Risky business - V: Грандиозные успехи науки
За свою жизнь я понял вот что: прогресс не остановить. В конце XVIII века, в ту самую пору, когда маркиз Лафайeт совершал по обе стороны океана революции, положившие начало современного политического мироустройства, а продвинутые читатели усваивали труды Адама Смита, в которых сформулированы принципы функционирования современной экономики, эпохальные перемены происходили и в увлекательном мире психоактивных веществ. Гомо сапиненсы перестали ждать милостей от природы и начали использовать для достижения кайфа передовые научные методы.
Весной 1799 года в бристольском Пневматическом институте молодой химик Хемфри Дэви вошёл в герметическую камеру, предназначенную для ингаляции газов, а доктор Кинглейк начал с интервалами в пять минут нагнетать в камеру небольшие порции закиси азота. Этот газ был выделен в 1772 году и сначала получил такие имена, как "флогистированный" или "испорченный" воздух. Сэмюэл Митчелл окрестил его септоном и разработал теорию, согласно которой септон - это антипод кислорода, страшное вещество, источник смерти на земле. Наконец, Антуан Лавуазье назвал его азотом, т.е. безжизненным. Хемфри Дэви был не согласен с господствующей концепцией и хотел её опровегнуть.
Пневматический институт был чем-то вроде лаборатории экспериментальной медицины. Его создал весьма неконвенциональный медик Томас Беддо (по стечению обстоятельств oн был личным врачом Сэмюэла Кольриджа, в те годы находившегося на вершине творческого подъёма и только начинавшего привязываться к опиуму). Беддо увлёкся идеей использования газов в терапевтических целях. Финансировали его институт частные инвесторы, включая создателя паровой машины Джеймса Уатта. Королевское общество отказывалось иметь с пневматической медициной что-нибудь общее. Хемфри Дэви был принят в институт в качестве ассистента.
В день эксперимента, проведя в камере около 75 минут и сочтя, что его тело достаточно привыкло к закиси азота, Дэви вышел наружу и принялся вдыхать концентрированный газ из промасленного шёлкового баллона. Ему открылись миры. Он почувствовал прилив творческой энергии и небывалой радости. Восприятие обострилось, голова была полна идей, хотелось формулировать теории, совершать открытия и смеяться. Закончив эксперимент, Дэви попытался описать пережитое, но это было всё равно что пытаться налить океан в чашку. Наконец, он изрёк: "Нет ничего, кроме мыслей. Вселенная состоит из впечатлений, идей, наслаждения и боли."
Слева: Хемфри Дэви. Сделав великолепную научную карьеру, умер в 51 год. По-видимому, причиной смерти учёного послужили эксперименты с газами, которые он проводил на себе в молодости. Справа: Сэмюэл Кольридж, поэт, которому пристрастие к опиуму не помешалo оценить достоинства оксидa азота.
Впоследствии Хемфри Дэви сделал блестящую научную карьеру, стал основоположником электрохимии и президентом Лондонского Королевского общества. Hо тогда, в 1799, ему было всего двадцать лет, и он открыл веселящий газ. Надеждам Беддо на использование закиси азота для лечения туберкулёза не суждено было сбыться, однако рекреационное употребление веселящего газа стало в английском обществе модной забавой. Пневматический институт превратился в своеобразный кружок философов и поэтов, экспериментировавших с новым психоактивным веществом. Они вдыхали закись азота, раcширяли границы сознания, впадали в экстаз, прыгали, танцевали и хохотали.
Хемфри Дэви просил каждого добровольца, вдохнувшего веселящий газ, описать свои впечaтления. Оказалось, что у большинства из них просто не было для этого слов. "Я почувствовал себя звуком арфы", - написал один из них. Мотив Ветренной Арфы, на которой никто не играет, и которая издаёт звуки благодаря самой природе, появился в то время и в творчестве Кольриджа (он был одним из первых, кто происоединился к Беддо и Дэви). Другие, менее поэтичные натуры, пытались передать свои ощущения с помощью неологизмов.
Джентльмены вдыхают веселящий газ
В 1800 году Хемфри Дэви сделал в Королевском обществе доклад, полностью опровергающий теорию Митчелла и содержащий предложение использовать закись азота для анестезии. Увы, тогда на этот пункт никто не обратил внимания. Дэви занялся другими проектами, а обнародованный им способ получения веселящего газа нашёл применение... в варьете. Конферансье выступал перед публикой с короткой лекцией о свойствах волшебного вещества, после чего на сцену выходили добровольцы, дышали из баллона... и начинали вести себя, как сумасшедшие. В 1814 закись азота пересeклa Атлантику и началa использоваться в Соединённых Штатах. В 20-х годах шоу с веселящим газом стали популярным аттракционом по обе стороны океана.
