Французский синдром
Франция является одной из самых бедных стран среди развитых мировых держав. Она беднее Велиборитании, Германии или США и это неспроста, учитывая её богатые традиции неуважения к институту прав собственности.
Вот отличная иллюстрация этой истории, рассказывающая о том, как французские правители ещё в 13 веке начали уверенно саботировать развитие своего талантливого народа в этом великолепном месте. Традиции эти живее всех живых, и в 2012 году французы выбрали наиболее одиозного популиста себе в президенты. Результат не заставил себя ждать, и экономика Франции не только не растёт под этим мудрым руководством, но даже сокращается, и в третьем квартале сокращение ВВП должно составить -0,1%. А что ещё можно ожидать от предпринимательской активности в стране, где начинается новая волна их раскулачивания?
Существует расхожий предрассудок, будто это нормально, что экономики развитых стран перестают развиваться и находятся в перманентной стагнации, в лучшие свои годы достигая лишь пары процентов ВВП роста. Это, пожалуй, одно из самых вредоносных заблуждений, снимающих обвинения с эффективности работы государственного аппарата - якобы коль ему предоставилась возможность возглавлять одни из наиболее богатых стран в мире, то значит можно расслабиться и почивать на лаврах, оставив удел приличных темпов экономического роста для развивающихся стран. Однако...
Пятьсот лет назад, в XVI веке, все страны находились примерно на одинаковом уровне развития, если измерять его ВВП на душу населения подушевым потреблением, продолжительностью жизни, уровнем грамотности. Больше того, в Средние века, скажем, в период династии Тан, Китай по уровню технологий и потребления даже несколько опережал Запад (на 20-30%).
Однако с XVI века начинается ускоренное развитие Запада. В 1900 году отношение ВВП на душу населения в развитых и развивающихся странах выросло до 6:1, а доля Китая и Индии в мировом валовом продукте, до середины XIX века составлявшая 40-50%, к 1950 году снизилась до 9% (источник).
Что же случилось такого с западной цивилизацией, чего не было в других регионах мира? Страноведческие исследования 20 века позволяют это понять.
Утверждение о взаимосвязи уровня стартового развития и темпов экономического роста наглядно разрушает данный график который показывает, что статистически значимой связи (ни отрицательной, ни положительной) между начальным уровнем экономического развития и последующими темпами экономического роста не существует. В мире есть страны, бывшие весьма богатыми в 1913 г., и развивавшиеся затем как весьма быстро (Ирландия, Дания, Швейцария, США), так и довольно медленно (Аргентина, Новая Зеландия, Австралия, Великобритания). С другой стороны, одни страны, бывшие весьма бедными в 1913 г., так и остались в этой когорте (Северная Корея, Мьянма, Бангладеш, Индия). Другие же продемонстрировали фантастические темпы экономического роста и смогли действительно вырваться из нищеты (Тайвань, Южная Корея, Таиланд).
Следующая кривая показывает, что в странах, в которых государственные расходы, нормированные по уровню экономического развития, превышают 100% ВВП [поскольку показатели государственной фискальной нагрузки нормированы по относительной величине уровня экономического развития, то их значения могут превышать 100% ВВП], среднегодовые темпы экономического роста в течение столетия не превышали 1%. Сокращение нормированной государственной нагрузки на экономику до 50% ВВП повышает потенциальные темпы экономического роста до 1,5% в год. Дальнейшее снижение нормированной государственной нагрузки на экономику до 30% ВВП позволяет повысить потенциальные темпы роста экономики до 2 с небольшим процентов в год. При снижении нагрузки до 20% ВВП возможно ускорение экономического роста до 2,5% в год, а при ее сокращении до 15% ВВП и ниже среднегодовые темпы приросты ВВП на душу населения поднимаются вплоть до 3% в год.
Таким образом государство - достаточно плохой распределитель ресурсов. Его политика принудительного выравнивания доходов населения в конечном итоге приводит к стагнации экономического развития общества. Одни и те же ресурсы в частных руках прибавляют национальное богатство в значительно более быстрых темпах, чем те же ресурсы в руках чиновников, и это может считаться аксиомой мировой истории. При этом рост этого богатсва является вопросом общенациональной пользы, ведь капиталы богатеев не лежат без дела, а создают новые рабочие места, делая это значительно быстрее и качественнее, чем это возможно в рамках централизованного экономического "планирования".
