Экономика которая схлапывается
В мифологии противников экономического самоуправление краеугольным камнем является вера в то, что излишняя экономическая свобода вызывает непременные экономические катастрофы и дескать капитализм развивается от кризиса к кризису по своей внутренней природе.
В общемировых материях нам потрясают "Великой Депрессией" и современным экономическим кризисом, упорно отказываясь воспринимать и факты о первой и такие общеизвестные истины о втором, например, что он начался с завала ипотечного сектора США, где до этого долгое время надувался финансовый пузырь слишком доступных кредитов которые упорно субсидировало правительство, пока наконец раздутая искусственно им экономика не посыпалась по эффекту домино.
Ну ладно, мировые кризисы - тема объёмная, дискутировать в ней сложно, ведь всегда можно списать кризис в условиях такой многофакторности ещё на тысячу разных причин и увильнуть от темы. Ещё легче заявлять, что в отдельно взятых экономически свободных странах тоже имеют место быть коллапсы. Тут Вам и ужасы российской экономики эпохи 90-х, и финансовый кризис в Чили в 1981-1984 годах, в Аргентине 2001 года, и жёсткий провис экономик "Балтийских тигров" во время мирового финансового кризиса последних лет. Эти факты выхватываются из контекста, гипертрофируются и представляются как доказательства несостоятельности капитализма. Давайте же разберемся.
Какая интересная получается рыночная экономика в России, где осуществлялась ограниченная приватизация среди узкого круга приближённых лиц объектов госсобственности, где высокие налоги и тотальное лицензирование никуда не делись, зато было под запретом эффективное оружие самообороны, как и сам этот процесс, предоставляя карт-бланш на деятельность уголовников, а вся финансовая система стабильно обесценивалась зашкаливающей инфляцией в условиях не останавливающегося в работе денежного станка Центробанка. А потом весь этот цирк рухнул в 1998 году под давлением финансовой пирамиды ГКО, когда государство пыталось не умерять свои бюджетные аппетиты на структурном уровне, а попытаться заменить зашкаливающую инфляцию, астрономическим ростом государственного долга под совершенно мошеннический процент в духе МММ. Вся экономическая политика Путина последнего десятилетия заключается не сколько в субсидировании отдельных отраслей, сколько в устранении лицензий и приватизации госсобственности, со снижением распухших таможенных барьеров. И страна всё равно, неизменно с 90-х годов остаётся на одном и том же уровне экономической свободы, являясь по этим показателям "скорее не свободной страной" и занимая "почётное", 144 место в мире. Экий разгул "экономического либерализма", по которому мы отстаем и от коммунистического Китая, и от всей Европы с арабским миром, и даже от своих постсоветских соседей из Прибалтики и Кавказа!
Если в отношении "разгула 90-х годов" в России живо много свидетелей этих процессов и вешать эту лапшу, о банкротстве опыта экономической свободы, можно только на очень дремучие или юные умы, то в отношении других локальных экономических кризисах в реально вполне экономически свободных и проводящих рыночные реформы странах, нужны пояснения.
Экономическое чудо Чили, которое делали "чикагские мальчики" под руководством Милтона Фридмана, действительно имело один огромный изъян, тот самый который отличал Фридмана от его более радикально-рыночных коллег из австрийской экономической школы. Позиция в отношении денежной политики, которую творцы экономического чуда Чили вполне признавали и оставляли на этой ниве за государством директивный произвол.
Какой странный "крах чилийского капитализма" который начался с того что правительство ввело жёстко фиксированный курс национальной валюты и принуждало всех ему следовать, занимаясь фактически ценовым регулированием самой важнейшей для экономики финансовой сферы. Поддержание этого произвольного директивного денежного курса требовало от правительства огромных внешних заимствований, собственные национальные банки тоже залезали в долги к иностранным заёмщикам, а не рыночная цена местной валюты делала затруднительной международную торговлю и внешние экономические операции резидентов Чили, снижая их конкурентоспособность на международном уровне.
В результате пузырь директивных денег лопнул, была объявлено столь же директивное снижение курса национальной валюты и все местные банки сидящие в иностранных кредитах, попали в очень затруднительное положение, когда их долг и проценты по нему решительно подскочили. В результате посыпался банковский сектор, который правительство зализывая собственные ошибки, вынуждено было временно национализировать, а за банковским кризисом неизбежно пошли проблемы в остальных отраслях чилийской экономики. И тем не менее весь ужасный чилийский экономический кризис обернулся лишь двухгодовым снижением ВВП на 16%. Уже до этого экономика благодаря своей свободе росла огромными темпами по 6-9% годовых - темпами, которые и не снились менее экономически свободной России в лучшие годы её развития.
