
Романы? Сказать правду, они не очень интересуют меня. А вот путешествия и открытия - это безусловно. Сам я бывал не столь далеко от Парижа…
А это? Тоже роман?.. Ах, Лакло! Конечно, имя мне знакомо… Знаток тонкостей любви?.. Защитник добродетели?.. Это хорошо. Любовь и добродетель - всегда под покровительством справедливой силы, которую мы представляем!.. Вы даете мне прочесть эту книгу? Благодарю вас, гражданка. Я… надеюсь увидеть вас снова. Я рад найти в вас не врага, а единомышленницу.

Загадка от м-ра Nevile (вне основного конкурса)
В его библиотеке "Естественная история" Бюффона соседствует с теологией, Кондильяк с Боссюэ.
Монтескье, Мабли, политические сочинения Руссо - представлены в полном объеме. Все, что могли предложить французские и швейцарские книгоиздатели и торговцы, он выписывал. Локковский " Опыт о человеческом разумении" и Фенелон, "Исторический и критический словарь" Бейля и Фонтенель. И, конечно, Энциклопедия, издания 1780 года.
Но особенное место занимают труды Канта и философы Нового света: Бенджамен Франклин, Томас Купер, Самюэль Джонсон и Томас Пейн.
Романы, поэзия - напрасно бы стали Вы искать их на этих полках. Зато есть Плутарх и Марциал, вдохновляющий владельца библиотеки на памфлеты.


С-Нежана
Как интересно! А я читала другие игры и все думала, как вы это делаете.
У меня не получится участвовать, знаний явно не хватает. А отгадать... Среди этих героев нет Мирабо? Он мне знаком более-менее, по очерку Манфреда. То, что нет Лавуазье, я поняла. :) У него выбор книг был бы другой, это очевидно.
Мне кажется, что под номером 4 - младший из братьев Шенье, Мари- Жозеф. Я не знаю, как его судьба сложилась после революции, но у героя просматривается такой явный интерес к театру.
Под номером 6 - Элизабет Дюпле (Леба). Я читала, что она уехала из Парижа, выйдя замуж за одного из братьев Филиппа. Мне кажется, она должна была остро переживать брюмеровский переворот, как крушение идеала своего первого мужа.
Под номером 7 - Жан-Ламберт Тальен и Терезия, "Богоматерь Термидора". Отгадать мне помог очерк Серебряковой. Так живо все это представила. :)
Других предположений у меня нет, к сожалению.

Nevile
Т.к. знаний у меня мало, а опыта вообще никакого, я запряг одновременно 3 метода.
1 - просмотрел, кто обычно выбирается в играх
2 - попробовал восстановить по биографич.деталям
3 - оценить политич.убеждения по выбору книг.
Вот что получилось.
№ 1. Богатый, принадлежит к высшему свету. С большим самомнением, ленив, царедворец. Не считает себя никому обязанным. Претендует на то, что знает, как управлять. - МИРАБО.
№ 2. Тоже знатный и образованный человек, который «спустился» в революцию. Искренний революционер. Склонен философствовать. Экзистенциалист 18 века. По дате и географии я нашел-таки, кажется - СЕШЕЛЬ.
№ 3. Эмигрант, только меня смутила дата 1794 год. Эгоцентричный, с огромной выдержкой. Человек не очень глубокого ума, но любознательный. - ТАЛЕЙРАН.
№ 7. Комиссар Конвента, человек прямолинейный, несколько наивный, поддается на кокетство знатной дамы. Эпизод в реале известный, в общем-то. - ТАЛЬЕН, ТЕРЕЗА Кабаррюс.
№№ 4 и 5 - этих данных мне мало. Никаких предположений.
№ 6. Дама рассудительная, не увлекается романами и легким чтивом. По убеждениям, на стороне республиканцев. Знавала другие дни и другую, более деятельную жизнь. Может, я ошибаюсь, но похоже на Клару Лакомб.

