(no subject)
ЧТО ПРОИСХОДИТ. И ЧТО ДЕЛАТЬ
(послесловие к миссионерскому съезду)
(окончание)
Подобного рода «благословения на благословение» для наиболее стойких в вере, а также пассивность многочисленных молодежных организаций означают, что новая и активная молодежь, по большому счету, просто не нужна. Почему не нужна? Причина довольно понятна. Активность молодежи при всех огромных преимуществах имеет и серьезные оборотные стороны. За этой активностью нужно следить, нужно ее направлять, и, самое главное, нужно иметь смелость взять на себя все проблемы, связанные с этой активностью, когда где-то сделали что-то не то или не так, погорячились, прошли по краю, вышли за неизвестно кем определенные границы. Нужно не бояться ответственности, пустозвонов из блогов и прессы, нужно оплачивать собственными рейтингами риски тех, кто хочет хоть что-то делать, не боится осваивать новые форматы, нужно тратить время, силы, деньги на то, чтобы люди имели возможность реализовать себя. А для чего, когда и так все идет как надо? Проще и понятнее ведь восстанавливать храмы и приходские дома, нежели людей, удобнее и спокойнее быть прорабом, нежели учителем и воспитателем, который обязан жить по словам апостола Павла, что благовествовать есть необходимая обязанность «и горе мне, если не благовествую!» (1 Кор. 9, 16). Невольно задумаешься над тем, что справедлив вопрос, который задал один священник, глядя на своего коллегу, обносившего и без того роскошный, но безлюдный храм не менее роскошной оградой: «А когда Господь его на Страшный Суд призовет, он эту оградку Ему понесет показывать?»
Еще одна важная и существенная причина отсутствия активности это боязнь менять привычные формы работы и служения, дабы не прослыть новыми живоцерковниками, раскольниками и модернистами. Именно поэтому была и есть такая атака на православное аниме, на миссионерские литургии на Селигере, на «пригвозди свой грех», на раздачу нательных крестиков, на православные рок-клубы и многое другое, не только наше, воспринятое как покушение на сами устои веры и Церкви. Хотя, как пишет Св. Григорий Двоеслов в 41 послании к Леандру «В единой вере ничего не вредит св. Церкви разнообразность обыкновений» и «безумно было бы христианам, согласным в главных пунктах верования, разделяться между собой из-за обычаев» (Св. Поликарп Смирнский). (полезная работа на эту тему: Марков С. свящ. «О праве Церкви изменять церковные постановления, обряды и обычаи, существа веры не касающиеся». М., 1901) Но ведь речь в данном случае вообще не идет о литургических реформах. Речь идет о формах миссионерской работы, плоды которой доступны самым сложным категориям молодежи. Иными словами, о необходимости «для слабых стать слабым, чтобы приобрести слабых. Для всех стать всем, чтобы спасти во что бы то ни стало некоторых». (1 Кор. 20-22).
Однако это не убеждает. И многие из тех, от которых в приходах и епархиях напрямую зависит быть молодежной работе или нет, пойдут новые люди в храмы или нет, предпочитают согласиться с тем, что выставка православного аниме есть чуть ли не «книжная справа» Никона, грозящая соборными постановлениями, лесными гарями, Соловецким осадным сидением, нетовщиной и дыромоляйством. Проще тиснуть статью, чем вдуматься, проще запретить и разогнать (как было в Вязниках с православным рок-клубом - единственным молодежным клубом в небольшом провинциальном городке), чем постараться понять этих людей и удержать их в Церкви. Хотя «Миссионерская концепция» Русской Православной Церкви - основополагающий документ - говорит прямо и недвусмысленно: «Миссия Церкви направлена на освящение не только человека, но и тварного мира, всех сфер жизни: «Сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8, 21-23)»». Все сферы - это именно все сферы без исключений. Но, как говорил один ныне отставленный политик: «Там теория, а тут у нас практика», которую мы все прекрасно видим.
