Новые стихи вице-президента ОСК Джахан Поллыевой
Блог bmpd завершает цикл публикации материалов июньского журнала "Русский пионер" колонкой и стихами вице-президента АО "Объединенная судостроительная корпорация" по PR и GR Джахан Поллыевой. Отметим, что это уже не первые стихи вице-президента на страницах литературного издания. Ниже приводим текст.
Вице-президент АО "Объединенная судостроительная корпорация" по PR и GR Дж.Р. Поллыева (c) life.ru
«И сосны - мачты будущего флота...»
Эта - всего одна - строка в длинном стихотворении Игоря Северянина помогла Марине Цветаевой сделать неожиданное открытие.
И какое... «Это же и о нас с вами - о поэтах». - напишет она ему в письме, которое так и не решится отправить.
Я не помню, чтобы еще у кого-то было подобное сравнение. Приравнять корабельные сосны, выстоянные годами, к поэтам -это признать и признаться во множестве страшных вещей. Прежде всего - что «железная» стойкость дается в муках. Придется стоять на холодном ветру, борясь за место под солнцем, а расти - прямо в небо, дабы быть видимым и видеть все. Возвысившись над всеми - первым принять удар. А лишь падет с головы пышная крона (сиречь корона), остаться в полном одиночестве. Что еще тяжелее - в гордом...
В цветаевском сравнении судеб вижу многое. Высота мачты - высота падения. И... высота обзора уготованного тебе будущего. И хотя не новость, что к сильным поэтам слава чаще всего приходит после смерти, смириться с этим трудно. Зато, может, заслужишь еще одну жизнь, начнешь блуждать по морям и океанам. Однако все ли готовы к новым метаниям? Готовы ли видеть, как сбываются их пророчества? Наконец, готовы ли знать, в кого или во что) однажды «переселятся» мачты?Жутко, что и говорить...
Мачты, фрегаты, паруса - бессменные темы в искусстве. Бесконечное, на протяжении тысяч лет, обращение поэтов к морю, любой воде - явление того же ряда. Пишут об этом, как и положено, бессознательно. Качаются на рифме, будто на волне, и отдаются ей почти на физиологическом уровне. Доверяют, как рыбы воде... Даже когда стихи о другом, нет-нет, но вдруг всплывет в них морской термин, фраза или образ, присущие лишь водной стихии. Достаточно прочесть предыдущий номер «Русского пионера- (а он целиком из стихов), как в совершенно неожиданном месте наткнетесь и на эти сравнения, и на аллюзии. К примеру, такие: «Вот лежат наших дней пожелтевшие ровные стопки - / Если б жили при печке, имели б запас для растопки, / Если б жили у речки, могли без конца эти воды / Укрывать кораблями, армадой своих пароходов». Или на такие: -Но два буйка, однако, похожи, как один, - / Мы все плывем куда-то. когда уж не стоим». Первые строки принадлежат главному редактору газеты «Коммерсантъ» Сергею Яковлеву, вторые - колумнисту «РП» Виоле Сюткиной. Но хоть буйки, хоть пароходы, любые -плавсредства», всем от них нужно одно: плыть, качаться, блуждать.
Почему же так тянет нас, прямоходящих, в плавание? Наверно, потому же, почему большинство людей всегда тянуло селиться в прибреж
ных местах. Говорят, что таковых скоро станет две трети. Циники на это скажут: «Вода кормит». Соглашусь, если не забыли о пище духовной. А стихи тоже льются, струятся, текут. Понесут по течению мысли, захлестнут, накроют с головой и все равно прибьют к берегу. «Вернусь к тебе, как корабли из песни...»
Вы никогда не задумывались, откуда у Высоцкого так много песен о моряках и кораблях? Да, корабли - первое из тех чудес света, что были созданы человеческими руками. Им тысячелетия, вычеркнуть из генетической памяти невозможно. Но позвольте... Ладно бы пять, ладно десять - но ведь почти тридцать песен о тех, с кем не служил годами, не съел пуд соли, не рвал и не штопал парус, не сидел на дне в подводной лодке! О летчиках и небе песен меньше. Значит, не оно, а море было ЕГО стихией. У каждого она своя, а у него была эта. «Мы научились штопать паруса и затыкать пробоины телами», - пел он, будто делал это сотни раз. И будто нет альтернативы этой философии жизни - и жертвенной, и неистово вольной; то бушующей океаном, то текущей медленной рекой; пугающей и разрушающей своими противоречиями, но связывающей всех нас, живущих в этой стране. В морской, между прочим, державе...
Да, любая из стихий дарит испытания. Их боятся, и в них же маниакально идут - лезут на рожон, потом молят о пощаде. Но из всех нам родней всего вода: она наш дом, мы все родом оттуда. И, потеряв плавники и жабры, до сих пор ищем «путь домой», хотим в нем бывать чаще. Пустившись когда-то в этот путь на плотах, перешли сначала к деревянным коробам (отсюда и старорусское «корабь»), затем к быстрым фрегатам, ну а теперь - что уж тут мелочиться! - строим корабли как новые города. Высокие. Гигантские. Стальные. Но так же блуждающие, как и утлые суда, что первыми искали свое место на голубой от морей и океанов планете.
