Два главных события декабря, или Попытка соединить несоединимое в одной "рецензии изнутри"
Событие первое. 21 декабря, суббота. Спектакль "4 пьесы" в Мастерской.
Почему главное? Казалось бы, не премьера. Но тем и отличается живое искусство от неживого, что, как и всякий живой организм, имеет возрастные фазы. На премьере в начале года это был ребёнок, местами нескладный и ещё не до конца осознавший, зачем пришёл в этот мир. Сейчас всё иначе, уж поверьте человеку, волею обстоятельств смотрящему из зала каждый спектакль - непосредственно игры на контрабасе у меня не так много, а в остальное время просто стою либо сижу и каждый раз пересматриваю. Чужие дети, как известно, растут быстро - но вот и свой вырос, превратившись в прекрасного молодого человека со вполне определившейся жизненной позицией. Так что именно сейчас идти самое оно - с одной стороны, спектакль молод и красив, с другой - ему уже есть о чём сказать. А сказать он может о многом. Но прежде всего, как бы оно не казалось банальным - о любви.
Казалось бы, тема избита, что ещё можно сказать? Он её любит, она его нет. Она его любит, он её нет. Или оба любят друг друга, но что-то третье мешает. Или вражда Монтекки и Капулетти, или... долго перечислять. Но когда и оба любят, и никто и ничто не мешает, тогда обычно наступает хеппи-энд. Нет, может ещё лодка разбиться о быт, но - только ли о быт? Или почему о быт?
Вот тут-то и появляются Ан и Ле. Первую мы видим, второго - нет, только голос. Но мы быстро понимаем, что они друг друга любят, и никто и ничто им не мешает, и можно было бы уже и закончить, не начиная. Но для него любовь - это всё, а для неё есть ещё работа, творчество, булки с маком, танцы, а также подружки Лиза и Полина. Да, и любовь, конечно любовь, да, мы лежали на траве в Нескучном саду, ты положил руку мне на живот, но ведь есть ещё и антропологический музей, там же интересно, и вообще жизнь прекрасна и удивительна, а со всех экранов нам внушают: бери от жизни всё, и даже незримый Путин провозглашает: мне, мне, мне. И угораздило же полюбить такого, кому кроме неё ничего от этого мира не надо. Такое вот несоответствие, за тринадцать минут первой пьесы вырастающее в трагедию. И даже быт тут не при чём - просто несоответствие. В своё время я даже пытался выразить это цифрами, вот, нашёл пост об этом: http://bob-bassist.livejournal.com/145974.html . А Лёша выразил без цифр - одной короткой, крайне минималистичной - ничего лишнего! - но очень сильной пьесой.
И, собственно, не только ею. И вторая пьеса - Проводы, и третья - Макет - тоже эту тему так или иначе затрагивают. Но Проводы - это не только история о том, как он - капитан Андрей Васильевич - позвал оркестр (от которого в последней "зрелой" версии остался щемяще-одинокий трубач и верный старпом на барабане) и задержал отплытие ради своей возлюбленной Лизы, а у той оказались более важные вещи - зелёное платье и, главное, её же в кино позвапли сниматься! Эта пьеса ещё и о вечном поиске того самого Настоящего и Живого в искусстве. Настоящее начинается с опущенных плеч, это действительно так - именно с этого начинает все свои занятия замечательный педагог Олег Мазный, в спектакле играющий режиссёра Франко, а фактически - самого себя. Кстати, не далее как вчера перед одной полузакрытой (а потому, извините, пока не афишированной) премьерой, не имеющей отношения к Лёше Паперному и его театру, я посоветовал двум актрисам не волноваться, а просто опустить плечи - и сам уже на сцене увидел, как подействовало. И своим ученикам постоянно об этом говорю. Но вернусь к пьесе - она, конечно, не даёт универсального рецепта создания великих произведений - его дать невозможно по определению, если бы таковой существовал, великое было бы поставлено на поток и перестало бы быть великим. Но огромный опыт двух людей - Лёши и Олега - жизнь посвятивших этому поиску, в этой короткой пьесе присутствует, имеющий глаза да увидит, имеющий уши да услышит, имеющий талант да почерпнёт, уж простите мне громкие слова. И говоря о втором событии этого поста, я к этому вопросу ещё вернусь. А пока, минуя бесшабашную песню про "бабочку" из города Савёлово в акустическом авторском исполнении, перехожу к третьей пьесе, "Макету".
