За Советскую Конституцию! Снова о диссидентах.
Документы представляют собой две жалобы, составленные в 1920 г. общиной «евангельских христиан» О-ского уезда, на незаконные действия местной милиции, нарушившей гражданские права сектантов. Интересно отметить, что в жалобах «евангельские христиане» апеллировали к советской Конституции 1918 г. и напирали на то, что они являются законопослушными гражданами «Социалистического отечества» и никаких советских законов не нарушили, чем напоминали диссидентов-правозащитников 1960-70-х гг.
Обычно начало диссидентского движения в СССР относят к послесталинскому времени, когда открытой формой протеста против всевозможных ущемлений прав граждан, стало составление писем, жалоб в различные партийные и советские инстанции. Данные жалобы касались преимущественно социально-экономических вопросов. Обычно авторы писем аргументировали свои требования ссылками на советскую Конституцию и высказываниями «классиков марксизма-ленинизма». Дело в том, что советские законы «гарантировали» обеспечение всем и вся каждого советского гражданина так сказать от колыбели до гроба. Естественно, что государство не могло в достаточной мере обеспечить всем, что оно обещало, всех граждан. Однако официальная пропаганда постоянно обыгрывала наличие всевозможных прав и «гарантий» у советских людей, якобы недоступных в «капиталистических» странах, что также подстегивало различные требования к органам власти.
В 1960-70 гг. новым стало то, что «диссиденты» стали выдвигать уже политические требования, которые, будучи взятыми по отдельности, не являлись в сущности антисоветскими и не противоречили советским законам: свобода совести, слова, собраний и т.д. В то время соблюдение «прав человека» становилось уже не внутренним делом государства, а фактором международной политики. Кроме того, советское правительство подписало Хельсинские соглашения 1975 г., текст которых был опубликован СССР. Согласно этому документу СССР обязывался соблюдать базовые права человека, обычные для демократических стран, но не соблюдавшиеся в государствах тоталитарных.
Однако следование базовым демократическим принципам не на словах, а на деле, означало для советского государства, по сути, его самоликвидацию, к чему тогда коммунисты не были готовы. Поэтому диссиденты-правозащитники подвергались всевозможным репрессиям. Они использовали также и наличные советские законы, главным образом Конституцию, для реализации своих политических прав, которые как раз и были «гарантированы» советскими законами. Например, один из первых несанкционированных митингов 1965 г. в Москве в защиту писателей Ю. Даниэля и А. Синявского прошел под лозунгом «Уважайте советскую конституцию!». Таким образом, правозащитники апеллировали не к «духу», а к «букве» советских законов. Кроме того, диссидентское движение носило мирный, ненасильственный характер, формально его участники не выдвигали лозунгов ликвидации советского строя. Однако движение правозащитников являлось по сути антисоветским, так как реализация установок диссидентов на соблюдение прав человека означала как раз и ликвидацию существующих порядков.
На противоречия между «духом» и «буквой» советских законов обращали внимание не только диссиденты. Еще в декабре 1919 г. на VII Всероссийском съезде советов Ленин, в ответ на упреки оппозиции, которую представляли «недобитые» меньшевики и эсеры, в том, что Конституция РСФСР «не соблюдается», заметил, что как раз таки большевики, находящиеся у власти, соблюдают основной закон «строжайшим образом». При том, в качестве доказательства соблюдения Конституции в Советской России, Ленин зачитал ее 23 параграф: «Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, РСФСР лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб интересам социалистической революции». Другими словами, что соответствует «интересам революции» и «рабочего класса», а что им не соответствует, решал ЦК большевицкой партии.
