Образ жизни армянских цыган/боша...
С удовольствием выполняю обещание, данное френду 13lad вот здесь ;-)
Достаточно полное описание их образа жизни составлено на рубеже XIX и XX веков; ниже мы приводим выдержки из исследования В.М.Папазьяна:
«...боша не остаётся на месте; сегодня или эту зиму он здесь, завтра или следующую зиму он в другой деревне или в другой округе. Лишь на зиму он водворяется в определённом месте и ждёт весны, уплачивая за хижину крестьянину или горожанину.
Всю зиму они делают сита, разные корзины, плетёные лотки, щётки и тому подобное; и когда приходит весна, открываются дороги, женщина-боша навьючивает на себя свой товар и отправляется в города и окружные деревни торговать, нищенствовать, собирать съестные припасы всякого рода.
Торговою частью у боша ведает женщина. Перебросит она за спину кожаный мешок, прикрепляет к ней две корзины, в правую руку берёт несколько сит, засовывает за пояс веретено или носок и, взяв в руки толстый длинный посох, ходит по домам продавать сита или обменивает их на съестное и назойливо выпрашивает милостыню. Входя в дом, она старается ударами и быстрыми размахами посоха держать на почтительном расстоянии нападающих собак, затем предлагает хозяйке купить что-нибудь, начинает расхваливать свой товар, превозносит красоту хозяйки, её доброту, глаза, брови... Удаётся ей сбыть что-нибудь или нет, она, и в том и в другом случае, начнёт выпрашивать кусок хлеба, затем хлам, старое платье и т.д. Она говорит с такой быстротой, ловкостью и любезностью, с таким чутьём угадывает, чем можно прельстить покупателя, так остроумна и умеет понравиться, что не выйдет из дому, чего-либо не продав. Проводя целые дни, недели вне дома, она не остаётся без дела и даже на ходу вяжет носки, прядёт шерсть.
Ходят они по домам, деревням, неутомимо, под палящим солнцем, часто с грудными детьми; их они кладут в сумки, повешенные на ослов, а иногда даже привязывают к спине, если только один ребёнок; ночуют в деревнях у знакомых. В городах и деревнях армянские мальчишки по улицам пристают к ним, щиплют их... острят над ними; но женщина-боша невозмутима, на остроты она отвечает ещё более остроумными и грязными шутками; а когда приходиться пускать в ход посох, она так смело и ловко управляет размахами его, что пристающие скрываются; и, со всем тем, трудно найти женщину, нравственнее боша Она бойка на сальные остроты, грязную ругань, но горе тому, кто покусится на её честь. Она превращается во льва и умрёт, но не позволит коснуться чести её домашнего очага и супружеской верности...
Золотых украшений боша не употребляют, даже богатые. Молодые носят иногда серебряные большие старые кольца. Кроме браслетов и колец, у женщины боша больше нет украшений; одежда её очень проста и скромна. В то время как у многих из окружающих народов встречаются разные украшения и связанные с ними привычки, женщины боша не насурмливают глаз, как это делают женщины чимгене, не надевают ни серёг, ни украшений на нос, подобно курдским женщинам; не мажут хиной рук и ног, как это часто делают даже армянки.
В Армении у боша все песни и мелодии танцев - армянские.
Боша курят; мужчины курят много табаку, а из женщин-боша на Кавказе курят только старухи, но чаще они нюхают табак; а в Турецкой Армении женщина-боша никогда не курит - это считается неприличным.
К концу октября перестают кочевать. Дом боша полон теперь пшеницей, мукой, маслом и всякими припасами. Наступает теперь очередь мужчин; они отправляются с ослами в окрестности, иногда и дальше, за ивовыми прутьями и волосом для сит; собрав, сядут где-нибудь, сообща очищают прутья и делят между собой.
Боша ведёт, если не вполне, то преимущественно бродячий образ жизни. О последнем мы уже рассказывали. Единственный товарищ его скитаний - осёл, о котором он много заботиться и которого никогда не бьёт.
Живя испокон веков среди земледельческих народов, он никогда не подумал взяться за плуг. Его единственное занятие - делать сита, корзины, плетёные лотки и т.д., поправляет старые сита и корзины, иногда он исполняет обязанности певца, кузнеца или коновала.