Очевидец
(7) Комиссар Конвента в Бордо - это Тальен. А пришел он к Терезе Кабаррюс (если верно, что она до развода уже мужнину фамилию де Фонтене отбросила. Ну, допустим, верно). Почему они? Потому что на Фрерона гораздо меньше похоже. А Тальен - вполне себе. Оратор он был весьма хороший. Помощник печатника. Парижанин. Из низов. Быстро увлекается хорошенькой женщиной. Читает и собирает в основном самые ходовые книги. А Тереза - она неглупая была, по всему очевидно, хоть и не интеллектуалка. Конечно, куда она без Руссо и без Лакло, с другой стороны? Наверняка предпочитала легкую литературу, я больше чем уверен. Но вполне допускаю, что и в «Общественный договор» она заглядывала больше трех раз. Хотя бы для того, чтобы в свой воспитательный прожект вставить парочку цитат.
(3) На отплывающем корабле беседует Талейран, а с кем… эх, не помню я его попутчика, а лезть в мемауры далеко. В общем, определил я Талейрана прежде всего по тому, как он на рейвера оперся, чтоб нога не устала. И дальше - по спокойному, несколько небрежному тону. Что касается его выбора книг. Он сам признавался, что в детстве его учили плохо. К книгам он пристрастился лишь в семинарии. И вообще он больше гурман, чем читатель. Это верно подмечено. В общем, какое-то сложилось цельное впечатление, за то, что это именно Талейран.
(2) Письмо из департамента Монблан, из Шамбери, пишет Эро де Сешель. В принципе, и не надо было столько откровенных подсказок :). Руссо был у всех, но Руссо в сочетании с Гельвецием да еще и Паскалем - тут однозначно Эро. Еще и книжки по математике и естествознанию. Стиль похож на письма Лафатеру и аббату Масьё. Так что без особых трудностей угадывается. Письмо адресовано, видимо, Бельарту-нехорошему человеку.
(1) Господин за чашечкой кофе. Поскольку там были перефразы из мемуаров Талейрана, я другие варианты и не рассматривал. Да, это его мысль - хорошая библиотека оказывает поддержку при любом настроении, а книги не должны порабощать и жизнь, как источник знаний, все равно богаче любой книги. На счет красивых глаз… Ну, ладно. Пусть :) «В молодости и черт был красив», как гласит французская поговорка. А уж хитер - тут не поспоришь.
(4) Серьезно стопорнулся я на якобинце. Еще не стар - дневник - ветер с моря - «перелетная птица» - и Сервантес. Но это ладно, все могло бы подойти Бийо-Варенну, скажем, но рисунки, рисунки! И трактат Дюбо… Давид? А море-то где? В общем, ничего я не решил.
(5) Записка с улицы Черутти. А вот догадайтесь с трех раз! :)))
(6) Молодая женщина с томиком Мольера у меня тоже вызвала больше вопросов. И почему именно в связи с 18 брюмера она достает книгу, ей чем-то дорогую? Бабетта? Так у нее и ребенок постарше уже к тому времени. Или это апокриф?.. В общем, я еще думаю, но пока на нуле.
Всем спасибо!

