Чашка кофе по-богемски
Мне кажется, любой блог, существующий достаточно долгое время и обладающий своим лицом, можно представить в виде некоего здания или сооружения. Один превращает свой журнал в конгресс-холл для проведения научных конференций, другой - в скит, где собираются сектанты, третий - в строчащее новости телеграфное агентство, четвёртый - в партийную ячейку, пятый - в обшитую подушками палату буйнопомешанного (да, есть ведь и такие блоги, где в постах ведётся напряжённая политическая борьбa, звучат призывы к вооружённому восстанию, льётся кровь и проиcxодят другие чрезвычайные события, а среднее количество коммeнтариев столь бурной жизнедеятельности равняется нулю).
Среди посетителей "Богемских манускриптов" некогда появлялся юзер halb_liter- коммунист и советофил. Казалось бы, человеку его взглядов абсолютно нечего делать в подобном месте. Но товарищ Поллитра утвержал, что приходит сюда по тем же соображениям, по которым врач идёт в чумной барак. Кстати, я давно не видел этого доктора. Думаю, он спился (а что ещё можно думать о человек с таким никнеймом?).
Не могу сказать, что страдаю от потери данного собеседника. Здесь достаточно многолюдно и без Поллитра. "Богемским манускриптам" на днях исполнилось четыре года, а количество их читателей приближается к двум с половиной тысячам. Эти обстоятельства заставили меня задуматься: в каком качестве видят мой журнал те, кто не считают его чумным бараком?
Сам я когда-то задумывал этот блог как подобие клуба для небольшого количества людей весьма правых взглядов, которые усядутся в честерфилдские кресла и будут обсуждать английские интриги, исторические фальсификации да судьбы погибших сто лет назад империй. Однако получилось по-другому. Ситуация не то, чтобы вышла из под контроля, но стала развиваться по иному сценарию.
Сегодня "Богемские манускрипты" напоминают мне не клуб для своих, а традиционное пражское кафе. Что-то вроде "Лувра", "Славии" или "Империала".
Выбор блюд в кафе всегда бывает куда меньшим, чем в ресторане. И я ограничил выбор тем своего журнала семнадцатью заявленными в профайле интересами и шестнадцатью более или менее соoтветствующими им тэгами. Профайл в данном случае играет роль меню, вывешенного перед входом в заведение, а тэги - это меню, лежащее на столике.
Пражские кафе демократичны и доступны самой разной публике. Недавно, приглядевшись к обедавшим в "Лувре" людям, я заметил среди них местную звезду телесериалов, а чуть дальше - компанию молодых американок (вполне возможно, поселившихся в Праге на год-другой, чтобы собрать материалы для монографии о Кафке или для романа о Големе). Столик между ними занимал человек, явно одевающийся в секонд-хенде. Он чувствовал себя не хуже других. Ведь в большинстве пражских кафе можно пообедать за 10-15 €. В "Лувре" за эти деньги официант подаст вам суп и кофе, а повар лично принесёт второе блюдо, чтобы вы видели, кто его готовил. И я стараюсь выйти навстречу каждому гостю, кем бы он ни был. А мой актуальный бан-лист состоит всего из 3 (трёх) никнеймов, чего практически не бывает в блогах, затрагивающих политическую тематику.
Возникшая в 1863 году "Славия" была впоследствии перестроена в стиле ар-деко, интерьер "Лувра" выдержан в стиле ар-нуво, "Империал" сочетает ар-деко с элементами кубизма. И я считаю, что это были последние стили архитектуры и дизайна, эстетически приемлемые для благонамеренных людей консервативных воззрений.
В пражских кафе Золотого века можно было встретить великих людей. В "Славии" сиживали Дворжак, Сметана и Рильке, в "Лувре" - Эйнштейн и Чапек, в "Империале" - Яначек и Кафка (впрочем, последний бывал едва ли не во всех пражских кофейнях). И у меня иногда появляются люди, визит которых составил бы честь любому журналу.