Женщина-боша не ворует; мужчина,- иногда; соблазниться, например, лошадиным хвостом, если найдёт его волосы хорошими для сита. Но, вообще мужчина боша не профессиональный вор и никогда ничего не стащит из дому, если даже увидит открытую дверь. В сделках займа у боша замечательная простота нравов; без расписки, без свидетеля берёт взаймы, возвращает, даёт сам и доверяет, брать проценты он избегает. Боится клятвы и данной клятвы не нарушает, не обманет, независимо от того, выгодно или нет это ему».
Таково свидетельство о нравах армянских цыган, напечатанное журналом «Этнографическое обозрение» в 1901 году. Остаётся добавить, что благодаря тому, как зарекомендовали себя боша, современные армяне относятся к цыганам как к нации гораздо лучше, чем представители других народов, бывшего СССР (во всяком случае, об этом говорят социологические исследования).
Армянские цыгане интересны для этнолога тем, что осели в Армении, не дойдя до Византии. Соответственно, у данной группы и в конце XIX века сохранились общественные институты, которые были у их индийских предков. Вот как описывает В.Папазьян обычаи этих бродячих ремесленников:
«Из стариков избирается вождь племени бошa, которого называют староста (атhоркал) и который в старину назывался джамадар (князь, вождь). Староста и теперь пользуется теми же правами, что и раньше. В его ведении находится суд; он назначает наказание, произносит последнее слово в важных вопросах. Никому из бошa не придёт в голову ослушаться его приказов. Но староста не творит суд единолично; правда в незначительных случаях, он не обращается к совету, но сколько-нибудь важные вопросы он подвергает обсуждению в собрании стариков, которое он для того и собирает.
Русское правительство считает бошa частью армянского народа, ремесленниками-ситоделами... А как ремесленному цеху, им предложено избирать устбаша, в ведении которого находятся мелкие судебные дела; важные вопросы он обязан передавать коронному суду. Устабаш собирает подати и занимается судебными делами. Но никто не обращается к нему, кроме тех случаев, когда нужно приобрести право продавать сито и т.п. Суд и споры, как сказано, подвергают решению старосты и стариков, а на устабаша смотрят как на лишнее должностное лицо. Бошa не любят устабаша, повинуется ему лишь по принуждению, считает его самозванным судьёй...
Мне часто приходилось наблюдать открытое выражение презрения к устабашу и даже ругань. Бошa толпой шли по улице и насмехались над устабашем, говоря, что он большой осёл (леле) и если бы не староста, они бы ни одному его слову не повиновались; а когда я спрашивал о старосте, они сделались серьёзны и выражались о нём с большим уважением и почтением.
Таким образом, у армянских цыган, не подвергшихся европейскому влиянию, мы видим в точности то же отношение к собственной и навязанной извне власти, какое мы видели выше в Польше и Германии. Это позволяет сделать вывод об устойчивости индийского субстрата в цыганской правовой культуре."
«Ни один бошa никогда не был присуждён за преступление к тюремному заключению или высылке. Конечно, это можно приписать к тому, что среди боша никогда не бывает убийств и не обнаруживается каких-либо междунациональных преступлений, те же, которые бывают в своей среде, они ловко скрывают, подвергая виновного лишь суду старосты. В Турции и на Кавказе во всех кварталах городов есть полицейские сторожа, а в кварталах бошa это считается излишним, так как никогда не бывает беспорядков, чтобы потребовалось вмешательство полиции».
«Женщина-бошa не ворует... мужчина никогда ничего не стащит из дому, даже если видит открытую дверь». Бошa даёт взаймы без расписок, полагаясь лишь на честное слово, он не берёт проценты; «клятвы не нарушает, не обманет, независимо от того, выгодно или нет это ему».
«Религиозное усердие, та вера, с которой они относятся к обрядам армяно-григорианской церкви, и уважение к духовным лицам, выражены подчас у армянских бошa гораздо сильнее, чем у армян...».
Но оказывается, всё, описанное выше - лишь результат умелого притворства. Цыган-бошa, по словам Папазьяна, «в совершенстве изучит местный язык, знакомится с людьми, их свычаями-обычаями, внешне подчиняется всем местным законам, но всё это - с целью извлекать выгоду».