И вот перед нами ещё один творец. Художник, создавший уникальный макет дома и на нём, как на вертепе, в лицах рассказывающий свою историю, иллюстрируя её простыми, но подчас парадоксальными и неожиданными "спецэффектами". А история... можно сказать, опять о любви и несоответствии. Ей "просто так захотелось чего-то особенного", что... Не буду пересказывать. Но - уже косвенно - она опять о том самом настоящем, только на этот раз настоящее врывается в придуманный мир художника голосом некоей разносчицы газет из домофона на входной двери.
Четвёртая же пьеса - "Обещание" - возможно, самая сложная и многогранная из всех. И, я бы сказал, даже контрастирующая с остальными. Тут есть скорее некая параллель с, надеюсь, не нуждающимся в представлении спектаклем "Река". Только вместо плота - моторная лодка, вместо Реки, под которой подразумевается Волга - открытый океан близ африканских берегов. И три человека, а не два. Один - вечный "человек с чемоданом", только вместо чемодана - баян (наверно, пятый баян из "Реки", волею обстоятельств оказавшийся в Африке), а свобода его не ограничена ничем, кроме обещания, произнесённого над телом некогда единственного близкого человека - бабушки. Другой - священник, пытающийся разделить мир на "как надо" и "как не надо". И женщина-африканка, чьё имя переводится как Облако, говорящая лишь на своём языке и, казалось бы, не понимающая разговора двух мужчин - но на самом деле понимающая нечто гораздо большее, чем просто нить разговора. И священник вдруг становится самым закоренелым материалистом, пасуя перед не вписывающимся в его систему взглядов странным попутчиком и фактически - хоть и утверждая скорее самому себе, нежели собеседнику, что "я в Бога верю" - обнажая своё безверие, а ведь нет в мире никого страшнее неверующего священника, эдакого Каиафы. И поэтому и здесь кажущаяся идиллия вырастает в трагедию, баян играет - нет, не Шопена, а Моцарта (Шопена играет пианино откуда-то из дальней комнаты, перемежая его давящими монотонными корявыми упражнениями для первого класса музыкальной школы), солярка в бензобаке заканчивается посреди океана, Луна на небе становится невероятно большой и близкой, а ружьё, вернее, автомат Калашникова, в итоге стреляет. И после всего неожиданный финал, возвращающий к началу и чем-то перекликающийся с беккетовским "ты перестанешь когда-нибудь прокручивать всё это". И картинки, летопись того прошлого, которое уже никогда не вернуть...
Событие второе. 26 декабря, четверг. Презентация нового альбома "ИЖ-Планета-3" музыкального коллектива "Прожект БАМ" в клубе "Яузская5", адрес клуба содержится в его названии.
Посвятил бы каждому событию отдельный пост, как оба они того достойны, если бы не видел между ними некоей связи, возможно даже преемственности. Поэтому для начала цитата из пьесы "Проводы", того её фрагмента, к которому я обещал вернуться. Слова режиссёра Франко:
"Не надо стараться. Надо только услышать эту печальную музыку. Не передать, не выразить, а только услышать."
А теперь к альбому. Как обычно происходит запись альбомов? Люди садятся в студию, записывают барабаны, бас, другие инструменты, голоса, выбирают лучшие дубли, микшируют, сводят, мастерят... Долгий и дорогостоящий процесс. Иногда и живьём всё пишется, но - опять выбирается лучший дубль, тут ты не так сыграл, тут ты не так спел... Тут не то передал, там не так выразил... Естественное желание постараться, выдать по максимуму. А тут вдруг другая ситуация.
