Каменные боги любви
Я как-то так устроен, что если мне нечто сильно нравится, я всячески пытаюсь донести это нечто до максимально большего количества народу. Как в пространстве, так и во времени. ЖЖ в этом плане весьма помогает, да и не только жж у меня есть. Предполагаю, что любой нормальный человек устроен так же.
Потому вот, пользуясь случаем, и рассказываю. У Ольги Макеевой вышла книга в нашем издательстве, называется "Каменные боги любви". Это сильная штука. Поэзия эта, скажем так, не для всех - она саркастична, язвительна, порой просто ядовита. От великолепных макеевских строк часто остаётся ощущение горечи - но это горечь типа хинной, лечебной, от которой проясняется в глазах. Ольга говорит тихо, но получается пронзительно.
* * *
Взвилась кострами синяя ночь,
Будильником взвилась тишина.
Никто и ничем не сможет помочь
Насильственно лишенному сна.
Так вставай, поднимайся, рабочий народ,
Взашей гони замшелую лень!
И если нам с тобой повезет,
То мы переживем этот день.
Все будет так, как было вчера,
Все будет так, как будет и впредь:
Дела-удила закусив, на ура
Лететь тебе вперед и лететь.
Дорогой ошибаться, расшибаться об лед,
До ночи воду в ступе толочь...
И если нам с тобой повезет,
То мы переживем эту ночь.
Но как бы ни был тесен небес
Скудением смыкаемый круг,
Меня спасет плетенье словес,
Тебя - непокладание рук.
Нам тоже ошибаться, тоже биться об лед,
Божественный вкушая снобизм,
Но если нам с тобой повезет,
То мы переживем эту жизнь.
РОДИНА-МАТЬ
Вот последний пиджак затрещал и расползся по швам -
Это Родина-мать положила мне руки на плечи
И тихонько шепнула: врагам я тебя не отдам,
Ты любовью моей, как проказой, с рожденья отмечен.
Тут хоть Богу молись, хоть рядись с сатаной на крови,
А старуха права - и ни дьявол, ни бог не помогут:
Никуда мне не деться от этой дурацкой любви,
Только пить, только петь, только жадно глядеть на дорогу...
У последней черты кто-то к черту кого-то пошлет,
И последнюю песню споет под крылом самолета
Для кого-то зеленое море родимых болот -
Это вновь наступает прискорбное время отлета.
В край, которому дикое имя реку - «пмж» -
Потянулись друзей караваны по теплому следу
Поколения чокнутых дворников и сторожей,
Только я никогда, никуда, ни за что не уеду,
Только я остаюсь в этой жалкой и жадной стране,
Где по горло в дерьме человек человеку товарищ,
Где любови мои проросли на дешевом вине,
Где в начале жалеешь себя - а потом привыкаешь,
А потом прирастаешь, как первое слово к строке,
Прорастаешь детьми, обжитыми углами, друзьями,
Поездами, садами, следами на сером песке,
Переулками, черт побери, проходными дворами...
Дай вам бог иноземный всего, что туземный наш бог
Недодал, недосыпал, коротким отмерил аршином.
Сто путей начиналось от ваших дверей, сто дорог,
Вы избрали сто первую - дай же вам бог до вершины
Без печали добраться. Я тоже за вас попрошу,
Ради душ отлетевших за счастье почту расстараться.
На серебряный крест перегаром тоски подышу:
Дай мне, Господи Боже, неправый мой, силы остаться...
Каменные боги любви...
Каменные боги любви на повороте судьбы
Стоят стеной нерушимой -
Губы запеклися в крови, в глазах застыла тоска.
А мы несем им злые стихи, заветный сор из избы,
Да голубые вершины,
Те куда мечталось взойти, да не взойдется никак
Каменные боги стоят стеной у нас на пути
Кровавой требуя дани -
Смертною виной виноват не окропивший алтарь.
Скажешь: не могу, не хочу, - любовь ответит: прости,
Но я пошла, до свиданья...
А ветер задувает свечу, и годы жрет календарь.