Для начала он процитировал мнение своего соотечественника Срванцтяна, написавшего: «они относятся с благоговением к церкви, духовным лицам и уставам церковным», и охарактеризовал его как поверхностное. Далее Папазьян отмечает:
«Но взглянув глубже, приходишь к заключению, что всё это делается лишь для виду, соблюдается одна внешность; нет у них представления о религии - они об этом не читают и не любят религиозных бесед или рассказов. Священников они слушают, уважают и боятся их проклятия, тем не менее, постоянно поступают наперекор самым элементарным положениям церкви».
Основной вид хозяйственной деятельности - распространенное в целом среди оседлых цыган кузнечное дело, плетение корзин, изготовление домашней утвари. В отличие от других цыган, боша, как считают некоторые исследователи, не занимаются гаданием и магией.
Что касается гадания, В.Папазьян признаёт, что бошa почти оставили предсказания судьбы «в виду боязни перед проклятьем армянской церкви». Собеседники не раз говорили ему: «Грех, мы больше таким вещами не занимаемся». Однако, нашлись несколько цыган, которые согласились погадать автору по картам, бобам и воде в чашке - следовательно, непокорство церкви, пусть и втайне, было ими проявлено!
«...Показывая с внешней стороны себя набожными и богобоязненными, бошa сохранили ещё свои старые верования и обычаи, - продолжает в том же духе двойных стандартов армянский исследователь. - Держась старины, бошa не придают значения церковному браку; незаконное сожительство у них распространено и не считается предрассудительным».
Здесь трудно спорить. Цыгане всех этнических групп действительно считали брак заключённым после того, как свадьба сыграна на глазах у всей общины. Заметим, однако, что с точки зрения табора такой брак являлся священным и нерушимым. Читатель уже знает, как женщина-бошa умела оборонять свою супружескую честь.
Главный пункт обвинения у В.Папазьяна следующий: цыгане верят в Бога поверхностно, не так, как просвещённые люди, монахи или теологи.
«У бошa, как и у всех цыган, нет никакого истинного представления о религии. По его мнению, посещение церкви, зажигание свеч, почтение к священнику - это и есть религия. О Боге он знает, лишь механически повторяя то, что думают и говорят окружающие; он не молится вне церкви и смысла молитвы не воспринимает. Религия для него не больше, чем обычай».
Некоторые авторы пишут, что в маленьких странах с высокой концентрацией цыганского населения (Германия, Польша) был выработан язык условных знаков, по которым можно было определить, в какую сторону проехал табор. Р. Либих, в частности, утверждает, что цыгане навязывали лоскутки на кусты близ перекрёстков, помогая отставшим догнать свою семью. Он же говорит о воткнутых в землю ветках, о выложенных на обочине камнях, и о линиях на земле или на снегу.
Польский этнограф Е.Фицовский называет и другие приметы (привязанная к дорожному столбу метла). К этой информации следует относиться с большой осторожностью. В России о подобной практике ничего не известно, хотя русские цыгане - прямые потомки синти. Конечно, огромные русские территории вполне могли отучить кочевников от условных знаков, но всё же гораздо логичнее будет предположить, что таковых просто не существовало, или ими пользовались в исключительных случаях.
Очень характерна для изучаемого вопроса статья В.Папазьяна - в ней сконцентрированы все существующие в литературе стереотипы о кочевье. Этнограф пишет, что цыгане,
«не зная местных языков, дорог, географии... прямо идут к намеченному пункту», причём происходит это «без всяких расспросов».
«Всякая группа цыган, проходя по какой-либо местности, делает на стенах, в дуплах деревьев, различные знаки, понятные только цыганам».
Папазьян поместил в своей статье эти изображения, заимствованные из журнала «Globus» за 1897 год; среди знаков оказались крест, трезубец и даже свастика.
АРМЯНСКИЕ БОША. ФОТОГРАФИЯ 1926 ГОДА.
Список использованной литературы:
Папазьян В.М. Армянские боша: цыганский этнографический очерк. Этнографическое обозрение. М., 1901, кн. 49, № 2, С. 111-123.
Цыганы. Природа и Землеведение. СПб., 1864. Т. 3, № 3. С. 85.
Вардан Восканян, научный сотрудник Кавказского центра иранистики (Ереван), статья «Индо-иранские этнические группы в Армении. Этно-политическая перспектива»
«История цыган - новый взгляд» (Н. Бессонов, Н. Деметр - “История цыган - новый взгляд”, Воронеж, 2000).