Видимо, планида у них такая, у кораблей. «Планить» - это ведь тоже «блуждать». Судьба такая, значит...
P.S. Говоря же об этом рационально, стоит добавить, что именно с кораблей начался прорыв в новую эпоху - эпоху не только географических, но и технических открытий. Каждое вновь построенное судно привлекало к себе всякого, кто жаждал быстрее увидеть в деле свои изобретения. К корабелам стремились и инженеры, и архитекторы, и скульпторы, даже ткачи - с их легкими, как небо, парусами. И это морские корабли стали первопроходцами в искусстве навигации и рулевого управления, в испытании средств связи и материалов - всего того, что позднее оказалось необходимым и дирижаблям, и самолетам, и ракетам. То есть всем воздушным и космическим судам, также именуемым кораблями. И здесь, пожалуй, точка.
Не птицы...
1.
Стихи есть порождение стихий,
бушующих внутри, как шторм на море.
Стоим мы перед выбором плохим,
когда они рождаются от горя.
И все равно за ними мы идем,
а навигатор - боль, ее не сбросить.
По курсу боли напрямки дойдем.
А галсами - лишь карму портить...
Глотая соль, стирая в пыль хребты,
взрослеем молчаливыми ночами.
Нет, мы не рыбы, но из чрева мы,
где хорды были нашими плечами.
И пусть порой охота прыгнуть ввысь,
до неба - ни за что не дотянуться...
Увы, не птицы и без крыльев родились:
их нет в программе наших эволюций.
Нырнув же вглубь, в миры своих пещер,
крепчаем чешуей - не плавниками.
С давлением в десятки атмосфер
что толку двигать ими и... мозгами?
Всплывать наверх резона вовсе нет:
кессонная тотчас погубит гордость.
Лежим на дне - там проливает свет
на жизнь вверху чернеющая пропасть...
2.
Поверхностная жизнь - она плоска:
как на подносах, плавают кувшинки.
На топкий мир взирают свысока -
на гибких стеблях ни одной морщинки.
Здесь ветром не поднимется волна,
а если всколыхнется, лишь как студень.
Не вязнет в нем Кикимора одна...
Топь благосклонна к чудищам. Не к людям.
Другое дело - море... Соль его
горчит слезами, пахнет нашей кровью.
Не потому ль притягивает дно
обманутых поверхностной любовью?
И не в свое ли прошлое бегут -
холоднокровное, спиралью завитое?
Калачиком свернувшись, упадут...
Не точкой конченой, а все же запятою.
3.
В нас родовые признаки кричат...
Есть люди-реки, плавные в речах,
а есть как море - рьяные трибуны!
Кипят энергией, а что не так, рычат,
обрушивая на других тайфуны
из грозных слов... Но первый же прибой
на гальку мелкую швырнет их и погасит.
И, пошипев змеей, прикроют пасти,
кто с океанским гулом рвался к власти
и с пеною у рта кидался в бой...
В стране, где большинство течет рекой,
на популистский кастинг- ни ногой!
За право силы людям дай покой.
4.
У океанских волн характер крут...
Кромсают берег крупными кусками.
А с самолета кажется, что спрут
гигантский, мерзкий, клацая зубами
и пенную слюну от нетерпенья
разлив везде, куда лишь взгляд упал,
сгребает, как игрушки, груды скал
и топит их с звериным наслажденьем.
Но даже их забрав в свои владенья,
не остановится... Отнюдь не вдруг
тут забурлит водоворота круг
и мели вырастут за пять минут
на месте гор - как кол, они остры!
И здесь уже хоть до смерти тяни
в свою пучину, будто в паутину,
нагруженные златом корабли.
У океанских волн характер крут -
того гляди, чего-нибудь сопрут...
5.
Тот, кто придумал строить корабли,
наверное, возвел сначала город...
И был им горд. Но утоливший голод
желает пить. А после - ждет любви.
Когда же нет ее, возводит короб,
чтобы уплыть и спрятаться вдали.
Клетушку эту строя у воды,
ломает голову: ну как бы так устроить,
чтобы дойти до Дарданелл и Трои,
и чтоб в пути был свеж и бодр духом,
и чтоб и кузня там была, и кухня,
и чтоб ветра ему не дули в ухо,
а кровля не текла... Et cetera.
Не поплывет, однако, - тяжела.
Тут все же, пальцы искусав до крови,
он чертит мачту с парусом и кроит
каюты морякам, потом - гостям:
а как без них?! Но вешает на короб
на случай шторма легкие плоты.
И так - пока не кончатся мечты...
Кто строит корабли, тот строит город.
Любовь и впрямь не терпит пустоты.