Фактически, тоталитарные "социалисты" в 20 веке не изобрели ничего нового, они повторяли ту же модель экономической политики, что реализовывалась их традиционалистскими предшественниками по всему миру на протяжении прошлых тысячелетий. Данное исследование достаточно наглядно подтверждает эту истину, с достаточно провальной попыткой доказать при этом, что "коллективизм" в экономике так же обеспечивает рост, хотя на практике серия стран, которым приписываются эти черты, всего навсего открыли для себя принципы рыночного развития.
Продлить данный обзор за рамки 20 века позволяет данная цитата, позволяющая получить представление о том подавлении имущественного неравенства и предпринимательской активности, которыми грешили традиционные общества пока на Западе открывали двери для рыночной экономики вместо принудительного функционирования общин и дворянских привилегий:
"Кардинальное перераспределение собственности (земли) в Англии и отсутствие такого перераспределения в Китае доказывают данные о величине фермерских хозяйств: в Британии их средний размер вырос с 14 акров в XIII веке до 75 акров в 1600-1700 годах и до 151 акра в 1800-м, тогда как в Китае он снизился с 4 акров в 1400 году до 3,4 акра в 1650-м и до 2,5 в 1800-м (в дельте Янцзы - с 4 в 1400-м до 2 в 1600-1700 годах и до 1 в 1800-м). В Китае растущему сельскому населению предоставлялась земля за счет существующих владельцев; в Англии, напротив, фермеры сгонялись с земли и превращались в пролетариев. Доля городского населения в Англии повысилась с 6% в 1600 году до 13% в 1700-м и 24% в 1800-м, тогда как в Китае она сократилась более чем с 20% в XIII веке всего лишь до 5% (!) в начале XIX"
Следует отметить, что безусловным преступлением была английская практика принудительного отторжения земельных наделов от мелких фермеров в пользу крупных специализированных землевладельцев (если эта практика в реальности была), однако сам этот процесс роста специализации и социального расслоения неизбежен, так же как неизбежно сокращение количества индивидуальных мелких крестьянских хозяйств, если не прилагать административные усилия к обратному, которые имели место быть во всех традиционных обществах и от которых отказались в обществах вставших на путь капитализма. Неизбежно множество карликовых хозяйств будут закрываться, уступая более крупным специализированным предприятиям, где меньшее число людей с большей эффективностью обрабатывает большие площади, поэтому процесс пролетаризации некогда сельского населения так или иначе будет происходить, даже если "овцы не будут есть людей", так же неизбежно, как после этого пролетериат будет вынужден под давлением процессов развития автоматизации перемещаться в область сферы услуг и всё более высококвалифицированных и творческих кадров.
Это не абстрактная историческая проблема, ведь и сегодня, например, в моем родном Алтайском крае региональная администрация предпринимает огромные усилия для перераспределения ресурсов и удержания на земле сельских жителей больше того числа, которое требуется для эффективного сельского хозяйства, просто потому, что народ не хочет перемен, и чиновникам нужно чем-то заняться. Примерно этим же, видимо, и тысячи лет назад занимались племенные вожди, сдерживая естественный ход развития с неизбежном в этом процессе сломом привычного образа жизни и ростом имущественного расслоения в обществе. Единственный реальный способ препятствовать росту этого имущественного расслоения как такового - это саботировать развитие цивилизации и провоцировать её стагнацию, в чём многие, к сожалению, преуспели.