Стоило это удовольствие несколько центов. Среди тех, кто одним из первых начал ездить с шоу по Америке, был и восемнадцатилетний джентльмен, впоследствии прославивший своё имя в совершенно иной области человеческой деятельности. Его звали Сэмюэл Кольт. Повозку Кольта украшал слоган: "Атмосфера рая состоит из этого газа". Только в 40-х годах XIX столетия, наблюдая за поведением людей, которые под воздействием веселящего газа теряли чувствительность к боли, дантист из Коннектитута Гораций Уэллс решил использовать закись азота в качестве анестезии. И лишь в 60-х годах его открытие получило признание в медицинской среде (сам он к тому времени был осмеян и покончил с собой).
Леди и джентльмены вдыхают веселящий газ
Я не стал бы останавливаться на веселящем газе так подробно, если бы он не сыграл определённую роль в истории философии. Бенджамин Блaд, фермер-памфлетист из штата Нью-Йoрк, испытал воздействие закиси азота при лечении зубов. Как и многие другие, он почувствовал, что ему на миг открылся смысл жизни. В отличие от большинства, Блaд захотел повторить сей опыт и начал синтезировать и вдыхать райский газ самостоятельно. Результатом его длившихся 10 лет экспериментов стало появление в 1874 году брошюры "Анестетическое откровение и основы философии". В ней говорилось, что закись азота сделалa философию и метафизику излишними, ибо эксперименты доказали: царствие небесное находится внутри человека, и каждый может достичь его самостоятельно. Блaд издал "Откровение" за свой счёт и разослал его всем, кому мог.
Среди тех, кто ознакомился с идеями Блaда, был Уильям Джеймс. По происхождению Джеймс был сыном мистика-сведенборгианца, по профессии - врачом. Как учёный, Джеймс склонялся к сугубому материализму; как человек, с детства много слышавший о метафизике, он считал, что рационализм не может объяснить мистический опыт. Пытаясь примирить науку с религией, Джеймс обратился к философии Гегеля ("тезис и антитезис составляют синтез"), но не мог найти способ совместить полярные истины.
Благодаря Блaду Джеймс начал экспериментировать с закисью азота и обнаружил в ней совершенно материальный источник мистического экстаза. Его дневники того времени полны записей типа "cогласие-несогласие", "чувство-нечувство" и "примирение противоположностей". Синтез состоялся! Вдохнув райского газа, Уильям Джеймс стал тем человеком, которого сегодня одни называют отцом-основателем современной психологии, другие - ведущим представителем прагматизма и функционализма, а третьи - крупнейшим американским философом всех времён. Он создал очень американское по духу учение. Если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. А если нет, то я приведу несколько его высказываний:
"Суть добра - попросту в удовлетворении спроса." "Гениальность - это всего-навсего непривычный взгляд на вещи." "Религия - это реакция человека на жизнь." "Хороший человек отличается от плохого выбором." "Искусство быть мудрым состоит в умении знать, на что не следует обращать внимания." "Не бойтесь жизни. Верьте, что жить стоит. И ваша уверенность будет делать эти слова правдой."
.
Слева: Бенджамен Пол Блaд, фермер, физкультурник и памфлетист. Справа: Уильям Джеймс, философ-прагматик и президент Американской психологической ассоциации. Джентльмены, обязанные веселящему газу своими философскими открытиями.
Впрочем, я несколько отвлёкся от заявленной темы. Вернёмся к нашим наркотикам. В 1803 году французский аптекарь Жан-Франсуа Деросне начал продавать лечебную соль под названием Sel Narcotique de Derosne. Помимо прочего, она содержала алкалоид опиума. Hа следующий год этот алколоид независимо друг от друга выделили француз Арман Сеген и немец Фридрих Вильгельм Сертюрнер. Немец дал полученному белому кристаллическому веществу имя греческого бога сна - морфий. Сертюрнер был известным чудаком, поэтому первая публикация его работы не привлекла внимания общественности. Только после её переиздания в 1817 году человечество оценило масштаб открытия.
