Как стать жертвой. Часть I: предрасположенность
Итак, думается мне, я «дозрела»… Все, кому надоело читать про меня-любимую и про нарциссов - просто листайте дальше. Но не писать об этом я - пока - не могу.
В марте я осталась одна. Это не секрет, я об этом уже говорила, просто надо же как-то начать. Итак, в марте я осталась одна. Я в очередной раз - как минимум в седьмой, а то и более - выгнала мужа из дома, и в этот раз насовсем. Сказать, что мне стало лучше жить без него - это не сказать ничего. У меня последовательно прошли: аллергия на всё вокруг (последние года полтора без кларитина я вообще не жила), сердечные приступы, депрессия. У меня почти вошёл в норму вес (кто меня знает лично, наверное, мог оценить: минус пятнадцать килограмм - это даже внешне заметно), почти пропали неуверенность в себе и боязнь людей. Но до всех этих позитивных изменений, естественно, было много недель потерянности в пространстве и времени и попыток понять, - почему? Почему это произошло со мной? И даже выяснив, что со мной всё хорошо, что мне просто так «повезло», оставался этот каверзный вопрос: почему. Почему другие, прожив всю жизнь, не встречают на своём пути такого «счастья», а на меня оно просыпалось ледяным дождём? Можно ли было этого избежать? И если да - то как?
В попытках докопаться до истины, я начала анализировать всю свою жизнь, и пришла к выводу: нет. Не зная теории, соответственно, не работая над собой в правильном направлении, избежать токсичных отношений я просто не могла. Мало того: Алексей был не первым нарциссом в моей жизни. И, хоть и первым показавшим мне проблему, далеко не самым ярко выраженным. Но - по порядку.
Нарциссические личности нуждаются в подкормке нарциссического ресурса. Он для них - это та жизненная энергия, без которой не прожить. Об этом я уже писала и давала пространные цитаты. Нарциссический ресурс проще всего добывается из людей мягких, умеющих сострадать, в чем-то - не от мира сего. Именно такой милой девочкой я и была при знакомстве с первым моим нарциссом. Врожденные ли это качества? Наверное. Но, думается мне, практически у любого человека они присутствуют - однако, не у каждого принимают столь обострённую форму. Сколько я себя помню, столько мне давали понять, что я - всего лишь мелкая капелька в море. Обидели? Сама виновата. Сильно обидели? Надо простить. С тобой никто не играет? Да и не обращай внимания… Опоздала с прогулки на пять минут (а это не эра мобильных телефонов, и часов у меня не было!): посмотри, до чего ты довела бабушку, она из-за тебя корвалол пьет! Всё моё детство - это мамина уверенность, что я должна быть продолжением мамы. Делать то, что нравится ей (например, мне очень хотелось - всю мою жизнь хотелось! - играть в театре, это мир, который меня просто завораживал, но меня отдавали в какие-то швейные кружки. Так нравилось маме. Или другой пример: я хотела работать с животными, но в зоокружок была мала возрастом - и вместо того, чтобы год подождать, пошла растить огурцы; огурцы, конечно, хорошо, но я не люблю огородничать! И никогда не любила. Растения, хоть и живые, никогда не заменят тепла животинки или шелковистости рептилии. А в зоокружок меня так и не отдали...). Нет, я не хочу сказать, что моё детство было несчастным: я ощущала себя вполне довольной. Ограничения и рамки, которые мне ставились, были привычны, они мне мешали не более, чем выросшей в клетке птице стальные прутья, ограничивающие её свободу. К тому же, некоторые мои желания сбывались, да и в путешествия мы ездили довольно часто - почти каждый мамин отпуск. За всю детскую жизнь я помню только один ужасный случай: мама уехала без меня. На несколько дней. Это было - словно оторвали какую-то мою часть (мгм, правда, знакомое ощущение?), а ведь я была уже не столь малым ребёнком, чтобы связь «мать-дитя» была столь ярко выраженной. Я уже была то ли в старшей группе детсада, то ли вообще в начальной школе. Иногда, впрочем, мне становилось - где-то на подсознательном уровне - понятно, что это ненормальные отношения, так быть не должно. И я начинала скандалить - громко и мерзко. И чем старше я становилась - тем чаще ощущение неправильности происходящего появлялось. Пубертатный период - это вообще один сплошной конфликт. Впрочем, я в нём всегда проигрывала, и уверенность в том, что я недостойна нормальной, спокойной жизни только возрастала. Могла ли мама исправить это? Вряд ли. Во мне до определённого времени она видела продолжение себя - а потом вдруг «продолжение себя» оказалось совсем другим. «Ты такая же дрянь, как твой отец»… Да, это было сказано в сердцах. Да, я давно это всё простила. Но: простить и забыть - вещи разные.
