Державный архитектор
В единстве - мощь. 1912 - отмечают не трёхсотлетие изгнания поляков, а столетие Бородинского сражения. Во главе праздничной колонны царь с царицей. Идут они возле Храма Христа Спасителя, построенного архитектором Тоном.
Ойкуменаполис - так в видении футурологов видится будущее планеты: всесветный урбанизированный мир - «сплошной город». Кварталы городов теснят пашни, и уже давно не кажется радикальной мысль академика Лихачева, что Петербургу и Москве надлежит рваться друг к другу: если и положено развиваться, то оптимальный вариант - идти навстречу - застраивать Московский проспект в Питере и Ленинградский в Москве вперед и дальше. И в этом свете поистине знаковыми выглядят вокзалы Октябрьской дороги - полтора века связывающие две столицы страны.
Напомню, как происходило железной открытие дороги Петербург-Москва. В тот день - 1 ноября 1851 года - весь Петербург устремился на Лиговку, дабы узреть невиданное: паровоз с тендером волок платформы, наполненные опилками. Такова была в ту пору техника безопасности. Суть дела в том, что это была... подстилка для пассажиров, буде оные вдруг да и вывалятся на пути вследствие экстренного торможения. Сейчас все это в диковину, а тогда ларчик отворялся просто: не было элементарных буферов и при остановках вагоны буквально наскакивали друг на друга. Пассажирам третьего класса предлагались лавки на открытых платформах - мол, хватит вам и этого.Первые два класса - ехали как будто в дилижансе. У них, кроме сидения, крыша была. Кстати, зря думают, что при самодержавном деспотизме жилось либеральней и спокойнее. Скажем, чтоб петербуржцу - даже имеющему прописку - купить железнодорожный билет до Москвы, требовалось разрешение полиции. Мало того! Пассажир сдавал (!) паспорт, а получал его лишь только приехав в Москву. Поистине драконовские меры. А получить паспорт было можно лишь только на Николаевском вокзале в Москве.
Сами вокзальные здания соорудил Константин Андреевич Тон - в содружестве с крепким профессионалом по части зодчества и строительной инженерии Рудольфом Андреевичем Желязевичем. Постройки созданы по типу ратуш западноевропейских городов - то было свидетельство тому, что Россия совсем не только азиатская держава, что не один лишь языческий сенат определяет ее доминируюшее свойство.
Архитектору Тону приписывают увлечение различными вариантами так называемого византийского стиля. Им возведен ряд православных храмов в этом стиле, который потом стал своего рода стандартом, предписанным Николаем Первым для построек церковного зодчества.
...У владельца ювелирной мастерской Андрея Тона было три сына - Александр, Константин и Андрей. Футбола тогда не было и все были отданы на обучение в академию художеств. Все стали академиками архитектуры. Константин стал ректором академии, создателем крупнейших сооружений своего времени, законодателем архитектурной мысли для нескольких поколений. Академия - в отличие, скажем, от лицея вовсе не была привилегированным заведением. Туда брали выходцев из семей ремесленников, мещан, крестьян. Константин Тон, родившийся 26 октября 1794 года, уже в 1803 году стал питомцем академии. С пяти утра до девяти вечера тянулся нудный учебный день, безвыходно в стенах заведения - легко ли было не опустить руки в изнеможении? Скудные средства, отпускаемые на содержание училища, разворовывались «псарями», надувающими щеки от сознания своей важности и необходимости чиновниками. Константин Тон, как то и полагалось, провел в академии двенадцать долгих лет. То был расцвет классицизма. Низкорослый квазимодо, отец тринадцати детей Джакомо Кваренги упорно доводил до крыши свои многочисленные проекты с их неизменным величественным портиком. Андрей Никифорович Воронихин возводил здания Горного института и Казанского собор. Адриан Дмитриевич Захаров при жизни создавал себе памятник - Адмиралтейство. Они были учителями юного Тона. Память о низвержении галльского агрессора, изгнании со святой Русской земли полчищ Наполеона навеки укоренится в сознании народа - именно это навсегда западет в сознание Тона, станет камертоном его созидательского бытия. Тон был оставлен при академии пенсионером, войдя в число выпускников, ожидавших командировки за границу. Но "за недостатком способов сею заведения" академия вынуждена была предложить пенсионерам "присыскать себе приличную способностям своим службу или состояние", но Тон нашел себе работу и оставил академию еще 1816 году. Он поступил на службу в чертежную при "Комнате для приведения в лучшее устройство всех строений и гидравлических работ в Санкт-Петербурге и прикосновенных к оному местах". Известна лишь одна творческая работа Тона тех лет: он проектирует и строит графу Зубову оранжерею для разведения ананасов, обогреваемую паром, водогрейное устройство одновременно обслуживало прачечную.