Парижский химик Пьер-Жан Робике, прославившийся выделением и описанием никотина, кодеина, кофеина и ряда других веществ, усовершенствовал экстракцию морфина. В 20-х годах XIX века морфий уже продавался в качестве обезболивающего по обе стороны Ла-Манша. Особую популярность он получил благодаря войнам середины столетия. На фронте в наркотиках нуждались не только раненные. Опиаты были единственным средством превенции малярии и дизентерии. Во время американской гражданской войны северяне роздали своим солдатам 10 миллионов опиумных таблеток и что-то около 80 тонн опиумного порошка и тинктуры (южане старались не отставать). Но морфий был лучше. Намного лучше.
Количество наркозависимых ветеранов войны Унии с Конфедерацией оценивается в несколько сот тысяч человек. В литературе описаны фантасмагорические случаи, когда полковые врачи ставили героям передовой диагнозы, не слезая с лошади, a в качестве лечения протягивали им пригоршни морфия. Солдаты просто слизывали его с рук докторов. Но вскоре неудержимый прогресс преобразил и способы употребления опиатов.. В 1853 году был изобретён шприц современного типа. В 1856 году была сделана первая известная инъекция морфия. Во время австро-прусской войны 1866 года шприц с морфием уже был обычным средством облегчения страданий раненных и умирающих.
Зависимость от опиатов стали называть "солдатской болезнью", что было не совсем точно и не вполне справедливо. В Соединённых Штатах около шестидесяти процентов зависимых составляли женщины. Конвенции того времени осуждали употребление женщинами алкоголя, но нe лекарств. Помимо этого, вплоть до 40-х годов XIX века врачи предписывали слабому полу лауданум во время беременности. В таких условиях на свет неизбежно должны были появляться дети с врождённой опиумной зависимостью. Hо никто не обращал на это внимания, поэтому соответствующей статистики не существует. Нет и статистики гибели детей от передозировки бесчисленными наркосодержащими лекарствами.
"Успокаивающий сироп миссис Уинслоу". Помимо этого снотворного, на рынке были представлены "Сироп матушки Бейли", "Эликсир Макмунна", "Успокаивающий раствор Бетли", "Детское варенье Аткинсона" и многие-многие другие детские лекарства, содержавшие опиум или морфий.
Кроме того, существовала ещё одна область применения морфия. Его использовали для лечения опиумной зависимости. Врачи полагали, что люди привыкают к вкусу лауданума, и если вводить им морфий внутривенно, они избавятся от своей пагубной привычки. Уилки Коллинз, основоположник детективного романа, был опиумистом. Признаться, читая в детстве его "Лунный камень" (1866 год), я не догадывался, что этот роман, который критики назвали самым первым, самым лучшим и самым длинным детективом, целиком надиктован под влиянием опиума. Обычно пациенты переходили с опиума на морфий довольно быстро. Но в случае с Киллинзом метод не сработал. В 1885 году этот классик написал: "Лауданум, божественный лауданум, был моим единственным другом."
Тем временем европейцы несли бремя белых. 14 июня 1830 года французский экспедиционный корпус высадился в Алжире (тремя годами ранее алжирский дей нанёс оскорбление французскому послу). Говорят, цвет парижского общества наблюдал за обстрелом алжирских портов с прогулочных яхт. Боевые действия начались ещё при Карле Х, но в июле его свергла очередная орлеанистская революция (об обстоятельствах этого дела см. пост Герой двух миров и лучшая из республик). Луи-Филипп продолжил завоевание Алжира и в конце концов включил его в состав Франции в качестве трёх департаментов. Сей король, о котором кто-то сказал, что его самое страшное оружие - зонтик, оказался более успешным экспансионистом, чем великий Бонапарт, не сумевший удержать Египет. Алжир на 130 лет стал французским, и в страну отправились тысячи французских колонистов.
Египетский поход принёс Франции мимолётный флирт с гашишем. После завоевания Алжира их отношения стали куда более близкими и серьёзными. В 1845 году Теофил Готье заметил: "Гашиш заменяет шампанское. Мы думаем, что покорили Алжир, а при этом Алжир покоряет нас." Три года спустя в путешествие на Восток отправился Гюстав Флобер. В русской википедии целомудренно говорится: "Свои впечатления он записывал и использовал в произведениях." Уточним, что африканские впечатления Флобера носили наркотический и эротический характер. Описание его приключений в турецких банях оставим историкам секса, а сами отметим, что французский романист вдоволь вкусил (или, скорее, вкурил) и опиума, и гашиша.
