магнетический сеанс с разоблачением: Месмер и парижская коммуна
.
ПЬЕСА-ЗАГАДКА
в ПЯТИ КОРОТЕНЬКИХ ДЕЙСТВИЯХ с НЕОЖИДАННОЙ РАЗВЯЗКОЙ
Разговор в Парижской коммуне.
ПЕРВЫЙ. Слышали? Месмер опять здесь.
ВТОРОЙ. Ну и ну. Мало его пнули при Старом режиме?!
ТРЕТИЙ. А он, похоже, не боится, по всему городу афиши расклеены. И выступать собирается не абы где, а в Опера.
ПЕРВЫЙ. Так-с. Сейчас я ему выпишу полный сбор. Дайте-ка бланк ордера на арест…
ВТОРОЙ. Погодите, погодите. Так суеверия не искореняют, а, наоборот, укрепляют. Давайте позовем его сюда, в Ратушу!
ТРЕТИЙ. Рехнулся ты, что ли?!
ВТОРОЙ. Ничуть. Мы скажем, что народ жаждет просвещения и интересуется новейшими достижениями науки, а потом… (Заканчивает вполголоса. Выслушав его, Первый и Третий хохочут.)
Вечер в Ратуше. Огромное стечение народа.
МЕСМЕР (в синем фраке со звездами, с кружевными манжетами и жабо, но при патриотической кокарде). Я рад, что французские граждане проявили внимание к моим опытам. Чтобы не тратить лишних слов, прошу сюда добровольца…
В публике - смех, оживление, каждый подталкивает соседа. ПЕРВЫЙ перемигивается с товарищами и выходит на помост в центре.
МЕСМЕР. Благодарю, сударь. Итак… (ПЕРВЫЙ смотрит на него насмешливо.) Силою животного магнетизма вы сможете узреть то, что обычно сокрыто от людских взоров. Повторяйте за мной: раз… два… три… (Делает в воздухе замысловатые движения эбанитовой палочкой.)
ПЕРВЫЙ водит за ней глазами, сперва гримасничая, потом не может остановиться. МЕСМЕР останавливает палочку в воздухе, ПЕРВЫЙ замирает. Отныне он повторяет каждое движение магнита, отклоняясь назад, вперед, в сторону, отступая, поворачиваясь и т.д.
МЕСМЕР (ловким жестом расправляя два платка, по одному в каждой руке). Это - белый. (Взмахивает черным платком.)
ПЕРВЫЙ (повторяет автоматически). Белый.
МЕСМЕР. Это - черный. (Взмахивает белым платком.)
ПЕРВЫЙ (словно сам удивляется, но повторяет). Черный.
МЕСМЕР (черный платок у него в левой руке). Белый - справа.
ПЕРВЫЙ. Ну да, справа - белый.
МЕСМЕР (белый платок у него в правой руке). Черный - слева.
ПЕРВЫЙ. Ну да, слева черный.
МЕСМЕР. Смотрите внимательно! Справа должен быть белый. (Показывает правильно.)
ПЕРВЫЙ (упрямо). Белый там, где право, а право - где белый. (Показывает на черный платок в левой руке.)
МЕСМЕР. Слева должен быть черный. (Показывает правильно.)
ПЕРВЫЙ (раздраженно). Черный там, где лево, а лево - где черный. (Показывает наоборот.)
Публика сначала смеется (ПЕРВЫЙ не реагирует), потом начинается спор. Половина кричит: «Белый - левый, правый - черный!» Другая половина яростно возражает: «Левый - белый, черный - правый!» МЕСМЕР передает платки ПЕРВОМУ и проводит в воздухе палочкой.
ПЕРВЫЙ (резко и властно, публике). Правый - это левый! (Вскидывает руку с черным платком.) Белый - это черный! (Вскидывает руку с белым платком.) А кто скажет «нет», тот подозрительный!
ПОЛОВИНА ПУБЛИКИ (хором). Да! (Волнение усиливается.)
ПЕРВЫЙ (еще жестче). Черный - это белый! (Вскидывает руку с белым платком.) Левый - это правый! (Вскидывает руку с черным платком.) Кто не скажет «да», тот подозрительный!
ДРУГАЯ ПОЛОВИНА ПУБЛИКИ (хором). Нет!
