В кресле читателя.
Один из посетителей журнала обратился ко мне с просьбой "выложить, например, список книг (статей в интернете, фильмов etc.), после знакомства с которыми советский человек сможет начать мыслить по-русски". Подобные пожелания звучали здесь и раньше. Но на этот раз в формулировке чувствовалась столь искренняя вера в возможность изменения образа мыслей с помощью чужих текстов, равно как и в существование специфически русского мышления, что я решил ответить постом.
Tермин "мыслить по-русски" представляется мне не вполне правомочным. Речь нужно вести скорее о рациональном и критическом мышлении. Ratio космополитично. Хотя бы потому что позволяет увидеть всю наивность национальных мифологем (любой нации). С учётом роли Европы в создании рационализма, можно говорить о европейском мышлении. Но оно едино для всех европейских народов. Ну чем отличается, например, французское мышление от немецкого? Француз и немец могут расходиться в воззрениях на принадлежность Эльзаса и Лотарингии, но это разница интересов, а не способов мышления. Русский образ мыслей тоже не отличается от французского или немецкого (хотя русское мнение о принадлежности Кёнигсберга может быть противоположно немецкому).
А уж попытка составить список рекомендованной литературы была бы с моей стороны проявлением непростительной самонадеянности. Не сомневаюсь, что большинство посетителей этого журнала - люди более интеллигентные, образованные и начитанные, чем его автор. Я определённо не рискнул бы советовать им, что читать. Я могу лишь рассказать, что и почему читаю я сам. А главное, как я это читаю. Потому что читать можно по-разному. И то, как читать, подчас оказывается важнее того, что читать.
На свете есть всего несколько книг, знакомство с которыми представляется мне действительно важным. Но превыше всех я ценю два произведения - "Государь" Макиавелли и "О духе законов" Монтескьё. Я не единожды говорил о о них, скажу и ещё раз.
В 1864 году Морис Жоли написал "Диалог в аду между Макиавелли и Монтескьё" (Этот памфлет был впоследствии положен в основу "Протоколов сионских мудрецов"). Интересно, что из всех известных всемирной истории мыслителей Жоли избрал (и поместил в ад) именно этих двух, прославившихся своей откровенностью. Причём Макиавелли в памфлете играет роль плохого парня, а Монтескьё - хорошего. В действительности подобные категории к ним вообще неприменимы, поскольку различны были не этические нормы, а адресаты авторов.
Cамые блестящие произведения XVI - XVIII веков написаны итальянцами и французами. В те времена эти народы поочерёдно достигали мировой гегемонии. Картина мира наиболее полна, если смотреть на неё глазами гегемона.
О цивилизационной роли итальянцев времён Ренессанса ув. galkovsky однажды заметил: "Как возникла европейская аристократия? Кастильоне написал своего "Придворного", Делла Каза "Об обычаях", Бембо "Азоланские беседы". Вся Европа прочла, КАК ЖИВУТ ЛЮДИ." http://galkovsky.livejournal.com/29372.html?thread=1336764#t1336764
Как известно, Дмитрий Евгеньевич излагает подобные факты в щадящем режиме. Разумеется, "Придворный" Кастильоне («Il Corteggiano», 1528) знаменит. Однако это только верхушка айсберга. Подсчитано, что в XVI веке итальянцы написали в общей сложности около тысячи четырёхсот книг для кавалеров. И ещё около восьмисот - для дам.
Но в этих двух с лишним тысячax книг содержится то, что полубоги хотели сказать простым смертным. В отличие от них трактат Макиавелли - это речь полубога, обращённaя к другому полубогу. Принято считать, что "Государь" («Il Principe», 1513) изначально вообще не предназначался для широкой публики, а был адресован герцогу флорентийскому (говорят, тот отблагодарил автора шестью бутылками вина). То, что эта книга стала достоянием человечества - редчайшая удача.
"...люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, чем того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно.
Однако государь должен внушать страх таким образом, чтобы если не приобрести любви, то хотя бы избежать ненависти, ибо вполне возможно внушать страх без ненависти..." - и так сто страниц подряд. На редкость честная книга.
Николо Макиавелли. Кенотаф полубога. Барон де Монтескьё. Портрет полубога.