Т.е. весь хвалёный в своей апокалиптичности чилийский экономический кризис 1981-1984 годов, вызванный ошибками директивного курса правительства, съел только 2,5 года прошлого бешеного развития страны и когда правительство отрезвело и перестало так дико играться с денежным курсом национальной валюты, только продолжая радикальные рыночные реформы по остальным позициям, то страна только ускорила темпы своего экономического развития и с падением власти Пиночета от его экономического курса правительство Чили и не думало отказываться, оставаясь самой экономически свободной страной в регионе и без особых залежей природных ресурсов демонстрируя успешные темпы экономического роста, за считанные годы сделавшие эту страну богатейшей и успешнейшей в регионе.
Позже, аналогичная ситуация наблюдалась в Аргентине, где с 1991 года стали "экспериментировать" с радикальными рыночными реформами, которые тут же дали положительный результат, изменив темпы экономического роста с -1% в год, на +10% ВВП годовых. Позже , в 1995-2002 годах в Аргентине развернулся аналогичный чилийскому и российскому кризис, когда правительство со своей фиксированной валютной ставкой и бюджетными расходами затащило страну во внешние долги, дефолт и девольвацию, сначала препятствуя постепенной рыночной коррекции курса национальной валюты, а потом директивно её снизив и обонкротив кучу банковского сектора, что обернулось четырёхгодичным сокращением экономики в общей сложности на 20% ВВП, которые впрочем были позже отбиты за два года последующего развития.
Темпы роста реального ВВП Эстонии (2000-2011 (* - прогноз, на самом деле ситуация оказалась ещё лучше))
Аналогичная ситуация наблюдалась у "Балтийских тигров", которые благодаря своему высокому уровню экономической свободы демонстрировали превосходные темпы экономического развития под 10% годовых, пока их не накрыл вместе с остальным миром финансовый кризис, который впрочем обернулся лишь двухгодичным спадом, съевшим два предыдущих года развития, после чего их экономики продолжили бег вперёд на +4, +5% годовых. Вопреки апокалиптическим оценкам положения прибалтийской экономики, на самом деле например:
По данным Eurostat, рост промышленного производства в Эстонии в сентябре 2010, по сравнению с сентябрем 2009, составил 31,1 %, таким образом, Эстония занимала тогда первое место в Евросоюзе по данному показателю. В Эстонии также минимальные гос. долг и дефицит госбюджета среди всех стран ЕС и в 2010 году она была одной из двух стран ЕС (вторая - Мальта) сокративших бюджетный дефицит.
По данным статистики, в период с 3-го квартала 2009 по 4-й квартал 2010 наблюдался последовательный рост ВВП. Реальный экспорт в 4-м квартале 2010 года вырос на 53 %. В 2010 году рост ВВП составил 3,1 %. Таким образом, в 2010 году эстонская экономика вышла из кризиса
с
Сравните эти показатели с российскими, где при аналогичных провисаниях в кризисные годы, в мирное время темпы роста ВВП стабильно почти в два раза ниже, при том что рост российской экономики разгоняют углеводороды, а экономика Прибалтики развивается в первую очередь за счёт развития своего высокотехнологичного бизнеса и реальных иностранных инвестиций.
Да, более экономически свободные страны на первых порах своего развития в большей степени зависят от международной конъюнктуры и сильнее страдают в случае экономических кризисов, когда иностранные инвестиции разбегаются по своим норкам. Однако более высокие темпы развития экономики в мирное время с лихвой это компенсируют, да и сложно сказать, что экономики менее экономически свободных стран не так зависят от кризисных тенденций в мире. Банкротство СССР после падения цен на нефть, банкротство Кубы после падения СССР, голод в КНДР в 90-е годы, белорусский экономический провал после окончания последних выборов президента - всё это ярко свидетельствует о том что не свободные экономические страны точно так же жизненно зависят от мировой конъюнктуры, просто менее устойчивы и развиваются медленнее.
Динамика индекса экономической свободы России и Грузии. Наивысшее значение у России в 1999 г. - 54,5 балла, а минимальное значение в 1997 - 48,6. В целом изменения незначительные и вполне укладываются в погрешность оценки. В то же время Грузия поднялась с 44,1 балла в 1996 г. до 70,4 баллов (26-е место) в 2010-м.
Показательно при этом, что коэффициент корреляции уровней экономической свободы и индекса восприятия коррупции составляет 76%, т.е. положительные изменения в одном аспекте сказываются на изменении другого и наоборот. Это логично, ведь в первую очередь на коррупционную активность чиновников сказываются их регуляторские полномочия. При этом если директивными политическими решениями напрямую уровень коррупции снизить нельзя ("жестокость российских законов компенсируется их неисполнением"), то вот присутствие государства в экономике - можно. Для этого даже дополнительные деньги из казны не потребуются, скорее наоборот, налогооблагаемая база увеличится при снижении уровня коррупции, как это кстати например у Грузии получилось:
Изменение места Грузии в рейтинге индекса восприятия коррупции;
Видно, что в период до 2003 года ситуация была еще хуже, чем в России, а, начиная с 2004-2005 произошел перелом. В эти же годы страна проделала свой галлопирующий прогресс в мировом рейтинге экономической свободы, подскочив за пару лет с 93 до 31 мест.
