не помню такого...
Перерывал старые подзамочные записи в поисках потерянных кусочков. И нашел что-то явно своё... черновик, наверное. В связи с чем написал, почему... не помню :(
И стихами разя, и прозою,
Колесил я по всей Европе.
И сидел я кривой занозою
В государственной жирной попе.
Распевал озорные песни я,
И гонялась за мною стража:
"Где скрывается эта бестия,
что чернит государство наше?!"
А когда меня изловили -
Не казнили во славу Республики.
Бубенцом меня наградили,
И назвали Любимцем Публики.
Распевал я баллады грозные,
А мне только грозили пальчиком:
Это ж шуточки несерьезные,
Что поделаешь с глупым мальчиком!
Я кричал - во все горло, вроде бы,
Выходило - неубедительно.
Менестрель - он почти юродивый.
А юродивым всё простительно.
Горло рвал, и душу вытаскивал,
Кровью харкая в пыль дорожную.
А толпа улыбнется ласково,
Да и прочь пойдет, осторожная.
Я рыдал - называли комиком.
Я упал - проводили с песнями.
И зарыли под этим холмиком.
И бубенчик на крест подвесили.
И стихами разя, и прозою,
Колесил я по всей Европе.
И сидел я кривой занозою
В государственной жирной попе.
Распевал озорные песни я,
И гонялась за мною стража:
"Где скрывается эта бестия,
что чернит государство наше?!"
А когда меня изловили -
Не казнили во славу Республики.
Бубенцом меня наградили,
И назвали Любимцем Публики.
Распевал я баллады грозные,
А мне только грозили пальчиком:
Это ж шуточки несерьезные,
Что поделаешь с глупым мальчиком!
Я кричал - во все горло, вроде бы,
Выходило - неубедительно.
Менестрель - он почти юродивый.
А юродивым всё простительно.
Горло рвал, и душу вытаскивал,
Кровью харкая в пыль дорожную.
А толпа улыбнется ласково,
Да и прочь пойдет, осторожная.
Я рыдал - называли комиком.
Я упал - проводили с песнями.
И зарыли под этим холмиком.
И бубенчик на крест подвесили.