Чуть раньше путешествие на Восток предпринял и психиатр Жак-Жозеф Моро де Тур. В 1845 году он издал книгу "Гашиш и психические расстройства", в которой выдвинул гипотезу о биохимической природе безумия. Психиатр полагал, что с помощью наркотиков можно добиться "искусственного безумия" и таким образом постичь тайны психических заболеваний (есть мнение, что на эту идею его навёл Теофил Готье). Начав с экспериментов на себе, Моро де Тур вскоре раcширил круг участников своих опытов. В основном это были писатели, поэты и художники, составлявшие цвет французской культуры.
Они собирались в отеле "Пимодан" и либо курили гашиш, либо принимали давамеск - психотропное алжирское повидло, состоявшее из восточных сладостей, пряностей и гашиша. Кружок вокруг Моро де Тура называл себя "Клубом гашишинов". Члены клуба переодевались в арабские одежды, а их мажордом носил титул принца-ассасина. В клубе можно было встретить Теофила Готье, Густава Флобера, Александра Дюма, Шарля Бодлера, Жерара Нерваля или Эжена Делакруа (того самого, чья Свобода топлесс призывает зрителя на баррикады). Захаживал в клуб и Оноре де Бальзак. Но, говорят, он скорее наблюдал за другими, а сам попробовал давамеск только однажды, с большой осторожностью.
Так что чувственные сцены наркотического опьянения в класической французской литературе (и у Флобера в "Воспитании чувств", и у Дюма в "Графе Монте-Кристо") описаны авторами, глубоко проникшими в тему. Готье написал "Гашиш", "Клуб гашишинов" и "Опиумную трубку". Бодлер - "Вино и гашиш", "Поэму о гашише" и "Опиомана". Последние три произведения были изданы под общим названием "Искусственный рай".
Теофил Готье, Шарль Бодлер, Густав Флобер и Александр Дюма. Члены клуба гашишинов.
Проспер Мериме, насколько я знаю, не посещал Клуб ассасинов. Он тоже предпринял путешествие на Восток и в 1841 году в Тире покуривал гашиш в компании одного местного паши, но так и не пристрастился к этому наркотику. Кто-то пообещал Мериме, что под воздействием гашиша он увидит Старца с Горы, а он не увидел ничего особенного и счёл это вещество восточным психоделиком, не подходящим европейцам. Иное дело лауданум. Став придворным Наполеона III, Мериме заскучал и стал говорить, что без лауданума скука просто убьёт его.
Кстати, одним из основных участников бонапартистского переворота 1851 года, приведшего на трон Наполеона III, был его единоутробный брат герцог Шарль де Морни (их мать Гортензия Богарне, в прошлом - голландская королева, была дочерью Жозефины Богарне и падчерицей Наполеона I). Де Морни был блестящим дипломатом, неплохим военным и на редкость успешным предпринимателем (кто-то назвал его величайшим спекулянтом света). Герцог был бы самим совершенством, но у него возникли некоторые проблемы интимного свойства. И он стал под наблюднием некоего ирландского врача лечиться мышьяком..
Мышьяк известен по меньшей мере со средних веков и всегда применялся в качестве яда. Но в XIX столетии вдруг обнаружилось, что он обладает свойствами афродизиака. Некоторые врачи стали предписывать его кавалерaм для возвращения утраченной силы, а дамам - для общего омоложения (виагра и пластика в одном флаконе). Естественно, этот яд вызывал у пациентов массу побочных эффектов, зависимость и раннюю смерть. Герцог де Морни умер в 1865 году в возрасте 54 лет. Брат императора просто убил себя мышьяком ради того, чтобы до последнего дыхания оставаться способным изменять жене.
А новые наркотики между тем сыпались на европейцев, как из рога изобилия. Hачалась эра кокаина, за которой последовала эпоха героина.
К наркотикам эта чешско-французская песенка не имеет ни малейшего отношения. Но она вдохновляла меня при написании этого поста, а голос Радузы не звучал в "Богемских манускриптах" непростительно долго.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
P.S. B "Спутнике и Погроме" между тем вышла вторая часть моей дилогии о фашистах и их проблемах в середине ХХ века. Она называется "Патриоты и коллаборанты" http://sputnikipogrom.com/history/58183/patriots-and-collaborators/#.V6IgOhJvBAs. В ней рассказывается о том, что происходило во время войны с парижской квартирой Гертруды Стайн, кто передал пистолет юноше, стрелявшему в адмирала Дарлана, и почему супротив аристократа с многосотлетней родословной фашист - всё равно что плотник супротив столяра.