Э.П.
1. «Хорошая библиотека оказывает поддержку при всяком расположении духа. Мои взгляды были действительно моими: книги меня просветили, но не поработили.» Сравните: «…я, к счастью, не среди тех, кто становится рабом своих книг. Я советую не пренебрегать библиотекой. Никогда. Какое бы настроение у вас ни было, если ваша библиотека хороша, она сослужит вам хорошую службу…» Конечно, можно было предположить, что загадчик просто использовал слова Талейрана. Но мне показалось, что =этот= Талейран (то есть Талейран в =этой= трактовке, в общем и целом, от завитых локоном до манеры держать чашку) мне уже знаком, м-ль Амели. :)))
3. Если не ошибаюсь, это Талейран (и никто иной!) от товарища И. «Со временем голод притупился, а вкус мой сделался тоньше. Я стал ценить книгу не только за ее содержимое, но и за качество бумаги, печати и переплета, а также за славу. Ведь так мы оцениваем и вИна. К тому же, не стоит забывать, что обладание редким вином, породистой лошадью и ценным изданием помогают нам укрепиться в мнении общества…» -- суждение человека, знающего пружины светской жизни. Да и =динамику= жизни улавливающего. О подсказках-реалиях я даже не говорю. Хотя, честно говоря, я не так уж уверен, что сумел бы без них вовсе обойтись и придти к тем же выводам.
4. Стендаль для этого персонажа - значительно моложе, к тому же по трактату «Расин и Шекспир» судя, к Расину у товарища Бейля было другое отношение. :) Ну-с, определив для себя хотя бы, что данный вариант не подходит, стал искать другие. «…В моей жизни было много моментов, которые заставляли меня страдать. Я терял дорогих мне людей, я жил с людьми, которых ненавижу… И всегда, всегда я находил успокоение в книге. И я помню книгу, которая поразила меня больше всего. Она пришла ко мне в тот момент, когда я потерял самое дорогое для меня живое существо.» -- Кто у нас в ранней юности потерял мать? Не Бийо и не Колло. Барер - но в 30 лет. Другие - в совсем уж раннем детстве. Впрочем, пришла мне одна мысль. Не знаю, насколько она соответствует биографическим сведениям, но это может быть Филиппо Буонаротти.
5. Улица Черутти - товарищ Очевидец, ты бы еще номер дома указал. В комплекте с итальянцами однозначно Барер. :)
6. Ф. - Фреван, А. - Аррас. Я не знаю, был ли брат Филиппа Леба нотариусом и кем он вообще был. Кстати, неизвестно наверняка, были у Бабетты другие дети, кроме первенца Филиппа. А Мольер понятно при чем: в поездке в Страсбург осенью 1793 года, в которой принимали участие комиссары Сен-Жюст и Леба, Бабетта и Анриетта, в дорожном дилижансе они декламировали Мольера. Вот так у меня все карты сошлись. Товарищ Л., это Вы постарались?..
7. Замечательная Тереза Кабаррюс и Тальен от Натали. Я вижу, Вы за него всерьез взялись?.. Сначала мне показалось, это с обеих сторон игра на публику (как-то мне виделись двое граждан из местной администрации, сопровождающие представителя народа), но потом сцена изменилась. Между прочим, интересно, как общий лексикон эпохи используется именно Тальеном и Терезой, прежде всего Терезой, т.к. ее реплики легко восстановить.
*
2 - все верно, Эро. Бельар. Шамбери. Монблан. Руссо-Гельвеций-Паскаль.
Представил себе, как ему бывает неуютно там в горах, не зажила еще рана после гибели Ле Пеллетье; трудна ответственность, и одновременно приходит ощущение полноты жизни, не вымышленной, книжной или даже парламентской, а донельзя реальной, повседневной.

АиФ
На сей раз мы пришли по всем пунктам к одному мнению.
1 - безусловно, Талейран. Время определить не так просто, но, принимая во внимание условия, 1800 год. Талейран с большим опытом.
2 - Эро де Сешель. Опознается уже по фразе "почтительное внимание не заменяет непринужденной беседы". Тут все сразу, особое положение и в силу обстоятельств, и вследствие его "социально-культурной принадлежности".
3 - Верно, верно. Опять Талейран. С Бомецем оин отплыли 3 марта от берегов Альбиона. :)
4 - ну это-таки художник или скульптор. И кроме Топино-Лебрена никто не приходит, но противоречит этому возраст (в 1800 году он еще молод), море за окном и... Гражданка, которая загадку загадала, скорей всего выберет кого-то другого :). Так что - без окончательного ответа.
5 - и по набору хорошо узнаваем, и по тому, что живет без собственной библиотеки, "на времянке", раз даже собственного Рейналя и Мерсье нет. ББ.
6 - Бабетта, по всем признакам, живущая во втором браке в Фреване. О Мольере упоминает апокриф Левандовского (Филипп, Бабетта Анриетта и Сен-Жюст декламировали Мольера по пути в миссию к Рейнской армии).
7 - Тереза Кабаррюс, экс-маркиза Фонтене, и Тальен. Писано по мотивам Шиковского? :)
СПАСИБО, граждане коллеги!