МЕСМЕР осторожными плавными движениями проводит палочкой. ПЕРВЫЙ скрещивает оба платка и перекручивает их.
МЕСМЕР. Что это - видите?
ПЕРВЫЙ (в трансе глядя на платки). Черный - белый… Белый - черный… Это… это… это газета.
Между тем спор между зрителями переходит в потасовку. Взаимные угрозы все громче и яростней.
МЕСМЕР (указывает на платки). Что это - смотрите!..
ПЕРВЫЙ. Правый… левый… красный!.. Красный… (С внезапным страхом.) Остановите, остановите!
Шум вокруг становится угрожающим. Некоторые в панике пытаются выбраться из зала. МЕСМЕР резко проводит в воздухе палочкой. Все замирает на несколько минут. Потом публика, словно очнувшись, возвращается по своим местам. ПЕРВЫЙ стоит, растерянно уставившись на платки.
МЕСМЕР (вытягивает левую руку с черным платком). Это белый, справа?
Публика добродушно смеется. ПЕРВЫЙ улыбается, но тревожно.
МЕСМЕР (вытягивает правую руку с белым платком). Слева - это черный?
Публика свистит, гогочет и топает. ПЕРВЫЙ напряженно озирается, отталкивает гипнотизера и смешивается с толпой. МЕСМЕР важно и сдержанно раскланивается.
МЕСМЕР. Благодарю, господа… то есть граждане. Этот простейший опыт доказывает, что с помощью животного магнетизма можно увидеть то, чего обычно не видно… и даже то, чего вообще не существует. Попрошу выйти еще одного добровольца…
НАБЛЮДАТЕЛЬ (сидящий обособлено и, может, потому в потасовке публики не участвовавший и избежавший действия Месмеровой палочки. Рассуждает сам с собой). А ведь я его знаю, этого ПЕРВОГО… Вот бы не подумал, что он поддастся. Скорей уж он сам способен внушать другим… (Его раздумья прерываются выходом следующего добровольца.)
ТРЕТИЙ, перемигнувшись со ВТОРЫМ, не спеша выходит на сцену, оправляя щегольской костюм.
МЕСМЕР. Так вы, сударь, не верите в гипноз? Тогда пожалуйте сюда, на сцену. Вам нечего боятся: если это всего-навсего шарлатанство, вы тут же его разоблачите. А если убедитесь, что я прав… В мою бытность в Индии великий факир Радхакришнан Упанишади раскрыл мне тайну посмертного переселения душ! Сейчас мы узнаем, кем вы, сударь, являлись во время вашей прошлой жизни! (Делает пассы эбонитовой палочкой, гипнотизируемый постепенно входит в транс.) Где вы?
ТРЕТИЙ (растерянно). Странная комната с сырыми стенами и тусклым светом. К тому же здесь дурно пахнет. (Морщит внушительный нос.)
ПУБЛИКА начинает хихикать.
МЕСМЕР. Кто вы? Опишите!
ТРЕТИЙ (ощупывает себя, водя руками по телу). У меня (проводит руками по напудренному парику) - круглая плешь! Одежда: какой-то кусок белой ткани с вырезом для головы и черный плащ с капюшоном. Ноги голые (принимается ощупывать свои ноги в тонких шелковых чулках), и им холодно.
ПУБЛИКА надрывается от смеха.
МЕСМЕР. Что вы видите?
ТРЕТИЙ. Открывается дверь, вводят женщину в роскошном платье, она крепко связана веревками.
ЗАЛ затихает.
ТРЕТИЙ (повернувшись в сторону невидимой женщины). Ab haedis segregare oves! Ты, женщина, обвиняешься в колдовстве и распутстве, в участии в шабаше и принесении человеческих жертв! Покайся! И ты спасешь свою душу!
ПУБЛИКА удивленно вздрагивает.
ТРЕТИЙ. Corruption optimi pessima! Твое благородное происхождение только усугубляет твой грех. Взгляни на мерзостность твоих деяний! Вдохни их тлетворный дух! Vade, Satana! (Делает жесты, хватающие какой-то силуэт.)
МЕСМЕР. Что делает обвиняемая?