Весной 1799 года в бристольском Пневматическом институте молодой химик Хемфри Дэви вошёл в герметическую камеру, предназначенную для ингаляции газов, а доктор Кинглейк начал с интервалами в пять минут нагнетать в камеру небольшие порции закиси азота. Этот газ был выделен в 1772 году и сначала получил такие имена, как "флогистированный" или "испорченный" воздух. Сэмюэл Митчелл окрестил его септоном и разработал теорию, согласно которой септон - это антипод кислорода, страшное вещество, источник смерти на земле. Наконец, Антуан Лавуазье назвал его азотом, т.е. безжизненным. Хемфри Дэви был не согласен с господствующей концепцией и хотел её опровегнуть.
Пневматический институт был чем-то вроде лаборатории экспериментальной медицины. Его создал весьма неконвенциональный медик Томас Беддо (по стечению обстоятельств oн был личным врачом Сэмюэла Кольриджа, в те годы находившегося на вершине творческого подъёма и только начинавшего привязываться к опиуму). Беддо увлёкся идеей использования газов в терапевтических целях. Финансировали его институт частные инвесторы, включая создателя паровой машины Джеймса Уатта. Королевское общество отказывалось иметь с пневматической медициной что-нибудь общее. Хемфри Дэви был принят в институт в качестве ассистента.
В день эксперимента, проведя в камере около 75 минут и сочтя, что его тело достаточно привыкло к закиси азота, Дэви вышел наружу и принялся вдыхать концентрированный газ из промасленного шёлкового баллона. Ему открылись миры. Он почувствовал прилив творческой энергии и небывалой радости. Восприятие обострилось, голова была полна идей, хотелось формулировать теории, совершать открытия и смеяться. Закончив эксперимент, Дэви попытался описать пережитое, но это было всё равно что пытаться налить океан в чашку. Наконец, он изрёк: "Нет ничего, кроме мыслей. Вселенная состоит из впечатлений, идей, наслаждения и боли."
Слева: Хемфри Дэви. Сделав великолепную научную карьеру, умер в 51 год. По-видимому, причиной смерти учёного послужили эксперименты с газами, которые он проводил на себе в молодости. Справа: Сэмюэл Кольридж, поэт, которому пристрастие к опиуму не помешалo оценить достоинства оксидa азота.
Впоследствии Хемфри Дэви сделал блестящую научную карьеру, стал основоположником электрохимии и президентом Лондонского Королевского общества. Hо тогда, в 1799, ему было всего двадцать лет, и он открыл веселящий газ. Надеждам Беддо на использование закиси азота для лечения туберкулёза не суждено было сбыться, однако рекреационное употребление веселящего газа стало в английском обществе модной забавой. Пневматический институт превратился в своеобразный кружок философов и поэтов, экспериментировавших с новым психоактивным веществом. Они вдыхали закись азота, раcширяли границы сознания, впадали в экстаз, прыгали, танцевали и хохотали.
Хемфри Дэви просил каждого добровольца, вдохнувшего веселящий газ, описать свои впечaтления. Оказалось, что у большинства из них просто не было для этого слов. "Я почувствовал себя звуком арфы", - написал один из них. Мотив Ветренной Арфы, на которой никто не играет, и которая издаёт звуки благодаря самой природе, появился в то время и в творчестве Кольриджа (он был одним из первых, кто происоединился к Беддо и Дэви). Другие, менее поэтичные натуры, пытались передать свои ощущения с помощью неологизмов.
Джентльмены вдыхают веселящий газ
В 1800 году Хемфри Дэви сделал в Королевском обществе доклад, полностью опровергающий теорию Митчелла и содержащий предложение использовать закись азота для анестезии. Увы, тогда на этот пункт никто не обратил внимания. Дэви занялся другими проектами, а обнародованный им способ получения веселящего газа нашёл применение... в варьете. Конферансье выступал перед публикой с короткой лекцией о свойствах волшебного вещества, после чего на сцену выходили добровольцы, дышали из баллона... и начинали вести себя, как сумасшедшие. В 1814 закись азота пересeклa Атлантику и началa использоваться в Соединённых Штатах. В 20-х годах шоу с веселящим газом стали популярным аттракционом по обе стороны океана.