Комитет строений и гидравлических работ, возглавляемый выдающимся инженером и механиком, основателем Петербургского института инженеров путей сообщения Августином Бетанкуром (1758-1924), имел главенствующую цель - освоить все крупные строительные объекты северной столицы. Тону было у кого поучиться. В комитете трудились не простые подрядчики - Росси и Стасов! Именно в ту пору - 1816-1818 годы - зодчие проектировали те ансамбли Петербурга, которые сделали великий город поистине учебником архитектуры - Театральную и Михайловскую площади, Марсово поле. Приобщение к заурядной, казалось бы, практике корифеев скажется потом в скрупулезной и чеканной точности, с которой Тон будет вписывать свои постройки - прежде всего железнодорожные вокзалы - в сложившуюся городскую среду.
Тону протежировал Александр Оленин - ректор Академии художеств, известный покровитель талантов. В салоне Оленина Тон видел - и слышал - столпов Отечества - Жуковского, Карамзина, Крылова... Тон вознамерился воспользоваться поддержкой Оленина. В период между 1815 годом - выпуском из академии - и 1819 годом - отправкой за границу в "пенсионерскую" поездку - были Тон спроектировал увеселительное заведение на Крестовском острове и "паровую оранжерею". Возведенная по заказу и на средства графа Зубова оранжерея для ананасов обогревалась паром, использовавшимся находившейся рядом прачечной. Эта работа сделала юного зодчего широко известным. Вскоре он представил проект ярмарки, сопровожденный просьбой: если труд его "заслуживает внимания совета, удостоить его посылкою, для усовершенствования в художестве, в чужие края на казенном содержании". За границей Тон провел девять лет.- в основном в Италии. Темпераментный и трудолюбивый, он берет у страны великого искусства все, что она может дать. До возращения на родину Константин Андреевич почти не занимался практическим проектированием. Ну был там особняк в Швейцарии, построенный по частному заказу; была попытка участия в нелегком конкурсе на проект застройки восточной стороны Дворцовой площади в Петербурге - там победил великий Росси со своим Главным штабом. В 1828 года Константин Тон вернулся в Россию. Он сорок лет преподавал в Академии. Но при этом не прекращал творческую работу. Первый заказ он получил от Оленина - проект перестройки парадных залов академии художеств. В том же 1829 году Тон одерживает победу в конкурсе на проект академической церкви. Вторая, решающая судьбу Тона творческая победа была связана проектированием церкви Великомученицы Екатерины в Коломне. В сентябре 1831 года Тон и Александр Брюллов получили квартиры в деревянном "ректорском" флигеле академии по Третьей линии Васильевского острова. Расцвет деятельности Тона падает на блестящее двадцатилетие после 1830 года, когда почти каждый его проект становится событием.
...Пристань на Неве напротив Академии художеств, церкви в Петербурге и его окрестностях, храмы в других городах России, три железнодорожных вокзала. Крупнейшее сооружение середины века в Москве - Храм Христа Спасителя и Большой Кремлевский дворец, восстановление древних зданий, казармы и инвалидные дома, частные дома и памятники - таков диапазон его творчества. По чертежам Тона был создан иконостас Казанского собора в Петербурге. Кстати, тут немаловажно припомнить такую вещь. После изгнания французов - непрошенных пришельцев - донской атаман Матвей Платов прислал Казанскому собору сорок пудов серебра - они были отобраны у галльских мародеров. И Тон - вот ведь где сказалось «ювелирское» его происхождение! - использовал благородный металл для облицовки алтарной стены.
Приступая к выполнению программы на соискание профессорского звания в 1832 году, архитектор попросил у совета академии разрешения заменить заданный ему проект монастыря, проектом храма Христа Спасителя, только что исполненным им в "русском -византийском стиле".
В 1838 году Тон был назначен главным архитектором на строительстве Большого Кремлевского дворца.
В 1840 году Тону поручили составить атлас образцовых проектов крестьянских строений для различных частей страны. Менее чем за полгода зодчий подготовил почти девяносто проектов жилых, общественных построек и служб для села.
Тону принадлежит честь проектирования и строительства первых в России железнодорожных вокзалов. Царскосельский вокзал был скромным одноэтажным зданием, в начале деревянное, оно полтора века назад - в 1852 году - было заменено на каменное, построенным также по проекту Тона. Его вокзалы оказались настолько удобны по планировке, что смогли нормально действовать многие десятилетия, несмотря на рост интенсивности движения. Для Николаевского (Московского) вокзала в Петербурге было выбрано самое удачное место - на центральной магистрали города, Невском проспекте, на границе активно освоенной части города.
Чтобы имя строителей главной магистрали России Петербург - Москва осталось в памяти потомков, министр путей сообщения Павел Петрович Мельников предложил построить железнодорожную церковь. По проекту Тона стройка велась на добровольные пожертвования, большую часть которых вложил сам Мельников.
Несмотря на то, что наиболее крупные и значительные постройки Тона осуществлены в Москве (Храм Христа Спасителя и комплекс Большого кремлевского дворца с Оружейной палатой), он прежде всего петербургский мастер. Занятость крупномасштабными московскими постройками не помешала Тону продолжать работу и в Петербурге, где по его проектам было возведено несколько храмов, из них до наших дней сохранилась только сильно искаженная перестройками Преображенская церковь на Аптекарском острове.
Творческое наследие Тона характерно для своего времени, пограничного между двумя большими эпохами - классицизмом и эклектикой.
©Бруно Вестев.
