Пасхальная ночь. Из письма солдата. Газета "Вожское слово", Самара. Апрель, 1915. 25.04.19.
ПАСХАЛЬНАЯ НОЧЬ В ОКОПАХ.
(Из письма солдата).
… Только третьего дня послал вам письмо, но не могу утерпеть, чтобы опять не поделиться с вами впечатлениями, особенно минувшей ночи. Сейчас 10 часов утра, первый день Пасхи, но ничего такого, что отличало бы сегодняшний день от обыкновенных, конечно, не заметно. Весь интерес был вчера ночью.
Вчерашний день, как и все предыдущие, прошел в легкой перестрелке, но к вечеру, в виду торжественности приближающегося момента, вокруг постепенно воцарялась мертвая тишина ( у германцев нынешняя Пасха совпала днями с нашей).
Позиция, которую мы занимаем - очень хорошая, видно очень далеко. Видно, как солнце спряталось за голубой лес, и германские окопы стали неразличаемыми сквозь надвигающиеся сумерки. Оттуда слышен треск ломаемого дерева - это германцы разбирают польские халупы на дрова.
Не знаю, - или в виду непривычной, необычайной для теперешнего времени, жуткой тишины, или наше начальство узнало что-нибудь, но нам приказано быть наготове. Вперед, как и каждую ночь, шагов на 60 за наше проволочное заграждение, высланы секреты; с этой стороны заграждения ходят часовые. Кроме того, в окопах с каждого отделения назначен наблюдатель. Все это зорко смотрит вперед, прислушиваясь к малейшему шороху со стороны неприятеля. Но там все тихо. Немцы, очевидно, как и мы, прониклись сознанием чрезвычайной важности переживаемых минут и забыли про свои светящиеся ракеты, в изобилии пускаемые ими в обычные ночи.
Про свои личные переживания в данный момент не стану говорить. В голове какая-то путаница. Святая ночь, воспоминания, война. Ни одной связной мысли не приходит в голову. Чтобы понять, что происходит с человеком в такую ночь и в такой необычной для этого обстановке, надо испытать самому. Словами не рассказать.
Потянул свежий ночной ветерок, и я хотел было залезть в свою землянку; как вдруг страшный взрыв, раздавшийся среди окружающей тишины, нарушил очрование тихой ночи. Затрещали ружейные выстрелы и предпраздничного настроения как и не бывало. Оказалось, это наши разведчики не вытерпели, подкрались к германским окопам и бросили туда ручную гранату. Немцы ответили из ружей, и в одно мгновение весь воздух наполнился отрывистым туканьем и жалобным завыванием пуль.
… час ночи. Выстрелы стали затихать. Но немцы уже не верят в наше «пасхальное» настроение, и пространство между окопами то и дело освещается светящимися ракетами.
Но вот откуда-то издалека, с левого фланга, доносится какой-то неясный шум. Постепенно приближаясь и разрастаясь, он кажется шумом морской волны. Будто где-то море выступило из берегов и гонит на нас громадный вал. В голове моментально проносится тревожная мысль: неужели атака? Но нет. Не слышно выстрелов, обычных во время атаки. Только находящиеся против нас немцы не могут еще успокоиться и изредка пощелкивают из ружей. Шум все ближе. Словно тысячи человеческих голосов тянут каждый отдельную ноту. Доносятся отдельные слова: «смерть поправ», «во гробах». Гул дошел до меня, перекатился через мою голову и понесся вправо, постепенно замирая.
Я видел, как стоявшие подле меня солдаты опустились на колени и, подняв головы кверху, запели. Как-то машинально, не владея собой, я тоже стал на колени и, внезапно охваченный порывом громко запел: «Христос воскресе из мертвых».
Каждый пел, как мог, не стройно. Но, Боже мой, что это было за пение Ночью, в сырых окопах, под аккомпанемент германских пуль.
Германцы прекратили стрельбу и, очевидно, слушали.
Мы еще пели молитвы когда опять с левого фланга до нас донеслось другое пение, громче и внятнее. Пели «Боже Царя храни». Мы подхватили. Докончили и остановились.
С руководящего левого фланга ничего не слышно. Солдаты в нерешительности. Чувствуется, что не все еще кончено, что еще нужно что-то сделать. И вот, задача разрешилась сама собой. Разом поднялись солдатсике груди и, казалось сама ночь содрогнулась от долгожданного громкого «ура». Русское «ура» всегда производит известное впечатление, но «ура» от души, от всего сердца, от избытка чувств, по всему стоверстному фронту, дружно подхваченное тысячами здоровых солдатских глоток - это нечто такое, чего невозможно описать и представить себе, не присутствуя при этом лично. В порыве энтузиазма солдаты выскакивали из окопов, бросали вверх фуражки и кричали, кричали, что было сил.
Немцы забеспокоились; видимо, стали нервничать. Забегал немецкий прожектор, ярким лучом врезаясь в ночную тьму, нащупывая подозрительные выступы и группы деревьев.
Зашипели ракеты, освещая местность через каждые 2-3 минуты. И долго еще не могли успокоиться германцы, то тем, то другим, выдавая свое беспокойство.
А наши солдаты залезли тем временем в землянки разговляться, делились впечатлениями, вспоминали «минувшие дни и битвы, где вместе рубились они».
Так мы провели святую ночь.
Сейчас ходим смотреть вывешенный германцами на их окопах белый флаг. У нас тоже повесили белую рубашку. Это в знак того, что нынешний день решено провести мирно, не стреляя друг в друга. Видно, как германские солдаты расхаживают по окопам; и наши гуляют. …………………………………………………………
Ваш Юсь.