Стоило это удовольствие несколько центов. Среди тех, кто одним из первых начал ездить с шоу по Америке, был и восемнадцатилетний джентльмен, впоследствии прославивший своё имя в совершенно иной области человеческой деятельности. Его звали Сэмюэл Кольт. Повозку Кольта украшал слоган: "Атмосфера рая состоит из этого газа". Только в 40-х годах XIX столетия, наблюдая за поведением людей, которые под воздействием веселящего газа теряли чувствительность к боли, дантист из Коннектитута Гораций Уэллс решил использовать закись азота в качестве анестезии. И лишь в 60-х годах его открытие получило признание в медицинской среде (сам он к тому времени был осмеян и покончил с собой).
Леди и джентльмены вдыхают веселящий газ
Я не стал бы останавливаться на веселящем газе так подробно, если бы он не сыграл определённую роль в истории философии. Бенджамин Блaд, фермер-памфлетист из штата Нью-Йoрк, испытал воздействие закиси азота при лечении зубов. Как и многие другие, он почувствовал, что ему на миг открылся смысл жизни. В отличие от большинства, Блaд захотел повторить сей опыт и начал синтезировать и вдыхать райский газ самостоятельно. Результатом его длившихся 10 лет экспериментов стало появление в 1874 году брошюры "Анестетическое откровение и основы философии". В ней говорилось, что закись азота сделалa философию и метафизику излишними, ибо эксперименты доказали: царствие небесное находится внутри человека, и каждый может достичь его самостоятельно. Блaд издал "Откровение" за свой счёт и разослал его всем, кому мог.
Среди тех, кто ознакомился с идеями Блaда, был Уильям Джеймс. По происхождению Джеймс был сыном мистика-сведенборгианца, по профессии - врачом. Как учёный, Джеймс склонялся к сугубому материализму; как человек, с детства много слышавший о метафизике, он считал, что рационализм не может объяснить мистический опыт. Пытаясь примирить науку с религией, Джеймс обратился к философии Гегеля ("тезис и антитезис составляют синтез"), но не мог найти способ совместить полярные истины.
Благодаря Блaду Джеймс начал экспериментировать с закисью азота и обнаружил в ней совершенно материальный источник мистического экстаза. Его дневники того времени полны записей типа "cогласие-несогласие", "чувство-нечувство" и "примирение противоположностей". Синтез состоялся! Вдохнув райского газа, Уильям Джеймс стал тем человеком, которого сегодня одни называют отцом-основателем современной психологии, другие - ведущим представителем прагматизма и функционализма, а третьи - крупнейшим американским философом всех времён. Он создал очень американское по духу учение. Если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. А если нет, то я приведу несколько его высказываний:
"Суть добра - попросту в удовлетворении спроса." "Гениальность - это всего-навсего непривычный взгляд на вещи." "Религия - это реакция человека на жизнь." "Хороший человек отличается от плохого выбором." "Искусство быть мудрым состоит в умении знать, на что не следует обращать внимания." "Не бойтесь жизни. Верьте, что жить стоит. И ваша уверенность будет делать эти слова правдой."
.
Слева: Бенджамен Пол Блaд, фермер, физкультурник и памфлетист. Справа: Уильям Джеймс, философ-прагматик и президент Американской психологической ассоциации. Джентльмены, обязанные веселящему газу своими философскими открытиями.
Впрочем, я несколько отвлёкся от заявленной темы. Вернёмся к нашим наркотикам. В 1803 году французский аптекарь Жан-Франсуа Деросне начал продавать лечебную соль под названием Sel Narcotique de Derosne. Помимо прочего, она содержала алкалоид опиума. Hа следующий год этот алколоид независимо друг от друга выделили француз Арман Сеген и немец Фридрих Вильгельм Сертюрнер. Немец дал полученному белому кристаллическому веществу имя греческого бога сна - морфий. Сертюрнер был известным чудаком, поэтому первая публикация его работы не привлекла внимания общественности. Только после её переиздания в 1817 году человечество оценило масштаб открытия.
