Спаси, Господи, люди твоя
***
Рассказываю миссионеру из Оклахомы,
приехавшему на постсоветские земли
исправлять ошибки, допущенные
св. апостолом Андреем Первозванным
и св. благоверным равноапостольным князем Владимиром,
о сути праздника Крестовоздвижения.
*
Вот, лежат на Голгофе три креста,
извлеченные из земли в результате
одной из первых в мире археологических экспедиций,
предпринятой царицей Еленой.
Вот на кресты поочередно укладывают покойника.
На одном из крестов покойник воскресает.
Это и есть Тот Самый Крест.
Крест приподнимают над землей,
воздвигают.
*
Миссионер смеется.
Он говорит, что это был эксперимент,
проведенный по правилам науки,
и религия тут не имеет значения.
*
Пусть так, соглашаюсь я,
но оцените смелость гипотезы,
выдвинутой св. царицей Еленой -
орудие смерти, на котором умер Спаситель,
должно сохранить отпечаток Его страданий,
Его жизни,
и теперь должно отдавать эту жизнь,
излучать ее,
чтобы все, как написано, могли иметь жизнь
и иметь с избытком.
*
И где теперь этот крест? - улыбается миссионер.
*
А где Скрижали Завета? - отвечаю я
вопросом на вопрос,
как подобает одесситу.
И добавляю - мне кажется, что ангелы,
пронося Крест над крещеным миром,
то есть, над Горним Иерусалимом,
выронили его из рук, и крест упал,
и разбился на тысячи фрагментов.
Теперь частицы Креста в драгоценных реликвариях
разбросаны по всему миру.
*
Миссионер смеется -
если сложить все эти частицы вместе,
получился бы Крест огромных размеров,
совсем, как в детском стишке:
"Кабы реки и озера
слить бы в озеро одно,
а из всех деревьев бора
сделать дерево одно..."
*
Этот Крест - отвечаю я,
воплощал бы величие Крестной жертвы.
Умножил же Господь хлеба, чтобы насытить слушающих!
*
Вы - софист, смеется миссионер,
софист, а не христианин.
По крайней мере, когда говорите эти слова.
Мы выпиваем по чашке скверного кофе
на углу Дерибасовской и Екатерининской,
тогда еще - имени Карла Маркса.
Мы прощаемся, и я иду
по освещенной сентябрьским солнцем улице,
напевая "Спаси, Господи, люди Твоя".
Напеваю тихо, никто не слышит.
(2009)