Как известно, сопротивление режиму большевиков носило в первые десятилетия их правления по большей части насильственный характер, выражавшийся в вооруженной борьбе. Однако и в первые годы советской власти всевозможные оппозиционеры режиму прибегали к ненасильственным действиям, а иногда и ссылались, даже в случае вооруженных антисоветских восстаний, на вынужденный насильственный характер собственных действий, обусловленный произволом советских властей, Красной армии, продотрядов и т.п. Например, в районе Ставрополя-на-Волге весной 1919 г. вспыхнуло крестьянское восстание, получившее название «чапанная война» (по роду крестьянской одежды). Лидер восстания А.В. Долинин заявлял, что «ни на шаг не отступает от Конституции РСФСР». Отчасти ссылки на Конституцию и на формальное признание советской власти спасли восставших; Долинин не был расстрелян, а по указанию М.И. Калинина отправлен в Красную армию.
Особый интерес в этой связи представляют вопросы, касающиеся взаимоотношений большевицкого режима, с различными религиями. На первых порах большевики поддерживали всевозможные неправославные христианские вероисповедания, поскольку они находились в неравном положении по сравнению с официальной церковью до революции. Кроме того, различные «уравнительные» секты даже пользовались поддержкой большевиков, т.к. коммунисты видели в них своих союзников. Это было связано с тем, что уравнительные секты имели внешне схожие с установками коммунистов черты, как-то: коллективный труд, общая собственность, уравнительное распределение и т.п.
Тем не менее, большевики были, прежде всего, воинствующими атеистами и противниками любых религий. В 1909 г. Ленин писал по этому поводу: «Все современные религии и церкви, все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманиванию рабочего класса». Ленин, ссылаясь на Ф. Энгельса утверждал, что «социал-демократия считает религию частным делом по отношению к государству, а отнюдь не по отношению к себе, не по отношению к марксизму, не по отношению к рабочей партии». Тем не менее, на первых порах сам Ленин и официальная пропаганда заявляли о нейтральном отношении, отсутствии репрессивных планов по отношению к любой религии. На словах Ленин был сторонником свободы совести, как до октября 1917 г., так и после прихода к власти. Например, в декабре 1921 г. на IX Всероссийском съезде советов он заявил, что никогда не «предлагал жечь молитвенники» и «предложить не мог». При этом он добавил, что «по нашей Конституции, по основному закону нашей республики, свобода духовная насчет религии за каждым, безусловно, обеспечена». А еще в 1903 г. он писал, что социал-демократы признают «право даже иезуитов вести свободную агитацию». Правда, Ленин делал интересную оговорку: «но мы боремся (не полицейски боремся, конечно) против союза иезуитов и пролетариев».
Действительно в то время у большевиков не было возможности «полицейски» бороться с религией, но пройдет совсем немного времени и мысль Ленина начнет осуществляться на практике. Другими словами, все религии, даже и лояльные «социалистическому отечеству», объявлялись потенциально враждебными. И дело было лишь в сроках «окончательного решения» религиозного вопроса.
Жалоба и письмо сектантов
Первая народная Воронежская община Евангельских христиан. Совет общины. 10 июля 1920 г. в О-ский исполнительный комитет, копия в В-ский губернский отдел юстиции и губисполком.
Препровождая при сем копию заявления Волчанской Общины Евангельских Христиан, из которой видно, что начальник милиции слоб. Марок О-ского уезда Франкетти и его помощник Стегалов, несмотря на разрешение местного Марковского Волостного Совета производить собрания в слоб. Марки, воспретил таковое, нарушая таким образом КОНСТИТУЦИЮ Р.С.Ф.С.Р. о свободном вероисповедании религиозных общин и вместе с тем подрывая авторитет местной официальной власти на местах. Кроме того, в обращении к целому собранию граждан, ни в чем не виноватых и собравшихся по разрешению местной Советской власти, н-к милиции Франкетти со своим помощником Стегаловым позволили ужасно оскорбительно выражаться по адресу всех граждан, присутствующих на собрании, чем бросив пятно позора на свое занимаемое положение, что не достойно звания начальника в Социалистическом отечестве.