В общем, к моменту, когда девочки и мальчики начинают влюбляться, я уже была хорошо подготовлена к тому, что счастья у меня быть не может. Никогда.
Да, забыла ещё один факт: я мало общалась со сверстниками. Они не принимали меня в свою компанию. На мою долю оставались либо «сирые и убогие», либо дети, моложе меня на два-три-пять лет. Но и с ними я играла не так часто: книги - вот это были настоящие друзья. И, угадайте, какие картинки впечатлительная девочка рисовала себе перед сном? Правильно: брала на себя роль спасительницы. Или спасителя: истории придумывать я начала давным-давно, и роли в них себе отводила далеко не всегда женские. Поначалу это было спасение мира (а как же? Иначе и быть не могло!) или каких-нибудь «неуловимых мстителей» от злого Бурнаша (очень я этот фильм любила; да и до сих пор смотрю с удовольствием). А ближе к периоду созревания - конечно же, хорошая девчонка спасала от всяких неприятностей плохого мальчишку. Или наоборот, не важно. Важно то, что плохой - обязательно - перевоспитывался, и жили они долго и счастливо. «В моём идеальном мире».
Итак, к моменту первой влюблённости я пришла со следующими «тараканами»: мир и люди в нём первичны, я - вторична. Я - маленький винтик, единственное назначение которого - быть эмоциональной отдушиной, а так же помощницей во всём, для близких. Всё, что я хочу - полная фигня, я сама не знаю своего счастья. Настоящая жизнь - не под постоянным надзором мамы и бабушки - начнётся тогда, когда я выйду замуж. Мужчина имеет право на несправедливые поступки потому, что он мужчина (у меня был дедушка - добрый, замечательный, но жуткий матерщинник, которому иногда, под водочкой, «вожжа попадала под мантию», и он мог устроить грандиозный скандал). Но мужчина априори подлец и мерзавец, и уважать их себе дороже (мамино - она ушла от отца, когда мне ещё и года не было). Людей надо прощать, какие бы несправедливости по отношению к тебе они не сотворили. Но: люди - это масса, а в массе своей они не сильно интеллектуальны, поэтому расстраиваться от их отсутствия рядом не нужно (с последним я была не согласна, но как наладить с людьми отношения - не понимала в принципе). А самое главное: всем, кроме близких, на тебя плевать! И да: настоящая женщина - это опора, поддержка и прочие костыли для мужчины, она должна жертвовать собой для него и для детей. Жертвовать! Нет, вы понимаете, вот оно: жерт-во-вать! То есть, к роли жертвы меня готовили с детства! Да, бессознательно. Да, потому что таковы были стереотипы поведения моих, ни разу не благородных кровей, родственников. Но: с вбитой в подсознание установкой «ты - жертва» бунтовать я могла сколько угодно. Любой бунт при этом бессмыслен, потому что ты всё равно сам наденешь обратно «браслеты»: так привычно и - уже - комфортно.