Почему ИЖ-Планета-3? Иж - потому что записано в Ижевске. Цифра 3 - потому что 3 музыканта за 3 часа. Включая сведение, большей частью предварительное. И сброс итогового материала на флешку. Всё живьём. С первого дубля, максимум где-то со второго. После почти суточного автопереезда и трёхчасового (ещё одна цифра 3!) сна. Никто, разумеется, не старается. Не выборка лучшего, а просто некий срез состояния. Как картинка, на которой герой "Обещания" и его бабушка рисовали погоду. Клеточка с цифрой: 2 ноября 2013. Как случайно сделанный снимок, на котором никто специально не позирует. Не отобранный кадр из фотосессии, а именно случайный кадр. Получилось вот так и никак иначе. И в этом правда. И в этом попытка создать Искусство. Не надо стараться, выражать и передавать. Надо только услышать. И вовсе не обязательно печальную - такую, какая есть. В данное время в данном месте. 2 ноября 2013, г. Ижевск. Кстати, родина автоматов Калашникова. Один из которых играет не последнюю роль в Четырёх пьесах.
Осталось слово Планета - но оно здесь именно "за компанию", смысла оно не несёт. Также как и получившийся (и изображённый на обложке рядом с тремя нашими физиономиями) мотоцикл. Лишь за тем исключением, что тоже сделан в Ижевске.
Резонное предложение - почему бы для "настоящести" не взять концертную запись? Тоже ведь всё живьём и по первому дублю. Но каждый концерт - взаимодействие музыкантов и слушателей. Подобный акту любви, это же ведь тоже любовь, не правда ли? Но ведь одно дело, когда запечатлён акт чьей-то любви, и совсем другое - когда это не для кого-то, а именно для тебя, вставляющего сейчас диск в свой аудиоплейер. Тоже элемент Настоящего...
На альбоме 9 треков. 6 инструментальных джазовых тем - местами криво сыгранных, где-то со спонтанными изменениями задуманной формы, где-то с заметно загнанным темпом, и оба сольных своих куска я бы переписал - первый просто оказался для меня неожиданностью, и я растерялся и просто ничего не смог сыграть - но эта моя растерянность правдивее любого самого виртуозного соло, записанного потом "сверху" либо сыгранного во втором дубле. Второй кусок был запланирован, но, импровизируя - никаких заготовок! - я в обоих квадратах абсолютно одинаково, точно под копирку, вышел на субдоминантовый аккорд. Так что... Лучше расскажу об остальных трёх треках.
Это песни. Авторские, на стихи современных поэтов. Одна цитата из открывающей альбом песни: "Всё примитивно, а надо ещё примитивней". Сродни библейскому: умались, как этот ребёнок. Не надо стараться. Не передать, не выразить, только услышать.
В середине альбома есть песня, которая начинается так:
"Ты обнимешь меня облепиховыми руками,
Ты обхватишь меня ногами из молочая,
Будем жить вот так, не отклеиваясь веками,
Непрерывно трахаясь и кончая, непрерывно трахаясь и кончая..."
Библейская плоть едина, выраженная простым и грубоватым языком. Далее по сюжету песни герои в таком состоянии живут обычной жизнью, выполняя повседневные дела. Тут и булки с маком, и танцы, и Лиза с Полиной, и антропологический музей... Неужели выход? Неужели способ избежать трагедии? Возможно. Но ведь и АнЛе заканчивается в чём-то похоже. Пусть без грубого натурализма, но: Я хочу быть твоим голосом...
И финальная песня, в схожей форме повествующая о том, что человека (как и любое живое существо... как и любое произведение живого искусства...) можно уничтожить, но невозможно изменить. Поэтому такой альбом. Поэтому и пост сейчас отправлю, не перечитывая и не редактируя, со всеми возможными ачепятками и шероховатостями языка. Вот только два раза нажму перевод строки и напишу последнюю фразу.