И жить тебе один на один с вершиной впрямь голубой,
Но неизменно далекой,
Ползать по камням до седин, до гробовущей доски.
И выйдет ли, не выйдет, как знать? А вдруг не выйдет опять?
А может, выйдет - да боком?..
А тут она под боком, любовь, твои стирает носки.
Так что выбирай, не зевай, в одной руке каравай,
В другой - то ль густо, то ль пусто.
То ли журавли, то ли вороны кричат тебе вслед.
А каменные боги любви, твоей напившись крови,
Тебя, пожалуй, отпустят
На все четыре стороны - и повести печальнее нет.
Школьные годы чудесные
Школьные годы чудесные. Вспомнить - и удавиться,
И умереть, от досады едва не плача.
Друзья тогда называли девочку Олю - Птицей
Одноклассники, впрочем, называли ее иначе...
Стены окрашены в грязно-розовый цвет. На исходе
Четвертая четверть, и всякий школяр предчувствиями печален.
Самый высокий в классе мальчик Смирнов Володя
Сумрачно-молчалив, и уже по-мужски брутален.
Троечник, но знаменосец какого-то там актива,
Он безнадежно смотрит в тетрадь, и уныло прядет ноздрями -
В общем, плывет. У него, естественно, в перспективе -
ПТУ, в лучшем случае - техникум. Его не спасут ни знамя,
Ни этот дурацкий актив, ибо школа-то - с распальцами,
Как говорят теперь. Тогда говорили - с уклоном.
Ему ни за что не справиться с великими мертвецами
От литературы, и вскоре он вылетит с табельным звоном
Из розовой альмаматери. Он, впрочем, почти доволен:
Новая жизнь обещает в избытке пива и женского тела...
Самая умная длинная в классе девочка Оля
Ужасно страдает, но что она, что она может поделать,
Чем она может помочь идиоту-соседу по парте,
Который только вчера провожал Антонову Свету?..
Света ему едва достает до груди. С середины марта
Она носит джинсовое мини модно-вареного цвета.
Из-под мини топорщатся тощенькие коленки,
А где-то под ними цокают высоченные каблучищи...
Девочка Оля старательно отворачивается к стенке
И кушает авторучку, и ластик упрямо ищет.
Весеннее солнце радостно отражается в пергидроле
Первых красавиц класса. В звенящей тиши кабинета
литературы кто-то хихикает... Умная девочка Оля
Мало того, что дылда, так еще и плохо одета.
Девочка Оля живет в большой коммунальной квартире
С тараканами, алкоголиками, мамой и младшей сестрою.
У нее всего лишь одна престрашная юбка, зато четыре,
Целых четыре блузки, хотя и старушечьего покроя...
Она до отвращения хорошо воспитана, пусть и с поправкой
На коммунальный быт и полуплебейское происхождение:
Не курит, не пьет, не ругается матом, не балуется «травкой»
(кстати, а что это значит? как, неужели?)... На день рождения
Ей дарят умные книжки, заколку и очередную блузку.
Она играет на пианино, учится на «отлично»,
С энтузиазмом тащит «общественную нагрузку» -
В общем и целом, ведет себя очень и очень прилично.
Не шляется с кем попало, сидит вечерами дома,
Учит английский язык и историю литературы...
Мама обычно с гордостью рассказывает знакомым:
«Оля такая умница!»
Оля такая дура.
Ей хочется мини-юбку и волосы в пергидроле,
Ей страшно смотреться в зеркало - особенно если это
Зеркало проживает в нежно любимой школе,
Где рядом всегда отражается какая-нибудь чудо-Света.
Она ужасно сутулится и носит вечные лодочки
Без каблука, и в десятый раз читает Шарлоту Бронтэ,
А через месяц она навечно простится с Володей-Вовочкой,
И жизнь ее потеряет смысл и скроется в темноте...
портрет работы Сергея Пасухина
Книгу, думаю, совершенно понятно, где взять.