Первая любовь была, как и следовало ожидать, довольно спокойной, не считая того, что мальчик, в свои неполные шестнадцать, уже квасил самогон, курил и вёл в целом аморальный образ жизни. Но: я же - опора и надежда, я же спасительница, я же должна пожертвовать собой и его перевоспитать! В общем, перевоспитывал в основном он: научил пить, курить и заниматься сексом. И, слава Богу, довольно скоро ушёл в армию. И вот тогда-то случился в моей жизни первый нарцисс…
Продолжение следует
В марте я осталась одна. Это не секрет, я об этом уже говорила, просто надо же как-то начать. Итак, в марте я осталась одна. Я в очередной раз - как минимум в седьмой, а то и более - выгнала мужа из дома, и в этот раз насовсем. Сказать, что мне стало лучше жить без него - это не сказать ничего. У меня последовательно прошли: аллергия на всё вокруг (последние года полтора без кларитина я вообще не жила), сердечные приступы, депрессия. У меня почти вошёл в норму вес (кто меня знает лично, наверное, мог оценить: минус пятнадцать килограмм - это даже внешне заметно), почти пропали неуверенность в себе и боязнь людей. Но до всех этих позитивных изменений, естественно, было много недель потерянности в пространстве и времени и попыток понять, - почему? Почему это произошло со мной? И даже выяснив, что со мной всё хорошо, что мне просто так «повезло», оставался этот каверзный вопрос: почему. Почему другие, прожив всю жизнь, не встречают на своём пути такого «счастья», а на меня оно просыпалось ледяным дождём? Можно ли было этого избежать? И если да - то как?
В попытках докопаться до истины, я начала анализировать всю свою жизнь, и пришла к выводу: нет. Не зная теории, соответственно, не работая над собой в правильном направлении, избежать токсичных отношений я просто не могла. Мало того: Алексей был не первым нарциссом в моей жизни. И, хоть и первым показавшим мне проблему, далеко не самым ярко выраженным. Но - по порядку.
Нарциссические личности нуждаются в подкормке нарциссического ресурса. Он для них - это та жизненная энергия, без которой не прожить. Об этом я уже писала и давала пространные цитаты. Нарциссический ресурс проще всего добывается из людей мягких, умеющих сострадать, в чем-то - не от мира сего. Именно такой милой девочкой я и была при знакомстве с первым моим нарциссом. Врожденные ли это качества? Наверное. Но, думается мне, практически у любого человека они присутствуют - однако, не у каждого принимают столь обострённую форму. Сколько я себя помню, столько мне давали понять, что я - всего лишь мелкая капелька в море. Обидели? Сама виновата. Сильно обидели? Надо простить. С тобой никто не играет? Да и не обращай внимания… Опоздала с прогулки на пять минут (а это не эра мобильных телефонов, и часов у меня не было!): посмотри, до чего ты довела бабушку, она из-за тебя корвалол пьет! Всё моё детство - это мамина уверенность, что я должна быть продолжением мамы. Делать то, что нравится ей (например, мне очень хотелось - всю мою жизнь хотелось! - играть в театре, это мир, который меня просто завораживал, но меня отдавали в какие-то швейные кружки. Так нравилось маме. Или другой пример: я хотела работать с животными, но в зоокружок была мала возрастом - и вместо того, чтобы год подождать, пошла растить огурцы; огурцы, конечно, хорошо, но я не люблю огородничать! И никогда не любила. Растения, хоть и живые, никогда не заменят тепла животинки или шелковистости рептилии. А в зоокружок меня так и не отдали...). Нет, я не хочу сказать, что моё детство было несчастным: я ощущала себя вполне довольной. Ограничения и рамки, которые мне ставились, были привычны, они мне мешали не более, чем выросшей в клетке птице стальные прутья, ограничивающие её свободу. К тому же, некоторые мои желания сбывались, да и в путешествия мы ездили довольно часто - почти каждый мамин отпуск. За всю детскую жизнь я помню только один ужасный случай: мама уехала без меня. На несколько дней. Это было - словно оторвали какую-то мою часть (мгм, правда, знакомое ощущение?), а ведь я была уже не столь малым ребёнком, чтобы связь «мать-дитя» была столь ярко выраженной. Я уже была то ли в старшей группе детсада, то ли вообще в начальной школе. Иногда, впрочем, мне становилось - где-то на подсознательном уровне - понятно, что это ненормальные отношения, так быть не должно. И я начинала скандалить - громко и мерзко. И чем старше я становилась - тем чаще ощущение неправильности происходящего появлялось. Пубертатный период - это вообще один сплошной конфликт. Впрочем, я в нём всегда проигрывала, и уверенность в том, что я недостойна нормальной, спокойной жизни только возрастала. Могла ли мама исправить это? Вряд ли. Во мне до определённого времени она видела продолжение себя - а потом вдруг «продолжение себя» оказалось совсем другим. «Ты такая же дрянь, как твой отец»… Да, это было сказано в сердцах. Да, я давно это всё простила. Но: простить и забыть - вещи разные.