М. Т. Дьячок - «Цыганский язык и глоттохронология
Достаточно полное описание их образа жизни составлено на рубеже XIX и XX веков; ниже мы приводим выдержки из исследования В.М.Папазьяна:
«...боша не остаётся на месте; сегодня или эту зиму он здесь, завтра или следующую зиму он в другой деревне или в другой округе. Лишь на зиму он водворяется в определённом месте и ждёт весны, уплачивая за хижину крестьянину или горожанину.
Всю зиму они делают сита, разные корзины, плетёные лотки, щётки и тому подобное; и когда приходит весна, открываются дороги, женщина-боша навьючивает на себя свой товар и отправляется в города и окружные деревни торговать, нищенствовать, собирать съестные припасы всякого рода.
Торговою частью у боша ведает женщина. Перебросит она за спину кожаный мешок, прикрепляет к ней две корзины, в правую руку берёт несколько сит, засовывает за пояс веретено или носок и, взяв в руки толстый длинный посох, ходит по домам продавать сита или обменивает их на съестное и назойливо выпрашивает милостыню. Входя в дом, она старается ударами и быстрыми размахами посоха держать на почтительном расстоянии нападающих собак, затем предлагает хозяйке купить что-нибудь, начинает расхваливать свой товар, превозносит красоту хозяйки, её доброту, глаза, брови... Удаётся ей сбыть что-нибудь или нет, она, и в том и в другом случае, начнёт выпрашивать кусок хлеба, затем хлам, старое платье и т.д. Она говорит с такой быстротой, ловкостью и любезностью, с таким чутьём угадывает, чем можно прельстить покупателя, так остроумна и умеет понравиться, что не выйдет из дому, чего-либо не продав. Проводя целые дни, недели вне дома, она не остаётся без дела и даже на ходу вяжет носки, прядёт шерсть.
Ходят они по домам, деревням, неутомимо, под палящим солнцем, часто с грудными детьми; их они кладут в сумки, повешенные на ослов, а иногда даже привязывают к спине, если только один ребёнок; ночуют в деревнях у знакомых. В городах и деревнях армянские мальчишки по улицам пристают к ним, щиплют их... острят над ними; но женщина-боша невозмутима, на остроты она отвечает ещё более остроумными и грязными шутками; а когда приходиться пускать в ход посох, она так смело и ловко управляет размахами его, что пристающие скрываются; и, со всем тем, трудно найти женщину, нравственнее боша Она бойка на сальные остроты, грязную ругань, но горе тому, кто покусится на её честь. Она превращается во льва и умрёт, но не позволит коснуться чести её домашнего очага и супружеской верности...
Золотых украшений боша не употребляют, даже богатые. Молодые носят иногда серебряные большие старые кольца. Кроме браслетов и колец, у женщины боша больше нет украшений; одежда её очень проста и скромна. В то время как у многих из окружающих народов встречаются разные украшения и связанные с ними привычки, женщины боша не насурмливают глаз, как это делают женщины чимгене, не надевают ни серёг, ни украшений на нос, подобно курдским женщинам; не мажут хиной рук и ног, как это часто делают даже армянки.
В Армении у боша все песни и мелодии танцев - армянские.
Боша курят; мужчины курят много табаку, а из женщин-боша на Кавказе курят только старухи, но чаще они нюхают табак; а в Турецкой Армении женщина-боша никогда не курит - это считается неприличным.
К концу октября перестают кочевать. Дом боша полон теперь пшеницей, мукой, маслом и всякими припасами. Наступает теперь очередь мужчин; они отправляются с ослами в окрестности, иногда и дальше, за ивовыми прутьями и волосом для сит; собрав, сядут где-нибудь, сообща очищают прутья и делят между собой.
Боша ведёт, если не вполне, то преимущественно бродячий образ жизни. О последнем мы уже рассказывали. Единственный товарищ его скитаний - осёл, о котором он много заботиться и которого никогда не бьёт.
Живя испокон веков среди земледельческих народов, он никогда не подумал взяться за плуг. Его единственное занятие - делать сита, корзины, плетёные лотки и т.д., поправляет старые сита и корзины, иногда он исполняет обязанности певца, кузнеца или коновала.