На основании вышеизложенного Совет 1-й В-ской Народной Общины Евангельских Христиан как центральный орган В-ского Округа Евангельских Христиан просит Губернский Отдел сделать от себя надлежащее распоряжение о свободном вероисповедании Волчанской Общины Евангельских Христиан по всему О-скому уезду и вне его и о прекращении противозаконных действий Начальника милиции слоб. Марки Франкетти и его помощника Стегалова».
Председатель - подпись
Секретарь - подпись
Члены - подписи
В 1-ю В-скую Общину Евангельских Христиан от Волчанской Общины Евангельских Христиан. Совет Общины 22 июля 1920 г. Хутор Волчья Марковской волости О-ского уезда.
Председатель Марковского Волостного Совета разрешил нашей общине устроить в Воскресенье 20-го июня с.г. собрание Евангельских Христиан в слоб. Марок той же волости О-ского уезда и сам же Волостной Совет наметил место собрания и оповестил об этом население слоб. Марок чрез письменные объявления. Когда же мы пришли в слоб. Марки указанного числа, вся община единодушно с хором певчих, то начальник милиции Франкетти воспретил открывать собрание, грубо обругав нас, назвав контрреволюционерами, шкурниками и самогонщиками и приказал рассеяться всем верующим, дабы не шли группой, а в одиночку; когда же мы возвращались обратно домой в хутор Волчий, шли группой и хотели спеть гимн из Гуслей № 41 «Грешник слушай ухом веры» и т.д., в это время прибежали милиционеры и с грубой руганью прекратили пение и схватили председателя нашей общины брата Прокофия Бондарцева, повели к начальнику милиции, где последний, а также его помощник Стегалов строго настрого приказали не производить религиозных собраний ни в каком другом селе, кроме хутора Волчьего, а также не совершать водного крещения над лицами, обращающимися к Господу.
Доводя об этом до Вашего сведения, просим, если Вы признаете действия начальника милиции Франкетти и его помощника Стегалова неправильными, то возбудив об этом ходатайство, где следует об устройству нами собраний по нашему усмотрению и совершать водное крещение.
О последовавшем с Вашей стороны, если возможно будет Вам, то уведомьте нас.
Подлинно подписали:
Председатель Совета общины Бондарцев.
За секретаря М. Коламыцев.
Члены Совета Общины: Ларион Якубин.
С подлинным верно:
Секретарь В-ской Евангельской Общины Христиан В. Попов.
Обычно начало диссидентского движения в СССР относят к послесталинскому времени, когда открытой формой протеста против всевозможных ущемлений прав граждан, стало составление писем, жалоб в различные партийные и советские инстанции. Данные жалобы касались преимущественно социально-экономических вопросов. Обычно авторы писем аргументировали свои требования ссылками на советскую Конституцию и высказываниями «классиков марксизма-ленинизма». Дело в том, что советские законы «гарантировали» обеспечение всем и вся каждого советского гражданина так сказать от колыбели до гроба. Естественно, что государство не могло в достаточной мере обеспечить всем, что оно обещало, всех граждан. Однако официальная пропаганда постоянно обыгрывала наличие всевозможных прав и «гарантий» у советских людей, якобы недоступных в «капиталистических» странах, что также подстегивало различные требования к органам власти.
В 1960-70 гг. новым стало то, что «диссиденты» стали выдвигать уже политические требования, которые, будучи взятыми по отдельности, не являлись в сущности антисоветскими и не противоречили советским законам: свобода совести, слова, собраний и т.д. В то время соблюдение «прав человека» становилось уже не внутренним делом государства, а фактором международной политики. Кроме того, советское правительство подписало Хельсинские соглашения 1975 г., текст которых был опубликован СССР. Согласно этому документу СССР обязывался соблюдать базовые права человека, обычные для демократических стран, но не соблюдавшиеся в государствах тоталитарных.