ТРЕТИЙ. Она плачет, но ее слезы - обман, чтобы завладеть мной и соблазнить меня! Я не поддамся этим чарам!!! (Делает жесты, словно пытается отшвырнуть от себя что-то, что вцепилось в его ноги.) Etiam si omnes, ego non. Отцепись, мерзкая сука…
ЧАСТЬ ПУБЛИКИ хохочет. Особенно усердствует галерка.
МЕСМЕР. Она вам нравится?
ТРЕТИЙ (выражение его лица смягчается и становится поэтичным). The softest blush that Nature spreads Gave colour to her cheek.
ПУБЛИКА В ЛОЖАХ начинает судорожно сдерживать смешки.
МЕСМЕР. Она молит вас о пощаде! Что вы будете делать дальше?
ТРЕТИЙ. Повторяйте же за мной: De profundis clamavi ad te, Domine; Domine, exaudi vocem meam.
МЕСМЕР. Она не отвечает вам!
ТРЕТИЙ. Ах так! Nolite dare sanctum canibus! Если вы не сознаетесь в совершенных преступлениях, я буду вынужден применить к вам другие меры! (Резко поворачивается и делает жест, словно отдергивает занавеску.) Вот то, чего удостоится ваше упорство! Испанские сапоги украсят ваши изящные ножки. За эти железные браслеты вас вздернут на дыбе, и ваши кости вывернуться из суставов и будут хрустеть, как сухие ветки. А это - это мое любимое орудие! (В голосе появляются бархатистые тона упоения.) Сколько закоренелых еретиков раскаивалось и исповедовалось в грехах, оказавшись один на один с Железной Девой! У вас есть последняя попытка!
МЕСМЕР (поспешно). Она раскаялась!
ТРЕТИЙ (трижды хлопает в ладони. На его губах - победная улыбка). На костер ее. Finis coronat opus.
МЕСМЕР. На счет три вы придете в себя! Вы запомните все, что с вами происходило. Раз... Два... Три! (ТРЕТИЙ выходит из транса.) Вы и сейчас не верите в гипноз?
ТРЕТИЙ. Et nunc et semper, et in saecula saeculorum. (Спрыгивает со сцены в зал и возвращается к своим компаньонам.)
МЕСМЕР (не изменяя своей сдержанной манере, оглядывает публику). Если достопочтенные граждане позволят, мы завершим наши опыты еще одним…
ВТОРОЙ, не дожидаясь повторного приглашения гипнотизера, проталкивается к помосту.
МЕСМЕР (окидывает его проницательным взглядом). Вам угодно подвергнуться действию животного магнетизма?
ВТОРОЙ (насмешливо прищурившись, но с отменной вежливостью). Безусловно, ибо собственный опыт - самый верный путь познания природы вещей, вне опыта - все спекуляция и иллюзии. Если не откровенный обман и шарлатанство.
МЕСМЕР (поклонившись). У вас будет возможность удостоверится в этом… (Проводит палочкой в воздухе.)
ВТОРОЙ (слегка встревожено). Однако - вы не сказали - каков будет на сей раз ваш… (Не успевает договорить, погруженный в транс. Зрачки у него расширяются, рот приоткрыт. Он вдруг делает несколько резких бесцельных движений, словно увертывается от чего-то. Зажимает ладонями уши.)
МЕСМЕР. Что вас так напугало?
ВТОРОЙ (голос гипнотизера, кажется, его немного успокаивает). Кареты… какие-то странные и нелепые, несущиеся с бешеной скоростью… Какой ужасный шум и грохот! (Озирается в изумлении. Публика посмеивается.) А что за чудовищная конструкция там, она возвышается над всем городом?!..
МЕСМЕР (торжественно). Эта конструкция станет символом Парижа… через сто лет. Вы - в далеком грядущем, еще на столетие далее.
Зрители замирают. Тишина такая, что слышно, как муха пролетит.
ВТОРОЙ (очевидно, немного свыкнувшись с уличным движением и проявляя естественное любопытство). Какими странными выглядят люди…
МЕСМЕР. Но лишь снаружи. Если бы вы могли прочесть их мысли…
ВТОРОЙ (как будто прислушивается к беззвучным голосам вокруг себя. Лицо его мало-помалу обретает обычное уверенное и насмешливое выражение). Хм… Ха-ха!..
МЕСМЕР. Вы могли бы занять место среди них?