Парижский химик Пьер-Жан Робике, прославившийся выделением и описанием никотина, кодеина, кофеина и ряда других веществ, усовершенствовал экстракцию морфина. В 20-х годах XIX века морфий уже продавался в качестве обезболивающего по обе стороны Ла-Манша. Особую популярность он получил благодаря войнам середины столетия. На фронте в наркотиках нуждались не только раненные. Опиаты были единственным средством превенции малярии и дизентерии. Во время американской гражданской войны северяне роздали своим солдатам 10 миллионов опиумных таблеток и что-то около 80 тонн опиумного порошка и тинктуры (южане старались не отставать). Но морфий был лучше. Намного лучше.
Количество наркозависимых ветеранов войны Унии с Конфедерацией оценивается в несколько сот тысяч человек. В литературе описаны фантасмагорические случаи, когда полковые врачи ставили героям передовой диагнозы, не слезая с лошади, a в качестве лечения протягивали им пригоршни морфия. Солдаты просто слизывали его с рук докторов. Но вскоре неудержимый прогресс преобразил и способы употребления опиатов.. В 1853 году был изобретён шприц современного типа. В 1856 году была сделана первая известная инъекция морфия. Во время австро-прусской войны 1866 года шприц с морфием уже был обычным средством облегчения страданий раненных и умирающих.
Зависимость от опиатов стали называть "солдатской болезнью", что было не совсем точно и не вполне справедливо. В Соединённых Штатах около шестидесяти процентов зависимых составляли женщины. Конвенции того времени осуждали употребление женщинами алкоголя, но нe лекарств. Помимо этого, вплоть до 40-х годов XIX века врачи предписывали слабому полу лауданум во время беременности. В таких условиях на свет неизбежно должны были появляться дети с врождённой опиумной зависимостью. Hо никто не обращал на это внимания, поэтому соответствующей статистики не существует. Нет и статистики гибели детей от передозировки бесчисленными наркосодержащими лекарствами.
"Успокаивающий сироп миссис Уинслоу". Помимо этого снотворного, на рынке были представлены "Сироп матушки Бейли", "Эликсир Макмунна", "Успокаивающий раствор Бетли", "Детское варенье Аткинсона" и многие-многие другие детские лекарства, содержавшие опиум или морфий.
Кроме того, существовала ещё одна область применения морфия. Его использовали для лечения опиумной зависимости. Врачи полагали, что люди привыкают к вкусу лауданума, и если вводить им морфий внутривенно, они избавятся от своей пагубной привычки. Уилки Коллинз, основоположник детективного романа, был опиумистом. Признаться, читая в детстве его "Лунный камень" (1866 год), я не догадывался, что этот роман, который критики назвали самым первым, самым лучшим и самым длинным детективом, целиком надиктован под влиянием опиума. Обычно пациенты переходили с опиума на морфий довольно быстро. Но в случае с Киллинзом метод не сработал. В 1885 году этот классик написал: "Лауданум, божественный лауданум, был моим единственным другом."
Тем временем европейцы несли бремя белых. 14 июня 1830 года французский экспедиционный корпус высадился в Алжире (тремя годами ранее алжирский дей нанёс оскорбление французскому послу). Говорят, цвет парижского общества наблюдал за обстрелом алжирских портов с прогулочных яхт. Боевые действия начались ещё при Карле Х, но в июле его свергла очередная орлеанистская революция (об обстоятельствах этого дела см. пост Герой двух миров и лучшая из республик). Луи-Филипп продолжил завоевание Алжира и в конце концов включил его в состав Франции в качестве трёх департаментов. Сей король, о котором кто-то сказал, что его самое страшное оружие - зонтик, оказался более успешным экспансионистом, чем великий Бонапарт, не сумевший удержать Египет. Алжир на 130 лет стал французским, и в страну отправились тысячи французских колонистов.
Египетский поход принёс Франции мимолётный флирт с гашишем. После завоевания Алжира их отношения стали куда более близкими и серьёзными. В 1845 году Теофил Готье заметил: "Гашиш заменяет шампанское. Мы думаем, что покорили Алжир, а при этом Алжир покоряет нас." Три года спустя в путешествие на Восток отправился Гюстав Флобер. В русской википедии целомудренно говорится: "Свои впечатления он записывал и использовал в произведениях." Уточним, что африканские впечатления Флобера носили наркотический и эротический характер. Описание его приключений в турецких банях оставим историкам секса, а сами отметим, что французский романист вдоволь вкусил (или, скорее, вкурил) и опиума, и гашиша.