ЗЫ. Относительно названия книги есть у меня предположение, что это те самые каменные боги, которые находятся в одном из тайных дворов Питера.
Летняя рапсодия или Ностальгия по Гершвину (mp3, 3.9M)
Потому вот, пользуясь случаем, и рассказываю. У Ольги Макеевой вышла книга в нашем издательстве, называется "Каменные боги любви". Это сильная штука. Поэзия эта, скажем так, не для всех - она саркастична, язвительна, порой просто ядовита. От великолепных макеевских строк часто остаётся ощущение горечи - но это горечь типа хинной, лечебной, от которой проясняется в глазах. Ольга говорит тихо, но получается пронзительно.
* * *
Взвилась кострами синяя ночь,
Будильником взвилась тишина.
Никто и ничем не сможет помочь
Насильственно лишенному сна.
Так вставай, поднимайся, рабочий народ,
Взашей гони замшелую лень!
И если нам с тобой повезет,
То мы переживем этот день.
Все будет так, как было вчера,
Все будет так, как будет и впредь:
Дела-удила закусив, на ура
Лететь тебе вперед и лететь.
Дорогой ошибаться, расшибаться об лед,
До ночи воду в ступе толочь...
И если нам с тобой повезет,
То мы переживем эту ночь.
Но как бы ни был тесен небес
Скудением смыкаемый круг,
Меня спасет плетенье словес,
Тебя - непокладание рук.
Нам тоже ошибаться, тоже биться об лед,
Божественный вкушая снобизм,
Но если нам с тобой повезет,
То мы переживем эту жизнь.
РОДИНА-МАТЬ
Вот последний пиджак затрещал и расползся по швам -
Это Родина-мать положила мне руки на плечи
И тихонько шепнула: врагам я тебя не отдам,
Ты любовью моей, как проказой, с рожденья отмечен.
Тут хоть Богу молись, хоть рядись с сатаной на крови,
А старуха права - и ни дьявол, ни бог не помогут:
Никуда мне не деться от этой дурацкой любви,
Только пить, только петь, только жадно глядеть на дорогу...
У последней черты кто-то к черту кого-то пошлет,
И последнюю песню споет под крылом самолета
Для кого-то зеленое море родимых болот -
Это вновь наступает прискорбное время отлета.
В край, которому дикое имя реку - «пмж» -
Потянулись друзей караваны по теплому следу
Поколения чокнутых дворников и сторожей,
Только я никогда, никуда, ни за что не уеду,
Только я остаюсь в этой жалкой и жадной стране,
Где по горло в дерьме человек человеку товарищ,
Где любови мои проросли на дешевом вине,
Где в начале жалеешь себя - а потом привыкаешь,
А потом прирастаешь, как первое слово к строке,
Прорастаешь детьми, обжитыми углами, друзьями,
Поездами, садами, следами на сером песке,
Переулками, черт побери, проходными дворами...
Дай вам бог иноземный всего, что туземный наш бог
Недодал, недосыпал, коротким отмерил аршином.
Сто путей начиналось от ваших дверей, сто дорог,
Вы избрали сто первую - дай же вам бог до вершины
Без печали добраться. Я тоже за вас попрошу,
Ради душ отлетевших за счастье почту расстараться.
На серебряный крест перегаром тоски подышу:
Дай мне, Господи Боже, неправый мой, силы остаться...
Каменные боги любви...
Каменные боги любви на повороте судьбы
Стоят стеной нерушимой -
Губы запеклися в крови, в глазах застыла тоска.
А мы несем им злые стихи, заветный сор из избы,
Да голубые вершины,
Те куда мечталось взойти, да не взойдется никак
Каменные боги стоят стеной у нас на пути
Кровавой требуя дани -
Смертною виной виноват не окропивший алтарь.
Скажешь: не могу, не хочу, - любовь ответит: прости,
Но я пошла, до свиданья...
А ветер задувает свечу, и годы жрет календарь.
И жить тебе один на один с вершиной впрямь голубой,
Но неизменно далекой,
Ползать по камням до седин, до гробовущей доски.