Хотя кафе - всего лишь место, где люди собираются выпить кофе и поговорить, коммунисты видели в этих заведениях угрозу своему режиму. "Империал" в 1948 году отобрали у его законных владельцев и отдали социалистическим профсоюзам (приведшим легендарное место в такое состояние, что его перестали указывать в туристических путеводителях). Поскольку "Лувр" расположен рядом с Национальным театром и Академией наук, а братья Чапеки в 1925 году основали здесь чешский ПЕН-клуб, комми справедливо рассудили, что тут будет базироваться оппозиция их власти, и закрыли заведение совсем уж советским способом - с революционным выбрасыванием мебели из окон. В итоге центром диссидентского движения стала расположенная на той же улице "Славия". "Лувр" был восстановлен в 1992, "Империал" удалось отреставрировать только в 2005, и их администрация демонстрирует совершенно однозначное отношение к прошлому режиму. Я отношусь к нему точно так же, а слово Реставрация ласкает мой слух
На официальных страницах "Лувра", "Империала" и "Славии" присутствует стандартная рубрика "О нас написали". И я люблю читать высказывания других юзеров о себе. Самое смешное, что есть люди, у которых сам феномен пражских (венских, будапештских, парижскиx etc) кафе вызывает отторжение. Обычно они весьма негативно относятся и ко мне. Например, сестра наша во Христе yu_sinilga, прежде не раз презрительно отзывавшаяся о моих опытах в области ресторанной критики, недавно высказала идею, дословно повторяющую призывы самых одиозных режимных пропагандистов: отправить ув. krylov'a на ПМЖ в Прагу, "к богемикам" : http://yu-sinilga.livejournal.com/135995.html?thread=3097403#t3097403 . Кстати, я не первый раз встречаю использование моего никнейма в качестве нарицательного имени. Например, чуть раньше милейшая everlasting_cat , узнав, что в "Госпоже Бовари" есть крамольный по её меркам пассаж, принялась обзывать Густава Флобера "богемиком": http://sienne-hiver.livejournal.com/114718.html?thread=1322270#t1322270
Богемик же, между тем, начал полистывать материалы научной конференции "Масарик, Россия и Европа", прошедшей в 1997 году в Праге под эгидой президента Гавела. Профессор славистики из краловеградецкого университета Олдржих Рихтерек написал в комментариях к собственному выступлению:
"Каждый, кто подробно знаком с менталитетом русских людей, подтвердит наличие у них непонятного для нас интереса к внутреннему миру другого человека и удивительного "сочувствия", некоего естественного чувства "сопереживания". В качестве примера приведём типичный для русских поиск компании в поезде, в зале ожидания, в ресторане и т.д. Как правило, русский инстинктивно к кому-нибудь подсаживается, в то время как чех ищет место, где может сидеть один. Естественно, эта особенная черта русского характера подвергается испытаниям и деформациям, особенно в периоды социальных травм и борьбы за выживание, когда на первый план выступаeт эгоистичный инстинкт "сильных локтей". Я имею в виду, например, сцены из очередей за дефицитными товарами и основными продуктами в недавнем прошлом, и тот парадокс, что социальная система, декларировавшая некую теоретическую "товарищескую" любовь к ближнему, в ХХ веке обрекла целые поколения русских на отчаянно индивидуалистичное и эгоистическое стремление достичь хотя бы части тех стандартов жизни, которые спорадически просвечивали сквозь "щели в железном занавесе" и ставили под сомнение официальные тезисы о достижении всеобщего благосостояния".
Тезисы профессора Рихтерека напомнили мне одну историю. Точнее, они напомнили много историй, одну из которых мне захотелось рассказать.
Однажды в студенческие годы (думаю, это было в 88 или 89-ом) я ужинал с компанией друзей в каком-то отнюдь не первосортном питерском заведении (кажется, в шашлычной на Разъезжей улице). Шалман был битком набит людьми, и официант подсадил к нам за столик человека, оказавшегося мичманом советского ВМФ. Мы познакомились, обменялись телефонами. Прошло года два. Я снова был в разъездах, а когда вернулся в родной губернский город N, матушка рассказала, что в моё отсутствие к нам приезжал какой-то мой друг, моряк из Питера. Он остановился у нас дня на три, сделал свои дела в N и улетел обратно в Питер. В те времена мошенников и воров было несколько меньше, чем сейчас, и мои добросердечные и старомодые родители иногда пускали переночевать даже совсем незнакомых людей. Отец всю жизнь ездил по командировкам, и его тоже часто вырyчали незнакомые люди в разных городах.