А теперь вопрос о том, почему в современных православных организациях ничего не происходит? Почему у них ничего не получается? Можно предложить, как гипотезу, один из ответов. Человек приходит куда либо для того, чтобы получить (в материальном или духовном смысле) что-то новое. То, чего у него не было. «Что Вы скажете молодому человеку, чтобы он пришел в храм? Для чего он должен туда придти?», - спросил я как то одного священника. «Чтобы спасти свою душу и получить духовные дары от Господа», - был ответ. А теперь давайте честно признаем: для большинства современных молодых людей пустой звук все разговоры о «спасении души». Молодежи не интересно спасать свою душу. Не интересно и все. Спасать кого либо или что либо вообще сейчас не модно. Им не нужны духовные дары от Господа, потому что рядом очень много осязаемых материальных даров от магазина и от Интернета. Вокруг динамика, драйв, фильмы, тусовки, книги, журналы, тысячи разнообразных форм жизни, которые легко заглушают слабый голос, призывающий в храм.
Кроме того, большинство этих людей - деятельные прагматики. Они знают, что такое маркетинг, стоимость, курс, актив, как можно ощутить прибыль или убыль, в чем конкретно выражается успех и сколько времени нужно для его достижения. Именно этим прагматизмом (порой невольным) успешно спекулируют СМИ, преподнося, например, любовь как понятную каждому, чувственно ощутимую, сиюминутную, конкретную физиологию. Именно физиологию, а не растянутое в недели и месяцы возвышенное и неуловимое «паренье эдакое», свойственное лишь оторванным от жизни длинноюбочным школьным медалисткам, одурманенным Тургеневым и Куприным.
Поэтому если эти люди и пойдут в храм, отозвавшись на призыв, то пойдут сначала за чем-то ощутимым, конкретным, понятным. За тем, чего у них в жизни нет. За новым интересным делом. За новой компанией. За новыми впечатлениями, образами, знаниями, опытом. «Если ты придешь, то…» так должна начинаться условная листовка, призывающая в храм и дальше должен идти перечень с обязательной оговоркой - что произойдет и когда именно произойдет. И лишь потом, постепенно, человек поймет, что важнее всего полноценное участие в литургической жизни и приобщение к Чаше. Очень не скоро исторгнутся первые очистительные слезы на исповеди, не вдруг за грохотом современной жизни будет услышан стук в двери сердца Того, Кто хочет войти и вечерять с тобой (Ин.14.23), совсем не сразу возникнет ощущение своей прекрасной и благополучной жизни, как «паломничества по безднам», не сразу пронзит душу острое чувство «совершеннолетия отчаяния» и «муки, всемуки быть человеком без Богочеловека Христа и радости, всерадости быть человеком с Богочеловеком Христом» (преп. Иустин Попович).
Но это мало кого волнует. Возвратимся к тому, о чем говорилось выше. Пришел в Церковь - стой на службе. Сразу. Непременно на всей. Не хочешь стоять, скучно, тяжело, непонятно, хочешь выйти, присесть, отдохнуть - «отойди от меня, сатана» (хотя еще святитель Филарет сказал известную фразу: «лучше сидя думать о Боге, нежели стоя о ногах». Да и этимология слова «седален» тоже вполне определенна). Слышал открыто такие речи от настоятелей: «Не хочет быть на службе - пошел вон». Отойдя немного в сторону, вспоминаю всенощную в храме, которую однажды на клиросе еле выдержал, поскольку сильно вымотался за день. Не чуя под собой ног, потащился в приходской дом выпить чаю, дивясь на отца Михаила, который как всегда был очень бодр на службе и речист на проповеди. Уже сидя в комнате, услышал, как распахнулась дверь и вошел отец Михаил. Думая, что никого нет, он остановился, прислонился к стене, отдышался и облегченно сказал вслух: «Ффууу. Ну, думал, никогда служба не кончится». Мне полегчало. Возвращаясь к теме, давайте представим себе истощенного дистрофика, пережившего блокаду, которому огромными половниками вливают жирный суп, а он противится. «Не хочешь есть, значит не голодный. Пошел вон». Чем кончится дело - известно. И с такой кормежкой умрет и без кормежки умрет. Дайте нищему, годами побирающемуся на вокзале, двадцать тысяч долларов. Не появится ни нового костюма, ни работы, ни снятой комнаты. Просто весь вокзал будет пьянствовать две недели, а потом все пойдет по-прежнему, не считая сотрапезников, утраченных в огне искрометного веселья. И врачи знают, что дистрофиков нужно кормить по ложечке, стараясь не переусердствовать, постепенно восстанавливая силы и волю к жизни. И социальные работники знают, что нельзя осыпать золотым дождем кого попало. Адаптация революционными методами не делается. А «нищих духом», которые отроду не переступали порога храма, почему то можно и нужно заставлять сразу часами стоять на службах, совершать сорокаминутные молитвенные правила, читать в качестве «моей первой православной книги» непременно «Лествицу» Иоанна Лествичника или «Аскетические опыты» святителя Игнатия Брянчанинова, написанные отнюдь не для новоначальных.