Демонстрацией действенности разных подходов к участию государства в экономике является следующая простая иллюстрация: экспорт сырья в России обеспечивает порядка 40% национальных доходов, в Катаре этот показатель находится на уровне 85%, т.е. разница вполне сопоставимая и отличается лишь чуть более чем в два раза. Между тем темпы экономического роста ВВП разняться куда больше и в 2011 году составили в России 4,3%, а в Катаре целых 18,7%, т.е. грешащий той же нефтегазовой специализацией Катар развивается быстрее России в 4,3 раза, хотя списать всё на разницу в объёмах нефтегазовых доходов на душу населения можно было бы лишь при разнице в 2-2,5 раза. Совсем уж убийственным для идеек постиндустриализма является тот факт, что в Катаре ВВП на душу населения уже находится на уровне 102 тысяч $ на душу населения, т.е. больше российского более чем в 6 раз. К этим сравнениям стоит добавить так же Норвегию - тоже общество сидящее на нефтегазовой игле, богатое (беднее Катара, впрочем, в два раза), более 50% экспорта которого приходится на нефть и газ. Так вот, экономика Норвегии растёт не на 18% и не меньше в два раза, что было бы логично, нет, в 2011 году ВВП этой страны прирос на ничтожные 1,7%, и это было для неё относительно успешным годом.
А всё почему? Если Катар находится на 25 месте по индексу экономической свободы, то Норвегия уже на 40-м, а Россия на 144-м. Меньше государства в экономике, больше предпринимательской свободы, больше темпы прироста национального благополучия. Эта формула актуальна во все времена и для любых стран. Опыт Катара наглядно иллюстрирует, что и общество в два-три раза богаче средней современной развитой страны может расти фантастическими темпами в 15-20% ВВП в год. А темпы сходного роста не нефтегазоэкспортирующих стран, иллюстрируют, что такого прогресса можно достичь не только и не сколько за счёт ресурсных доходов, не говоря уже о том, что последний опыт взрывной добычи сланцевого газа в США и планы на добычу природных ресурсов на астеройдах, иллюстрируют, что даже пресловутый "ресурсный крен экономики", на который любят списывать чужие успехи лузеры по всему миру - пустышка, и любая экономика на планете может для себя открыть в том числе и его, если создаст достаточно привлекательные условия для развития бизнеса в своей юрисдикции. Для России, с её цикопическими неосвоенными ресурсами, это особенно актуально, поэтому очень печально, что мы фактически плетёмся как черепахи и могли бы развиваться в два, а то и три раза быстрее, так же, впрочем, как и любая другая, даже самая высокоразвитая и богатая страна, при должной политической воле по открытию новых рынков и горизонтов предпринимательской активности населения.
Вот отличная иллюстрация этой истории, рассказывающая о том, как французские правители ещё в 13 веке начали уверенно саботировать развитие своего талантливого народа в этом великолепном месте. Традиции эти живее всех живых, и в 2012 году французы выбрали наиболее одиозного популиста себе в президенты. Результат не заставил себя ждать, и экономика Франции не только не растёт под этим мудрым руководством, но даже сокращается, и в третьем квартале сокращение ВВП должно составить -0,1%. А что ещё можно ожидать от предпринимательской активности в стране, где начинается новая волна их раскулачивания?
Существует расхожий предрассудок, будто это нормально, что экономики развитых стран перестают развиваться и находятся в перманентной стагнации, в лучшие свои годы достигая лишь пары процентов ВВП роста. Это, пожалуй, одно из самых вредоносных заблуждений, снимающих обвинения с эффективности работы государственного аппарата - якобы коль ему предоставилась возможность возглавлять одни из наиболее богатых стран в мире, то значит можно расслабиться и почивать на лаврах, оставив удел приличных темпов экономического роста для развивающихся стран. Однако...
Пятьсот лет назад, в XVI веке, все страны находились примерно на одинаковом уровне развития, если измерять его ВВП на душу населения подушевым потреблением, продолжительностью жизни, уровнем грамотности. Больше того, в Средние века, скажем, в период династии Тан, Китай по уровню технологий и потребления даже несколько опережал Запад (на 20-30%).
Однако с XVI века начинается ускоренное развитие Запада. В 1900 году отношение ВВП на душу населения в развитых и развивающихся странах выросло до 6:1, а доля Китая и Индии в мировом валовом продукте, до середины XIX века составлявшая 40-50%, к 1950 году снизилась до 9% (источник).
Что же случилось такого с западной цивилизацией, чего не было в других регионах мира? Страноведческие исследования 20 века позволяют это понять.