Подобных случаев в моей жизни было довольно много. Их часто называют проявлением русского менталитета, следованием русским культурным кодам и т.п. словами. Я же думаю, что это всего лишь способ выживания в стране с неразвитой ифраструктурой. В шашлычной на Разъезжей просто не хватало мест, а в губернском городе N ощущался недостаток гостиниц. Сам по себе я - случайно встреченный в какой-то дыре студент - был совершенно не нужен этому мичману (равно как и он мне).
Eсли честно, у меня ни разу жизни не возникло желания подсесть к кому-нибудь в поезде или в ресторане.
Поэтому я так ценю бытовую культуру страны, где никто ни к кому не подсаживается и не проявляет излишнего интереса к его внутреннему миру. И где люди предпочитают встречаться со своими друзьями в кафе, а не дома.
Думаю, и мой журнал пользуется определённой популярностью именно в силу того, что представляет собой виртуальный аналог пражского кафе. Ведь пражские (венские, будапештские, парижские etc) кафе - это как раз то, чего не хватает в русской жизни. Кажется, самих "посадочных мест" (жуткое выражение) теперь уже достаточно. Но всё ещё нет традиции лёгкого и непринуждённого общения.
Это чувствуется и в ЖЖ. Здесь есть журналы, подобные чему угодно - от казарм до оливковых рощ, в которых ученики внимают философам. Но когда люди хотят посидеть за чашкой кофе, они приходят в "Богемские манускрипты".
Их встречает ненавязчивая музыка, вроде песенки "Жизнь - это только случай", написанной во времена Первой республики и до сих пор повсеместно звучащей в десятках различных интерпретаций:
Жизнь - это только случай,
Иногда ты внизу, иногда - наверху,
Жизнь течёт, как вода,
А смерть - как море.
Каждый однажды доплывёт к морю,
Кто-то - раньше, кто-то - позже,
Но тот, кто любит,
Hе теряет в жизни надежды.
Идеальная песня для встреч в пражском кафе.
Среди посетителей "Богемских манускриптов" некогда появлялся юзер halb_liter- коммунист и советофил. Казалось бы, человеку его взглядов абсолютно нечего делать в подобном месте. Но товарищ Поллитра утвержал, что приходит сюда по тем же соображениям, по которым врач идёт в чумной барак. Кстати, я давно не видел этого доктора. Думаю, он спился (а что ещё можно думать о человек с таким никнеймом?).
Не могу сказать, что страдаю от потери данного собеседника. Здесь достаточно многолюдно и без Поллитра. "Богемским манускриптам" на днях исполнилось четыре года, а количество их читателей приближается к двум с половиной тысячам. Эти обстоятельства заставили меня задуматься: в каком качестве видят мой журнал те, кто не считают его чумным бараком?
Сам я когда-то задумывал этот блог как подобие клуба для небольшого количества людей весьма правых взглядов, которые усядутся в честерфилдские кресла и будут обсуждать английские интриги, исторические фальсификации да судьбы погибших сто лет назад империй. Однако получилось по-другому. Ситуация не то, чтобы вышла из под контроля, но стала развиваться по иному сценарию.
Сегодня "Богемские манускрипты" напоминают мне не клуб для своих, а традиционное пражское кафе. Что-то вроде "Лувра", "Славии" или "Империала".
Выбор блюд в кафе всегда бывает куда меньшим, чем в ресторане. И я ограничил выбор тем своего журнала семнадцатью заявленными в профайле интересами и шестнадцатью более или менее соoтветствующими им тэгами. Профайл в данном случае играет роль меню, вывешенного перед входом в заведение, а тэги - это меню, лежащее на столике.
