(no subject)
Click to viewЭто одно из самых первых моих Рождественских стихотворений. Написано в конце восьмидесятых, точнее сказать не могу - архив не сохранился по самой простой причине - я его не хранил.
*
Мимо Вифлеема едет поезд.
десять тысяч верст - подать рукой.
Затянув узорный шитый пояс,
по вагону царь идет с клюкой
и цветным фонариком бумажным
в пиджаке заношенном, домашнем.
Легкая, прозрачная корона
на челе больного мудреца.
В коридоре общего вагона,
где ступни на уровне лица
с верхних полок, мимо храпа спящих
мертвым сном, бухих, ненастоящих.
Мимо бестолковых разговоров,
мимо душ, открывшихся на миг...
средь российских, каторжных просторов,
ничему не внемля, напрямик
едет поезд. Тарахтят колеса.
Стражники застыли вдоль откоса.
Снег летит - на бронзовые шлемы,
на плащи с подбоем. На мечи
римские. Сейчас до Вифлеема
десять тысяч верст. Сейчас кричи
не кричи - никто не отзовется.
даже эхо. Спящий не проснется.
Было две Империи. С одною
я знаком по книгам. Во второй
жил согнувшись, молча, стороною
обходя дома, где пир горой.
В поезде, рождественскою ночью
обе их увидел я воочью.
И безумный старец, проходящий
по вагону, и легионер
за окном, и серафим парящий
в темном небе - лишь обломки вер
прежних лет, в которых разуверясь,
целый мир гуртом впадает в ересь.
Спи, Младенец! Ты спеленат туго.
Не умеешь улыбаться. Взгляд
Твой блуждает. Здесь, в России, вьюга
заметает все на новый лад.
Стук колес - навязчивая тема.
Мимо храма. Мимо Вифлеема.