ВТОРОЙ (презрительно). Среди них?.. Я вполне могу занять подобающее мне место впереди них. И над ними.
МЕСМЕР (с подозрительной покладистостью). Вы желаете вновь стать членом муниципалитета? (ВТОРОЙ качает головой.) Депутатом парламента?.. (ВТОРОЙ качает головой после непродолжительной паузы.) Вы думаете о… (Проводит палочкой в воздухе.) Вы готовы выступить на предвыборных президентских теледебатах?
ВТОРОЙ. Для меня это не составит труда.
МЕСМЕР. Вы в студии… Через несколько минут начнется прямой эфир. Вас увидят и услышат миллионы сограждан… (Став за плечом ВТОРОГО, указывает в пустое пространство.) Вы можете видеть своего главного противника.
ВТОРОЙ (вглядывается). Кого-то он мне напоминает… ну, конечно, этого чистоплюя Бюзо! (Расправляет плечи, точно уже одержал победу.)
МЕСМЕР. Он весьма уважаем электоратом, к тому же сведущ в науках экономических и весьма образован…
ВТОРОЙ. Что же, вы полагаете, мои знания ему уступают?.. (В этот момент, тайком, как ему кажется, оглянувшись, он берет с гримировального стола какой-то предмет.)
МЕСМЕР (взмахивает палочкой). Полный свет! Камера!..
ВТОРОЙ делает несколько шагов вперед и усаживается в невидимое кресло. Публика, разумеется, не слышит реплик его воображаемого противника, но напряженно следит за сменой выражения лица ВТОРОГО.
ВТОРОЙ (учтиво, с затаенным высокомерием). …идея ваша не лишена оригинальности, но совершенно непригодна для нашей действительности. (Следит за реакцией публики в студии.) …собственно, вы так и не сказали ничего нового - мы это слышим со времен де Бриана, но это все, извините, слова, слова - и только!.. (Чувствует симпатию со стороны зрителей и становится все бесцеремонней.) …вы не знаете подлинной народной жизни, для вас народ - некая абстракция… Моя программа?.. Моя программа прежде всего проста, понятна и конкретна… Да! Да!.. Нет… нет… Это очевидно для каждого французского гражданина, кроме вас, должно быть… Нет, это вы переходите на личности!.. О, я бы много мог сказать по этому поводу… Ваша инвектива не подкрепляется никакими доказательствами!.. (Сопровождает слова все более резкими жестами. Лицо становится злым. Вдруг выхватывает припрятанный предмет и швыряет в воображаемого оппонента.)
В рядах публики: «Что это? Что это было?»
МЕСМЕР (следит за происходящим с не меньшим напряжением и тревогой. Кажется минутами, он вот-вот потеряет контроль над ситуацией). Это… к счастью, это была только коробка с пудрой… Но, боже мой, какой позор!.. (Закрывает глаза.) Им это понравилось… Они аплодируют… (ВТОРОЙ между тем приветствует невидимых зрителей.) Неужели они его предпочтут?!.. (Лихорадочно взмахивает палочкой.) Остановите, остановите!..
ПЕРВЫЙ ОТГАДЧИК (вдруг, громко). Я его знаю!.. (Указывает на ТРЕТЬЕГО из Коммуны. На него обращаются все взгляды, но он не смущается.) Это же наш папаша Дюшен, братцы!.. Я за него поручусь как за себя самого, он и в прошлой жизни спуску не давал разным аристократам и распутникам!..
Ликование среди части публики. ТРЕТИЙ с удовольствием возвращается на сцену и раскланивается.
ВТОРОЙ ОТГАДЧИК (серьезно). Э-э, стойте! Такого быть не может! Я ПЕРВОГО узнал - вот он, наш папаша Дюшен!..
Ликование среди части публики. ПЕРВЫЙ из Коммуны поднимается на сцену, но смотрит не на зрителей, а на своего двойника. ТРЕТИЙ тоже глядит на него в упор.
ТРЕТИЙ ОТГАДЧИК (встав на скамью, кричит). Патриоты, вас обманывают! Вот настоящий папаша Дюшен! (Указывает на ВТОРОГО из Коммуны. Многие голоса: «Это он, верно! Как есть он!..» ВТОРОЙ выходит к сцене и становится против своих двойников. Внезапная тишина.)