Утверждение о взаимосвязи уровня стартового развития и темпов экономического роста наглядно разрушает данный график который показывает, что статистически значимой связи (ни отрицательной, ни положительной) между начальным уровнем экономического развития и последующими темпами экономического роста не существует. В мире есть страны, бывшие весьма богатыми в 1913 г., и развивавшиеся затем как весьма быстро (Ирландия, Дания, Швейцария, США), так и довольно медленно (Аргентина, Новая Зеландия, Австралия, Великобритания). С другой стороны, одни страны, бывшие весьма бедными в 1913 г., так и остались в этой когорте (Северная Корея, Мьянма, Бангладеш, Индия). Другие же продемонстрировали фантастические темпы экономического роста и смогли действительно вырваться из нищеты (Тайвань, Южная Корея, Таиланд).
Следующая кривая показывает, что в странах, в которых государственные расходы, нормированные по уровню экономического развития, превышают 100% ВВП [поскольку показатели государственной фискальной нагрузки нормированы по относительной величине уровня экономического развития, то их значения могут превышать 100% ВВП], среднегодовые темпы экономического роста в течение столетия не превышали 1%. Сокращение нормированной государственной нагрузки на экономику до 50% ВВП повышает потенциальные темпы экономического роста до 1,5% в год. Дальнейшее снижение нормированной государственной нагрузки на экономику до 30% ВВП позволяет повысить потенциальные темпы роста экономики до 2 с небольшим процентов в год. При снижении нагрузки до 20% ВВП возможно ускорение экономического роста до 2,5% в год, а при ее сокращении до 15% ВВП и ниже среднегодовые темпы приросты ВВП на душу населения поднимаются вплоть до 3% в год.
Таким образом государство - достаточно плохой распределитель ресурсов. Его политика принудительного выравнивания доходов населения в конечном итоге приводит к стагнации экономического развития общества. Одни и те же ресурсы в частных руках прибавляют национальное богатство в значительно более быстрых темпах, чем те же ресурсы в руках чиновников, и это может считаться аксиомой мировой истории. При этом рост этого богатсва является вопросом общенациональной пользы, ведь капиталы богатеев не лежат без дела, а создают новые рабочие места, делая это значительно быстрее и качественнее, чем это возможно в рамках централизованного экономического "планирования".
Фактически, тоталитарные "социалисты" в 20 веке не изобрели ничего нового, они повторяли ту же модель экономической политики, что реализовывалась их традиционалистскими предшественниками по всему миру на протяжении прошлых тысячелетий. Данное исследование достаточно наглядно подтверждает эту истину, с достаточно провальной попыткой доказать при этом, что "коллективизм" в экономике так же обеспечивает рост, хотя на практике серия стран, которым приписываются эти черты, всего навсего открыли для себя принципы рыночного развития.
Продлить данный обзор за рамки 20 века позволяет данная цитата, позволяющая получить представление о том подавлении имущественного неравенства и предпринимательской активности, которыми грешили традиционные общества пока на Западе открывали двери для рыночной экономики вместо принудительного функционирования общин и дворянских привилегий:
"Кардинальное перераспределение собственности (земли) в Англии и отсутствие такого перераспределения в Китае доказывают данные о величине фермерских хозяйств: в Британии их средний размер вырос с 14 акров в XIII веке до 75 акров в 1600-1700 годах и до 151 акра в 1800-м, тогда как в Китае он снизился с 4 акров в 1400 году до 3,4 акра в 1650-м и до 2,5 в 1800-м (в дельте Янцзы - с 4 в 1400-м до 2 в 1600-1700 годах и до 1 в 1800-м). В Китае растущему сельскому населению предоставлялась земля за счет существующих владельцев; в Англии, напротив, фермеры сгонялись с земли и превращались в пролетариев. Доля городского населения в Англии повысилась с 6% в 1600 году до 13% в 1700-м и 24% в 1800-м, тогда как в Китае она сократилась более чем с 20% в XIII веке всего лишь до 5% (!) в начале XIX"
Следует отметить, что безусловным преступлением была английская практика принудительного отторжения земельных наделов от мелких фермеров в пользу крупных специализированных землевладельцев (если эта практика в реальности была), однако сам этот процесс роста специализации и социального расслоения неизбежен, так же как неизбежно сокращение количества индивидуальных мелких крестьянских хозяйств, если не прилагать административные усилия к обратному, которые имели место быть во всех традиционных обществах и от которых отказались в обществах вставших на путь капитализма. Неизбежно множество карликовых хозяйств будут закрываться, уступая более крупным специализированным предприятиям, где меньшее число людей с большей эффективностью обрабатывает большие площади, поэтому процесс пролетаризации некогда сельского населения так или иначе будет происходить, даже если "овцы не будут есть людей", так же неизбежно, как после этого пролетериат будет вынужден под давлением процессов развития автоматизации перемещаться в область сферы услуг и всё более высококвалифицированных и творческих кадров.