Однако следование базовым демократическим принципам не на словах, а на деле, означало для советского государства, по сути, его самоликвидацию, к чему тогда коммунисты не были готовы. Поэтому диссиденты-правозащитники подвергались всевозможным репрессиям. Они использовали также и наличные советские законы, главным образом Конституцию, для реализации своих политических прав, которые как раз и были «гарантированы» советскими законами. Например, один из первых несанкционированных митингов 1965 г. в Москве в защиту писателей Ю. Даниэля и А. Синявского прошел под лозунгом «Уважайте советскую конституцию!». Таким образом, правозащитники апеллировали не к «духу», а к «букве» советских законов. Кроме того, диссидентское движение носило мирный, ненасильственный характер, формально его участники не выдвигали лозунгов ликвидации советского строя. Однако движение правозащитников являлось по сути антисоветским, так как реализация установок диссидентов на соблюдение прав человека означала как раз и ликвидацию существующих порядков.
На противоречия между «духом» и «буквой» советских законов обращали внимание не только диссиденты. Еще в декабре 1919 г. на VII Всероссийском съезде советов Ленин, в ответ на упреки оппозиции, которую представляли «недобитые» меньшевики и эсеры, в том, что Конституция РСФСР «не соблюдается», заметил, что как раз таки большевики, находящиеся у власти, соблюдают основной закон «строжайшим образом». При том, в качестве доказательства соблюдения Конституции в Советской России, Ленин зачитал ее 23 параграф: «Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, РСФСР лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб интересам социалистической революции». Другими словами, что соответствует «интересам революции» и «рабочего класса», а что им не соответствует, решал ЦК большевицкой партии.
Как известно, сопротивление режиму большевиков носило в первые десятилетия их правления по большей части насильственный характер, выражавшийся в вооруженной борьбе. Однако и в первые годы советской власти всевозможные оппозиционеры режиму прибегали к ненасильственным действиям, а иногда и ссылались, даже в случае вооруженных антисоветских восстаний, на вынужденный насильственный характер собственных действий, обусловленный произволом советских властей, Красной армии, продотрядов и т.п. Например, в районе Ставрополя-на-Волге весной 1919 г. вспыхнуло крестьянское восстание, получившее название «чапанная война» (по роду крестьянской одежды). Лидер восстания А.В. Долинин заявлял, что «ни на шаг не отступает от Конституции РСФСР». Отчасти ссылки на Конституцию и на формальное признание советской власти спасли восставших; Долинин не был расстрелян, а по указанию М.И. Калинина отправлен в Красную армию.
Особый интерес в этой связи представляют вопросы, касающиеся взаимоотношений большевицкого режима, с различными религиями. На первых порах большевики поддерживали всевозможные неправославные христианские вероисповедания, поскольку они находились в неравном положении по сравнению с официальной церковью до революции. Кроме того, различные «уравнительные» секты даже пользовались поддержкой большевиков, т.к. коммунисты видели в них своих союзников. Это было связано с тем, что уравнительные секты имели внешне схожие с установками коммунистов черты, как-то: коллективный труд, общая собственность, уравнительное распределение и т.п.
Тем не менее, большевики были, прежде всего, воинствующими атеистами и противниками любых религий. В 1909 г. Ленин писал по этому поводу: «Все современные религии и церкви, все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманиванию рабочего класса». Ленин, ссылаясь на Ф. Энгельса утверждал, что «социал-демократия считает религию частным делом по отношению к государству, а отнюдь не по отношению к себе, не по отношению к марксизму, не по отношению к рабочей партии». Тем не менее, на первых порах сам Ленин и официальная пропаганда заявляли о нейтральном отношении, отсутствии репрессивных планов по отношению к любой религии. На словах Ленин был сторонником свободы совести, как до октября 1917 г., так и после прихода к власти. Например, в декабре 1921 г. на IX Всероссийском съезде советов он заявил, что никогда не «предлагал жечь молитвенники» и «предложить не мог». При этом он добавил, что «по нашей Конституции, по основному закону нашей республики, свобода духовная насчет религии за каждым, безусловно, обеспечена». А еще в 1903 г. он писал, что социал-демократы признают «право даже иезуитов вести свободную агитацию». Правда, Ленин делал интересную оговорку: «но мы боремся (не полицейски боремся, конечно) против союза иезуитов и пролетариев».