Пражские кафе демократичны и доступны самой разной публике. Недавно, приглядевшись к обедавшим в "Лувре" людям, я заметил среди них местную звезду телесериалов, а чуть дальше - компанию молодых американок (вполне возможно, поселившихся в Праге на год-другой, чтобы собрать материалы для монографии о Кафке или для романа о Големе). Столик между ними занимал человек, явно одевающийся в секонд-хенде. Он чувствовал себя не хуже других. Ведь в большинстве пражских кафе можно пообедать за 10-15 €. В "Лувре" за эти деньги официант подаст вам суп и кофе, а повар лично принесёт второе блюдо, чтобы вы видели, кто его готовил. И я стараюсь выйти навстречу каждому гостю, кем бы он ни был. А мой актуальный бан-лист состоит всего из 3 (трёх) никнеймов, чего практически не бывает в блогах, затрагивающих политическую тематику.
Возникшая в 1863 году "Славия" была впоследствии перестроена в стиле ар-деко, интерьер "Лувра" выдержан в стиле ар-нуво, "Империал" сочетает ар-деко с элементами кубизма. И я считаю, что это были последние стили архитектуры и дизайна, эстетически приемлемые для благонамеренных людей консервативных воззрений.
В пражских кафе Золотого века можно было встретить великих людей. В "Славии" сиживали Дворжак, Сметана и Рильке, в "Лувре" - Эйнштейн и Чапек, в "Империале" - Яначек и Кафка (впрочем, последний бывал едва ли не во всех пражских кофейнях). И у меня иногда появляются люди, визит которых составил бы честь любому журналу.
Хотя кафе - всего лишь место, где люди собираются выпить кофе и поговорить, коммунисты видели в этих заведениях угрозу своему режиму. "Империал" в 1948 году отобрали у его законных владельцев и отдали социалистическим профсоюзам (приведшим легендарное место в такое состояние, что его перестали указывать в туристических путеводителях). Поскольку "Лувр" расположен рядом с Национальным театром и Академией наук, а братья Чапеки в 1925 году основали здесь чешский ПЕН-клуб, комми справедливо рассудили, что тут будет базироваться оппозиция их власти, и закрыли заведение совсем уж советским способом - с революционным выбрасыванием мебели из окон. В итоге центром диссидентского движения стала расположенная на той же улице "Славия". "Лувр" был восстановлен в 1992, "Империал" удалось отреставрировать только в 2005, и их администрация демонстрирует совершенно однозначное отношение к прошлому режиму. Я отношусь к нему точно так же, а слово Реставрация ласкает мой слух
На официальных страницах "Лувра", "Империала" и "Славии" присутствует стандартная рубрика "О нас написали". И я люблю читать высказывания других юзеров о себе. Самое смешное, что есть люди, у которых сам феномен пражских (венских, будапештских, парижскиx etc) кафе вызывает отторжение. Обычно они весьма негативно относятся и ко мне. Например, сестра наша во Христе yu_sinilga, прежде не раз презрительно отзывавшаяся о моих опытах в области ресторанной критики, недавно высказала идею, дословно повторяющую призывы самых одиозных режимных пропагандистов: отправить ув. krylov'a на ПМЖ в Прагу, "к богемикам" : http://yu-sinilga.livejournal.com/135995.html?thread=3097403#t3097403 . Кстати, я не первый раз встречаю использование моего никнейма в качестве нарицательного имени. Например, чуть раньше милейшая everlasting_cat , узнав, что в "Госпоже Бовари" есть крамольный по её меркам пассаж, принялась обзывать Густава Флобера "богемиком": http://sienne-hiver.livejournal.com/114718.html?thread=1322270#t1322270
Богемик же, между тем, начал полистывать материалы научной конференции "Масарик, Россия и Европа", прошедшей в 1997 году в Праге под эгидой президента Гавела. Профессор славистики из краловеградецкого университета Олдржих Рихтерек написал в комментариях к собственному выступлению:
"Каждый, кто подробно знаком с менталитетом русских людей, подтвердит наличие у них непонятного для нас интереса к внутреннему миру другого человека и удивительного "сочувствия", некоего естественного чувства "сопереживания". В качестве примера приведём типичный для русских поиск компании в поезде, в зале ожидания, в ресторане и т.д. Как правило, русский инстинктивно к кому-нибудь подсаживается, в то время как чех ищет место, где может сидеть один. Естественно, эта особенная черта русского характера подвергается испытаниям и деформациям, особенно в периоды социальных травм и борьбы за выживание, когда на первый план выступаeт эгоистичный инстинкт "сильных локтей". Я имею в виду, например, сцены из очередей за дефицитными товарами и основными продуктами в недавнем прошлом, и тот парадокс, что социальная система, декларировавшая некую теоретическую "товарищескую" любовь к ближнему, в ХХ веке обрекла целые поколения русских на отчаянно индивидуалистичное и эгоистическое стремление достичь хотя бы части тех стандартов жизни, которые спорадически просвечивали сквозь "щели в железном занавесе" и ставили под сомнение официальные тезисы о достижении всеобщего благосостояния".
