В нем спит спондей, поет пэон...
Не первый год замечаю, как часто молодые люди - чистые гуманитарии, студенты всяких там филологических факультетов и инязов, пробующие свои силы, к примеру, в поэтическом переводе, - совершенно не подозревают о существовании явления, которое еще недавно было прекрасно известно совсем маленьким, "от двух до пяти", детям, ритмично выкрикивавшим свои "эки-кики-диди-да", даже если они и не знали еще, как именно этот не слишком диковинный зверь называется. Стихотворный размер.
Сейчас для многих взрослых это недоступное знание.
То есть не то что там не мог он ямба от хорея, а просто никогда не слышали и не догадывались о самом факте - что у стихов бывает размер. Не только не могут точно воспроизвести его при переводе (это бы еще полбеды, да там точность не всегда и достижима), а вообще не могут понять, чего от них хотят. Не видят. Не слышат.
"В наше время такого не было"! :)) Первокурсники филфака могли забыть, который из трехсложных размеров дактиль, а который амфибрахий, могли по рассеянности не распознать дольник, могли не вспомнить, что такое цезура - но не больше и не страшнее того. Это очень и очень далеко от той картины, которую я наблюдаю сейчас на тех же конкурсах перевода. Ну, и у детей, понятно, то же самое - в знаменитом ролике с первоклассником, который никак не может выучить "Травка зеленеет...", заметно, что мальчику трудно запомнить в том числе порядок слов: размер ему не подсказывает, что там должно следовать за ласточкой, "с весною" или "в сени".
Если это на что-то похоже, так на альбомы уездных барышень, которые описывал в свое время Пушкин:
Сюда, назло правописанью,
Стихи без меры, по преданью
В знак дружбы верной внесены,
Уменьшены, продолжены...
Разумеется, поэт, как многие до и после него, долго не раздумывая, приписал это отличие природе, которая "отказала женщинам в чувстве изящного": "Поэзия скользит по слуху их, не досягая души; они бесчувственны к ее гармонии; примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, расстроивают меру, уничтожают рифму".
Но, поскольку сейчас такая глухота наблюдается у обоих полов, а еще не так давно для обоих была редкостью - в альбомах "уездных барышень" советского времени какой только чуши не писалось (до смерти не забуду отредактированную пионерками клятву Демона: "Кленусь тебе я днем творенья, кленусь твоим последним днем, кленусь тебе я преступленьем, кленусь, ты будешь торжиством..."), но с размерами даже там чаще всего дело обстояло более или менее пристойно, - я полагаю, с природы можно подозрения снять.
В чем же дело? Прежние дети в среднем читали и слышали больше стихов и песен, чем нынешние? В принципе больше - или больше интересных для них, запоминающихся? Предельно заостряя - Заходер против Степанова? :)) Или еще какой-то секрет? Может быть, есть что-то общее в этом отношении у девочек начала девятнадцатого века и современных и недавно выросших детей обоих полов? Вспомним - Татьяна у Пушкина, в отличие от Онегина и тем более Ленского, стихов, кажется, вообще в руки не берет, ни русских, ни французских, хотя вообще-то читать любит. Что-то тут такое есть...
Сейчас для многих взрослых это недоступное знание.
То есть не то что там не мог он ямба от хорея, а просто никогда не слышали и не догадывались о самом факте - что у стихов бывает размер. Не только не могут точно воспроизвести его при переводе (это бы еще полбеды, да там точность не всегда и достижима), а вообще не могут понять, чего от них хотят. Не видят. Не слышат.
"В наше время такого не было"! :)) Первокурсники филфака могли забыть, который из трехсложных размеров дактиль, а который амфибрахий, могли по рассеянности не распознать дольник, могли не вспомнить, что такое цезура - но не больше и не страшнее того. Это очень и очень далеко от той картины, которую я наблюдаю сейчас на тех же конкурсах перевода. Ну, и у детей, понятно, то же самое - в знаменитом ролике с первоклассником, который никак не может выучить "Травка зеленеет...", заметно, что мальчику трудно запомнить в том числе порядок слов: размер ему не подсказывает, что там должно следовать за ласточкой, "с весною" или "в сени".
Если это на что-то похоже, так на альбомы уездных барышень, которые описывал в свое время Пушкин:
Сюда, назло правописанью,
Стихи без меры, по преданью
В знак дружбы верной внесены,
Уменьшены, продолжены...
Разумеется, поэт, как многие до и после него, долго не раздумывая, приписал это отличие природе, которая "отказала женщинам в чувстве изящного": "Поэзия скользит по слуху их, не досягая души; они бесчувственны к ее гармонии; примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, расстроивают меру, уничтожают рифму".
Но, поскольку сейчас такая глухота наблюдается у обоих полов, а еще не так давно для обоих была редкостью - в альбомах "уездных барышень" советского времени какой только чуши не писалось (до смерти не забуду отредактированную пионерками клятву Демона: "Кленусь тебе я днем творенья, кленусь твоим последним днем, кленусь тебе я преступленьем, кленусь, ты будешь торжиством..."), но с размерами даже там чаще всего дело обстояло более или менее пристойно, - я полагаю, с природы можно подозрения снять.
В чем же дело? Прежние дети в среднем читали и слышали больше стихов и песен, чем нынешние? В принципе больше - или больше интересных для них, запоминающихся? Предельно заостряя - Заходер против Степанова? :)) Или еще какой-то секрет? Может быть, есть что-то общее в этом отношении у девочек начала девятнадцатого века и современных и недавно выросших детей обоих полов? Вспомним - Татьяна у Пушкина, в отличие от Онегина и тем более Ленского, стихов, кажется, вообще в руки не берет, ни русских, ни французских, хотя вообще-то читать любит. Что-то тут такое есть...