Важно учитывать, что в вопросе о темпах экономического роста решающее значение имеет не текущий уровень экономической свободы (богатые но хотя бы замедлившиеся в экономической эмансипации страны менее привлекательны для экономического роста), а её динамика. Свободные и относительно неразвитые для предпринимательской активности рынки развиваются разумеется быстрее, чем свободные, но уже высокоразвитые экономики, хотя здесь остаётся открытым вопросом уровень государственного регулирования уровня оплаты труда и других факторов раздувающих издержки и снижающих темпы роста в развитых странах.
Почти неизменный уровень освобождения российской экономики, обладающей по этим данным посредственными 50 баллами и 144 местом в мире (что почти неизменно на протяжении десятилетия) привел к тому что и реальный ВВП России за первое десятилетие XXI века (с 2001 по 2010 год) вырос всего на 49,1% или 59,2%. Это конечно не так дурно, как у стагнирующих развитых стран, но вот например постепенно усиливающая рыночные элементы экономика Белоруссии выросла на 102,7%, у куда более рыночного Казахстана, более чем на десять пунктов (из ста) опережающего Россию по этому показателю - на 121%, а экономика Китая за 10 лет выросла уже на все 162%, что стало возможным в условиях дешёвой рабочей силы и относительно высокого уровня экономической свободы, по которому Китай выше России на несколько пунктов.
Если бы в России хотели бы демонстрировать аналогичные темпы роста экономики, то потребовалось бы опережающее улучшение инвестиционной среды и уменьшение государственных издержек. То что может себе позволить китайское правительство с крайне дешёвой рабочей силой в 4 тыс. долларов ВВП на душу населения, уже не может себе позволить Россия с 16 тысячами. В четыре раза более высокий уровень жизни, а следовательно и затрат на рабочую силу может компенсироваться только при адекватном снижении налогов и бюрократических издержек с соответствующим ростом законности и гарантий прав собственности.
Все экономические чудеса, известные в истории, когда общества проделывали стремительный путь от нищеты к богатству и конкурентоспособности, обусловлены исключительно той самой динамикой экономической свободы, осуществляемой или подавляемой правительствами. Начиная от фритрейдества в Великобритании и США выгодно отличавшихся от континентальной Европы 19 века и заканчивая современным экономическим чудом в Грузии стабильно демонстрирующим +9% роста ВВП, не просевшим, а продолжившим рост даже в кризисные годы и сейчас демонстрирующим почти в двое лучшую динамику развития экономики, чем Россия (+6,4% роста ВВП в 2010 году, на фоне +4% в России). Всё это было бы не возможно, если Грузия не проделала стремительный рост по уровню экономической свободы с 123 на 31 место в мире, пока Россия толпилась на одном месте в середине мировой конкурентоспособности, демонстрируя более низкие темпы экономического развития, чем её соседи по постсоветскому пространству или среди подобных гигантов развивающегося мира. Экономические чудеса в послевоенных Франции, Италии, Японии, Южной Кореи и пр. по сути всего лишь следствие простейшего коктейля слабо регулируемой рыночной экономики + сравнительно дешёвой рабочей силы + элементарного правового порядка и законности на территориях. Некоторые горячие головы добавляют к этому ещё активность профсоюзов и усилия регуляторов, если абсурдность этой мысли в применении к профсоюзам планомерно снижающих конкурентоспособность экономики кажется очевидной, то в отношении регуляторов иллюзий больше, однако практика тоже их разрушает.
Везде мы стабильно развиваемся примерно в два раза медленнее, чем лучшие по этим показателям общества в своих сравнительных группах, все как на подбор отличившиеся тем, что проводили у себя более интенсивные рыночные реформы. Можно сколько угодно утверждать, что это не сравнимые данные, но с тем же успехом можно говорить что тот же паровой механизм, что работает по всему развитому миру именно в России почему-то работать не должен, без предоставления при этом сколько-то внятной альтернативы развития. Раз за разом продолжают кочевать сказания о том, как освободительные реформы в экономики, сокращавшие государственное вмешательство и высвобождавшие частную инициативу, непременно приводили экономики к кризисам, сопровождая это ссылками на вышеприведённые и им подобные примеры, умалчивая, что отсутствие этих реформ и тем более противоположный курс приводили общества к куда более печальным последствиям. Так мы в мире этих вредных сказок и живём. Не пора ли повзрослеть и перестать верить в Деда Мороза всеблагого и всемудрого государственного интервенционизма вызывающего на поверку лишь бедствия и стагнацию?