Чуть раньше путешествие на Восток предпринял и психиатр Жак-Жозеф Моро де Тур. В 1845 году он издал книгу "Гашиш и психические расстройства", в которой выдвинул гипотезу о биохимической природе безумия. Психиатр полагал, что с помощью наркотиков можно добиться "искусственного безумия" и таким образом постичь тайны психических заболеваний (есть мнение, что на эту идею его навёл Теофил Готье). Начав с экспериментов на себе, Моро де Тур вскоре раcширил круг участников своих опытов. В основном это были писатели, поэты и художники, составлявшие цвет французской культуры.
Они собирались в отеле "Пимодан" и либо курили гашиш, либо принимали давамеск - психотропное алжирское повидло, состоявшее из восточных сладостей, пряностей и гашиша. Кружок вокруг Моро де Тура называл себя "Клубом гашишинов". Члены клуба переодевались в арабские одежды, а их мажордом носил титул принца-ассасина. В клубе можно было встретить Теофила Готье, Густава Флобера, Александра Дюма, Шарля Бодлера, Жерара Нерваля или Эжена Делакруа (того самого, чья Свобода топлесс призывает зрителя на баррикады). Захаживал в клуб и Оноре де Бальзак. Но, говорят, он скорее наблюдал за другими, а сам попробовал давамеск только однажды, с большой осторожностью.
Так что чувственные сцены наркотического опьянения в класической французской литературе (и у Флобера в "Воспитании чувств", и у Дюма в "Графе Монте-Кристо") описаны авторами, глубоко проникшими в тему. Готье написал "Гашиш", "Клуб гашишинов" и "Опиумную трубку". Бодлер - "Вино и гашиш", "Поэму о гашише" и "Опиомана". Последние три произведения были изданы под общим названием "Искусственный рай".
Теофил Готье, Шарль Бодлер, Густав Флобер и Александр Дюма. Члены клуба гашишинов.
Проспер Мериме, насколько я знаю, не посещал Клуб ассасинов. Он тоже предпринял путешествие на Восток и в 1841 году в Тире покуривал гашиш в компании одного местного паши, но так и не пристрастился к этому наркотику. Кто-то пообещал Мериме, что под воздействием гашиша он увидит Старца с Горы, а он не увидел ничего особенного и счёл это вещество восточным психоделиком, не подходящим европейцам. Иное дело лауданум. Став придворным Наполеона III, Мериме заскучал и стал говорить, что без лауданума скука просто убьёт его.
Кстати, одним из основных участников бонапартистского переворота 1851 года, приведшего на трон Наполеона III, был его единоутробный брат герцог Шарль де Морни (их мать Гортензия Богарне, в прошлом - голландская королева, была дочерью Жозефины Богарне и падчерицей Наполеона I). Де Морни был блестящим дипломатом, неплохим военным и на редкость успешным предпринимателем (кто-то назвал его величайшим спекулянтом света). Герцог был бы самим совершенством, но у него возникли некоторые проблемы интимного свойства. И он стал под наблюднием некоего ирландского врача лечиться мышьяком..
Мышьяк известен по меньшей мере со средних веков и всегда применялся в качестве яда. Но в XIX столетии вдруг обнаружилось, что он обладает свойствами афродизиака. Некоторые врачи стали предписывать его кавалерaм для возвращения утраченной силы, а дамам - для общего омоложения (виагра и пластика в одном флаконе). Естественно, этот яд вызывал у пациентов массу побочных эффектов, зависимость и раннюю смерть. Герцог де Морни умер в 1865 году в возрасте 54 лет. Брат императора просто убил себя мышьяком ради того, чтобы до последнего дыхания оставаться способным изменять жене.
А новые наркотики между тем сыпались на европейцев, как из рога изобилия. Hачалась эра кокаина, за которой последовала эпоха героина.
Click to viewК наркотикам эта чешско-французская песенка не имеет ни малейшего отношения. Но она вдохновляла меня при написании этого поста, а голос Радузы не звучал в "Богемских манускриптах" непростительно долго.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
P.S. B "Спутнике и Погроме" между тем вышла вторая часть моей дилогии о фашистах и их проблемах в середине ХХ века. Она называется "Патриоты и коллаборанты" http://sputnikipogrom.com/history/58183/patriots-and-collaborators/#.V6IgOhJvBAs. В ней рассказывается о том, что происходило во время войны с парижской квартирой Гертруды Стайн, кто передал пистолет юноше, стрелявшему в адмирала Дарлана, и почему супротив аристократа с многосотлетней родословной фашист - всё равно что плотник супротив столяра.