В общем, к моменту, когда девочки и мальчики начинают влюбляться, я уже была хорошо подготовлена к тому, что счастья у меня быть не может. Никогда.
Да, забыла ещё один факт: я мало общалась со сверстниками. Они не принимали меня в свою компанию. На мою долю оставались либо «сирые и убогие», либо дети, моложе меня на два-три-пять лет. Но и с ними я играла не так часто: книги - вот это были настоящие друзья. И, угадайте, какие картинки впечатлительная девочка рисовала себе перед сном? Правильно: брала на себя роль спасительницы. Или спасителя: истории придумывать я начала давным-давно, и роли в них себе отводила далеко не всегда женские. Поначалу это было спасение мира (а как же? Иначе и быть не могло!) или каких-нибудь «неуловимых мстителей» от злого Бурнаша (очень я этот фильм любила; да и до сих пор смотрю с удовольствием). А ближе к периоду созревания - конечно же, хорошая девчонка спасала от всяких неприятностей плохого мальчишку. Или наоборот, не важно. Важно то, что плохой - обязательно - перевоспитывался, и жили они долго и счастливо. «В моём идеальном мире».
Итак, к моменту первой влюблённости я пришла со следующими «тараканами»: мир и люди в нём первичны, я - вторична. Я - маленький винтик, единственное назначение которого - быть эмоциональной отдушиной, а так же помощницей во всём, для близких. Всё, что я хочу - полная фигня, я сама не знаю своего счастья. Настоящая жизнь - не под постоянным надзором мамы и бабушки - начнётся тогда, когда я выйду замуж. Мужчина имеет право на несправедливые поступки потому, что он мужчина (у меня был дедушка - добрый, замечательный, но жуткий матерщинник, которому иногда, под водочкой, «вожжа попадала под мантию», и он мог устроить грандиозный скандал). Но мужчина априори подлец и мерзавец, и уважать их себе дороже (мамино - она ушла от отца, когда мне ещё и года не было). Людей надо прощать, какие бы несправедливости по отношению к тебе они не сотворили. Но: люди - это масса, а в массе своей они не сильно интеллектуальны, поэтому расстраиваться от их отсутствия рядом не нужно (с последним я была не согласна, но как наладить с людьми отношения - не понимала в принципе). А самое главное: всем, кроме близких, на тебя плевать! И да: настоящая женщина - это опора, поддержка и прочие костыли для мужчины, она должна жертвовать собой для него и для детей. Жертвовать! Нет, вы понимаете, вот оно: жерт-во-вать! То есть, к роли жертвы меня готовили с детства! Да, бессознательно. Да, потому что таковы были стереотипы поведения моих, ни разу не благородных кровей, родственников. Но: с вбитой в подсознание установкой «ты - жертва» бунтовать я могла сколько угодно. Любой бунт при этом бессмыслен, потому что ты всё равно сам наденешь обратно «браслеты»: так привычно и - уже - комфортно.
Первая любовь была, как и следовало ожидать, довольно спокойной, не считая того, что мальчик, в свои неполные шестнадцать, уже квасил самогон, курил и вёл в целом аморальный образ жизни. Но: я же - опора и надежда, я же спасительница, я же должна пожертвовать собой и его перевоспитать! В общем, перевоспитывал в основном он: научил пить, курить и заниматься сексом. И, слава Богу, довольно скоро ушёл в армию. И вот тогда-то случился в моей жизни первый нарцисс…
Продолжение следует