НАРОДНЫЙ АРИСТОКРАТ… Беседа с Жаном Пиа
Лоран Мюлайзен: Что требует от актера роль Фигаро?
Жан Пиа: Первое требование - знать жизнь Бомарше! Без этого невозможно сыграть Фигаро. Второе - это симпатичная внешность, ирония и улыбка. Можно отождествлять себя с персонажем, как это делал Бернар Тапи, например! Жизнь Бомарше - это неиссякаемая страсть к работе, женщинам и авантюрам. Не то чтобы он был авантюристом, но он бросался в дело, потому что в него верил; он стал издавать Вольтера, поскольку был убежден в значимости Вольтера. Точно так же он стал помогать повстанцам в Америке. Однако и в этом деле, несмотря на идеализм, он никогда не забывал о своей пользе.
Говорят, что Фигаро убивает монархию - ну да, Людовик XVI действительно хотел запретить пьесу - но абсурдно видеть в Бомарше просто революционера. Он чувствовал пульс третьего сословия, пульс революции, и это - содержание пьесы. Бомарше революционер по своим поступкам, но не по своим убеждениям.
Лоран Мюлайзен: Первый раз вы сыграли Фигаро в «Севильском цирюльнике», и выучили эту роль - очень большую - за пять дней…
Жан Пиа: Сначала у меня не было стремления поступить в Комеди-Франсез, не больше, чем в Консерваторию, я в этом не особенно разбирался. Когда я учился в средней школе, то немного занимался театром - «Стук» и «Лекарь поневоле» - но не больше; скорее, это театр меня выбрал, чем я его. Я нуждался в пропитании, и один друг привел меня в антрепризу. Я был принят. И вот как я начал 2 января 1944 года заниматься актерским ремеслом, так больше не останавливался. Ролан Пьетри, будущий постоянный режиссер Ануйя, в Консерватории попросил меня подготовить первую сцену из «Севильского цирюльника». И случилось так, что Робер Манюэль сломал ногу, и мне предложили заменить его через пять дней. А ведь я готовил только первую сцену «Цирюльника»! Я согласился, выучил роль и сыграл. И только потом действительно открыл ее богатства…
Лоран Мюлайзен: Как вы выстраивали роль?
Жан Пиа: В герое много веселости, много плутовства, и я приступил к роли абсолютно неосознанно! В общем, я открыл Бомарше после того, как сыграл. Десять лет спустя, играя Фигаро в «Женитьбе», я лучше понял своего героя. Андре Брюно, старейшина Комеди-Франсез, однажды, сам того не подозревая, дал мне ключ. Он сказал: «Ты слишком вежлив с текстом», этим он хотел сказать: ты играешь стильно, но слишком строго, тебе недостает жизни. Это замечание было мне очень полезно. Другие ключи я постепенно находил опытным путем... Что существенно для Фигаро, это ритм. Найти нужную веселость, не теряя уважения к требованиям классической литературы. У меня есть определенное актерское мастерство, но тогда я не брал эту планку; мастерство воспитывается годами. Ведь быстрая речь - это еще не ритм.
Лоран Мюлайзен: Роль Фигаро - это веха в карьере актера? Она помогла вам в работе над другими ролями?
Жан Пиа: Я считаю, да. Поскольку она уже требует необходимого мастерства. Надо не только сесть на коня, но и крепко держаться в седле. Этого требует ритм персонажа и веселость пьесы - она называется все-таки «Безумный день» - не надо забывать о ее насыщенности. И никогда не забывайте о легкости, когда играете эту роль.
Лоран Мюлайзен: Каких еще персонажей «Женитьбы Фигаро» вы хотели бы сыграть?
Жан Пиа: Графа, конечно… Я никогда не играл Базиля! Это не мое «амплуа». Хорошо, что автор - основа всего, потому что все персонажи «Женитьбы» - ее герои… Все они здоровые, все живые.
Лоран Мюлайзен: Согласны ли вы с мнением, что «Женитьба Фигаро» феминистская пьеса?
Жан Пиа: Во всяком случае Бомарше был сторонником феминизма, хотя и не произносил этого слова, которое тогда не употреблялось! Когда я ставил пьесу, то частично восстановил реплики Марселины в 4-м акте, которые Бомарше сократил. Бомарше обожал женщин. Он защищал их. Он рисовал их восхитительно. Они живые, из плоти и крови. Они современны любой эпохе.
Лоран Мюлайзен: Вернемся к вопросу о том, что надо знать жизнь Бомарше, чтобы сыграть Фигаро…
Жан Пиа: До того, как этим заняться, я инстинктивно понял главное: Фигаро не уступит никогда. Единственная минута уныния, монолог, где он «смиряется», но потом он выпрямляется, он снова на коне - всегда. Позже меня заинтересовала жизнь автора. Тогда я обнаружил, что мне близок этот человек. У Бомарше есть дар сочувствия, физическая сила, прямой взгляд, необходимая «маскулинность» … Это живая связь сквозь годы, контакт с персонажем. В тексте монолога, особенно там, где речь идет о магометанских владыках, он очень современен… Когда я играл эту роль, я не оценил всей ее значимости.