ПЕРВЫЙ (с сарказмом). Я и есть папаша Дюшен, а все прочие - самозванцы!
ТРЕТИЙ (с сомнением). Что же это, у меня шизофрения, что ли?..
ВТОРОЙ (двойникам). Ну что, бросим жребий - или будем по очереди Дюшенами, а?..
ПЕРВЫЙ (поворачивается к Месмеру.) Что это за контрреволюционные штучки?!
ТРЕТИЙ (с угрозой). Хоть у нас и нет испанских сапог, мы найдем управу…
Публика сильно волнуется и продолжает спор, где же настоящий папаша Дюшен, а где поддельные. Кто-то кричит: «Это сатанизм!.. Контрреволюция!» Крик подхватывают остальные. Месмера окружают плотным кольцом.
МЕСМЕР (строго, всем). Господа, господа, позвольте… опыт еще не закончен… (Крики: «Хватит с нас фокусов!.. Держи его!..») Вон что!.. В таком случае, вам придется разбираться самим… (Делает таинственный пас своей палочкой и на глазах изумленных зрителей исчезает в воздухе.)
ПЕРВЫЙ. Так… кто из нас… того?..
АННА-МЕСМЕР. Граждане, разумеется, до фантасмагории Тирсо де Молины нам далеко, но мы рискнули. Итак, будем разбираться без Месмера.
Идею мы, конечно, позаимствовали у великого испанского сюрреалиста 16 века («Дон Хиль Зеленые Штаны» - когда на сцене одновременно появляется шесть Дон Хилей, уже не знаешь, смешно или страшно). Но я не предполагала, что наш Эбер так впишется в эту систему, и не ожидала, что образы, намеченные разными людьми без предварительного сговора, будут столь родственны.
Во-первых, выражаю благодарность Л., Нате Мишлетистке и Игорю за то, что согласились примерить маску такого одиозного персонажа, и подошли к задаче творчески.
Во-вторых, спасибо всем, кто невзирая на трудности, давал свои версии. Выбор был, конечно, невелик, можно сказать, очень ограничен, и в то же время какому нормальному человеку придет в голову «растроение» Эбера? Поэтому поздравляю Натали, угадавшую папашу Дюшена во ВТОРОМ, Очевидца - он нашел Эбера в ТРЕТЬЕМ, и Эмиля и Резонера, независимо друг от друга узнавших Эбера в ПЕРВОМ.
Конечно, были и другие версии.
ОЧЕВИДЕЦ. Третий, иезуит. Почему Эбер? И Первый смущал, конечно, газетой, и во Втором что-то было эдакое, но Третий - контраст щегольской внешности и довольно респектабельного имиджа и грубо-напыщенной жестокости. Это ведь не перенесение сознания куда-то там, а обнажение сущности под гипнозом. Опять же, намек на аристократическое происхождение этой «ведьмы», его комментарии.
На Первого, методом исключения, я думал, что это Леклерк, т.к. журналистов (или пишущих, в общем виде) было трое в Коммуне, Эбер, Ру и Леклерк. Причем это человек, который может зайти далеко, но потом может и «прозреть», если я правильно понял.
На Второго я грешил, что это Шабо, хотя это сильно притянуто за уши, и я сомневаюсь, был ли он в Коммуне. Но Шометт вообще здесь не катит, на мой взгляд, он гораздо интеллигентней. Не говоря уж про Клоотса.
НАТАЛИ КРАСНАЯ РОЗА. Месмер сам иезуит не хуже Эбера!
Кто бы мог подумать?! Я тут простодушно мучаюсь, роюсь в списках, кто там был в Коммуне… Почему все-таки Эбер - ВТОРОЙ? Ну вот такой он для меня, демагог и популист, но очень хорошо знающий, чем можно снискать популярность. Умный, без сомнения. Пока может парировать фразами и софизмами, он улыбается, а когда его словесные аргументы исчерпаны, переходит к брани и силе. Понятно, что французский электорат здесь введен условно или для прикола, хотя не поручусь, что и там нет публики, которой нравятся эберы, жириновские и т.п.
