Бессмертный барон
И стена, и ложе. На фоне фонтанчиков с пивом,
Играет одно и то же старый магнитофон.
Лёжа на чёрном диване, ложкой ест мороженное старый барон.
Если бы не был таким ленивым,
Представился бы своим полным именем -
Мюнхгаузен, Карл Фридрих Иероним фон!
А если ещё навеселе - рассказал бы какую-нибудь Сказку.
Раньше он славился добрым нравом,
И всяческими приключениями. Раньше он был сказочник.
Тогда он был высокий - выше домов, если во весь рост.
Теперь - меньше. Барон на пенсии.
Он стал носить пенсне, и его пенис не работает.
Зато Барон всё ещё поёт песни, когда выпьет настойки.
(Прост!) Едва приподнимет руку, чтобы приветствовать тебя!
Слова его не интересуют, тишина - тем более.
Однако, сейчас он молчит, посасывая ус,
Предварительно вымоченный в пиве (так и не доев десерт).
Барон не поднимается с койки.
Его шкафы уставлены вареньем -
Вишневым и, для разнообразия, абрикосовым.
На ковре ворох карт: игральные, для гадания, географические,
Пустые бутылки и старый халат (да-да, Барон - обнажён,
И шприц в кармане халата)... В углу, рядом с каминным камнем,
Лежит его треуголка. На стене - старые охотничьи ружья.
Там же - пыжи и порох, от которых, правда, нет никакого толка.
Барон теперь не стреляет - оцифрованный фриц,
Большую часть времени, пребывая во сне,
Он бормочет что-то невнятно... Барон болен,
Температура упала, круги под глазами, пятна на лысине.
И мясо утки ему на вкус неприятно.
Помереть бы как-нибудь... Даже если захочет - всё равно.
Дело в том, что он немного бессмертен...
С самого начала… Бедный Барон.
Вся его родня давным-давно отошла в мир иной,
Разбежались слуги, друзья исчезли,
И остался у него один единственный путь.
Даже если он не знает об этом.
А он, скорее всего, не знает об этом,
Барон очень серьёзно бессмертен.
Играет одно и то же старый магнитофон.
Лёжа на чёрном диване, ложкой ест мороженное старый барон.
Если бы не был таким ленивым,
Представился бы своим полным именем -
Мюнхгаузен, Карл Фридрих Иероним фон!
А если ещё навеселе - рассказал бы какую-нибудь Сказку.
Раньше он славился добрым нравом,
И всяческими приключениями. Раньше он был сказочник.
Тогда он был высокий - выше домов, если во весь рост.
Теперь - меньше. Барон на пенсии.
Он стал носить пенсне, и его пенис не работает.
Зато Барон всё ещё поёт песни, когда выпьет настойки.
(Прост!) Едва приподнимет руку, чтобы приветствовать тебя!
Слова его не интересуют, тишина - тем более.
Однако, сейчас он молчит, посасывая ус,
Предварительно вымоченный в пиве (так и не доев десерт).
Барон не поднимается с койки.
Его шкафы уставлены вареньем -
Вишневым и, для разнообразия, абрикосовым.
На ковре ворох карт: игральные, для гадания, географические,
Пустые бутылки и старый халат (да-да, Барон - обнажён,
И шприц в кармане халата)... В углу, рядом с каминным камнем,
Лежит его треуголка. На стене - старые охотничьи ружья.
Там же - пыжи и порох, от которых, правда, нет никакого толка.
Барон теперь не стреляет - оцифрованный фриц,
Большую часть времени, пребывая во сне,
Он бормочет что-то невнятно... Барон болен,
Температура упала, круги под глазами, пятна на лысине.
И мясо утки ему на вкус неприятно.
Помереть бы как-нибудь... Даже если захочет - всё равно.
Дело в том, что он немного бессмертен...
С самого начала… Бедный Барон.
Вся его родня давным-давно отошла в мир иной,
Разбежались слуги, друзья исчезли,
И остался у него один единственный путь.
Даже если он не знает об этом.
А он, скорее всего, не знает об этом,
Барон очень серьёзно бессмертен.