Один мой приятель решил первый раз в жизни пойти в храм и, пренебрегая моими советами идти на службу ненадолго, туда, где мало народу и где обычная служба, запасясь книжечкой с чинопоследованием, отправился сразу на монастырскую пасхальную. Народу была стена. Он сначала не мог войти, потом выйти, все-таки войдя, не понимал ничего, его убрали с того места, где он стоял, потому что некая бабка стояла здесь до него 30 лет как нерукотворный памятник и простоит уже до самой смерти, стиснутый, как в трамвае, он передал тысячу свечей «вон к тому образу», «к Матушке Владычице» и «в алтарь», а также горсти мелочи за ящик и, наконец, облегченно ушел, чтобы придти через долгие годы. И этот печальный опыт заставляют воспроизводить многих новоначальных.
Также отчетливо видно, что люди, активно работающие с молодежью в Церкви, вызывают настороженность и тревогу. Многие это чувствуют. Именно поэтому число таких ревнителей почти не растет. Зачем навлекать на себя подозрения в обновленчестве и давать пищу антицерковным маргиналам. С другой стороны есть оправдание, что, некогда де, этим заниматься, еще не все храмы восстановлены. Однако надо помнить, что с момента падения СССР прошло 20 лет и больше невозможно оправдываться тем, что некогда, что Церковь занята восстановлением храмов и возрождением литургической жизни. Большинство храмов уже в приличном состоянии, руин все меньше, но миссионеров больше не становится. Имена все те же. Вспомним игумена Сергия (Рыбко), которого в чем только ни обвиняли и который работает с музыкантами, неформалами, всеми, кто приходит (помню долгую и убедительную беседу отца Сергия с чеченцами на Селигере). Последнее подтверждение - его не пригласили на Миссионерский съезд в ноябре этого года в Москве (вернее, пригласили на официальную часть, где не надо говорить, а надо слушать). А если не пригласили его, как и многих других, то это значит, что на этом съезде не хотели, чтобы что-то менялось. Те, кто подписывал резолюцию съезда, могли смело воскликнуть, следуя историческим примерам: «Итак, мы ничего не сделали!» Идем далее. Иеромонах Макарий (Маркиш), блестящий, опытный полемист, автор книг, редактор сайта, также работающий со всеми, нередко вызывает снисходительную усмешку. Отец Андрей Кураев, автор десятков трудов, учебника по ОПК, один из лучших проповедников, полемистов и лекторов наших дней, имеющий огромный форум, больше востребован в светской аудитории, нежели в церковной. Есть отец Всеволод Чаплин, охотно и искренне поддерживающий любую миссионерскую активность или, если позволяет время, даже участвующий (акция «Мы называем себя православными, а надо ими быть»). Есть отец Артемий Скрипкин из Петербурга, есть профессор А.И.Осипов и круг замкнулся (кто-то может добавить еще имена, но принципиально картина не изменится). К сожалению, ушел из жизни очень активный и деятельный миссионер отец Даниил Сысоев. Многие даже если и хотят, то им не дают. Помню, с какими трудами, с письмами от Общественной Палаты я вырывал на Селигер, к молодежи, руководителя Молодежного отдела Владимирской епархии (!) архимандрита Зосиму (Шевчука).