Пожалуйста, сходите на спектакль. И послушайте альбом.
Почему главное? Казалось бы, не премьера. Но тем и отличается живое искусство от неживого, что, как и всякий живой организм, имеет возрастные фазы. На премьере в начале года это был ребёнок, местами нескладный и ещё не до конца осознавший, зачем пришёл в этот мир. Сейчас всё иначе, уж поверьте человеку, волею обстоятельств смотрящему из зала каждый спектакль - непосредственно игры на контрабасе у меня не так много, а в остальное время просто стою либо сижу и каждый раз пересматриваю. Чужие дети, как известно, растут быстро - но вот и свой вырос, превратившись в прекрасного молодого человека со вполне определившейся жизненной позицией. Так что именно сейчас идти самое оно - с одной стороны, спектакль молод и красив, с другой - ему уже есть о чём сказать. А сказать он может о многом. Но прежде всего, как бы оно не казалось банальным - о любви.
Казалось бы, тема избита, что ещё можно сказать? Он её любит, она его нет. Она его любит, он её нет. Или оба любят друг друга, но что-то третье мешает. Или вражда Монтекки и Капулетти, или... долго перечислять. Но когда и оба любят, и никто и ничто не мешает, тогда обычно наступает хеппи-энд. Нет, может ещё лодка разбиться о быт, но - только ли о быт? Или почему о быт?
Вот тут-то и появляются Ан и Ле. Первую мы видим, второго - нет, только голос. Но мы быстро понимаем, что они друг друга любят, и никто и ничто им не мешает, и можно было бы уже и закончить, не начиная. Но для него любовь - это всё, а для неё есть ещё работа, творчество, булки с маком, танцы, а также подружки Лиза и Полина. Да, и любовь, конечно любовь, да, мы лежали на траве в Нескучном саду, ты положил руку мне на живот, но ведь есть ещё и антропологический музей, там же интересно, и вообще жизнь прекрасна и удивительна, а со всех экранов нам внушают: бери от жизни всё, и даже незримый Путин провозглашает: мне, мне, мне. И угораздило же полюбить такого, кому кроме неё ничего от этого мира не надо. Такое вот несоответствие, за тринадцать минут первой пьесы вырастающее в трагедию. И даже быт тут не при чём - просто несоответствие. В своё время я даже пытался выразить это цифрами, вот, нашёл пост об этом: http://bob-bassist.livejournal.com/145974.html . А Лёша выразил без цифр - одной короткой, крайне минималистичной - ничего лишнего! - но очень сильной пьесой.
И, собственно, не только ею. И вторая пьеса - Проводы, и третья - Макет - тоже эту тему так или иначе затрагивают. Но Проводы - это не только история о том, как он - капитан Андрей Васильевич - позвал оркестр (от которого в последней "зрелой" версии остался щемяще-одинокий трубач и верный старпом на барабане) и задержал отплытие ради своей возлюбленной Лизы, а у той оказались более важные вещи - зелёное платье и, главное, её же в кино позвапли сниматься! Эта пьеса ещё и о вечном поиске того самого Настоящего и Живого в искусстве. Настоящее начинается с опущенных плеч, это действительно так - именно с этого начинает все свои занятия замечательный педагог Олег Мазный, в спектакле играющий режиссёра Франко, а фактически - самого себя. Кстати, не далее как вчера перед одной полузакрытой (а потому, извините, пока не афишированной) премьерой, не имеющей отношения к Лёше Паперному и его театру, я посоветовал двум актрисам не волноваться, а просто опустить плечи - и сам уже на сцене увидел, как подействовало. И своим ученикам постоянно об этом говорю. Но вернусь к пьесе - она, конечно, не даёт универсального рецепта создания великих произведений - его дать невозможно по определению, если бы таковой существовал, великое было бы поставлено на поток и перестало бы быть великим. Но огромный опыт двух людей - Лёши и Олега - жизнь посвятивших этому поиску, в этой короткой пьесе присутствует, имеющий глаза да увидит, имеющий уши да услышит, имеющий талант да почерпнёт, уж простите мне громкие слова. И говоря о втором событии этого поста, я к этому вопросу ещё вернусь. А пока, минуя бесшабашную песню про "бабочку" из города Савёлово в акустическом авторском исполнении, перехожу к третьей пьесе, "Макету".