Тезисы профессора Рихтерека напомнили мне одну историю. Точнее, они напомнили много историй, одну из которых мне захотелось рассказать.
Однажды в студенческие годы (думаю, это было в 88 или 89-ом) я ужинал с компанией друзей в каком-то отнюдь не первосортном питерском заведении (кажется, в шашлычной на Разъезжей улице). Шалман был битком набит людьми, и официант подсадил к нам за столик человека, оказавшегося мичманом советского ВМФ. Мы познакомились, обменялись телефонами. Прошло года два. Я снова был в разъездах, а когда вернулся в родной губернский город N, матушка рассказала, что в моё отсутствие к нам приезжал какой-то мой друг, моряк из Питера. Он остановился у нас дня на три, сделал свои дела в N и улетел обратно в Питер. В те времена мошенников и воров было несколько меньше, чем сейчас, и мои добросердечные и старомодые родители иногда пускали переночевать даже совсем незнакомых людей. Отец всю жизнь ездил по командировкам, и его тоже часто вырyчали незнакомые люди в разных городах.
Подобных случаев в моей жизни было довольно много. Их часто называют проявлением русского менталитета, следованием русским культурным кодам и т.п. словами. Я же думаю, что это всего лишь способ выживания в стране с неразвитой ифраструктурой. В шашлычной на Разъезжей просто не хватало мест, а в губернском городе N ощущался недостаток гостиниц. Сам по себе я - случайно встреченный в какой-то дыре студент - был совершенно не нужен этому мичману (равно как и он мне).
Eсли честно, у меня ни разу жизни не возникло желания подсесть к кому-нибудь в поезде или в ресторане.
Поэтому я так ценю бытовую культуру страны, где никто ни к кому не подсаживается и не проявляет излишнего интереса к его внутреннему миру. И где люди предпочитают встречаться со своими друзьями в кафе, а не дома.
Думаю, и мой журнал пользуется определённой популярностью именно в силу того, что представляет собой виртуальный аналог пражского кафе. Ведь пражские (венские, будапештские, парижские etc) кафе - это как раз то, чего не хватает в русской жизни. Кажется, самих "посадочных мест" (жуткое выражение) теперь уже достаточно. Но всё ещё нет традиции лёгкого и непринуждённого общения.
Это чувствуется и в ЖЖ. Здесь есть журналы, подобные чему угодно - от казарм до оливковых рощ, в которых ученики внимают философам. Но когда люди хотят посидеть за чашкой кофе, они приходят в "Богемские манускрипты".
Их встречает ненавязчивая музыка, вроде песенки "Жизнь - это только случай", написанной во времена Первой республики и до сих пор повсеместно звучащей в десятках различных интерпретаций:
Жизнь - это только случай,
Иногда ты внизу, иногда - наверху,
Жизнь течёт, как вода,
А смерть - как море.
Каждый однажды доплывёт к морю,
Кто-то - раньше, кто-то - позже,
Но тот, кто любит,
Hе теряет в жизни надежды.
Идеальная песня для встреч в пражском кафе.
Click to view