Монтескьё жил в другую эпоху и обращался к более широкой аудитории. Но это тоже полубог. Живший в собственном замке аристократ (его полное имя - Шарль Луи де Секонда, барон де Ля Брэд и де Монтескьё), член ложи "Горн", человек, который мог прожить жизнь при дворе короля, но счёл, что это скучно.
Переоценить написанное им невозможно. Монтескьё был предтечей идей, которые развивали мыслители от Милтона Фридмана до Льва Гумилёва. Более того, можно сказать, что мировая гегемония сегодня принадлежит государству, построенному во многом по рецептам Монтескьё. Барон утверждал, что для малых государств оптимальная форма правления - республика, средние неизменно становятся монархиями, а большим грозит риск вырождения в деспотию. Однако он нашёл pецепт сохранения республиканского правления в большой стране: eё устройство должно быть федеративным. Тут можно вспомнить, какую нервозность у некоторых из американских публицистов до сих пор вызывает имя генерала Макартура, в котором видели потенциального цезаря. Многие из них, от Патрика Бьюкенена до Фарида Закарии, повторяют, как заклинание: "Мы не империя, мы республика". Они действительно республика. Рецепт Монтескьё работает. Aмериканцы очень внимательно читали французов.
"Происки честолюбия опасны в сенате и в знати, но они не опасны в народе, которому свойственно действовать по влечению страсти. В государствах, где народ не имеет никакого участия в управлении, он будет увлекаться каким-нибудь актером, так же как в других случаях увлекался бы государственными делами.". "О духе законов" («De l'esprit des lois»), 1748 г. Автор знал толк в шоу-бизнесе ХХ векa.
Замок Ля Брэд, владение Монтескьё. Хорошее место для размышлений над духом законов.
Чтение старых французов (не только Монтескьё, но и Монтеня, Лабрюйeра, Паскаля, Ларошфуко) - это редкое сочетание приятного с полезным.
В XIX веке гегемония перешла от романских народов к англосаксонским. Их литературу нужно читать совсем по-другому. Это объясняется и общим контекстом эпохи (распространением грамотности, в том числе среди социальных слоёв, с которыми нежелательно делиться информацией), и спецификой нравов и мировоззрения самих англосаксов. Скелеты в шкафу есть у всех, но у англосаксов скелетов столько, что шкафы строятся специально для их сокрытия. Поэтому, читая перевод с английского (или английский оригинал, если он доступен) всегда нужно задавать себе вопросы: а что это значит на самом деле и о чём автор умолчал?
Информация, содержащаяся в источниках (особенно современных), всегда нуждается в подобных поправках. При введении поправочных коэффициентов следует учитывать личность автора, его цели и пристрастия, контекст эпохи, господствующую в момент создания произведения идеологию, отношение автора к этой идеологии и т.д. Тогда туман начнёт понемногу рассеиваться и проступят контуры реальности.
Ув. memento_iv_mo поделился со мной ссылкой на статью в "Новой утиной правде" о дедуктивном методе Шерлока Холмса. Это образец того, как нужно читать книги англосаксов: "Главным элементом дедуктивного метода является, конечно, брат Шерлока Майкрофт Холмс. Или вернее сказать «брат» Майкрофт. Он работает в Министерстве иностранных дел, занимает там солидное положение. По некоторым вопросам, как говорит Конан-Дойл, мнение Майкрофта - это есть мнение Правительства Её Величества..." и т.д. http://upravda2.ru/article.php?id=79
* * * * *
На этом месте было ещё шесть или семь абзацев, в которых рассматривались книги от "Майн кампф" до "Архипелага ГУЛАГ" и от "Капитанской дочки" до "Молодых львов". Подумав, я решил их сократить. О книгах можно говорить бесконечно. Русская культура литературоцентрична. Само по себе это не хорошо и не плохо. Плохо, что в советское время литературоцентричной стала русская жизнь. Я имею в виду, что вера в печатное слово заменила многим людям и независимое мышление, и личный опыт. Этой замены следует избегать.
Моя матушка рассказывала, что в молодости встречалась с неким молодым человеком, который ей очень нравился. Но в один прекрасный день он принёс какую-то книгу и заявил, что намерен выстроить по этой книге свою жизнь. Они в тот же день расстались и больше никогда не виделись. Жизнь нельзя строить по текстам. Политику (иногда) можно. Частную жизнь - нельзя.
Вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать о книгах. Правда, в вопросе упоминались и фильмы, но чтобы поговорить о кино, я пересяду из кресла читателя в кресло зрителя.