Л.
«Иль у меня в глазах двоится?..»
Все зависит от того, на чью волну настроишься. Поскольку я долго выбирала, и, в конце концов, выбрала (то бишь меня выбрал персонаж) вовсе не из тех, к кому подбиралась, в вальяжном обаятельном цинике (1) мне сначала почудился Эро. Несмотря на цитаты из мемуаров Талейрана. Алкивиад, в частности, - субъект, который в первую очередь с Эро связан. И в целом есть мысли, созвучные «Теории амбиций». Однако подумала, что «угождать всем, не меняясь самому, - вот поведение истинного политика» - это кредо все-таки талейрановское. /Теоретически, аналогичным образом разглагольствовать мог и г.Нарбон, и Лалли-Толендаль какой-нибудь, но едва ли их кто-то выбрал, так я рассудила./
*
Второй Талейран (3) объявился вслед за первым. Раз названа дата отплытия корабля, раз пассажир хром, раз недоступен тоске, а лишь «сожалеет» - кому тут еще быть?! Даниель Дефо, как мне помнится, упомянут в каком-то анекдоте о Кэтрин Гран; стало быть, «Робинзон» присутствовал в библиотеке Талейрана, а раньше-позже, это уже детали. Не сомневаюсь, что «Государь» Маккиавелли у него тоже был. Что Талейран - не поэтическая натура, я готова признать. Почему Овидий… Догадалась посмотреть: перевод де Витри был одним из первых французских переводов, и, стало быть, мог представлять библиографическую редкость. Его спутником был Бомец, хотя я точно не помню, отчалили они из Лондона вместе или повстречались уже в Новом свете.
Список-заявка с улицы Черутти сделан Барером (5). Опознала по набору итальянцев, которых он как раз в то время переводил, и Юнгу, перевод которого он готовил несколько позднее, в начала 1800-х. Зачем ему Мерсье, я не догадалась. А вот Рейналь… тут, скорее, важно, что он заказывает несброшюрованный вариант, и ему стыдно сказать, что он таким образом экономит. А роман «Поль и Виргиния» Бернардена де Сен-Пьера, сколько я помню, прославился описаниями природы. Тоже вполне понятно и логично: скучающий по родным Пиренеям ББ желает чего-то умилительного и сентиментального.
Якобинец-«донкихот» (4) без определенного места жительства, рисующий и получивший в награду "Критические размышления о поэзии и живописи". В награду за что? за школьные успехи? За участие в конкурсе?.. Ага, в Академию цветочных игр.:) «Всю свою жизнь жил с книгами…» Сервантес и Шекспир. И море. В целом это выводит на Бийо скорее всех других. На его прямолинейность и ориентированность на театр похоже. Однако полной уверенности у меня нет.
Письмо из Шамбери направлено Никола Бельару от Эро (2). Все обстоятельства воспроизведены точно. И умонастроение, как мне кажется, тоже. :) Триада Руссо-Гельвеций-Паскаль. Словом, с точки зрения формальной истории и то не придраться.
В Терезе и Тальене (7) я нисколько не сомневаюсь. И даже в том, кто их на сей раз привел :). Тут и соответствие довольно распространенной легенде, но и апокриф. Такие этюды трудно бывает разложить по полочкам, все очень естественно, хоть и не без издевки. Интересная мысль - о том, как Тальен собирал собственную библиотеку, пользуясь работой в типографии. И вообще прием хорош - показать библиотеку персонажа глазами другого.
*
А что касается этюда под номером 6 (сценка в городке департамента Нор) - все очень просто и все по известнейшим рассказам. Предположения высказывались очень близкие к истине. Но я честно предупредила, что это апокриф! Анриетта Леба. Логика товарища Э.П., в том числе роль томика Мольера, была верная.
Всех благодарю.

Амели
Мы с мамой отгадали двоих. Вернее, обоих угадала мама. Г-на Талейрана, который отплывал (3), и г-на Барера (5).
Обоих наших персонажей мы загадывали вместе.
Г-на Талейрана, которого все узнали (1), и г-н Э.П. даже узнал мою руку... И... Г-на Бейля, которого опять никто не узнал (4).
Но это моя вина - я неправильно поняла условия загадки.
С благодарностью, удовольствием и желанием сыграть во что-нибудь еще.

Очевидец
Г-на Бейля, которого опять никто не узнал. - Назвать-то его как раз назвали, гражданин Э.П. в своих размышлениях. Причем мотивировал, почему отказывается от своей же версии: 1) Стендаль, родившийся в 1783 году, якобинцем в 10-12 лет быть никак не мог. А после 1797 какие вообще якобинцы? :) 2) Отношение его к Расину - почтительнейшее, и Стендаль превозносит благородство трагедий Расина.

Внеконкурсная загадка - ответы
Л. Пробую отгадать - Сийес? (судя по Канту, американским просветителям и пренебрежению легким чтивом :) )
М-Воронин. Такой позитивист может быть из ученых - Фуркруа, например. Но я не стал разрабатывать эту версию, предполагая, что это кто-то ОЧЕНЬ изестный в широких кругах :). А значит, это Сийес. Ибо Кантом он интересовался больше всех.
Nevile. Это был Сийес. Персонаж, про которого мне найти материалы было легче всего. :) Всем спасибо. Поучительно, я тоже ЗА продолжение.