Действительно в то время у большевиков не было возможности «полицейски» бороться с религией, но пройдет совсем немного времени и мысль Ленина начнет осуществляться на практике. Другими словами, все религии, даже и лояльные «социалистическому отечеству», объявлялись потенциально враждебными. И дело было лишь в сроках «окончательного решения» религиозного вопроса.
Жалоба и письмо сектантов
Первая народная Воронежская община Евангельских христиан. Совет общины. 10 июля 1920 г. в О-ский исполнительный комитет, копия в В-ский губернский отдел юстиции и губисполком.
Препровождая при сем копию заявления Волчанской Общины Евангельских Христиан, из которой видно, что начальник милиции слоб. Марок О-ского уезда Франкетти и его помощник Стегалов, несмотря на разрешение местного Марковского Волостного Совета производить собрания в слоб. Марки, воспретил таковое, нарушая таким образом КОНСТИТУЦИЮ Р.С.Ф.С.Р. о свободном вероисповедании религиозных общин и вместе с тем подрывая авторитет местной официальной власти на местах. Кроме того, в обращении к целому собранию граждан, ни в чем не виноватых и собравшихся по разрешению местной Советской власти, н-к милиции Франкетти со своим помощником Стегаловым позволили ужасно оскорбительно выражаться по адресу всех граждан, присутствующих на собрании, чем бросив пятно позора на свое занимаемое положение, что не достойно звания начальника в Социалистическом отечестве.
На основании вышеизложенного Совет 1-й В-ской Народной Общины Евангельских Христиан как центральный орган В-ского Округа Евангельских Христиан просит Губернский Отдел сделать от себя надлежащее распоряжение о свободном вероисповедании Волчанской Общины Евангельских Христиан по всему О-скому уезду и вне его и о прекращении противозаконных действий Начальника милиции слоб. Марки Франкетти и его помощника Стегалова».
Председатель - подпись
Секретарь - подпись
Члены - подписи
В 1-ю В-скую Общину Евангельских Христиан от Волчанской Общины Евангельских Христиан. Совет Общины 22 июля 1920 г. Хутор Волчья Марковской волости О-ского уезда.
Председатель Марковского Волостного Совета разрешил нашей общине устроить в Воскресенье 20-го июня с.г. собрание Евангельских Христиан в слоб. Марок той же волости О-ского уезда и сам же Волостной Совет наметил место собрания и оповестил об этом население слоб. Марок чрез письменные объявления. Когда же мы пришли в слоб. Марки указанного числа, вся община единодушно с хором певчих, то начальник милиции Франкетти воспретил открывать собрание, грубо обругав нас, назвав контрреволюционерами, шкурниками и самогонщиками и приказал рассеяться всем верующим, дабы не шли группой, а в одиночку; когда же мы возвращались обратно домой в хутор Волчий, шли группой и хотели спеть гимн из Гуслей № 41 «Грешник слушай ухом веры» и т.д., в это время прибежали милиционеры и с грубой руганью прекратили пение и схватили председателя нашей общины брата Прокофия Бондарцева, повели к начальнику милиции, где последний, а также его помощник Стегалов строго настрого приказали не производить религиозных собраний ни в каком другом селе, кроме хутора Волчьего, а также не совершать водного крещения над лицами, обращающимися к Господу.
Доводя об этом до Вашего сведения, просим, если Вы признаете действия начальника милиции Франкетти и его помощника Стегалова неправильными, то возбудив об этом ходатайство, где следует об устройству нами собраний по нашему усмотрению и совершать водное крещение.
О последовавшем с Вашей стороны, если возможно будет Вам, то уведомьте нас.
Подлинно подписали:
Председатель Совета общины Бондарцев.
За секретаря М. Коламыцев.
Члены Совета Общины: Ларион Якубин.
С подлинным верно:
Секретарь В-ской Евангельской Общины Христиан В. Попов.