Женщина-боша не ворует; мужчина,- иногда; соблазниться, например, лошадиным хвостом, если найдёт его волосы хорошими для сита. Но, вообще мужчина боша не профессиональный вор и никогда ничего не стащит из дому, если даже увидит открытую дверь. В сделках займа у боша замечательная простота нравов; без расписки, без свидетеля берёт взаймы, возвращает, даёт сам и доверяет, брать проценты он избегает. Боится клятвы и данной клятвы не нарушает, не обманет, независимо от того, выгодно или нет это ему».
Таково свидетельство о нравах армянских цыган, напечатанное журналом «Этнографическое обозрение» в 1901 году. Остаётся добавить, что благодаря тому, как зарекомендовали себя боша, современные армяне относятся к цыганам как к нации гораздо лучше, чем представители других народов, бывшего СССР (во всяком случае, об этом говорят социологические исследования).
Армянские цыгане интересны для этнолога тем, что осели в Армении, не дойдя до Византии. Соответственно, у данной группы и в конце XIX века сохранились общественные институты, которые были у их индийских предков. Вот как описывает В.Папазьян обычаи этих бродячих ремесленников:
«Из стариков избирается вождь племени бошa, которого называют староста (атhоркал) и который в старину назывался джамадар (князь, вождь). Староста и теперь пользуется теми же правами, что и раньше. В его ведении находится суд; он назначает наказание, произносит последнее слово в важных вопросах. Никому из бошa не придёт в голову ослушаться его приказов. Но староста не творит суд единолично; правда в незначительных случаях, он не обращается к совету, но сколько-нибудь важные вопросы он подвергает обсуждению в собрании стариков, которое он для того и собирает.
Русское правительство считает бошa частью армянского народа, ремесленниками-ситоделами... А как ремесленному цеху, им предложено избирать устбаша, в ведении которого находятся мелкие судебные дела; важные вопросы он обязан передавать коронному суду. Устабаш собирает подати и занимается судебными делами. Но никто не обращается к нему, кроме тех случаев, когда нужно приобрести право продавать сито и т.п. Суд и споры, как сказано, подвергают решению старосты и стариков, а на устабаша смотрят как на лишнее должностное лицо. Бошa не любят устабаша, повинуется ему лишь по принуждению, считает его самозванным судьёй...
Мне часто приходилось наблюдать открытое выражение презрения к устабашу и даже ругань. Бошa толпой шли по улице и насмехались над устабашем, говоря, что он большой осёл (леле) и если бы не староста, они бы ни одному его слову не повиновались; а когда я спрашивал о старосте, они сделались серьёзны и выражались о нём с большим уважением и почтением.
Таким образом, у армянских цыган, не подвергшихся европейскому влиянию, мы видим в точности то же отношение к собственной и навязанной извне власти, какое мы видели выше в Польше и Германии. Это позволяет сделать вывод об устойчивости индийского субстрата в цыганской правовой культуре."
«Ни один бошa никогда не был присуждён за преступление к тюремному заключению или высылке. Конечно, это можно приписать к тому, что среди боша никогда не бывает убийств и не обнаруживается каких-либо междунациональных преступлений, те же, которые бывают в своей среде, они ловко скрывают, подвергая виновного лишь суду старосты. В Турции и на Кавказе во всех кварталах городов есть полицейские сторожа, а в кварталах бошa это считается излишним, так как никогда не бывает беспорядков, чтобы потребовалось вмешательство полиции».
«Женщина-бошa не ворует... мужчина никогда ничего не стащит из дому, даже если видит открытую дверь». Бошa даёт взаймы без расписок, полагаясь лишь на честное слово, он не берёт проценты; «клятвы не нарушает, не обманет, независимо от того, выгодно или нет это ему».
«Религиозное усердие, та вера, с которой они относятся к обрядам армяно-григорианской церкви, и уважение к духовным лицам, выражены подчас у армянских бошa гораздо сильнее, чем у армян...».
Но оказывается, всё, описанное выше - лишь результат умелого притворства. Цыган-бошa, по словам Папазьяна, «в совершенстве изучит местный язык, знакомится с людьми, их свычаями-обычаями, внешне подчиняется всем местным законам, но всё это - с целью извлекать выгоду».