И выйдет ли, не выйдет, как знать? А вдруг не выйдет опять?
А может, выйдет - да боком?..
А тут она под боком, любовь, твои стирает носки.
Так что выбирай, не зевай, в одной руке каравай,
В другой - то ль густо, то ль пусто.
То ли журавли, то ли вороны кричат тебе вслед.
А каменные боги любви, твоей напившись крови,
Тебя, пожалуй, отпустят
На все четыре стороны - и повести печальнее нет.
Школьные годы чудесные
Школьные годы чудесные. Вспомнить - и удавиться,
И умереть, от досады едва не плача.
Друзья тогда называли девочку Олю - Птицей
Одноклассники, впрочем, называли ее иначе...
Стены окрашены в грязно-розовый цвет. На исходе
Четвертая четверть, и всякий школяр предчувствиями печален.
Самый высокий в классе мальчик Смирнов Володя
Сумрачно-молчалив, и уже по-мужски брутален.
Троечник, но знаменосец какого-то там актива,
Он безнадежно смотрит в тетрадь, и уныло прядет ноздрями -
В общем, плывет. У него, естественно, в перспективе -
ПТУ, в лучшем случае - техникум. Его не спасут ни знамя,
Ни этот дурацкий актив, ибо школа-то - с распальцами,
Как говорят теперь. Тогда говорили - с уклоном.
Ему ни за что не справиться с великими мертвецами
От литературы, и вскоре он вылетит с табельным звоном
Из розовой альмаматери. Он, впрочем, почти доволен:
Новая жизнь обещает в избытке пива и женского тела...
Самая умная длинная в классе девочка Оля
Ужасно страдает, но что она, что она может поделать,
Чем она может помочь идиоту-соседу по парте,
Который только вчера провожал Антонову Свету?..
Света ему едва достает до груди. С середины марта
Она носит джинсовое мини модно-вареного цвета.
Из-под мини топорщатся тощенькие коленки,
А где-то под ними цокают высоченные каблучищи...
Девочка Оля старательно отворачивается к стенке
И кушает авторучку, и ластик упрямо ищет.
Весеннее солнце радостно отражается в пергидроле
Первых красавиц класса. В звенящей тиши кабинета
литературы кто-то хихикает... Умная девочка Оля
Мало того, что дылда, так еще и плохо одета.
Девочка Оля живет в большой коммунальной квартире
С тараканами, алкоголиками, мамой и младшей сестрою.
У нее всего лишь одна престрашная юбка, зато четыре,
Целых четыре блузки, хотя и старушечьего покроя...
Она до отвращения хорошо воспитана, пусть и с поправкой
На коммунальный быт и полуплебейское происхождение:
Не курит, не пьет, не ругается матом, не балуется «травкой»
(кстати, а что это значит? как, неужели?)... На день рождения
Ей дарят умные книжки, заколку и очередную блузку.
Она играет на пианино, учится на «отлично»,
С энтузиазмом тащит «общественную нагрузку» -
В общем и целом, ведет себя очень и очень прилично.
Не шляется с кем попало, сидит вечерами дома,
Учит английский язык и историю литературы...
Мама обычно с гордостью рассказывает знакомым:
«Оля такая умница!»
Оля такая дура.
Ей хочется мини-юбку и волосы в пергидроле,
Ей страшно смотреться в зеркало - особенно если это
Зеркало проживает в нежно любимой школе,
Где рядом всегда отражается какая-нибудь чудо-Света.
Она ужасно сутулится и носит вечные лодочки
Без каблука, и в десятый раз читает Шарлоту Бронтэ,
А через месяц она навечно простится с Володей-Вовочкой,
И жизнь ее потеряет смысл и скроется в темноте...
портрет работы Сергея Пасухина
Книгу, думаю, совершенно понятно, где взять.
ЗЫ. Относительно названия книги есть у меня предположение, что это те самые каменные боги, которые находятся в одном из тайных дворов Питера.
Летняя рапсодия или Ностальгия по Гершвину (mp3, 3.9M)