Признает ли их труды, попечения и усилия церковная общественность и не только? Принимает ли их? С трудом. Как пилюлю - сморщившись. В том же журнале «Фома» с кем только ни читал я интервью и о ком только ни видел материалы, украшенные огромными портретами, включая агрессивно антирелигиозных маргиналов типа Кормильцева или максимально, эталонно беспринципного лимоновца Быкова. Не видел только больших, адекватных понесенным трудам, материалов о тех, кто выше и об их проектах. А ведь это журнал «для сомневающихся». Один раз за все годы встретил там суше некуда скромный, чрезвычайно осторожный материал о Селигере - одном из самых масштабных миссионерских проектов, где все указанные выше люди были не по одному разу. В других церковных СМИ не было и этого и ни одно церковное СМИ Селигер никогда не посещало («Фому» приглашаем ежегодно), а если и посещало, то боязливо не писало, как, например, «Наследник». Но речь не только о Селигере. Речь вообще о любых ярких проектах, выходящих за традиционные рамки «воцерковления», о которых никто ничего не знает. Зато о таких проектах охотно пишут другие церковные СМИ и совсем в другом ключе. Возьмите «Благодатный огонь» или «Нескучный сад». Последний устами совершенно беспомощного и безграмотного журналиста пытался любой ценой вырвать из меня признание в том, что наши православные акции имеют ярко выраженную политическую составляющую. Его больше не интересовало вообще ничего. Там же пытались вывернуть наизнанку православное аниме, в качестве «обличения» поместив фотографию со стояния у храма Христа Спасителя, где эмо и готы (!) (замечательные, искренние, с очень открытыми сердцами парни и девушки, приехавшие аж из Екатеринбурга) держат плакат «Мы - Церковь будущего».
Так отчего ряды этих миссионеров будут умножаться? Кто пойдет за ними, понимая, что наживет кучу проблем, но никто не возьмет на себя риск поддержать и открыто объединить усилия, потому что один-два заказных интернет-маргинала могут выразить свое недовольство. В результате, кстати, эти интернет-маргиналы, на которых можно было бы вообще не обращать внимания, успешно навязывают свою повестку дня и по сути иногда добиваются своих целей.
Еще одна проблема в том, что молодежные миссионерские проекты оказываются очень привлекательными для множества околоцерковных сомнительных личностей, возглавляющих или создающих какие-то неведомые «отделы» «общества», «кружки» и «клубы». Подобно отцу Федору из «12 стульев», обитавшему последние дни на скале, «как они туда попали и чем живут неизвестно», плодов с их основного места работы никто не вкушал, они очень склочны, все время дерутся, обзываются и делят между собой Церковь. Но зато они очень активны в Интернете. Нередко у них весьма яркое, выразительное прошлое и настоящее (то фашистская НБП, то дугинисты, то националисты, то откровенные псевдолиберальные белковские маргиналы, зарабатывающие параллельно своей «церковной» работе антироссийскими статейками на оппозиционных сайтах) от которого они не торопятся отказываться, поскольку не знают, как повернется дело. Притягательность чужих молодежных миссионерских проектов для них понятна. Современное активное миссионерство экспериментирует с новыми формами и форматами проповеди, работает «вживую», без «фанеры», что, с одной стороны, неизбежно дает простор консервативной критике, а с другой притягивает тех самых маргиналов, которые таким образом оправдывают свое нежелание в целом жить в тех традиционных, догматических и канонических границах, которые устанавливает Церковь. Попробуй прикрикни на них и сразу получишь пулю в виде скандала из-за того, что зажимают «новаторов» и не дают свежей крови весело играть в жилах застарелого организма.
Поэтому на любых молодежных миссионерских и вообще публичных мероприятиях, как правило, эта публика играет роль тех самых бактерий, которые как только попадают в чистый продукт, то он немедленно скисает. Они летают, по выражению Аввакума, «яко жюки мотылные» с мероприятия и паки на мероприятие ради собственного пиара, раздают интервью (на их скандальность хорошо липнут СМИ), советуют, руководят, в общем, всячески «поддерживают и одобряют». И если организаторы акции не очень разбираются в особенности их психологии и поведения, то миссионерское или просто церковное молодежное мероприятие быстро становится частным делом сего назойливого и липучего «помощника», который, испортив все, что можно, удаляется в свой ЖЖ отчитываться о проделанной работе. Помню, как, невзирая на вопли и угрозы, мы, сменив чувство локтя на чувство колена, выталкивали со стояния у храма Христа Спасителя этих приблудных околоцерковных «активистов».