Лоран Мюлайзен: В предисловии Бомарше написал, что Фигаро «наиболее смышленый человек своей нации»…
Жан Пиа: Это так! Он говорит со знанием дела. В Фигаро есть чрезмерное упование на удачу, желание достичь всех возможных благ. Таким же был и Бомарше, пока не повзрослел и не получил общественное признание. Сила сочувствия, которой он оживляет своего персонажа, удваивается, становится огромной: это творческий метод… Он позволяет достичь успеха и исправить безнадежную ситуацию… «Здесь ничего нет просто так», говорил я Бернару Тапи. Что повредило Бомарше, это приобретение особняка прямо рядом с Бастилией, выставление напоказ роскоши и богатства… Сегодня его, несомненно, привлекли бы к ответственности за присвоение общественного достояния!
Лоран Мюлайзен: Конечно, Фигаро человек находчивый, оптимист, и, однако, он бывает мрачен…
Жан Пиа: Когда он недоумевает в монологе, видишь человека, страдающего от любви, он считает - ошибочно - что Сюзанна ему изменила. Это уязвимость, когда он говорит, что женщина, которую он любит, изменяет. Он сомневается. Это сомнение делает Фигаро живым, человечным. Это не маски и бергамаски. Это «настоящий человек», в нем все - плутовство, сила, а также слабость. Но он никогда не жалеет самого себя; когда он говорит о тюрьме - и Бомарше вместе с ним - он не говорит, что это несправедливо, он говорит о совершившемся факте. Точка. Это идея справедливости, признание «народности». В этом смысл реплики «Если вы сильный мира сего, думаете, что и разумом сильны?» Бомарше протестует громко и сильно. Так он защищает класс, к которому принадлежит. Хорошо называться де Бомарше, прекрасно, что ты не Карон. В нем смешивалось тщеславие и чувство справедливости. Такое вот простонародное изящество…
Жан Пиа родился в 1924 году. В возрасте двадцати трех лет он поступил в Комеди-Франсез и через год сыграл Фигаро в «Севильском цирюльнике» (режиссер Pierre Dux), роль, которую он играл на протяжении многих лет также и в спектакле «Женитьба Фигаро», который в 1959 году экранизировал Jean Meyer. В 2004 году Жан Пиа опубликовал книгу «Beaumarchais, un intermittent du spectacle».
Les Nouveaux Cahiers de la Comedie-Francaise, septembre 2007.
Жан Пиа: Первое требование - знать жизнь Бомарше! Без этого невозможно сыграть Фигаро. Второе - это симпатичная внешность, ирония и улыбка. Можно отождествлять себя с персонажем, как это делал Бернар Тапи, например! Жизнь Бомарше - это неиссякаемая страсть к работе, женщинам и авантюрам. Не то чтобы он был авантюристом, но он бросался в дело, потому что в него верил; он стал издавать Вольтера, поскольку был убежден в значимости Вольтера. Точно так же он стал помогать повстанцам в Америке. Однако и в этом деле, несмотря на идеализм, он никогда не забывал о своей пользе.
Говорят, что Фигаро убивает монархию - ну да, Людовик XVI действительно хотел запретить пьесу - но абсурдно видеть в Бомарше просто революционера. Он чувствовал пульс третьего сословия, пульс революции, и это - содержание пьесы. Бомарше революционер по своим поступкам, но не по своим убеждениям.
Лоран Мюлайзен: Первый раз вы сыграли Фигаро в «Севильском цирюльнике», и выучили эту роль - очень большую - за пять дней…
Жан Пиа: Сначала у меня не было стремления поступить в Комеди-Франсез, не больше, чем в Консерваторию, я в этом не особенно разбирался. Когда я учился в средней школе, то немного занимался театром - «Стук» и «Лекарь поневоле» - но не больше; скорее, это театр меня выбрал, чем я его. Я нуждался в пропитании, и один друг привел меня в антрепризу. Я был принят. И вот как я начал 2 января 1944 года заниматься актерским ремеслом, так больше не останавливался. Ролан Пьетри, будущий постоянный режиссер Ануйя, в Консерватории попросил меня подготовить первую сцену из «Севильского цирюльника». И случилось так, что Робер Манюэль сломал ногу, и мне предложили заменить его через пять дней. А ведь я готовил только первую сцену «Цирюльника»! Я согласился, выучил роль и сыграл. И только потом действительно открыл ее богатства…
Лоран Мюлайзен: Как вы выстраивали роль?