Для начала он процитировал мнение своего соотечественника Срванцтяна, написавшего: «они относятся с благоговением к церкви, духовным лицам и уставам церковным», и охарактеризовал его как поверхностное. Далее Папазьян отмечает:
«Но взглянув глубже, приходишь к заключению, что всё это делается лишь для виду, соблюдается одна внешность; нет у них представления о религии - они об этом не читают и не любят религиозных бесед или рассказов. Священников они слушают, уважают и боятся их проклятия, тем не менее, постоянно поступают наперекор самым элементарным положениям церкви».
Основной вид хозяйственной деятельности - распространенное в целом среди оседлых цыган кузнечное дело, плетение корзин, изготовление домашней утвари. В отличие от других цыган, боша, как считают некоторые исследователи, не занимаются гаданием и магией.
Что касается гадания, В.Папазьян признаёт, что бошa почти оставили предсказания судьбы «в виду боязни перед проклятьем армянской церкви». Собеседники не раз говорили ему: «Грех, мы больше таким вещами не занимаемся». Однако, нашлись несколько цыган, которые согласились погадать автору по картам, бобам и воде в чашке - следовательно, непокорство церкви, пусть и втайне, было ими проявлено!
«...Показывая с внешней стороны себя набожными и богобоязненными, бошa сохранили ещё свои старые верования и обычаи, - продолжает в том же духе двойных стандартов армянский исследователь. - Держась старины, бошa не придают значения церковному браку; незаконное сожительство у них распространено и не считается предрассудительным».
Здесь трудно спорить. Цыгане всех этнических групп действительно считали брак заключённым после того, как свадьба сыграна на глазах у всей общины. Заметим, однако, что с точки зрения табора такой брак являлся священным и нерушимым. Читатель уже знает, как женщина-бошa умела оборонять свою супружескую честь.
Главный пункт обвинения у В.Папазьяна следующий: цыгане верят в Бога поверхностно, не так, как просвещённые люди, монахи или теологи.
«У бошa, как и у всех цыган, нет никакого истинного представления о религии. По его мнению, посещение церкви, зажигание свеч, почтение к священнику - это и есть религия. О Боге он знает, лишь механически повторяя то, что думают и говорят окружающие; он не молится вне церкви и смысла молитвы не воспринимает. Религия для него не больше, чем обычай».
Некоторые авторы пишут, что в маленьких странах с высокой концентрацией цыганского населения (Германия, Польша) был выработан язык условных знаков, по которым можно было определить, в какую сторону проехал табор. Р. Либих, в частности, утверждает, что цыгане навязывали лоскутки на кусты близ перекрёстков, помогая отставшим догнать свою семью. Он же говорит о воткнутых в землю ветках, о выложенных на обочине камнях, и о линиях на земле или на снегу.
Польский этнограф Е.Фицовский называет и другие приметы (привязанная к дорожному столбу метла). К этой информации следует относиться с большой осторожностью. В России о подобной практике ничего не известно, хотя русские цыгане - прямые потомки синти. Конечно, огромные русские территории вполне могли отучить кочевников от условных знаков, но всё же гораздо логичнее будет предположить, что таковых просто не существовало, или ими пользовались в исключительных случаях.
Очень характерна для изучаемого вопроса статья В.Папазьяна - в ней сконцентрированы все существующие в литературе стереотипы о кочевье. Этнограф пишет, что цыгане,
«не зная местных языков, дорог, географии... прямо идут к намеченному пункту», причём происходит это «без всяких расспросов».
«Всякая группа цыган, проходя по какой-либо местности, делает на стенах, в дуплах деревьев, различные знаки, понятные только цыганам».
Папазьян поместил в своей статье эти изображения, заимствованные из журнала «Globus» за 1897 год; среди знаков оказались крест, трезубец и даже свастика.
АРМЯНСКИЕ БОША. ФОТОГРАФИЯ 1926 ГОДА.
Список использованной литературы:
Папазьян В.М. Армянские боша: цыганский этнографический очерк. Этнографическое обозрение. М., 1901, кн. 49, № 2, С. 111-123.
Цыганы. Природа и Землеведение. СПб., 1864. Т. 3, № 3. С. 85.
Вардан Восканян, научный сотрудник Кавказского центра иранистики (Ереван), статья «Индо-иранские этнические группы в Армении. Этно-политическая перспектива»
«История цыган - новый взгляд» (Н. Бессонов, Н. Деметр - “История цыган - новый взгляд”, Воронеж, 2000).
М. Т. Дьячок - «Цыганский язык и глоттохронология