Еще одна проблема, связанная с этой категорией людей, состоит в том, что они охотно «подхватывают» миссионерские предложения и идеи, инициированные кем-либо из церковного руководства, и начинают их «воплощать». «Буйный ветер вдохновенья власы подъемлет на челе» и вот уже услужливый дурак становится опаснее врага. Только прозвучало предложение открыть православный клуб, а они уже его нашли и «открыли». Только высказана инициатива «православных молодежных дружин», а уже через пару часов зашагала по стогнам града «молодежная» дружина, один вид которой вызывает смех, ужас и желание подать копеечку. Но поскольку опять же в основе всех их действий лежит пиар, то есть субстанция скоропортящаяся, клуб «работает» пару часов, чтобы нащелкать фоток для ЖЖ, «дружина» рассосалась навсегда сразу после общения с журналистами и т.д. При этом главное, что они упомянуты. То, что хорошее дело выставлено на посмешище, им уже неинтересно. А в сухом остатке получаем ассоциации «миссионер=маргинал», которым серьезное дело не под силу.
Теперь опять к теме молодежной работы. Можно ли научиться эффективно работать? Можно. Но беда в том, что не хотят учиться работать иначе, хотя примеров и форм эффективной работы с молодежью накоплено за последние годы (прежде всего у светских молодежных организаций) сотни. Не только накоплено, но переработано и усвоено, созданы курсы для обучения, программы, методички, однако они ни разу не были востребованы церковными организациями ни в каком виде. Простой пример. Этим летом по моему предложению профессиональными методистами из «Росмолодежи» и «Высшей школы управления» был создан «Учебно-методический комплекс по курсу «Технология создания социальных проектов для молодежных лидеров православных приходов». Start up проекта. Рабочая тетрадь». Была презентация рабочей тетради на Селигере, мы ее раздавали и просили обращаться, если нужны специалисты в епархиях. Реакции не последовало. Не нужно. И это не единственный пример. Есть технологии создания организаций, достижения целей, современного обучения православных лидеров, современные учебники ОПК, курсы по переподготовке преподавателей, есть интерактивные курсы обучения и т.д. Но «мишенькин совет лишь попусту пропал». Вместо этого бесконечно тиражируются провалы и неудачи, лишь бы не «связываться». Вспоминается, как на одном совещании рассматривался вопрос о том, почему на большое церковное мероприятие не пришла молодежь (то есть пришло обычных условных 100 человек от 90 организаций) и как сделать так, чтобы на следующее мероприятие она пришла. Встал представитель одной из таких организаций и сказал: «Я понимаю, в чем дело. В прошлом году мы напечатали и раздали 100 тысяч листовок, но этого оказалось недостаточно». «Так что вы собираетесь делать в этом году, чтобы изменить ситуацию?» - с надеждой обратил к нему взор руководитель совещания. «Мы напечатаем 400 тысяч листовок», - убежденно, на полном серьезе ответил креативщик. Как тут не вспомнить анекдотического колхозного председателя, у которого ежегодно возрастающие посевы конопли все равно сжирала «проклятая тля» и он решил посеять конопли в 10 раз больше «и нехай подавиться цей довгоносик».
Все это было бы смешно…
Все плохо? «Увы нам, уже погибаем»? Конечно, нет. Безвыходным положением мы называем то, выход из которого нам не нравится. Нравится он или не нравится, но выход есть. И даже не один.