Это не абстрактная историческая проблема, ведь и сегодня, например, в моем родном Алтайском крае региональная администрация предпринимает огромные усилия для перераспределения ресурсов и удержания на земле сельских жителей больше того числа, которое требуется для эффективного сельского хозяйства, просто потому, что народ не хочет перемен, и чиновникам нужно чем-то заняться. Примерно этим же, видимо, и тысячи лет назад занимались племенные вожди, сдерживая естественный ход развития с неизбежном в этом процессе сломом привычного образа жизни и ростом имущественного расслоения в обществе. Единственный реальный способ препятствовать росту этого имущественного расслоения как такового - это саботировать развитие цивилизации и провоцировать её стагнацию, в чём многие, к сожалению, преуспели.
Демонстрацией действенности разных подходов к участию государства в экономике является следующая простая иллюстрация: экспорт сырья в России обеспечивает порядка 40% национальных доходов, в Катаре этот показатель находится на уровне 85%, т.е. разница вполне сопоставимая и отличается лишь чуть более чем в два раза. Между тем темпы экономического роста ВВП разняться куда больше и в 2011 году составили в России 4,3%, а в Катаре целых 18,7%, т.е. грешащий той же нефтегазовой специализацией Катар развивается быстрее России в 4,3 раза, хотя списать всё на разницу в объёмах нефтегазовых доходов на душу населения можно было бы лишь при разнице в 2-2,5 раза. Совсем уж убийственным для идеек постиндустриализма является тот факт, что в Катаре ВВП на душу населения уже находится на уровне 102 тысяч $ на душу населения, т.е. больше российского более чем в 6 раз. К этим сравнениям стоит добавить так же Норвегию - тоже общество сидящее на нефтегазовой игле, богатое (беднее Катара, впрочем, в два раза), более 50% экспорта которого приходится на нефть и газ. Так вот, экономика Норвегии растёт не на 18% и не меньше в два раза, что было бы логично, нет, в 2011 году ВВП этой страны прирос на ничтожные 1,7%, и это было для неё относительно успешным годом.
А всё почему? Если Катар находится на 25 месте по индексу экономической свободы, то Норвегия уже на 40-м, а Россия на 144-м. Меньше государства в экономике, больше предпринимательской свободы, больше темпы прироста национального благополучия. Эта формула актуальна во все времена и для любых стран. Опыт Катара наглядно иллюстрирует, что и общество в два-три раза богаче средней современной развитой страны может расти фантастическими темпами в 15-20% ВВП в год. А темпы сходного роста не нефтегазоэкспортирующих стран, иллюстрируют, что такого прогресса можно достичь не только и не сколько за счёт ресурсных доходов, не говоря уже о том, что последний опыт взрывной добычи сланцевого газа в США и планы на добычу природных ресурсов на астеройдах, иллюстрируют, что даже пресловутый "ресурсный крен экономики", на который любят списывать чужие успехи лузеры по всему миру - пустышка, и любая экономика на планете может для себя открыть в том числе и его, если создаст достаточно привлекательные условия для развития бизнеса в своей юрисдикции. Для России, с её цикопическими неосвоенными ресурсами, это особенно актуально, поэтому очень печально, что мы фактически плетёмся как черепахи и могли бы развиваться в два, а то и три раза быстрее, так же, впрочем, как и любая другая, даже самая высокоразвитая и богатая страна, при должной политической воле по открытию новых рынков и горизонтов предпринимательской активности населения.