Жан Пиа: В герое много веселости, много плутовства, и я приступил к роли абсолютно неосознанно! В общем, я открыл Бомарше после того, как сыграл. Десять лет спустя, играя Фигаро в «Женитьбе», я лучше понял своего героя. Андре Брюно, старейшина Комеди-Франсез, однажды, сам того не подозревая, дал мне ключ. Он сказал: «Ты слишком вежлив с текстом», этим он хотел сказать: ты играешь стильно, но слишком строго, тебе недостает жизни. Это замечание было мне очень полезно. Другие ключи я постепенно находил опытным путем... Что существенно для Фигаро, это ритм. Найти нужную веселость, не теряя уважения к требованиям классической литературы. У меня есть определенное актерское мастерство, но тогда я не брал эту планку; мастерство воспитывается годами. Ведь быстрая речь - это еще не ритм.
Лоран Мюлайзен: Роль Фигаро - это веха в карьере актера? Она помогла вам в работе над другими ролями?
Жан Пиа: Я считаю, да. Поскольку она уже требует необходимого мастерства. Надо не только сесть на коня, но и крепко держаться в седле. Этого требует ритм персонажа и веселость пьесы - она называется все-таки «Безумный день» - не надо забывать о ее насыщенности. И никогда не забывайте о легкости, когда играете эту роль.
Лоран Мюлайзен: Каких еще персонажей «Женитьбы Фигаро» вы хотели бы сыграть?
Жан Пиа: Графа, конечно… Я никогда не играл Базиля! Это не мое «амплуа». Хорошо, что автор - основа всего, потому что все персонажи «Женитьбы» - ее герои… Все они здоровые, все живые.
Лоран Мюлайзен: Согласны ли вы с мнением, что «Женитьба Фигаро» феминистская пьеса?
Жан Пиа: Во всяком случае Бомарше был сторонником феминизма, хотя и не произносил этого слова, которое тогда не употреблялось! Когда я ставил пьесу, то частично восстановил реплики Марселины в 4-м акте, которые Бомарше сократил. Бомарше обожал женщин. Он защищал их. Он рисовал их восхитительно. Они живые, из плоти и крови. Они современны любой эпохе.
Лоран Мюлайзен: Вернемся к вопросу о том, что надо знать жизнь Бомарше, чтобы сыграть Фигаро…
Жан Пиа: До того, как этим заняться, я инстинктивно понял главное: Фигаро не уступит никогда. Единственная минута уныния, монолог, где он «смиряется», но потом он выпрямляется, он снова на коне - всегда. Позже меня заинтересовала жизнь автора. Тогда я обнаружил, что мне близок этот человек. У Бомарше есть дар сочувствия, физическая сила, прямой взгляд, необходимая «маскулинность» … Это живая связь сквозь годы, контакт с персонажем. В тексте монолога, особенно там, где речь идет о магометанских владыках, он очень современен… Когда я играл эту роль, я не оценил всей ее значимости.
Лоран Мюлайзен: В предисловии Бомарше написал, что Фигаро «наиболее смышленый человек своей нации»…
Жан Пиа: Это так! Он говорит со знанием дела. В Фигаро есть чрезмерное упование на удачу, желание достичь всех возможных благ. Таким же был и Бомарше, пока не повзрослел и не получил общественное признание. Сила сочувствия, которой он оживляет своего персонажа, удваивается, становится огромной: это творческий метод… Он позволяет достичь успеха и исправить безнадежную ситуацию… «Здесь ничего нет просто так», говорил я Бернару Тапи. Что повредило Бомарше, это приобретение особняка прямо рядом с Бастилией, выставление напоказ роскоши и богатства… Сегодня его, несомненно, привлекли бы к ответственности за присвоение общественного достояния!
Лоран Мюлайзен: Конечно, Фигаро человек находчивый, оптимист, и, однако, он бывает мрачен…
Жан Пиа: Когда он недоумевает в монологе, видишь человека, страдающего от любви, он считает - ошибочно - что Сюзанна ему изменила. Это уязвимость, когда он говорит, что женщина, которую он любит, изменяет. Он сомневается. Это сомнение делает Фигаро живым, человечным. Это не маски и бергамаски. Это «настоящий человек», в нем все - плутовство, сила, а также слабость. Но он никогда не жалеет самого себя; когда он говорит о тюрьме - и Бомарше вместе с ним - он не говорит, что это несправедливо, он говорит о совершившемся факте. Точка. Это идея справедливости, признание «народности». В этом смысл реплики «Если вы сильный мира сего, думаете, что и разумом сильны?» Бомарше протестует громко и сильно. Так он защищает класс, к которому принадлежит. Хорошо называться де Бомарше, прекрасно, что ты не Карон. В нем смешивалось тщеславие и чувство справедливости. Такое вот простонародное изящество…
Жан Пиа родился в 1924 году. В возрасте двадцати трех лет он поступил в Комеди-Франсез и через год сыграл Фигаро в «Севильском цирюльнике» (режиссер Pierre Dux), роль, которую он играл на протяжении многих лет также и в спектакле «Женитьба Фигаро», который в 1959 году экранизировал Jean Meyer. В 2004 году Жан Пиа опубликовал книгу «Beaumarchais, un intermittent du spectacle».
Les Nouveaux Cahiers de la Comedie-Francaise, septembre 2007.