И вот перед нами ещё один творец. Художник, создавший уникальный макет дома и на нём, как на вертепе, в лицах рассказывающий свою историю, иллюстрируя её простыми, но подчас парадоксальными и неожиданными "спецэффектами". А история... можно сказать, опять о любви и несоответствии. Ей "просто так захотелось чего-то особенного", что... Не буду пересказывать. Но - уже косвенно - она опять о том самом настоящем, только на этот раз настоящее врывается в придуманный мир художника голосом некоей разносчицы газет из домофона на входной двери.
Четвёртая же пьеса - "Обещание" - возможно, самая сложная и многогранная из всех. И, я бы сказал, даже контрастирующая с остальными. Тут есть скорее некая параллель с, надеюсь, не нуждающимся в представлении спектаклем "Река". Только вместо плота - моторная лодка, вместо Реки, под которой подразумевается Волга - открытый океан близ африканских берегов. И три человека, а не два. Один - вечный "человек с чемоданом", только вместо чемодана - баян (наверно, пятый баян из "Реки", волею обстоятельств оказавшийся в Африке), а свобода его не ограничена ничем, кроме обещания, произнесённого над телом некогда единственного близкого человека - бабушки. Другой - священник, пытающийся разделить мир на "как надо" и "как не надо". И женщина-африканка, чьё имя переводится как Облако, говорящая лишь на своём языке и, казалось бы, не понимающая разговора двух мужчин - но на самом деле понимающая нечто гораздо большее, чем просто нить разговора. И священник вдруг становится самым закоренелым материалистом, пасуя перед не вписывающимся в его систему взглядов странным попутчиком и фактически - хоть и утверждая скорее самому себе, нежели собеседнику, что "я в Бога верю" - обнажая своё безверие, а ведь нет в мире никого страшнее неверующего священника, эдакого Каиафы. И поэтому и здесь кажущаяся идиллия вырастает в трагедию, баян играет - нет, не Шопена, а Моцарта (Шопена играет пианино откуда-то из дальней комнаты, перемежая его давящими монотонными корявыми упражнениями для первого класса музыкальной школы), солярка в бензобаке заканчивается посреди океана, Луна на небе становится невероятно большой и близкой, а ружьё, вернее, автомат Калашникова, в итоге стреляет. И после всего неожиданный финал, возвращающий к началу и чем-то перекликающийся с беккетовским "ты перестанешь когда-нибудь прокручивать всё это". И картинки, летопись того прошлого, которое уже никогда не вернуть...
Событие второе. 26 декабря, четверг. Презентация нового альбома "ИЖ-Планета-3" музыкального коллектива "Прожект БАМ" в клубе "Яузская5", адрес клуба содержится в его названии.
Посвятил бы каждому событию отдельный пост, как оба они того достойны, если бы не видел между ними некоей связи, возможно даже преемственности. Поэтому для начала цитата из пьесы "Проводы", того её фрагмента, к которому я обещал вернуться. Слова режиссёра Франко:
"Не надо стараться. Надо только услышать эту печальную музыку. Не передать, не выразить, а только услышать."
А теперь к альбому. Как обычно происходит запись альбомов? Люди садятся в студию, записывают барабаны, бас, другие инструменты, голоса, выбирают лучшие дубли, микшируют, сводят, мастерят... Долгий и дорогостоящий процесс. Иногда и живьём всё пишется, но - опять выбирается лучший дубль, тут ты не так сыграл, тут ты не так спел... Тут не то передал, там не так выразил... Естественное желание постараться, выдать по максимуму. А тут вдруг другая ситуация.