По поводу ПЕРВОГО у меня мелькали смутные догадки, но в конце концов я остановилась на Венсене, он вроде бы входил в Коммуну и редактировал газету. Это образ получился довольно сложный, непонятно, то ли он сам обманут и внушаем, то ли еще как…
А ТРЕТИЙ у меня однозначно связался с Шометтом, ассоциация по противоположности, - его дехристианизаторская политика. Кстати, он тоже издавал постановления вылавливать работниц древнейшей профессии по улицам, так что можно интерпретировать ведьму.
ЭМИЛЬ. Третий - Шабо. Скорей, это была аллюзия на его капуцинское прошлое и его конфликт с Революционными республиканками.
Второй - это мог бы быть Эбер, по моим представлениям, но другим кандидатом стал Паш. Возможно, я не прав, недостаточно его знаю, но меня зациклило на жирондистах; скромненький Паш в конце концов «подсидел» Ролана. В то же время я в последнее время много раздумывал об эбертистах, и все чудней мне это кажется…
А Первый - это был просто шок. Сразу и без колебаний. Черный - справа, слева - белый, наоборот, vice versa, кто не согласен… резко и властно… Как я догадываюсь, упоминание о газете было любезным жестом в сторону отгадывающей публики, но для меня окончательно Эбер раскрылся в испуге при виде крови («Остановите, остановите!») К тому же он предстает здесь манипулятором, и трудно сказать, где он внушает, что черное - это белое, а левое - это правое, другим, и когда начинает верить в это сам.
В.ВЕДЕНЕЕВ. Очевидно, мне предначертано испытать в эти дни серию электрошоковых сеансов…
Второго и Третьего гипнотизируемых я идентифицировал методом исключения - разумеется, ошибочно, они почти не поколебали моей первоначальной убежденности в том, кто скрывается за Первым.
И не потому что Эберу свойственны были временные альянсы, резкие контрманевры, искренние или притворные колебания, не потому, что черное и белое - это газета, которая может породить «красное». Но сам тон, целый образ для меня наиболее «эберовский». А от гаера до диктатора…
Да, да! Нужно было чуть более фантазии, чтобы догадаться о «троичности» Эбера. Ибо несмотря на авторские подходы, образы получились в равной степени неоднозначные, притягивающие чем-то и неприятные... сначала - вызывающие смех, потом - страх.
ИГОРЬ-ЭБЕР Второй. Прогноз Эмиля сбывается, Эбер уверенно выходит на первый план, вне конкуренции остается лишь Бертран, сделавшийся притчей во языцех… Должен сказать, для собственной реабилитации, что был не в курсе иезуитских замыслов Месмера и вообще стал жертвой гипноза без предупреждения и предварительной дипломатической ноты, явочным порядком.
Если движение, которое (не все!) называют эбертизмом, все-таки можно понять и пытаться объяснить, то явление под названием «папаша Дюшен» - это что-то большее, нежели социально-политическое, больше, чем определенная субкультура и, пожалуй, не является чем-то присущим только 18 веку и революции. И, как граждане верно отмечают, образ противоречивый, временами - зловещий… Как один из нашего балагана выразился, «инфернальный» (и шуточка «Камилла» с подрисовыванием рогов и копыт - не такая и шуточка). Во всяком случае, далеко не безобидный. Я бы его сравнил с волком - в том смысле, какую функцию выполняет волк в природе и как это преломляется в коллективных архетипах. Помнится, намечалось у нас обсуждение литературной деятельности Эбера под соусом Фромма и Ясперса - не вернуться ли к этому однажды?
НАТА МИШЛЕТИСТКА - ЭБЕР Третий. Даже не знаю, стоит ли мне участвовать в угадывании совместной загадки? На самом деле отгадчик из меня никакой. Можете сами убедиться...
ПЕРВЫЙ. Слышали? Месмер опять здесь.
ВТОРОЙ. Ну и ну. Мало его пнули при Старом режиме?!
ТРЕТИЙ. А он, похоже, не боится, по всему городу афиши расклеены. И выступать собирается не абы где, а в Опера.
ПЕРВЫЙ. Так-с. Сейчас я ему выпишу полный сбор. Дайте-ка бланк ордера на арест…
Бланк ордера на арест... Прокурор? Шомет?
МЕСМЕР. Что это - видите?
ПЕРВЫЙ (в трансе глядя на платки). Черный - белый… Белый - черный… Это… это… это газета.