Вернемся к тому, о чем уже говорилось. Итак, что делать. Прежде всего, для новообращенных сделать богослужение завершающим этапом. К нему человека необходимо вести постепенно, давая возможность применить при храме, в прихрамовом пространстве свои самые разнообразные таланты, реализовать свои желания и потенциал. Но для этого должны быть условия и возможности, различные формы прихрамовой работы, которых сейчас нет. Или они опять сугубо церковные. Фильмы - только духовного содержания и о Церкви и праведниках. Песнопения - только из богослужебных сборников. Лекции - только о Церкви и духовной жизни. Встречи - только со священниками. В итоге переход от светской культуры к духовной, от одних форм жизни к другим отсутствует. Результат очевиден. Помню, как на акциях «Помни день субботний» мы собирали на улицах молодежь и вели в храм ненадолго, на 30-40 минут, выводили отдохнуть, потом заводили снова, потихоньку объясняя, что происходит. С настоятелем предварительно договаривались, что стоять будем в притворе, чтобы никому не мешать ни объяснениями, ни входами-выходами. Потом беседовали, брали телефоны, звонили, вновь приглашали. Так же на Селигере вечернее общее молитвенное правило совершалось сначала в сильно сокращенном виде (оставлялись лишь самые понятные молитвы) и лишь постепенно к нему добавлялись другие, более сложные, молитвы, чтобы люди привыкали постепенно. Ведь это понятно. Но, к сожалению, не всем. Можно это делать? Можно. Можно сделать так, чтобы богослужение стало понятным, чтобы на него хотели придти? Можно. Помимо миссионерских литургий с объяснениями, которые уже известны, можно служить молебны для учащихся перед началом учебного года и по его окончании и анонсировать их в ближайших школах и ВУЗах? Можно. Можно служить особые молебны для тяжко болящих, для пострадавших, для любых других, кто хочет обратиться с просьбой ко Господу и направлять эту энергию отчаяния в литургическое русло? Можно.
Можно ли сделать приход центром интересной, эффективной работы? Можно. Святейший патриарх Кирилл на последнем Миссионерском съезде прямо говорил, что «в первую очередь, местом приложения миссионерских усилий должен быть приход. Речь идет о том, чтобы в каждом приходе … работали образовательные, социальные, молодежные программы. К этим направлениям я бы добавил, конечно, и миссионерскую деятельность. Пока у нас не будет совершенно конкретных задач, которые мы можем сформулировать и поставить перед людьми, у нас не будет и работы». Приходы должны выйти за пределы сугубо церковной работы, люди, работающие на приходах, должны сделать так, чтобы за решением любого вопроса человек мог идти на приход, в храм. Вышло новое постановление правительства о пенсиях, о льготах, о каких-то социальных новациях. Можно собрать окрестных пенсионеров именно при храме и разъяснить им, что происходит и как к этому относиться не только с точки зрения гражданской, но и с точки зрения Евангелия? Можно. И так можно разъяснять любые вопросы. Вышел новый фильм. Можно бесплатно показать его при храме, а потом обсудить? Можно. Можно открыть детский магазин? Можно. Можно открыть любую студию - от рок-клуба до современного театра? Можно. Можно завести порядок, чтобы молодые люди дежурили в храме и разъясняли молодым, что происходит и как себя вести, чтобы оттолкнуть пресловутую «костлявую руку», которая выпихивает их из храма из-за цвета юбки или высоты каблуков? Можно. Можно сделать так, чтобы за любым вопросом, с любой проблемой человек бежал в храм? Можно. Но для этого нужно привлечь и удержать людей, платить им, поддерживать их, осваивать новые технологии.
Можно обучать? Есть ли технологии? Можно и обучать и технологии есть. Их можно предлагать к использованию. Но для этого опять же нужно платить методистам, технологам и педагогам, нужно позаботиться о помещениях и времени для них, нужно согласиться с тем беспокойством и неудобствами, которые они могут создать. Можно проводить яркие, интересные, молодежные уличные акции? Можно. Есть технологии, методика, возможности. Все есть. Нужно только желание, поддержка, соработничество и все получится. Если есть проблемы, их нужно решать. И решать быстро. Со времени интронизации Святейшего патриарха Кирилла, когда впервые была поднята тема молодежи, прошло почти два года, но ничего принципиально не изменилось в работе с молодежью. Многие из тех, кто очень на эти перемены надеялся, начинают уставать и разочаровываться. Этого нельзя допустить, потому что «кто сгорел, того не подожжешь». Декларациями уже ничего нельзя решить (а декларация последнего миссионерского съезда опять была ни о чем), нужно работать. Нужно идти к людям, нужно непрестанно говорить, как призывал апостол Павел в послании к Тимофею, нужно помнить слова «О, вы, напоминающие о Господе! Не умолкайте!» (Ис. 62:6).