Почему ИЖ-Планета-3? Иж - потому что записано в Ижевске. Цифра 3 - потому что 3 музыканта за 3 часа. Включая сведение, большей частью предварительное. И сброс итогового материала на флешку. Всё живьём. С первого дубля, максимум где-то со второго. После почти суточного автопереезда и трёхчасового (ещё одна цифра 3!) сна. Никто, разумеется, не старается. Не выборка лучшего, а просто некий срез состояния. Как картинка, на которой герой "Обещания" и его бабушка рисовали погоду. Клеточка с цифрой: 2 ноября 2013. Как случайно сделанный снимок, на котором никто специально не позирует. Не отобранный кадр из фотосессии, а именно случайный кадр. Получилось вот так и никак иначе. И в этом правда. И в этом попытка создать Искусство. Не надо стараться, выражать и передавать. Надо только услышать. И вовсе не обязательно печальную - такую, какая есть. В данное время в данном месте. 2 ноября 2013, г. Ижевск. Кстати, родина автоматов Калашникова. Один из которых играет не последнюю роль в Четырёх пьесах.
Осталось слово Планета - но оно здесь именно "за компанию", смысла оно не несёт. Также как и получившийся (и изображённый на обложке рядом с тремя нашими физиономиями) мотоцикл. Лишь за тем исключением, что тоже сделан в Ижевске.
Резонное предложение - почему бы для "настоящести" не взять концертную запись? Тоже ведь всё живьём и по первому дублю. Но каждый концерт - взаимодействие музыкантов и слушателей. Подобный акту любви, это же ведь тоже любовь, не правда ли? Но ведь одно дело, когда запечатлён акт чьей-то любви, и совсем другое - когда это не для кого-то, а именно для тебя, вставляющего сейчас диск в свой аудиоплейер. Тоже элемент Настоящего...
На альбоме 9 треков. 6 инструментальных джазовых тем - местами криво сыгранных, где-то со спонтанными изменениями задуманной формы, где-то с заметно загнанным темпом, и оба сольных своих куска я бы переписал - первый просто оказался для меня неожиданностью, и я растерялся и просто ничего не смог сыграть - но эта моя растерянность правдивее любого самого виртуозного соло, записанного потом "сверху" либо сыгранного во втором дубле. Второй кусок был запланирован, но, импровизируя - никаких заготовок! - я в обоих квадратах абсолютно одинаково, точно под копирку, вышел на субдоминантовый аккорд. Так что... Лучше расскажу об остальных трёх треках.
Это песни. Авторские, на стихи современных поэтов. Одна цитата из открывающей альбом песни: "Всё примитивно, а надо ещё примитивней". Сродни библейскому: умались, как этот ребёнок. Не надо стараться. Не передать, не выразить, только услышать.
В середине альбома есть песня, которая начинается так:
"Ты обнимешь меня облепиховыми руками,
Ты обхватишь меня ногами из молочая,
Будем жить вот так, не отклеиваясь веками,
Непрерывно трахаясь и кончая, непрерывно трахаясь и кончая..."
Библейская плоть едина, выраженная простым и грубоватым языком. Далее по сюжету песни герои в таком состоянии живут обычной жизнью, выполняя повседневные дела. Тут и булки с маком, и танцы, и Лиза с Полиной, и антропологический музей... Неужели выход? Неужели способ избежать трагедии? Возможно. Но ведь и АнЛе заканчивается в чём-то похоже. Пусть без грубого натурализма, но: Я хочу быть твоим голосом...
И финальная песня, в схожей форме повествующая о том, что человека (как и любое живое существо... как и любое произведение живого искусства...) можно уничтожить, но невозможно изменить. Поэтому такой альбом. Поэтому и пост сейчас отправлю, не перечитывая и не редактируя, со всеми возможными ачепятками и шероховатостями языка. Вот только два раза нажму перевод строки и напишу последнюю фразу.
Пожалуйста, сходите на спектакль. И послушайте альбом.