Или он все-таки журналист? Марат? Но он вряд ли бы дошел до Ратуши... и кроме того, у меня он, скорее, ассоциируется со Вторым. Но Второй - член муниципалитета и, вроде, бывший депутат... Убираем Друга народа из числа кандидатов. Камиль? Все эти перевороты черного-белого... Но был ли он членом Коммуны? Не знаю. Остается все тот же Шометт.
Тогда кто же Второй? Вот уж тут, простите, я совсем зациклилась на пудре. И хоть убейте, не могу представить, кто же из пресвятой коммуны способен на подобные выкрутасы? А у него, собственно, еще и чувство юмора отменное - ведь это с его легкой руки понеслась вся заварушка с Месмером.
Если бы меня просто спросили, кто бы мог провернуть такую шутку с политическим противником, я, наверное, назвала бы Колло д'Эрбуа. Но он, помнится, в комитете.
Ну, если очень поднапрячь свою фантазию - может быть еще Дантон. Хотя я о нем так не думаю...
Словом, я не столько угадывала, сколько запутывалась... Конечно, во всей инсценировке были детали вполне узнаваемые: ордер на арест, газета, изящный наряд, использование разных языков и выражений, упоение властью над судьбой человека или над аудиторией, популизм и демагогия. Но и я гадала на Шометта и Дантона, будучи уверенна только в Эбере Третьем.
О собственном персонаже. Моя ассоциация с средневековым монахом, конечно, не в последнюю очередь, навеяна моим личным увлечением ведовскими процессами, Мишле, монашескими орденами, но так же замечанием Ростиславлева о раблезианском подобии папаши Дюшена. Эбер как-то сам собой уложился в образ «схоласта, полного словами», заведомо знающего, что отправит жертву на костер, но обязанного предварительно выслушать ее раскаяние. И потом, кто как не «пес господень» мог с такой легкостью играть словами - от латыни до площадной брани, от куртузной поэзии до упоения орудиями пытки... Эбер, придумавший «национальную бритву» и говорящий с санкюлотами языком санкюлота... Мне кажется, что он, как когда-то автор «Молота ведьм», хотел и боялся, использовал и служил одновременно. Толпа была и его Богом, и его дьяволом. Искушала - отдаваясь ему, пугала - обладая стихийной силой. Да, наверное, женщина в красивом платье была аристократкой, но она же была залом, содрогнувшимся от приговора...
Вдобавок близость функций - зампрокурора и инквизитор. А так же отмеченная Игорем инфернальность. Вот так и получилось...
ЭМИЛЬ. «…о раблезианском подобии папаши Дюшена» - именно, именно! «Толпа была и его Богом, и его дьяволом» - Глупая толпа думает, что я ее веду, а на самом деле - она меня (из Чапека, реплика Демагога).
Вернемся к Эберу. Да, граждане, «одиозные» личности, пожалуй, по рейтингам популярности, - это не касаясь только ВФР! - обгоняют «положительных героев». При всем при том я не воспринимаю Эбера как законченного гада, но совершенно, признаться, его не понимаю. Он действительно временами кажется «мостом» прошлого - давнего, средневекового, и будущего (психология масс, манипуляции общественным мнением, технологии политического имиджа и т.п.)…
Л.-ЭБЕР Первый и со-режиссер Месмера. Мне нечего сказать, остальное вы видели. И сказали. Если сам замысел Анна более или менее удовлетворительно объяснила, то о своем персонаже - о его «происхождении» - я не смогу дать рациональный отчет... Может быть, косвенно повлиял Эбер из фильма Кардиналя, может быть, «Великий диктатор» Чаплина. И еще - не вполне относящиеся к делу психологические опыты, неоднократно проводимые в разных аудиториях для изучения природы социального конформизма. (Когда испытуемый или испытуемые оказываются среди людей, заранее инструктированных, которые называют белое изображение черным или черное белым, совершенно серьезно и убежденно, - противостоять и отстаивать правильное вИдение способны оказываются единицы.)
Восстановлено по оригинальной сохраненной версии нашего сайта, 2003
p.s. Реабилитация Месмера: попытка Стефана Цвейга. Совершенно серьезный очерк, не имеющий отношения к нашей игре.